Маруся Кижакина. Героиня ВОВ

МАТЬ МАРУСИ

(нежно)

Здравствуй доченька, как доихала?

МАРУСЯ

(радостно)

Нормально. Соскучалася сильно.

Маруся отводит больное плечо.

МАТЬ МАРУСИ

(удивленно)

А че с рукой-то?

МАРУСЯ

Дай, натрудила, лопатою, пока уголек бросала.

АНДРЕЙКА

Много фашистов то побила?

МАРУСЯ

Каки фашисты, остолоп, я на чертовой гусенице дятишек с Ленинграда эвакуировала.

АНДРЕЙКА

И как, стрелят по вам?

МАРУСЯ

Нято слово, страшно ажно.

МАТЬ МАРУСИ

Ну, все, хватит на крыльце болакать, прошу в дом. А ты Андрейка, бер Кольку с Серожкой и подите в сарай управляться, время ужо, скотина не пояна, да и у свяней почистите.

АНДРЕЙКА

Да, матушка. Колька, Серожка, сыхали, шо мать накозала?

КОЛЬКА

Да.

СЕРЕЖКА

Ужо идем, матушка.

Все остальные входят гурьбой в дом. Последний заходит тят (отец) Маруси. Андрейка, Колька и Сережка садятся на телегу и едут в сторону сарая.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Октябрь 1941 год

Маруся заходит в дом, раздевается и садится за стол.

МАРУСЯ

Все, всех отвяла в школу. Цельнай класс вела. Моя соклассница Наташка Степанова учихалкой стала у них. Говорит, шо, если бы не Кяжакинска орава, то школу бы закрыли и всех школяров в районный интернат отправили.

МАТЬ МАРУСИ

Позавтракай дощька, проголодалась небось?!

МАРУСЯ

Я то да, а вы чаво?

ТЯТЯ (ОТЕЦ)

А мы ужо перекусимши.

МАРУСЯ

Неа, так не пойдеть, сидайте и вы, а то мне одной не привычно трапезничать. Да вы, небось и сами не завтракамши. Все экономите. Сидайте, почаевничаем. А я вам чаю налью.

Тятя Маруси и мать садятся за стол. Маруся встает из стола и ухаживает за родителями.

ТЯТЯ (ОТЕЦ)

Глянько мать, коку заботу вырастили на старости лет.

МАТЬ МАРУСИ

Когда я была юна, то у нас вобще не было школы. Я до сих пор чятать не умею. А пясать и тем паче, подписываюсь крестиком, как и твой тятя.

ТЯТЯ (ОТЕЦ)

Не ври мать, я кругляшок ставлю и точечку в нем.

МАРУСЯ

А шо, при царе сельских школ не было, разве?

МАТЬ МАРУСИ

Неа. Коки школы, все, изо дня в день, батрачили на барина. А он говорил, шо кому дано учится, а кому – в сарае копошиться. Так, мол, Бог велел. Энто, когда комуняки пишли, то сразу школу поставили и учихалку с району привезли, мол, дескать, грамотность всему ножна и даже в сараях.

ТЯТЯ (ОТЕЦ)

Ой, спасибо дошька, шо мы делат будем, когда замуж отойдещь?

МАРУСЯ

Рано ешо, пущай война закончится. Все равно всех мужиков путевых на фронта забрали. А инвалиды, вроде хромого Феофана мне не гожи. Расскожите лучшо, как вы поучались знаниям?

ТЯТЯ (ОТЕЦ)

Ты прова дощка, пущай война окончится.

Входная дверь отворяется и заходит хромой Староста села Феофан.

МАРУСЯ

Помяни черта, он и появится. Табе чаво?

ФЕОФАН

(нагло)

Здорово всем! О?! и Морусенька тута.

ТЯТЯ (ОТЕЦ)

(строго)

Чаво опять надобно табе?

Смеется, садится за стол без приглашения и вручает повестку на фронт Марусиному отцу. Тот берет ее и читает.

ФЕОФАН

(нагло)

Нако, полюбуйса, однако. В армию таби на ронт призывають. А пишел я потому, шо сягодня плановое раскулачивание кулака Кяжакина Акима и пока мои мужики там раскулачивають по твоему двору, то я, с привеликим удовольствием выпел бы чашечку чая.

ТЯТЯ (ОТЕЦ)

(в ярости)

Ах ты гнида позорная…

Отец срывается в гневе встает, берет за шиворот Феофана, вышвыривает из стола в сенки и закрывает дверь.

Феофан падает спиной вглубь сенок и цепляет полки с глиняными крынками. Посуда с полками грохотом рушится на него. Феофан встает вес в сметане и муке, отряхается.

ФЕОФАН

(крича со злостью)

Вона, как ты? Тьфу… Ня нужно было тябе Акимушка жанится на моей Анфисушке неноглядной и возлюбленной! Ты мою бабу отобрат, а я твою жизнь забрат. Ничяго, вот заберуть тябе на фронт и фошист поганый прястрелит тябе, вот тогда моя станет Анфисушка опять вовеки веков. По помни мои слова, морда кулатская!

И Феофан выходит на улицу и кричит на мужиков.