Золотой ларец. Повесть рыбака Маруфа
Издательство:
Автор
- -
- 100%
- +
© Илья Стефанов, 2021
ISBN 978-5-0055-5120-7
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
ЗОЛОТОЙ ЛАРЕЦ
Повесть рыбака Маруфа
Роман в стихахв четырёх книгахс предисловием и вступлениемпо мотивам«КНИГИ ТЫСЯЧИ И ОДНОЙ НОЧИ»
После любящих слово АРАБОВИ замечательного переводчика М. А. САЛЬЕПрославляет их ТРУДУдачливый в рифмах Илья СТЕФАНОВПредупреждение читателю
Пояснения автора
Роман в стихах «Золотой ларец» написан по мотивам «Книги тысячи и одной ночи» (восьмитомный перевод с арабского М. А. Салье, 1958 г.). После названия каждого раздела указывается место «Книги…», ставшее основой поэтического текста (номер тома и страницы). В качестве эпиграфов были использованы отдельные фразы или стихи «Книги…». Из неё же взяты почти все пояснительные сноски в тексте романа. (В противном случае они отмечены словом – Автор).
Илья СтефановСлово о повести Маруфа
(Предисловие)
VII, 5—12
Если бы душа моя была в моих руках,
и я отдал бы её тебе за эту повесть,
моё сердце на это бы согласилось.
Царь царей, властитель Хорасана,Чтил среди придворных мудрецовЗнатоков Хадиса1 и Корана,А средь слуг – рассказчиков-чтецов.Он любил старинные преданьяО царях и витязях лихих,И рассказы, повести, сказаньяО делах великих и простых.Каждый, у кого рассказ был строен,В душу проникал, тоску леча,Похвалой был царской удостоенИ халатом с царского плеча.Если ж выходил рассказ прекрасным,Царь дарил подарок дорогой:Тысячу динаров хорасанскихИ коня в исправе золотой!Лучшими рассказами в те годыБыли те, что сочинил Синдбад:Книга приключений Морехода —Словно волшебства цветущий сад!В ней, однако, правды маловато,А придумке, вымыслу – простор.Где Синдбад найти мог столько злата,Никому не ясно до сих пор.Но дошла до царственного уха,Завладев державной головой,Весть о дивной повести Маруфа,Златоустом звался он молвой.Говорили, что его рассказы —Как из моря мудрости улов.Говорили, что тесны там связиПравды жизни с краской звучных слов.Повесть ту читают не от скуки.В ней – предупрежденье для чтецов:Книга пусть не попадает в рукиНи детей, ни сплетниц, ни глупцов.Царь вскричал: «Найти мне повесть эту,Записать, доставить в Хорасан!»И, два года рыская по свету,Разыскал её купец Хасан.Царь назвал ту повесть сущим кладом,А другие слушать не хотел!Он купца осыпал чистым златомИ в одежды царские одел.Дал коня. На нём была исправаВ злате вся, от стремя до удил.Землю дал с селеньями и справаОт себя Хасана посадил!Клад волшебный, утешенье в слове,Царь велел в златом ларце замкнуть.И с тех пор он слушал чудо-повестьВсякий раз, когда стеснялась грудь.Слово о Маруфе
(Вступление)
V, 263—268
Нет у меня порока кроме бедности.
Шёл по городу Багдаду человекС ношей дров на поседевшей голове.По тому, что он имел худую плоть,Видно было, позабыл о нём Господь.Гнёт-усталость и густой полдневный знойМир пред взором застилали пеленой.Наш носильщик от таких злых дел размяк,И в печали рассуждал примерно так:«Неужели служит наша голова,Чтоб носить на ней то пищу, то дрова?Хорошо, конечно, что под ношей тень,Но в такой тени не сладко в жаркий день!А сегодня над Багдадом злющий зной,На песок нельзя ступить босой ногой!Я в жару под тяжким грузом изнемог,Стал неверным шаг свинцом налитых ног.Всё! Нет мочи! Отдохну. Да, решено!Здесь как раз полито и подметено,Воздух ровный – сам стремится влиться в рот.И скамья зовёт на отдых у ворот!Где ты, молодость, и где былая стать?Нет, мне надо отдохнуть и подышать.Ах, блаженство – шевелить ступнями ног,Ощущая телом нежный ветерок!Да к тому же здесь и музыка слышна.О мой Бог, какая звучная струна!И слышны под лютню звуки голосовВ чтеньи, пеньи ли чарующих стихов.А стихам (о, что творит кудесник чтец!)Вторят птицы (научил их петь Творец!).Ох ты, господи! да что ж за праздник там?Подойду немного ближе к воротам.Сад – из лучших, из ухоженных садов,Между зеленью – зеркальный блеск прудов.А из окон, с ароматом сада слит,Запах кушаний дурманит и манит!О мой Бог, наш Господин, творец всего!Наделяешь Ты без счёта одного,А другого – он хоть лоб себе разбей! —Оставляешь Ты без милости своей!Как же так? В грехах своих, о славный мой,Я раскаивался сразу пред Тобой.Правда, я сопротивлялся злой судьбе,Но ведь я и не выигрывал в борьбе!Я не лезу своевольно в Твой чертог,Властен Ты во всякой вещи, о мой Бог.Потрудился Ты! Одних обогатил,А других забыл – на всех не стало сил!Тех возвысил – ну и что? Ты так хотел,А других унизил – много сделал дел!Ты велик, Творец, и власть Твоя сильна.Власть же делать, что ей хочется, вольна!Ты судил жить в счастье-радости одним,В унижении-усталости – другим.На земле, о сколько их, других, живётПод палящим солнцем дня во мгле забот!Я и сам – о годы-бремя, жизнь-беда! —Так живу, клонясь под тяжестью труда.Давит сердце ноша тяжкая моя,А другой так не трудился даже дня!В наслажденьях и веселье он живёт,И во славе, и довольстве ест и пьёт.Правда, странно, что из капли мы одной,И подобны, и равны мы меж собой,Только есть у нас различие, оноРазнит строго нас, как уксус и вино.Но поверь, мой Бог, всегда я говорил:Мудрый Ты и справедливо поступил!»Над Багдадом, между тем, спустилась ночь,И носильщик уходить собрался прочь.Но старик-слуга вдруг вышел из ворот.Он сказал: «Мой господин тебя зовёт».И носильщик, поразмыслив только миг,Сделал то, о чём просил его старик.Ношу бросив и вздохнув разок-другой,Он пошёл, сопровождаемый слугой.Дом приветливостью встретил от дверей,И, казалось, он был создан для гостей.Всё там было, чтоб мир-отдых ощущать,И на всём была достоинства печать.Наш носильщик проведён был в светлый зал,Где гостей блестящий круг пестрел-сиял.Зал просторен был, красив – предел мечты!Меж колоннами кругом ковры, цветы,А на скатертях стояло для гостейМного кушаний роскошных и сластей.И стояли там среди букетов розЧудо-вина из отборных красных лоз.Всё там было, что бывает на пирах,А средь всех сидел хозяин на коврах.Он в годах был, но спина была ровна,Щёк его едва коснулась седина.Он красив был, как влюбившийся узрит,2И имел как царь величественный вид.Наш носильщик древним кратким словом «Мир»Поприветствовал собравшихся на пир.А хозяин попросил его присестьИ велел подать ему попить-поесть.Наш носильщик съел цыплёнка, съел хурму,Выпил что-то, и вернулся дух к нему.Тут хозяин молвил: «Брось стесненья плен!День прихода твоего благословен.Кто ты, ставший провидения послом,И скажи, каким ты занят ремеслом?»«Я Маруф. Я здесь носильщиком служу.Я за плату с рынка тяжести ношу».А хозяин возразил: «А я Синдбад.Я про жизнь твою услышать был бы рад.Ты красиво говорил там, у ворот.Но не жил я без труда. Наоборот!Я семь раз прошёл края заморских стран,Умирал от горя, ужаса и ран.Но предписанное всё свершится в срок.И не стоит нам роптать, судьба ведь – Бог!Да, Маруф, я рос в богатстве. Мой отецЗнатный был и уважаемый купец.Путь окончив, предначертанный судьбой,Много злата он оставил за собой.Годы шли. Я беззаботно, сладко жил,Ни свой ум не напрягал, ни струны жил,Разъезжал по чудным, сказочным краямИ пиры давал знакомым и друзьям.Но однажды я, очнувшись, увидал,Что ушёл, исчез, пропал мой капитал!Не укрылся я от паники огня,Ведь исчезло всё, что было у меня!И навеки б стал беззвучен мой карман,Но помог – мир с ним! – великий Сулейман.3Помогли мне мысли чудо-мудреца.Я впервые их услышал от отца.Вот слова, мудрей которых в мире нет,В них и предостереженье, и совет:«Есть три вещи, те, что лучше трёх других.Знай: день смерти лучше жизни дней пустых.Лучше пёс живой, чем мёртвый царь зверей,И могила лучше бедности – ей-ей!»(Я уверился, объехав много стран, —Трижды прав был сын Дауда, Сулейман!)Понял я: грозит мне бедности беда,Коль и дальше буду жить я без труда.Труд – ограда нам от всех житейских бед.Не сказать об этом лучше, чем поэт:«Лишь трудом достигнуть можно гор высот.Кто стремится вверх, не спит ночами тот.Чтоб собрать жемчужин горсточку одну,Утомляются нырять к морскому дну».Я ходил купцом за море каждый год,И за то меня прозвали «Мореход».О Маруф, ты не из тех, кто глуп-ленив.Ты трудом и утомленьем, видно, жив.Хорошо ты говорил там, у ворот!Складный слог тебе – от Господа щедрот.В доме этом в вечеров спокойный часЛюбим мы послушать чей-нибудь рассказ.О Маруф! Поведай нам свой путь борьбыЗа достоинство в превратностях судьбы».«Да, мне есть, что рассказать, – сказал Маруф, —В разных землях я испытывал свой дух.Я родился близ Каира, у реки.И отец, и дед мой были рыбаки,Проявляя норов, ловкость в деле том,Они часто приносили рыбу в дом.Только трудно рыбаку разбогатеть!Умерев, отец оставил мне лишь сеть.Я усердно дело правил, сеть кидал,Но удачи в рыбной ловле не видал:То ли дело было в горе-рыбаке,То ли рыбы поубавилось в реке.Я тогда уже два года был женат,Но жене, злодейке-ведьме, был не рад.Я увидел, что черна моя стезя,Что беднее и несчастней жить нельзя.Только прежде, чем дать Господу ответ,Я решил узнать получше белый свет.Посетил я – Бог свидетель – много стран.Перенёс – не счесть числа! – душевных ран.Много в жизни я загадок разгадал.Счастлив был, но чаще бедствовал, страдал.О себе предстать с рассказом, о Синдбад,Пред вниманьем добрых лиц я буду рад.Только вижу я, устали господа,Утомила их беседа и еда».Но хозяин возразил: «Начни сейчас,А в другие дни порадуй снова нас».И Маруф стал сказы сказывать в стихахУ Синдбада на беседах-вечерах.Сказы те и про добро, и про порок.Всё в них – правда, истый жизненный урок!Было так! А лучше знает лишь сам Бог.КНИГА БРОДЯЖНИЧЕСТВА
Рассказ о встрече с царём
V, 242,272—275
Судьба в меня всё мечет униженья,
Чехлом из стрел душа моя покрыта.
И ныне, если стрелы поражают,
Ломаются концы их о другие.
1 В один из дней С корзиною в руке Пошёл я по обычаю к реке. Я вышел, встав До первых петухов, Чуть раньше самых шустрых рыбаков.Мне уж давно в рыбалке не было удачи,Но вот теперь, я думал, будет всё иначе. 2 Придя к реке, Я пояс подтянул, Рукав приподнял, полы подоткнул И, развернув, Забросил сеть свою В вод сонных ещё тёмную струю.Помедлив, вытянул, воззвав к судьбе-надежде.Но сеть была пуста, как много раз и прежде. 3 Однако, свет Надежды не погас, И сеть ещё бросал я много раз. Но хоть бы раз Что с сетью поднялось! То ль с рыбой, то ль с рекою что стряслось…Вот так всегда: как будто делаешь как надо,Но лишь напасти ждут тебя, а не награда. 4 От дел таких, Взболев, стеснилась грудь. В горячей голове сгустилась муть. И я вскричал: О Tот, кто над судьбой! Ну в чём, скажи, я грешен пред Тобой?»Увы, увы! Но так устроено на свете,Что перед Богом мы всегда в долгу-ответе! 5 Но говорят, В несчастье отведи Терпению всю ширь своей груди: Творец миров (В веках Он не умрёт!) За горем облегчение даёт.Терпи и горечь дней, коль мог терпеть их сладость,И знай, что Бог есть всё – и бедствие и радость. 6 Я посидел Немного у реки, Уткнувшись головою в кулаки. Ведь как нарыв Нас горе жжёт порой, Болит нарыв, пока не выйдет гной.Так и превратности, стесненье и морокаУходят прочь от нас, помучив нас жестоко. 7 Подумал я, Напастям вышел срок! А ну заброшу сеть ещё разок! И, бросив сеть, Я долго-долго ждал. Но Бог мне ни рыбёшки вновь не дал.А день прошёл! (В трудах он кажется короче) —И мрак в душе соединился с тьмою ночи. 8 А поутру С корзиною в руке Я снова, рано встав, пошёл к реке. Призвав Творца, Вздохнув, я бросил сеть, Тяну, и вдруг, о радость! – что-то есть!И я старался, сеть тянул с большим уловом,Творца Вселенной поминая добрым словом. 9 Дрожа, светясь, Я вынес на базар Трепещущий серебряный товар. Давал я всем Сверх платы. Я – хитрец! А как же! чтоб и впредь был щедр Творец!Бог видел всё, и слал, и слал он мне удачи!А я опять ему давал немножко сдачи. 10 В мешочек мой К динару шёл динар. А прятал я в халат небесный дар. И вот я вновь, В корзину бросив сеть, Пошёл к реке с уловом попотеть.Мой шаг был твёрд, я был богач! Походкой быстройЯ подошёл к реке тропинкою росистой. 11 Забросив сеть, Не ждал, а на авось Я тут же поднял. Рыб не поднялось. Я бросил вновь, Немного подождал, Но вновь мне ни рыбёшки Бог не дал.Сменил я место, и закинул сеть я снова.И снова Бог меня оставил без улова. 12 Переменил С утра я много мест. Излазил-исходил я всё окрест. И всё кидал, Кидал, тянул, кидал, Добычи ж – кот наплакал-нарыдал!Да, мой улов не скажешь даже, что был жалок:Ведь вместо рыб я наловил травы и палок! 13 И я вскричал: «Хвала Тебе, Творец! Ты спрятал рыб, и – всем делам конец! Ты поработал Ловко под водой: Ну надо ж! Нет там рыбки ни одной!Денёк воистину по милости ГосподнейКак ночь мучений в самом пекле преисподней!» 14 И я сказал (В душе): «Уйду тотчас, Как только брошу сеть ещё лишь раз. Лихой судьбе Короткий мой ответ: Последний раз, будь рыба или нет!»Я сам не свой вдруг стал от гнева, огорченьяИ сеть схватил в сердцах с отчаяньем смятенья. 15 И вот размах На всю длину руки, И сеть летит на быстрину реки! А это что?.. Мешочек! О мой Бог! Он выпал! О проклятье, чтоб я сдох!Мои динары трудовые, мой мешочек!Ах, я несчастный! Ну и выдался денёчек! 16 Я простонал. Но, полный сил, надежд, Легко освободился от одежд И, бросив их, Проворно в воду скок! Нырнул и стал искать я свой мешок.Нырял, выныривал, был весь я из движенья,Пока не вверг себя во тьму изнеможенья. 17 Я в горе, зле Готов был зареветь. А выйдя из воды, нашёл лишь сеть! Своих одежд Не мог найти следа! Да, верно, что беду зовёт беда.И верно сказано: паломник только чудомДомой вернётся без любви в пути с верблюдом! 18 Да, в жизни я Поел от горьких блюд! В тот день от них я был, как тот верблюд, Что распалён Несётся топоча. Я дико бегал с сетью на плечах.Так, взбунтовавшись, лихо носятся ифритыКоль в тьме кувшина были долгий срок закрыты. 19 И тут ко мне Подъехал всадник. Он, Сказав привет, издал короткий стон И произнёс: «Скажи, где здесь река?» Ответ как плеть сорвался с языка:«Ты что слепой или смеёшься, гад ползучий?Вон там река, болван, она за этой кручей!» 20 А всадник вновь Спросил. В вопросе – спесь: «Скажи ты мне, зачем стоишь ты здесь? И каково Твоё, брат, ремесло?» А я в ответ: «Ты разумом в ослов!Глаза имеешь, так смотри, смотри прилежно!Ведь на плечах моих занятий принадлежность!» 21 А он сказал: «Как будто ты рыбак». А я: «Ты угадал. Да, это так!» «А где же твой, — Спросил он вдруг, – халат, Повязка, пояс…» О! Открылся клад!Да это ж то, что из вещей моих пропало!Все – за одной одну, одну к одной назвал он! 22 Я был тогда От злобы сам не свой — Как стрелы мы, коль гнев нам тетивой. Я за узду Коня сейчас же – хвать! «Отдай мои одежды, брось играть!»А всадник крикнул, обозвав меня невеждой:«Поди ты к дьяволу, рыбак, с своей одеждой!» 23 Я посмотрел На пышность его щёк, И это зла подбавило ещё. «Отдай халат!» — Я всё кричал, грубил И толстой палкой чуть ли не побил.Я говорил: «Дружок, ты у меня дождёшься!Я буду бить тебя, пока не обольёшься!» 24 Он снял с себя Атласный свой кафтан, Широкий, как его широкий стан. Я взял его И повертел в руках — Здесь как бы не остаться в дураках!И говорю ему: «На что это похоже?!Моя одежда в десять раз твоей дороже!» 25 А он сказал: «Пока его надень, А завтра – завтра славный будет день! — Сведу расчёт Я полностью с тобой! Приди-ка, брат, полуденной поройК дворцу царя. Я при дворе служу флейтистом».И скрыл улыбку на лице своём мясистом. 26 Затем флейтист Коня направил прочь, А я не мог смущенья превозмочь. Я думал: Да! Всё это не к добру. Ну, я – хорош! Затеял злу игру!Поди ж! На царского слугу я злом сорвался…А, показалось мне, он очень испугался! 27 Бежал я вдаль От царского дворца. Но жизнь в руках не наших, а Творца. Он сделал так, Что злой доносчик, пёс, На мой кафтан с златым шитьём донёс.И вот уж стражники с мечами у порога.Но – убегу! была бы людною дорога. 28 А стражи те Сумели задержать, Сумели и не дать мне убежать. Шли позади, По ходу, по бокам. Не мог я волю дать своим ногам!Хвала и слава нашей крепкой царской власти!Она спасает от свободы злых напастей. 29 Вот позади Возвышенность крыльца И семь проходов царского дворца. Вдруг кровь в виски, И я огнём горю — Меня подводят стражники к царю.А царь (Творец скрывал, молчал, держал то втуне)Был всадник тот, кому грубил я накануне! 30 Наш царь ведёт С везирем разговор. Я слышу, дело важное, не вздор. Нет, не про рыб, Про женщин речь ведут (Здесь тоже нужно мужество и труд!).Пресыщенный любовью, царь средь черноокихПредпочитал строптивых, взбалмошных, жестоких. 31 Я б спорить мог О яде сладких дел! Но царь меня вдруг быстро оглядел, И стал везирю Громко говорить: «Не знаю, как с беднягой поступить.Кнутом или огнём, чтоб знал он в ад дорогу?Но предоставим мы судить об этом Богу!» 32 И разорвав На множество кусков Бумаги белой несколько листов, Он написать Велел на части их Двенадцать сумм и малых, и больших,Затем двенадцать же отметить пыток разныхОт наказания кнутом до смертной казни. 33 Он скрыл листки Одни среди других И приказал мне взять один из них. Тут я вскричал: «Вам тесно что ли жить? Меня вы собираетесь убить!»Везирь в ответ: «Вчера ты сам судил нас строго!Проси решенья у всевидящего Бога!» 34 Дрожа рукой, Я, взяв, затрепетал: О пытке сотней палок прочитал! Я закричал, Не выдержав, в сердцах: «Не дай вам Бог ни радостей, ни благ!О мой Господь! Зачем Ты создал нас из праха,Коль нам готовишь столько ужасов и страха!» 35 И пытку ту, В сто палок, принял я. И мир стал тесен, пресен для меня. Казалось мне, Уж лучше умереть, Чем это пережить-перетерпеть.И я сказал царю: «О, дай мне позволеньеВзять вновь, награду или лучше – убиенье!» 36 Везирь сказал: «А что? Пускай берёт! Умрёт, бедняга, – только отдохнёт!» Схватив, я взял. И – вот он, божий дар: В бумажке было – «Дать ему динар»!Динар за сто ударов – миленькое дело!Да, счастью есть предел, напастям – нет предела! 37 Схватив динар, Я вышел из дворца. Там евнух ждал сходящего с крыльца. Он шёл мне встречь, Пискливо говоря: «Пожалуй нам от щедрости царя!»Он чёрен кожей был, а телом жирен, пышен.Швырнув ему динар, на улицу я вышел. 38 Опять я был В бессилии сердит, И злобен в униженьи, как ифрит. О жизнь, мне нет Везения ни в чём! А слёзы мыли, жгли поверхность щёк.Куда я брёл – соображал я очень плохо,Тряслось всё тело от побоев и от вздохов. 39 Ну и денёк! Я силы все сгубил, И что же? – Лишь динары утопил. А вместо рыб — Ох, то я сделал зря! — Поймал, глупец, гулявшего царя.И надо ж, царь попался мне какой-то странный:Гуляет-ездит он без свиты и охраны. 40 О Ты, мой Бог! Зачем моя судьба Точь-в-точь судьба последнего раба? И думал я, Быть может, жив пока, Мне бросить что ли дело рыбака?Хотя – нигде трудом нельзя разжиться очень,И вряд ли в чём другом к удаче путь короче…Расскааз о ссоре с женой
VIII, 366—367
Господь великий да испортит ей жизнь!
Ведьмой прозвали её, жену мою Фатиму.Она хранила в себе грехов и пороков тьму.Ругались мы каждый день, ругались мы каждый час,И проклинала меня смутьянка тысячу раз.А я страшился её, боялся её вреда.Страшился за честь свою, горел за неё от стыда.С утра я к реке уходил. Рыбачить – занятье моё.И то, что за рыб выручал, я тратил всё на неё.А в день, когда рыба не шла, беги хоть из дому прочь:Она вымещала зло на теле моём в ту же ночь.А ночь та была черней страницы её грехов,И я с нетерпеньем ждал глас утра – крик петухов.Я много дней близ жены в сквернейших муках провёл.О, если бы яд мне взять да отравить её!Однажды, ссорясь с женой, страдал я, не спал всю ночь.А только забрезжил рассвет, сказала мне ведьмина дочь:«Маруф, я давно уже ем одну пустую еду!..Сегодня ты мне принесёшь лепёшку в пчелином меду!»А я ей сказал: «Клянусь, мне нечем платить за неё.Но, может, премудрый Бог облегчит дело моё!»«Не знаю, – сказала она, — облегчит Он или нет,Но без лепёшки в меду не приходи ко мне!Ты быстренько вспомнишь, Маруф, каким ты в ту ночку стал,Когда женился на мне и в руки мои попал!»Я тихо оставил дом, меж вздохов шепча: «О мой Бог!»И поспешил к реке, взметая песок дорог.Рыбачил я час, другой, бросал и вытягивал сеть,И, ничего не поймав, решил отдохнуть, посидеть.Потом я прилёг на песок, издав тяжкий вздох, как стон.И вот уже крепко сплю и вижу ужасный сон.Рассказ об ифрите
I, 37—42
Измотанный зряшным трудом,Тяну я со злостью сетьИ громко в сердцах кричу,И Бога зову и смерть:«Так сотворил Творец!Всегда будет мир таков:Одним суждено ловить,Другим – поедать улов.О смерть, посети меня!Поистине жизнь скверна,Коль добрых она гнетёт,А подлых возносит она.Сколько раз в сетях лишь палки да трава!Тьфу всей жизни (если будет такова)!Только – стоп!Кувшин тяжёлый сети рвёт!Нет! Добыча эта в море не уйдёт!Он заполнен, видно, златом, не свинцом.Ах, каков я нынче! просто молодцом!»Вынув нож, я быстро пробку раскрошил,И потряс кувшин, и боком положил,Но оттуда ничего не вышло вон,Что немного б возместило мой урон.И вдруг из кувшина дымСтал изливаться струёй,Пополз по лицу земли,Поднялся смерчем-змеёй.Я вижу в нём отблеск огня,В дыму будто что-то горит.Затем, как грома раскат,И вместо дыма – ифрит! Ноги как мачты, Руки как вилы, Голова – котёл! Глаза словно лампы, Ноздри как трубы, И дым из них шёл! Рот как пещера, Зубы как камни, И страшен их щёлк!От мрачных предчувствий меняСковало, бросило в пот,Мелко зубами стучалМой онемевший рот.Ифрит посмотрел на меня,Всклокоченный, дикий, злой,И загремел-загуделГолос его надо мной:«Готовься умереть, рыбак,У тебя совсем мало времени:Я тебя сейчас, червяк,Щелчком по темени!Тебе хочется бежать без оглядки?Но, когда душа в носу,Трудно показать пятки!Я провёл в море тысячу лет,А до этого был слугой Сулеймана.4Он, великий, знал власти секрет,Я пред ним был послушней барана!Но я трижды срывался,И вот – кувшин!(Сулейман видом прост был,Но властью как джинн!)И тогда я сказал (ибо духом ослаб)Что спасителю буду служить как раб!И проходили сотни лет надо мной,Но запаздывало освобожденье.В сильном гневе-отчаяньи, злойЯ изменил решенье.И недавно, сто лет назад,(Ты решенью будешь не рад!)Я сказал: Чем я дольше подобен нулю,Тем меньше к спасителю снисхождения.Я господина-спасителя раздавлю,Достигнув полного освобождения!Мне решиться на это не трудно:Несправедливость есть в каждом подспудно.Её проявляет полный силы,Её скрывает слабый, трусливый».Поджилками я задрожал,Прослушав ифрита бред.И, руки воздев к небесам,Я закричал в ответ:«Ифрит, не губи меня!Господь даст власть над тобойТому, кто погубит тебя!Поплатишься ты головой!Ведь всякий злодей с другимВскоре вступает в спор.А над десницей любойТворец наш свою простёр!Как мог я спасти тебяРаньше на сотню лет?В то время рыбачил здесьНе я, а мой пра-пра-дед!»Ифрит загремел: «Пра-пра-…Рыбачил здесь как раз!?Сейчас я ему отомщуЗа то, что меня он не спас!»Он поднял ногу, и вот —Грозит мне его пята.Вой-крик исказил мой рот,И – кончилась сна маята!В себя приходила душа.Теплела слеза в глазах.И радость жить и дышатьВо мне заменяла страх.С усмешкой я размышлял:Чуть-чуть затянись мой сон,И я испытал бы тотчасВ жизни последний урон!Я вновь присел на песок,Жизнь и судьбу кляня,О горе! Даже во снеНапасти терзают меня!