Галерий и Диоклетиан. На изломе истории

Дельфийский оракул вещал

Друзья отнеслись к посещению Дельфийского оракула со всей серьёзностью. Узнав о дне приёма (а храм принимал посетителей только раз в месяц), юноши стали готовить себя к встрече с посредницей между людьми и Аполлоном. Раз прорицательница, пифия, «работает» предварительно совершив омовение и держа пост, они решили в течение всех дней до встречи с ней (а это было недели две) держать себя в чистоте телесной и духовной. А перед отъездом молодые люди посетили храмы Юпитера, Изиды и Венеры, вознося своих богов в молитвах и воздав им должные жертвоприношения.

Прибыв в Дельфы, друзья поднялись по священной дороге в храм Аполлона. Служитель храма провёл юношей через всё помещение святилища, а в конце его попросил их спуститься по крутой лестнице вниз. Молодые люди очутились в подвальном отделении, напоминающем пещеру. Там, внутри ограждения из огромных, отёсанных по форме прямоугольного параллелепипеда камней, стоял высокий треножник. Возле него находились трое жрецов, а на треножнике сидела пифия. В левой руке она держала тарелку с благовониями, в правой – лавровую ветвь.

Один из жрецов, обратившись к вошедшим, произнёс:

– Молодые люди, вы находитесь под покровительством лучезарного бога Аполлона. Он незримо присутствует в этом храме и готов выслушать ваш вопрос.

Как было оговорено, заговорил Галерий:

– Боже всевидящий и милосердный! Мы трое, полные любви и верности тебе, хотим знать, что нас ждёт в будущем, кем нам предстоит быть в этом мире?

Служитель Дельф, помедлив немного, повторил вопрос Галерия для пифии, придав ему другую, положенную здесь форму:

– О, великий сын Зевса, соединяющий небо, землю и преисподнюю, сияющий Феб,31 прорицающий из лавра! Поведай нам через преданную тебе прорицательницу, для каких испытаний предопределили боги этих троих поклоняющихся тебе и любящих тебя юношей?

Пифия некоторое время сидела неподвижно, затем склонилась над благовониями и стала делать медленные движения веточкой лавра, как бы направляя запахи из тарелки так, чтобы захватить их своим дыханием. При этом у неё дрожали и расширялись ноздри, и был полуоткрыт рот. Затем она подняла лицо, сверкнув неподвижными глазами, и стала медленно говорить ровным невыразительным голосом, как будто читала что-то, совсем её не интересующее. Речь её была негромкая и невнятная, и лишь одно слово врезалось в память взволнованным юношам – престол. Смолкнув, она снова склонила голову и опустила руки, поникнув в бессилии. И тогда заговорил всё тот же жрец:

– Достопочтенные юноши! Великий сын Зевса Аполлон, солнце наше лучезарное, высвечивающее наше прошлое, настоящее и будущее, видит вас мужественными и удачливыми воинами. Вас в жизни ждут дела, требующие большого напряжения сил, но вы многого достигнете. В разное время и в разных землях вы станете первыми лицами своих стран. Но это будет для каждого из вас началом тяжких испытаний в этом мире.

Друзья, ошеломлённые услышанным, плохо помнили свой путь по храму Аполлона. Когда он остался позади, они ещё некоторое время шли молча. Наконец, заговорил Тиридат. Он был менее других охвачен волнением, ведь хорошо знал о своём предназначении, но и для него немаловажно было утвердиться в мнении, что он действительно окажется на престоле!

– Друзья мои! Поздравляю вас с вашим великим будущим! Как здорово! Теперь мы все как бы принцы, в смысле – нас всех ждут венки и лавры, диадема и красный плащ!

– Я потрясён, – промолвил Галерий, – ведь я рассчитывал самое большое на звание генерала. А тебя что, Тиридат, очень привлекают аксессуары императора?

– Да брось, мой друг, я просто представил нас такими. Я очень хорошо знаю трудности, которые ждут нас на посту первых лиц государства. Кстати, об этом предупредил нас оракул…

– А я, друзья, – решил высказаться и Лициний, – я внутренне всегда был уверен, что стану императором! Я давно готовлю себя к этой роли. И поскольку император – это, прежде всего, полководец, я с самого детства развлекался разбором больших сражений и великих военных походов.

– Браво, мой друг! – воскликнул Тиридат. – Ты, наверное, опередишь нас. Когда это случится, не забудь своих друзей!

– Но как совершается это прорицание или предвидение, как это вообще возможно? Не дурит ли нас пифия? – это Лициний придумал влить ложку дёгтя в бочку мёда воодушевления своих друзей.

– С какой стати ей тебя дурить? – возразил Галерий. – Какой интерес ей тебя обманывать? Да она же всё это нам говорила не раздумывая, как бы считывая то, что видит своим внутренним взором…

– А что, она создана из особого материала или, может быть, из божественной субстанции? – не унимался Лициний.

– Прорицателей назначают боги. Души таких людей способны видеть всё и вся, потому что то, что есть и что будет в мире, связано всемирной симпатией. Читайте Посидония.32

– Ты читал Посидония!? – воскликнул Тиридат.

– Это было ещё до нашего с Лицинием отъезда в Рим. Книги этого грека были в библиотеке его отца.

– Ну-ка, поподробнее, – попросил Тиридат.

– Посидоний объясняет прорицание незримой сцепленностью явлений, доступной сознанию только очень чуткой душе, приходящей в экстаз.

– А что это за всемирная симпатия?

– Это как любовь… Влюблённые или любящие чувствуют сильную связь друг с другом, когда их охватывает это чувство. Но подобная связь существует между всем сущим на земле и между всеми явлениями, происходящими или возможными в будущем. А боги могут наделять некоторых людей способностью улавливать эту связь.

Здесь Лициний решил сказать своё слово:

– Вообще-то, Вергилий говорит, что Аполлон внушает своё прорицание пророчице, а она открывает его смертным.

– По-твоему, получается, что на месте пророчицы может быть любая женщина? – возразил Галерий. – Нет. Вергилий слишком упрощает вопрос прорицания. Посидоний утверждает, что боги сначала находят человека с обострённой чувствительностью к окружающему миру, а затем одаряют его способностью улавливать связь событий. Аполлон же – да! Он может делать подсказки.

– Друзья мои, – воскликнул Тиридат, – это слишком сложно для меня. Давайте отложим разговор о всемирной симпатии на потом! Сейчас нам нужно освоиться с мыслью, что все мы – будущие управляющие целых стран! И если мы это не отметим, как следует, то может потеряться сцепленность событий, о которой говорит ваш мудрый грек, а эта сцепленность, как и любовь, она, конечно, должна усиливаться от возлияния хорошего вина!

– Друзья! – взволнованно произнёс Галерий. – Давайте поклянёмся в вечной дружбе! Ведь мы будем, возможно, одновременно государями разных стран, а значит, потенциальными противниками. А зачем нам ссориться? Я бы предложил вместе произнести то, что в таких случаях советовал Гораций:

Друзья вместе, держась за руки, произнесли это заклинание о дружбе.

– Слушайте! – подал свой голос Лициний. – Это очень символично, произнести клятву в Дельфах, славных не только самым знаменитым храмом Аполлона – здесь находится и Пуп земли!33

– Да что ты говоришь! – воскликнул Тиридат. – Вот это да! Если найдётся здесь ещё и приличный кабак, он со временем также станет знаменитостью города, потому что в нём, как будет известно, распивали вино трое будущих любимых всеми замечательных императоров!

По возвращению в Рим тройка будущих повелителей стран и народов воочию увидела картину возможных и для них в будущем почестей – в Риме проходил триумф императора Аврелиана, устроенный ему Сенатом за покорение Пальмирского царства34 и возвращение Риму земель Галльской империи.35

Триумф – это, конечно, грандиозное мероприятие, но шествие было явно перегружено. Тесно было в самой колонне, но особенно – среди зрителей. По главной улице Рима провели огромное количество экзотических животных во главе со слонами, за животными шли представители покорённых Римом варваров. Некоторые из них шли со связанными руками, впрочем, многое рассмотреть было просто невозможно. Однако нашим героям удалось увидеть главное – триумфальную колесницу, запряжённую четвёркой белых лошадей. «Реставратор империи и Востока», как титуловал Сенат Аврелиана, ехал стоя. На нём была украшенная золотыми звёздами пурпурная тога, в одной руке он держал лавровую ветвь, в другой – богато украшенный скипетр из слоновой кости с изображением орла наверху, а на голове его был лавровый венок. Крики приветствия возбуждённых зрителей сопровождались усилением давки, что увеличивало контраст положению триумфатора, свободно стоящего на возвышении… Наши герои согласились с тем, что в день чествования императора гораздо удобнее стоять на триумфальной колеснице, чем в толпе зрителей… Друзья не оставили без внимания также проход знатных пленных, среди которых была царица Пальмиры Зенобия. Лициний и Галерий в связи с пальмирской царицей поставили на вид Тиридату, что женщины рождаются не только для удовлетворения прихотей мужчин, о чём он любил распространяться. Но их друг защищался просто. Он отвечал коротко и ясно: В семье не без урода…

Вскоре после этого, а именно – 25 декабря 274 г., наши юноши присутствовали на праздновании дня рождения «Непобедимого Солнца»36 в только что открытом храме в его честь. Имя этого бога было давно известно, он пользовался большой популярностью среди римских легионеров – это был Митра. Сущность этого культа заключается в жёсткой защите всего доброго и светлого в человеке и обществе с помощью меча. Принявший культ Митры даёт клятву верности этому постулату. Митраизм – это религия воина, главным грехом которого является клятвопреступление.

Наши друзья, однако, не увидели статую Митры в храме «Непобедимое солнце». Вместо неё стояла величественная статуя Аврелиана, голова которого была увенчана диадемой, унизанной густым рядом стреловидных отростков, позволяющих думать, что это солнечные лучи. Диадема, да! Император с какого-то времени стал венчать ею свою голову, переняв эту привычку у персидских царей, и с тех пор его стали величать Господином и даже Богом. Ну, раз так, он с успехом может заменить Митру, став сам «Непобедимым Солнцем»! Друзья легко согласились с этой новой ипостасью уважаемого ими императора. И правда, ведь не каждый может быть в этом звании, а только повелитель, который ведёт военные действия во благо граждан Рима и не знает поражений! Аврелиан стал для юношей величайшим примером ума, трудолюбия, возвышения и доблести.

Пригубив жертвенного мяса со словами верности заветам бога Солнца и с просьбой поддержать их самих в стремлении приблизиться к нему, друзья вернулись домой, чтобы продолжить празднество в тиши дворцовых портиков.

После посещения храма Аполлона в Дельфах молодые люди стали размышлять о своём славном предназначении. Теперь нужно будет все свои дела и поступки соизмерять с этой великой целью – ведь предсказания оракула исполнятся наверняка, если человек сам всеми силами стремится к обозначенной цели. Правда, трудно, особенно в молодости, жить с чувством высокого долга, но не нужно хотя бы забывать об этом и стараться вбирать в себя всё, что покажется необходимым для руководителя страны. Молодых людей смущало то, что многие выдающиеся полководцы бесславно гибли, оказавшись на императорском престоле, но тем более важно знать, как удержаться на высоком посту. Они стали обсуждать историю Рима, историю войн и особенно жизнь и дела императоров. В оставшееся время до призыва на военную службу юноши решили регулярно собираться для обсуждения задач, стоящих перед главой государства, в полном охвате их широты – от личной безопасности до обеспечения благополучной жизни граждан и безопасности страны.

Беседы друзей об императорах и императорском долге обыкновенно вёл Лициний, как лучший из них знаток римской истории.

– Друзья, рассмотрение дел личностей, подсудных нашему тройственному суду, следует начать с диктатора Суллы.37

– Как ты высокопарно начал! – заметил Тиридат. – Было бы проще сказать суду нашей тройки. Но, с другой стороны, ты настраиваешь нас на серьёзный лад.

– Да? А я ведь в действительности хотел просто пошутить, чтобы придать беседе лёгкость.

– А почему нужно начинать с него? – прервал их пустую болтовню Галерий. – Сулла не был императором.

– Да, но этот диктатор по своим замашкам более похож на следующих за ним императоров, чем на своих предшественников, консулов римской республики. Это, прежде всего, касается методов обеспечения личной безопасности, с чего мы и начнём. Сулла, став абсолютным владыкой Рима в должности бессрочного диктатора, обеспечил свою власть и свою безопасность путём проскрипций.38 Проскрипции были в ходу и ранее, но так широко, как Сулла, никто их не применял. В эти смертельные списки он включил своих личных врагов, а также широкий слой госслужащих, нажившихся присвоением государственных средств и на коррупции, но и просто слишком богатых граждан. Власть Суллы во всё время его правления была беспрекословной, и никто не пытался его свергнуть. Наконец, он живым и здоровым сам отказался от власти, и вовсе не из боязни быть убитым.

– Я понял, что ты одобряешь даже его казни просто богатых? В чём же их вина?

– Галерий, ты сейчас говоришь с позиции обыкновенного добропорядочного гражданина, а не от лица руководителя государства, ответственного за спокойную жизнь этого добропорядочного. На самом деле нужно уметь предугадывать потенциальную опасность, которая со стороны богатых может выражаться в стремлении покачать права, имея в виду силу денег, которая, как известно, растёт гораздо быстрее, чем возрастание самой денежной массы.

– Ну, знаешь, мой друг, потенциальную опасность можно увидеть в любом человеке, было бы желание. Нет, это не путь создания гражданского общества, где господствует закон.

– Галерий, закон будет господствовать потом, когда ты утвердишься во власти. Но что говорить рассуждениями!? Обратимся к фактам. Наш первый император, Август, он же Октавиан, властвовал после Суллы и хорошо усвоил его уроки! Думаю, он даже превзошёл Суллу по числу проскриптов! Утверждая свою власть, он подверг смерти три сотни сенаторов и около двух тысяч всадников!39

Между прочим, в число проскриптов был включён и уважаемый нами Цицерон, несмотря на его содействие Октавиану в начале его восхождения на престол, то есть, на самом трудном отрезке пути. Но потом Цицерон отстранился от него. А скажи, Галерий, зачем власти нужен красноречивый смутьян? А теперь посмотри, как долго и славно Август царствовал! Мало того, и Суллу, и Августа римляне позже стали считать неотразимо привлекательными, забыв о колоссальном количестве пролитой ими крови.

– Лициний, ты слишком увлекаешься кровопусканиями, – возразил Галерий, – Ведь мир меняется, и примеров тому много. Когда-то римляне приносили человеческие жертвы, безнаказанно могли убить раба и предпочитали убивать пленных. Но сейчас всего этого нет! И вот мы видим, что после Августа проскрипции практически не применялись, а приходящий к власти император выносил смертный приговор только возможным наследникам престола и несколько менял только состав правящей верхушки государства.

– Но факты, факты! – спокойно возражал Лициний. – Ты говоришь, мир меняется, приводя в пример изменение с годами наших гражданских прав. А я тебе скажу, внутренний закон власти, её пружина, не меняется и вечно будет оставаться неизменным, потому что это другой уровень законности для людей. Ты говоришь, позже Августа императоры Рима редко прибегали к большим кровопусканиям. Так они и плохо кончали! Через одного или чаще они гибли от заговоров!

Тут Тиридат потянулся к амфоре с вином и, наполняя всем бокалы, заявил:

– Из-за неопровержимости приведённых Лицинием фактов в пользу использования кровопусканий, предлагаю принять это к сведению. Несомненно, такой радикальный инструмент власти пригодится нам в нашей будущей ответственной работе на благо народа. Давайте выпьем немного вина и сменим тему обсуждения. Друзья, не рассмотреть ли нам роль женщин во властных структурах, имея в виду их участие в пагубных интригах во дворце и дворцовых переворотах? Поскольку мы будем говорить о женщинах, то, тем более, как же без вина!

Друзья отпили из своих бокалов, после чего Лициний стал решительно возражать своему другу:

– Тиридат, я не считаю, что это другая тема. Женщины для престола опаснее любого врага. Я бы по малейшему подозрению без колебаний лишал их жизни, причём именно снесением головы, как казнят самых опасных преступников. Ведь скольких славных императоров они погубили!

– Да, Лициний, – возразил Тиридат, – ты никогда не отличался любовью к женщинам! Теперь я вижу – это потому, что ты их не отличаешь от мужчин – надо же, он хочет женщин лишать головы! Зачем же им отрубать головы? Делай эту процедуру с их сообщниками! По-моему, всему виной может быть и сам император! Ну да, императора Клавдия40 погубила его жена, но его же предупреждали об опасности! Я скажу, он сам виноват – надо было просто любить свою жену, а не пылать к ней душевным огнём. Поясняю: любить женщину нужно чисто физиологически, материально, своими атомами, из которых состоит наше тело, а не душой, которая неизвестно из чего состоит. Вот эта неизвестность и губит мужчин. Ты, Лициний, говоришь, у власти свои законы. Так вот, один из них – люби, да не влюбляйся! Император не должен томиться чувством влюблённости! Да, Клавдий сам виноват, так же, как и ваш пресловутый Август – он тоже нарушил этот закон! Он решил любить свою жену, третью по счёту, не просто так, а всей душой! Розовая пелена влюблённости застелила ему глаза, мешая видеть преступные замыслы Ливии. В результате она хоть и оставила Августа в живых,41 но с помощью своих интриг лишила его всех возможных кровных наследников!42

Лициний не мог удержаться, чтобы не вымазать дёгтем портреты упомянутых великих интриганок.

– Тиридат, я с удовольствием добавлю чёрных красок в картины представленных тобой славных жён наших императоров Клавдия и Августа. Как известно, Агриппина Младшая, жена Клавдия, убив его, возвела на престол своего сына Нерона. Привыкшая к интригам, она стала плести их теперь вокруг своего сына в ущерб его репутации. Но Нерон, надо отдать ему должное, хоть и не с первой попытки, но разобрался с ней так, как следует разбираться с опасными преступниками, а именно с помощью меча. И, как ни странно это звучит, Сенат поздравил Нерона со смертью его матери! Представляете, как она достала всех! А что Ливия, жена Августа? Она после кровавого пира с родственниками Августа, продолжала терзать своего сына Тиберия, наследовавшего ему. Но её сын не был таким решительным, как Нерон. Он, чтобы не было беды, ушёл в добровольное изгнание на остров Капри, где находился, пока мать не умерла.

– Да, друзья, – согласился с другом Тиридат, – с жёнами и даже с матерями, как пояснил нам Лициний, нужно быть всегда начеку. Но… как быть, если ты в дальнем походе? Вспомните, чем кончил пресловутый Агамемнон, возвратившись с Троянской войны. Его жена встретила супруга ударом секиры, посадив на его престол своего любовника.43 Не кажется ли вам друзья, что логика реальных событий и вопросы безопасности требуют, чтобы мы, отправляясь на войну, брали жён с собой? Здесь нет ничего необычного, персидские цари так поступают испокон веков… Причём, они берут с собой весь свой гарем вместе с многочисленными жёнами и детьми…

– Тиридат! – возразил Галерий. – Не перегибай палку! Ты, конечно, шутишь. Брать женщин в походы! Можно ли при этом успешно воевать? Вряд ли. Война – не пространство для женщин. Воину не позволено расслабляться и распускаться.

– Ладно, хватит о женщинах! – прервал друга Лициний на правах ведущего. – Подведём итог сказанному. Значит так. Наша первая задача при вступлении на престол – обеспечение безопасности правления. Выполняется она путём безжалостной ликвидации претендентов на престол и всех личных врагов, затем всех явно недовольных твоей политикой, а также потенциально недовольных. А всех женщин при малейшем подозрении в опасных интригах тут же лишать головы.

– Ну, ты даёшь! – воскликнул Галерий. – Всех, всех и даже женщин! А с кем же мы будем иметь дело, с кем работать?

– Галерий, – вмешался Тиридат, – добавь и с кем спать? Наш друг хочет отсечь головы у большинства женщин…

– Я обозначил проблему и возможности её решения по максимуму, – невозмутимо продолжал Лициний. – Каждый действует по обстоятельствам и в зависимости от своего понимания важности крайне жестоких действий для своей безопасности и, в конце концов, в зависимости от своего мужества, которое подпитывается именно пониманием необходимости превышения меры жестокости.

Тут Галерий поднял руку и воскликнул:

– Лициний, друг мой! Твоё хладнокровие меня поражает! Если ты будешь действовать так, как ты нам расписал, ты напугаешь своё ближайшее окружение, и среди них наверняка найдётся Брут, который остановит тебя!

– Брут, говоришь? Тогда его нужно вычислить в самом начале и ликвидировать в первую очередь! Итак, друзья, я вижу, вы всё правильно поняли – не нужно забывать и о подводных камнях!

– Друзья, – выступил Тиридат, – хватит на сегодня. Нам нужно усвоить и переварить то, что мы обсудили, чтобы потом забыть думать об этом. А лучше всего помогают забывать о серьёзных вещах любовные свидания. Или кто-то предлагает другой способ отвлечься от сложных проблем нашего будущего?

Несколько дней назад Галерия одарила яблоком одна замечательная женщина, растрогав его своей вызывающей улыбкой, а, повернувшись, уходя, своей поступью. Но родившаяся искра чувства как-то промелькнула и погасла. Однако сейчас, по наводке Тиридата, он вдруг подумал о той случайной встрече, обещающей необычные ощущения, и решил, что именно непривычное и необычное он должен пережить, чтобы, как выразился его друг, предать забвению тяжесть размышлений о своём ответственном будущем.

Галерий подошёл к нужному дому, и на стук в дверь ему открыли. Да, та самая женщина! Но теперь в её глаза было удивление.

– Я тебя ждала два дня, но ты не пришёл! А сегодня… сегодня возвращается мой муж, он скоро будет здесь!