Покаяние Дисмаса

– Помощник еврея сказал, что сегодня все билеты проданы, и из Москвы уже едут туристы. Поэтому сегодня отменить, мол, не могут, – произнес Степан уже не столь самоуверенно.

Собравшиеся молчали, глядя на “героев”, но как-то без прежнего восхищения.

– Но сегодня последний раз, а уж потом все, – поспешно добавил Степан.

– Не, ну а что делать, – вступил в разговор Рома, – у московских денег много, они им платят, а те и рады. Кто ж от денег таких откажется! Но потом-то мы не допустим, пусть только появятся! – добавил он, впрочем, не совсем уверенно.

– Да-да! От Москвы это все и идет! – возмущенно начал Валерий Иванович. – Все богатства родины Москва захапала, а потом еще к нам едет, развлекаются тут, лодыри! За наши же народные деньги!

Публика оживилась, так как поднялась другая излюбленная в их компании тема.

– Этих московских вообще надо гнать поганой метлой из нашего города! Пусть сидят у себя в Москве! – возмутилась собачница.

– Да! Самые поганые люди – это московские! – закивала Марина. – Я как-то ездила в Москву, там по улицам так все несутся, только и гляди как бы не затоптали. Не подскажут ничего, не остановятся! Помирать будешь – не помогут! Только одни деньги на уме!

Все сочувственно закивали.

– И квартиру там не снять нашему брату, только своим московским сдают! – сказал один из мужиков, в реальности никогда не пытавшийся снять в Москве квартиру.

– Тю! Квартиру снять! Там цены такие, что год на эту квартиру работать придется! – добавила Марина.

Все опять закивали.

– Раньше в Советском Союзе было не так, – начал любимую тему Валерий Иванович, – люди все работали в колхозах, на заводах, страна строилась, города новые, железные дороги, заводы. Хорошо все жили, дружно! Москве советская власть бездельничать не разрешала. Москвич ты ‒ не москвич, а будь любезен езжай работать, куда тебя пошлют, хоть на целину, хоть на Север. И студентам бездельничать не давали, гоняли летом в колхозы помогать. А не как сейчас: богатеи все себе заграбастали, накупили в Москве квартир, дач и живут – в ус не дуют. А простой народ на них горбатится! Вот страну и развалили!

Валерий Иванович, толкая эту речь, снова разгорячился, покраснел и опять принялся махать рукой в сторону обнаглевшей Москвы, хотя по факту махал куда-то в направлении Волгограда. Все снова закивали и завздыхали в знак сочувствия по безвременно почившему Советскому Союзу.

– Так всё и есть! Мы тут работаем, а они в Москве сидят на всем готовеньком! Зарплату там минимум двести тысяч платят, но берут только с московской пропиской. А многие москвичи вообще не работают, сдают свою квартиру и на эти деньги снимают виллу в Испании или на Кипре. А мы тут горбатимся до гробовой доски и только раз в три года в Египет или Турцию, – возмущенно сказал молодой папаша, чей ребенок играл на детской площадке, а жена стояла чуть поодаль.

Все снова закивали, хотя жили не так далеко от столицы, почти на границе с Московской областью, и понимали, что рассуждения папаши о московских зарплатах и виллах в Испании слегка преувеличены.

– Верно! А работа у них какая? Сидят в своих офисах, ничего не делают, в компьютеры тычут только и по двести тысяч берут! А мы, чтобы заработать такие деньги, чуть не год горбатимся! – зашлась от возмущения собачница.

– Нет, все ж таки раньше такого не было! – опять принялся Валерий Иванович. – При советской власти справедливость была, и Москве тунеядничать не позволяли. Товарищ Сталин как-то раз увидел, что москвичи не работают, только газеты читают и советскую власть ругают, и он приказал их всех раскулачить и отправить в Сибирь. В вагоны погрузили всех и отправили в тайгу на десять лет! Узнали они тогда, как живется трудовому человеку!

Раздались радостные одобрительные возгласы: “Правильно!”, “Молодец!”, “Так их и надо!” Валерий Иванович, несмотря на горячую любовь к Советскому Союзу, знал его историю весьма приблизительно. Но это было не страшно, его слушатели знали ее не намного лучше. Поэтому товарищ Сталин в его рассказах, как библейский бог, совершал любые подвиги, которые подходили к настоящему моменту, карая всякий раз все новых врагов трудового народа.

Тут заговорил Степан:

– Да, я, когда в ВДВ служил, так к нам в часть поступило трое духов из Москвы. Вот мы их там… – здесь Степан произнес непечатное слово, имеющее значение “сильно били”. – Все полгода до моего дембеля (непечатное слово), они командиру роты жаловаться пытались, в комитеты солдатских матерей и так далее, один даже повеситься хотел, но всем похер было. Москвичей нигде не любят.

Тут в разговор влез Павел:

– Да лохи они все там! В натуре, лохи! Я туда ездил с пацанами два года тому. Вот мы потрясли их хорошо тогда. Сначала с бригадой кидали фраеров на деньги. Для ремонта они нас нанимали, значит, а мы деньги на стройматериалы возьмем, по ушам проедем, некоторые лохи еще и аванс давали. Ну а мы ноги в руки и вперед! Они потом названивать пытаются, сообщения пишут: “Ребята, ну вы что! Верните деньги! Так нельзя!”

И Павел довольно загоготал. Окружающие одобрительно закивали, Павел, любивший внимание, вдохновился еще больше.

– Одну чику мы так кинули. Красивая была, сучка: сиськи – такие! Ноги – от ушей! Стройная, симпотная вообще, как модель, и денег до хрена. Я ее еще и трахал между делом. Деньги мы с нее на материалы взяли, и еще половину суммы за работу авансом, и ауфидерзейн! Так она потом мне писала: “Паша, ну зачем ты так! Ну вернитесь, пожалуйста! Я еще добавлю денег, если было мало, закончите работу!” – и он загоготал снова.

Среди местной мужской публики подобные подвиги безоговорочно одобрялись, поэтому даже женатые мужики радостно осклабились, услышав такую историю. Женщины немного смутились, некоторые даже покривились, но потом рассудили, что в Москве живут одни проститутки, так что ничего в таком поступке зазорного нет. Павел же вдохновился еще сильнее:

– А еще мы с двумя пацанами, грузином и дагестанцем, щемили студентов в одном московском институте. На дискотеку зайдем, зацепимся с каким-нибудь лошком, так он потом отдавал нам всю стипендию, или дорогой смартфон отжимали. Студенток самых сочных цепляли, я отвечаю – всех там перетрахали! Как-то раз зашли мы в студенческую общагу, ввалились к одному лошку в комнату, а он там со своей телкой сидел, шуры-муры, любовь, все дела. Ну мы его грузить: ты, мол, нам должен, а он потерялся, очканул, телка его тоже. В итоге мы деньги с него взяли и втроем отдрючили его телку! Один дрючит телочку, а двое этого лошка держат. А он плачет, весь в соплях: “Не надо! Это моя девушка! Я ее люблю!”

И Павел опять загоготал. Мужики все еще улыбались и кивали, повинуясь негласно принятому в таких компаниях кодексу кобелиной солидарности, но уже без прежнего сочувствия и немного смущенно. Женщины на этот раз были решительно недовольны и даже начали отходить от коллектива, увлекая за собой мужей.

Тут цыган Рома решил тоже вставить свою копеечку в копилку нелюбви к москвичам:

– Брат у меня троюродный в Москве живет, в Выхино, так он там тоже развернул бизнес. Ходили одно время, выискивали одиноких пенсионеров или из студентов местных, кто один живет. Пойдут на улице, попросят помощи или погадать руку возьмут. Ну а потом – раз и всю квартиру обчистят или деньги из банка все снимут. А эти москвичи сами все отдают и не пикнут. Потом очухаются, а уже все, ищи ветра в поле! Несколько раз так вот даже квартиры отбирали у московских!

И Рома, радостно улыбаясь, поглядел на собравшихся, ожидая эффекта от рассказа. Публика смутилась еще больше, при всей внешней дружелюбности их отношений с Ромой, цыган тут многие знали с этой их плохой стороны и решительно не одобряли подобные проделки. Рома сам почувствовал, что ляпнул лишнего, и поспешно замолчал, хотя явно собирался рассказать еще много подобных историй.

Повисшую неловкую паузу нарушил Степан:

– А все же правильно, москвичей этих надо гасить! Помню, когда Евгений Викторович пошел на Москву, вот они там пересрались! – и Степан радостно захохотал, почти как Павел.

Публика снова оживилась и принялась радостно поддакивать.

– Да!

– Верно!

– Евгений Викторович – мужик!

– Эх, мне вот лет уже много, – сокрушенно начал Валерий Иванович, – но если бы еще раз подвернулась такая возможность, то я бы бросил все и пошел к Евгению Викторовичу. Дали бы автомат или поставили кашу варить – неважно. Я всем этим олигархам и жулью всякому не верю, сейчас даже коммунисты уже не те пошли, в партию буржуев принимают за деньги, вырожденцы горбачевские. А ему верю! Настоящий патриот! За народ, против олигархов, что обворовали страну! Такие раньше только при товарище Сталине были.

– Да-да, – закивала собачница, – хороший мужик, сразу видно. А Москву эту давно надо бы проучить, да все некому было. Вот хоть один нашелся человек, дай бог ему здоровья!

– Жалко только не дошел до Москвы, не дали ему, – сказал один из мужиков, в растянутых спортивных штанах и майке, из-под которой выпирало пивное пузо. – А если бы дошел, то показал бы там всем кузькину мать!

– А москвичи-то ломанулись тогда из города, как крысы с корабля! – закивал Роман, усмехаясь.

– Да, суки, почуяли, что жаренным запахло, что сейчас конец их жирной жизни придет! – сказал Степан и радостно заржал.

– Эх, жаль, не дали Евгению Викторовичу дойти, – сказал один из семейных, жена которого в этом момент отошла к детской площадке. – А то мы с мужиками уже готовы были помочь, подошли бы к Москве с другой стороны, и тогда ни одна московская гнида не сбежала бы!

– Да! Верно!

– Так их и надо!

– Пидары там одни!

– Точно! – закивала Марина. – Сколько раз уже хотели свои парады в Москве провести! Хорошо, что президент не позволил.

– Да-да, у меня друг в Москве в ОМОНе служит, так он говорит, постоянно гоняют там этих пидаров, – злобно говорил мужик с пивным пузом. – Они там все права качают, митинги всякие устраивают. Все им не нравится, сукам!

– Вот же твари! Лучше всех живут, а недовольны!

– С жиру бесятся, мрази!

– Да нет, они на Америку работают! Чего еще от этих пидаров ждать! Хотят Америке Россию продать, чтобы свои пидарские порядки здесь завести.

– Убивать их надо! Жаль Евгений Викторович не дошел…

– Да, сейчас власть не та. Вот при товарище Сталине их давно бы всех к стенке поставили!

Компания разгорячилась и говорила так громко, что на них уже стали оборачиваться те, кто шел из магазина. И вот мужик с пивным животом подвел итог этой пятиминутке ненависти:

– Эх, мужики! Эти твари московские едут к нам, землю нашу поганят, а мы терпим, как позорники! А давно бы надо выйти и всех этих пидаров порешить! Прямо у речки, где они свои гулянки устраивают!

Компания снова согласно закивала.

Глава 4 Трос

Новая группа туристов собралась на большой поляне возле березовой рощи, примерно в шести километрах от Зареченского. Инструктор фирмы Гринтур Олег раздавал всем комбинезоны и защитные шлемы, попутно объясняя правила безопасности. Туристов было одиннадцать человек, в основном молодые люди чуть за двадцать: семь парней и четыре девушки. Инструктор уже показал им, как управлять квадроциклами, и каждый из группы попробовал немного поездить по поляне.

– На маршруте я поеду первым, следуйте за мной и не обгоняйте, – говорил Олег. – В принципе, ничего сложного, если я буду тормозить, вы тоже притормаживайте, когда разгонюсь, вы можете ехать быстрее. Проедем по дороге вдоль реки, а дальше будет уклон – это спуск к берегу, вот там надо быть осторожнее. Спустимся к реке, проедем по берегу немного, а потом через овраг в рощу, там будет второй лагерь. Отдохнем немного, поедим, там уже приготовят шашлыки, и поедем назад тем же маршрутом.

Туристы кивали его словам и с нетерпением поглядывали на внушительные очертания стоявших тут же квадроциклов. Многие из них уже катались не раз, и вводная инструкция была им не особо интересна. Наконец, Олег закончил инструктаж и пошел к своему квадроциклу, туристы пошли к своим. Всего квадроциклов было девять, четыре парня и одна девушка ехали на них в одиночку, а кто пришел с парой, те ехали на квадроцикле вдвоем.

Вот все уселись, надели шлемы и завели моторы, Олег оглянулся, махнул рукой и поехал вперед, остальные тронулись вслед за ним. Для начала, пока туристы не привыкли, Олег сильно не разгонялся, но, когда они отъехали от полянки подальше и выехали на поросшую травой прямую проселочную дорогу, он поддал газу и рванул вперед. Следом за ним с веселыми возгласами ускорились и молодые люди. Дорога была неширокой, на ней могли разместиться не более двух квадроциклов, поэтому группа ехала цепью друг за другом. Берег реки был слева от них внизу и, по мере того, как они продвигались вперед по маршруту, он приближался.

Вот впереди показался поросший деревьями крутой съезд к реке. Справа от дороги показались частные дома окраины Зареченского, инструктор знал, что многие жители этих домов недовольны ездой на квадроциклах, и не далее как сегодня к ним в офис в очередной раз приходили местные мужики с угрозами. Семен Яковлевич через Никанорова дал распоряжение сильно здесь не газовать и обратный маршрут с пикника начинать пораньше, так чтобы до одиннадцати вечера уже миновать жилые дома. Но на практике это получалось не всегда, пикник с шашлыками, как правило, затягивался всегда дольше намеченного времени, некоторые парочки принимались гулять по лесу, и очень часто, несмотря на прохладное вечернее время, молодые люди останавливались у реки искупаться.

Так что иногда обратная дорога начиналась уже затемно, при свете фар. Туристам поездки в темное время нравились, так что шеф сказал не препятствовать без надобности. Единственная проблема таких поездок была в недовольных жителях окраинных домов, но ее планировали вскоре решить, проложив маршрут подальше от жилой зоны. Как раз в том месте, где к берегу тянулись жилые дома, спуск к реке был особенно крут и живописен. Это была одна из изюминок маршрута, помимо проезда через овраг и быстрой гонке по кромке воды, сопровождаемой смехом и брызгами. Ради таких моментов туристы и платили им деньги.

Квадроциклы доехали до спуска, инструктор сбросил скорость и поехал вниз по довольно крутой и узкой дорожке к реке, остальные последовали за ним, девушки при этом весело и испуганно взвизгивали, когда попадалась кочка или крутой поворот.

Когда туристы скрылись за спуском, из тени деревьев, росших у забора ближнего дома, показались три мужские фигуры. Собственно, дома не были совсем уж близко от дороги, самый ближний дом, в котором жил цыган Рома, стоял метрах в сорока. Но в ночной тишине рев двигателей квадроциклов все равно слышался очень сильно, так что беспокоил он не только обитателей самых близких домов.

– Ну вот, поехали к реке, там дальше в роще возле Больших Лук у них гулянка будет, – сказал один из мужчин, самый молодой из них. Это был Павел.

Рядом с ним стояли Степан и Роман. Роман держал в руках свернутый кольцами длинный металлический трос, а Степан ‒ сумку, из которой торчали большие слесарные ключи. После недавнего разговора у магазина, где они с таким бахвальством сообщили всем о своей победе, и где все с таким жаром принялись ругать москвичей, они окончательно решили привести в исполнение идею, которую Степан изложил им по дороге от офиса Варшавского.

“Что мы теперь, дадим заднюю?! Перед мужиками обещали, что москвичам дадим прикурить, а дело до конца не доведем?” – говорил Степан приятелям, все еще горя злобой, распаленной недавним разговором. Рома чесал кучерявую голову и высказывал сомнения, Павел напирал на то, что он под надзором, и как бы менты не прикопались к нему, если что-то случится. Но Степан начал припоминать им гневные слова насчет москвичей, которые только что звучали у магазина, и, в конце концов, убедил их.

Они подождали пару минут, когда шум от квадроциклов стих вдали, потом быстро огляделись по сторонам и пошли к дороге. На улице уже вечерело, летнее солнце клонилось к закату, но было еще светло. Мужики подошли к бетонному электрическому столбу, что стоял метрах в трех от дороги.

– Ну что, сюда привяжем? – спросил Павел, воровато оглядываясь.

Степан осмотрел столб и кивнул:

– Подойдет.

Он обернул трос вокруг столба и закрепил один его конец. Свободный конец они вдвоем с Романом стали разворачивать и тянуть через дорогу. Павел отвернулся от них и внимательно смотрел по сторонам. На другой стороне дороги Степан обернул трос вокруг большого дерева и также закрепил.

– Готово! – тихо воскликнул он.

– Надо теперь натянуть, – сказал Рома, – на какой высоте только. Как думаешь? Не меньше метра надо, а то у них колеса большие, могут и перескочить.

Степан, прищурившись, как стрелок на охоте, осмотрел дорогу.

– Хм, ну наверно, да, ниже метра нет смысла опускать. Посадка-то у них как у трактора почти.

Они вдвоем подняли обернутый вокруг дерева конец троса, так что тот оказался выше колен, и Степан закрепил его. Потом перешли назад к столбу, и подняли тот конец троса. Степан достал из сумки ключ и начал быстро натягивать трос. Через пару минут трос, свисавший поперек дороги, выпрямился как струна и задрожал. Роман надавил на него рукой.

– Отлично! Как влитой, теперь и слон не проскочит!

– Ну чего, давайте, валим тогда быстрее! – нетерпеливо прошептал Павел.

Они быстренько отошли от дороги назад к забору, остановились там и оглянулись.

– Ну как, хорошо поставили? – спросил Степан, смотря на товарищей.

– Да, Степ, думаю, отлично! Как раз выше колес в передок упрется, – закивал Роман.

– Да-а-а! Как влетят в него, так и все, кувырком через руль! – осклабился Павел.

– Да, главное, чтобы скорость была, мало не покажется! – радостно подтвердил Роман.

– Скорость? – спросил Степан с сомнением. – Да, кстати, если поедут медленно, то просто ударяться об него и все.

– Да не боись! – махнул рукой Роман. – Мало не покажется. Как пить дать, через руль полетят. Ох, и влетит же потом инструктору ихнему, как они полетят! – и он сипло захохотал.

– Норма-а-ально, Степ, пошли, – процедил Павел. И повернулся чтобы уходить.

– Погодите! Я придумал лучше!

С этими словами Степан быстро потрусил назад к дороге, воровато оглядываясь на бегу.

– Эх, ну куда он, блин! – недовольно пробормотал Павел. – Сейчас спалимся и все, делу крышка. Степа!

Но Степан, не обращая внимания на недовольство товарищей, быстро ослабил трос, потом поднял его концы выше головы, закрепил и опять крепко натянул. Теперь трос растянулся поперек дороги выше человеческого роста. Степан быстро стрельнул глазами по сторонам и потрусил к забору назад. Он подошел к товарищам, весело поглядывая на них.

– Ну как вам?

– Да зачем… – начал недовольно Павел.

– Да, Степан, ну нахрена ты его поднял до облаков? Нормально же было сперва, – тоже недовольно пробормотал Роман.

– Да так лучше! Лучше! Трос теперь на уровне головы водителя, теперь они точно легко не отделаются. Подумаешь, упадут через руль, у них всех шлемы. А теперь по башке так получат тросом, что маму родную забудут как звать! Из своей гребаной Москвы больше высунуться не посмеют, суки!

– Не, Степ, я считаю, фигня получится. Надо было оставить, – сказал Павел, состроив кислую мину, и повернулся уходить.

– Ну ладно, раз уж натанули – так натянули. Пойдем уже побыстрее, – пробурчал Роман.

Степану же его идея с высоко натянутым тросом казалась очень удачной. Он, посмеиваясь, шел впереди товарищей, иногда поворачивался и хлопал по плечу, то одного, то другого. Мол, не боитесь, все будет как надо!

Взглянув последний раз на дорогу, они пошли по домам, Роме было ближе всех, у его забора они и сидели в засаде. Он махнул товарищам рукой, открыл калитку и исчез в ней. Потом дошли до дома Степана, Павел жил дальше всех и шел к себе уже один. Вернувшись домой, приятели старались вести себя как ни в чем не бывало, сели ужинать, занимались домашними делами, болтали с домочадцами. Степан прежде всего спрятал в дальний угол гаража сумку с ключом.

Но весь вечер они заметно волновались, кураж их уже прошел, и в голову начали лезть разные мутные мысли. Павел даже написал обоим приятелям сообщение, где высказал сомнения в их предприятии. “Вам-то чего, а ко мне сто пудов менты прикопаются. Может, снимем, пока не поздно?” Но приятели, и особенно Степан, успокоили паникера – было решено идти до конца. Возможно, если бы каждый из них провернул это в одиночку, то через час-два он передумал и пошел бы снимать трос от греха подальше. Но теперь их сдерживало чувство общего дела, стыд перед товарищами и боязнь показать перед ними слабость. Особенно это касалось Степана, как главного зачинщика и исполнителя. Когда пришло время ложиться спать, никто из них не уснул, все лежали в кроватях и прислушивались, ожидая развязки.

Глава 5 Лебединый полет

Квадроциклы доехали до реки и дальше пошли вдоль нее возле самой воды. Олег набрал скорость и несколько раз проехался колесами по воде, подняв фонтан брызг, как бы подавая пример остальным. Туристы тоже начали заезжать в воду, сначала несмело, а потом основательно, на полном ходу с брызгами и веселым смехом. Парни хохотали, девушки визжали, брызги окатывали всех с головой, но выданные им легкие комбинезоны были непромокаемые, так что их одежда почти не пострадала. Вот один парень, разогнавшись, заехал особенно далеко в реку, неумело повернул руль, квадроцикл повело в сторону, и он с криком свалился в воду. Впрочем, тут же встал, смеясь и отплевываясь, и полез назад на свой квадроцикл. Другие тоже остановились, смотрели на него и смеялись.

– Сейчас поедем к оврагу! За мной! – все еще улыбаясь крикнул Олег.

Они поехали по такой же заросшей травой дороге, или, точнее, по колеям, проезженным в траве, и минуты через две доехали до оврага. Овраг не был глубоким, не больше трех метров, но спуск в него и подъем были очень крутыми, так что квадроциклы наклонялись градусов на шестьдесят, сердито дергались при движении и ревели моторами. Туристы охали от страха, когда квадроциклы опасно накренялись, девушки вцеплялись руками в одежду своих парней и зажмуривали глаза. Тем не менее из оврага все выехали благополучно. А дальше до самой рощицы, где был разбит лагерь, оставалось не более пяти километров по ровному полю.

Когда туристы доехали до лагеря, там уже было все готово, мангалы дымились, на траве была разложена скатерть, на которой стояли тарелки с ароматным шашлыком, зеленью и бутылками с кетчупом. Также стояло два больших термоса с чаем и возле них бумажные стаканчики. Молодые люди спешились, сняли шлемы и, весело переговариваясь, пошли “к столу”.

На пикник был выделен час, времени более чем достаточно. Компания расселась на траве возле скатерти и принялась за еду. Настроение у всех было очень приподнятое, молодые люди болтали, смеялись, вспоминая впечатления от поездки, и ели с большим аппетитом. Одна из пар, что ехала вместе на одном квадроцикле, не доев порции мяса на своих тарелках, растянулась на траве.

Парню было лет двадцать пять, девушке около двадцати. Он лег на траву, положив руки за голову, а она легла головой ему на живот, повернув к нему улыбающееся лицо. По тому как сияли их глаза, и с какой нежностью они смотрели друг на друга, можно было понять, что они переживают сейчас расцвет взаимной любви и очень счастливы от этого.

Парень был среднего роста, стройный и худощавый, с симпатичным и интеллигентным лицом. В принципе, в нем не было ничего особо примечательного, взглянуть – вполне славный малый, прилежный студент старшего курса либо аспирант. Девушка была худенькая и миниатюрная, ему под стать, у нее была очень светлая кожа и волосы до плеч, покрашенные в красно-рыжий цвет. На бледном миловидном личике особо выделялись огромные ярко-синие глаза. И эти глаза придавали ей особую привлекательность, так что любой прохожий на улице невольно задерживал взгляд на этом лице и глазах, хотя у девушки была совсем не фотомодельная внешность.

– Я, вообще-то, совсем не хочу есть, а они столько нам наложили, – сказал парень. – Но ничего, главное ведь не еда, правда? – и он с улыбкой посмотрел на девушку.

– Правда! – тихо улыбнулась она ему в ответ.

Несколько секунд они смотрели друг на друга влюбленными глазами, потом девушка повернула лицо к небу и стала смотреть на его темнеющий купол. Все лицо ее озарялось светом счастья и нежности, так что она даже тихонько рассмеялась.