Неотправленные письма

Знаешь, я самая обычная женщина на пятом десятке лет. Написала и сама ужаснулась написанному. Мой любовник на 20 лет старше (тебя ведь не было и нет, а жить как-то и любить кого-то надо было) рассказывал, что чем старше становишься, тем быстрее летит жизнь. Это как нитка наматывается на клубок: чем толще клубок, тем быстрее она накручивается на него. Мне было двадцать, но я запомнила этот образ, не знаю, был ли он рожден его не самым острым умом или взят откуда-то. Сейчас я убеждаюсь в этом сама. Очень грустно от этого.

II

Сегодня умер близкий мужчина моей подруги, он был младше меня лет на шесть. И я думала о нем: он ушел, а мы остались – мы счастливчики тем, что живы, или тягловые лошади, продолжающие тянуть свою лямку? Опасные мысли. Может, они продиктованы одиночеством, что преследует меня долгие годы. Нет, я не жалуюсь, я привыкла. Но иногда думаю, как все могло бы быть, если бы я встретила тебя?

III

Я была ослепительно прекрасна в свои восемнадцать. Да, неприлично и даже смешно так говорить о себе. В свое оправдание скажу, что в те годы я так не думала. Как бездарно растратила я свою юность и красоту. Я ждала тебя. А появлялись другие. Мой первый мужчина был похож на ирландца, хорош собой (в меру), неглуп, предприимчив и обаятелен. Он был веселый бабник, и я была проходным вариантом для него. Да я не была влюблена в него по уши.

А влюбилась по уши в другого мужчину, женатого, на двадцать лет старше. Сколько боли и унижений я приняла от этого деятеля (писала: деятеля, а получилось: дятла, наверно, не нужно даже было исправлять), даже рассказывать не хочется. Но я любила его беззаветно. Мне все в нем нравилось. Бывает же. Где-то прочитала, что в молодости мы все без глаз. Наверно, так оно и есть. А еще он называл меня: «Странная женщина», и меня это оскорбляло. Я не была странной, я была самой обычной девочкой восемнадцати лет, которая ищет любви, тепла, понимания, защиты. Да, защиты. Я всегда чувствовала себя незащищенной в этом мире. Только не включай, пожалуйста, дядюшку Фрейда и не рассуждай на тему того, что мои неудачи в личной жизни – это следствие отсутствия отца. Надоело. После пары-тройки лет терапии я разочаровалась в психологии и не хочу копаться в прошлом в тщетной надежде поправить то, что непоправимо. Я научилась уважать свою боль, только довольно поздно.

IV

Я как-то попала в аварию, возвращаясь от мамы поездом в свой город. Это происшествие случилось в апогей моих суицидальных мыслей. Не то чтобы я прям хотела пойти и удавиться, но мысли о никчемности моей жизни не покидали меня ни на минуту. И вот, когда наш вагон начал трещать по швам и опрокидываться, я подумала: «Все, конец». И одна мысль меня тревожила: Что будет больно. А хотелось уйти без боли. Меня не страшила мысль о скорой смерти. И вот это меня уже страшило больше самой аварии.

Где мое желание жить, где мой вкус к жизни, умение радоваться каждому моменту бытия? Вагон опрокинулся, но мы все остались живы, хоть и были немного потрепаны. Я задумалась о том, что в этом есть какой-то смысл: остаться жить. И надо жить эту жизнь, не ропща и не возникая особо. От психолога я взяла только одно в свою жизнь, ее фразу: «А порадоваться?». Стараюсь радоваться, хотя бы иногда.