Характеристика

Козырев вёл Витьку, держа за маленькую ручонку, где-то приходилось брать его на руки, тропинка узкая, камни, ямки, сучья спрятались в полегшей траве. Стояла холодная осень. До радиолокационной станции по прямой, метров семьсот-восемьсот, а по тропке целый километр наберётся. Костя нёс малого на руках, впереди преградил путь огромный, плоский валун.

– Отдохнём! – он поставил Витьку на гранитную многотонную плиту, и Витька оказался выше дяди Козырева.

– Ооо…! Что-то серьёзное, – вслух произнёс Козырев. На полпути к станции он увидел, что антенна РЛС вращается со скоростью шесть оборотов в минуту, вместо обычных четырёх или двух. Витька смотрел и тыкал пальцем в сторону гудящих дизелей и вращающейся огромной антенны высотою в одиннадцать метров и шириной во все тридцать.

– Это твоя станция? – спросил Витька.

– Моя, Витёк! Пойдём быстрее, что-то в небе летает, наверно серьёзное и что-то быстрое, если шесть оборотов крутит!

Открыв дверь кабины аппаратного прицепа (кунг), Козырев услышал голос Марата Салманова, которого должен сейчас сменить.

– Закрывай дверь скорее, – и тут же, по громкоговорящей связи, раздался голос командира из командного пункта: «Всем радиолокационным средствам включить фотоконтроль! Второй высотомер, включайся!»

– Принято, включить фотоконтроль! – Ответил по «громкой» Марат. В кабине выключили свет, и заработал фотопулемёт, установленный над экраном (ИКО), по которому «ползали» воздушные цели.

Витька замер от восторга, слушая, как гудит аппаратура в кабине, мигают много маленьких лампочек и, периодически, щёлкает фотопулемёт, а на экране двигаются маленькие, белые цели-червячки.

– КП, КП! Ефрейтор Салманов смену сдал!

– Рядовой Козырев смену принял! – громкая связь еще не была выключена, и в эту секунду раздался очередной восторженный визг малого Витьки Белкина.

– Кто у вас там, кто посторонний там…? – Козырев узнал голос замполита, он тоже был на командном пункте.

– Никого у нас, может показалось! – Козырев отпустил сжатую тангенту микрофона. Командный пункт пока молчал.

– Ну, Витька, мне работать надо! Тебя дядя Марат отведёт. Слушай, Марат, ты другим кругом пройди, чую замполит на тропе стоит!

Чеченец аккуратно поднял на руки Витьку и стал спускаться по железным ступенькам из кабины.

Козырев уселся в крутящееся, мягкое кресло и стал изучать воздушную обстановку на оранжевом экране индикатора. Внизу экрана, в секторе от ста пятидесяти до двухсот градусов, «ползало» довольно много целей. Шли плановые учения истребительной авиации Военно-воздушных сил Дальневосточного военного округа.

Воздушные цели с экрана считывал оператор, находящийся на командном пункте, так что Козыреву оставалось сидеть в кресле-вертушке и ждать команды. В прицепе было тепло и клонило ко сну. Мысли Кости улетали далеко-далеко на родину, прямо в школу!

Перед глазами стоял образ независимой, знающей себе цену Тоси. После той драки с десятиклассником они сдружились и через год, на каникулах после девятого класса, Костя уговорил её поехать на целый месяц в деревню к его бабушке. Тося согласилась, и, похоже, она была довольна как они проводили каникулы в смоленской деревне. Тогда Костя, сидя с ней на поваленной берёзе в густой роще, раскрыл свои планы на будущее: поступить в сельскохозяйственную академию, закончить её и работать в этих красивых местах. Городская жизнь его тяготила, ему нужен был простор! Тося таким откровением парня была слегка смущена.

Несколько раз Тося была у Кости дома, она по его просьбе подтягивала его в математике, он серьёзно решил для себя: сперва в армию, а после службы в академию! Матери его Антонина очень понравилась. А сыну говорила:

– Какая девчонка замечательная и не думай, что одними только кулаками можно девок завоёвывать. Эта девочка гораздо дальше тебя видит, дуралея!

На письма Кости Тося отвечала регулярно. В её письмах была сдержанность, неторопливость и правильный ход мысли. Костя же, наоборот, дул такие душевные порывы дальневосточного ветра, что сносило с ног, читая их. Да и солдата понять можно, он же за полное ласковых, тёплых слов письмо от любимой три дня без пайки сможет обойтись. Хорошее, нежное письмо от той, которая тебя ждёт, это еда для солдата, а когда солдат сыт, то и служба идёт как положено!

А после окончания школы был военкомат. Костя стоял перед старым полковником и умолял направить его в Воздушно-десантные войска, на что медицинская комиссия была категорически против! Ломанная когда-то, нога не позволяла служить в таких войсках.

– Вот что, сынок! Желаешь по всей стране проехать, огромной нашей? Это не каждому дано! Служить на самый Дальний Восток посылаем тебя! Неделю в поезде, а дальше самолётами-вертолётами, много чего повидаешь. Согласен?

– Согласен! – спорить было бесполезно и так у комиссии много времени отобрал.

– Отбой готовности номер один, перейти на график дежурства, – Костя взял микрофон и нажал тангенту. – Принято!

На следующее утро возле входа в казарму Козырев нос к носу столкнулся с замполитом. Белкин взял его за локоть и повернул от дверей, слегка толкнув вперёд. Они отошли от казармы, чтобы их не слышали.

– Ну, вот что, Козырев, я запрещаю тебе общаться с моим сыном! – сказал замполит. Козырева эти слова не застали врасплох, он давно заметил, как бросает недовольный взгляд папаша, когда его маленький сынок, как бесёнок, резвится среди толпы солдат, а потом попадает в руки Козырева, к которому имел большую тягу.

– Я к нему в гости, товарищ старший лейтенант, в ваш дом, не хожу.

– Вчера он был у тебя на станции?

– Был! – тут же ответил Костя.

– Кто разрешил малого таскать на такое расстояние по ямам, да ухабам?

– Я разрешил! Виноват! Не имею права, конечно. А вы слышали по «громкой», как он орал от восторга. Ему пять лет, он это будет помнить всегда, что видел вчера. Я его нёс на руках, а он вертел головой, он будет помнить эти ямы с ухабами и большие камни с кривыми деревьями.

Замполит не перебивал его. Он слушал стоящего перед ним рядового с открытым лицом и прямо смотрящими ему в лицо глазами.

– Всё? – спросил Белкин, выслушав до конца. Лицо его ничего не выражало. – Я, Козырев, не желаю слушать из уст моего сына солдатскую брань, он жену до шока доведёт. Понятно?!

– А чем я могу помочь, чтобы шок не случился? Привязывайте тогда сына, чтобы в казарму не бегал. Вы же сами знаете, здесь не детский сад, и дяди говорят не по-детски.