Плохая учительница, хороший снайпер

Глава 8. Руками не трогать

Хизер предполагала, что учительский труд преподнесет ей немало неприятных сюрпризов… Но не настолько же! Письменный план урока оказался действительно необходимым. Не потому, что ректор желал видеть аккуратно заполненные бланки с подробно расписанными пунктами – а он, сволочь, хотел. А потому, что без плана Хизер сбивалась, начинала путаться, перескакивала с одной мысли на другую, в процессе то упуская важное, то по нескольку раз повторяя одно и то же.

Хизер задумчиво постучала деревянным пером по тетради. Звук получился глухим и тусклым, словно вылинявшим. В маленькой комнатке царил тоскливый вечерний полумрак, и разбуженные светом газового рожка тени качались и вздрагивали на стенах, словно водоросли в медленном течении реки. Хисса не было видно, но из-под шкафа пробивались предательские рыжие лучи, выдавая секретное логово. Что интересного Хисс нашел в душной и пыльной темноте, Хизер понятия не имела, но мешать фамильяру не собиралась. Если Хиссу нравится сидеть под шкафом – почему бы ему там не посидеть?

Подтянув к себе Тедди, Хизер быстрым движением свернула ему голову и отхлебнула из горлышка. Хвойный аромат джина смешался со сладковатым запахом соломы из набивки.

Итак… Пункт первый. Опросить студентов – какую функцию они хотят выполнять в группе и почему. Пункт второй. Провести тесты. Лучше бы, конечно, практические – но действующего макета дракона в академии, естественно, не было. Как можно обучать драконоборчеству, не имея таких необходимых вещей, Хизер понятия не имела… Но ректор академии Святого Георга явно придерживался других взглядов.

Из наглядных пособий в подсобке нашлось только три огромных плаката: дракон в профиль, дракон анфас и дракон в разрезе. В желудке разрезанного дракона тускло отсвечивали голубоватым сожранные кристаллы империта, явственно указывая на злогадостную природу рептилии.

Снова отхлебнув джина, Хизер печально поглядела в тетрадь. Пункт второй – провести тесты… Макет дракона, конечно, предельно четко проявляет наклонности испытуемых, но можно попробовать и другой раздражитель. Результат будет менее точным – но что поделать? Даже частичное решение проблемы предпочтительнее полного ее игнорирования.

Хизер прикусила кончик пера. К острому можжевеловому послевкусию добавился привкус влажного дерева и дешевой краски.

Как напугать группу студентов, не причиняя этим студентам физического ущерба? Может, вызывать в кабинет по одному и швырять в заходящего камень? Нет, не годится. Рефлексы ловцов летящий булыжник никак не раскроет. А может, пальнуть из жезла над головами? Тоже не то. Хизер учитель – а студенты по умолчанию лояльны учителю. Они даже не испугаются толком, и уж тем более никто не проявит встречной агрессии. А значит, потенциальные снайперы никак не обозначат себя.

Вот дьявол…

Хизер потянулась было к Тедди, но в дверь постучали, и она торопливо нахлобучила плюшевую голову на плечи.

– Да-да!

– О, как мило! – заулыбался умиленно ректор Вильсон. – Вы коротаете вечера с плюшевым мишкой!

Рубашка у Вильсона была нежно-лиловая, расшитая по широкому вороту венком белых ирисов, а на бляхе ремня красовался огромный камень, неубедительно имитирующий бриллиант.

– Простите мое невнимание, – поддернув штаны, Вильсон без приглашения опустился в кресло и вытянул ноги, явив миру лиловые же носки. – Столько дел, столько дел… Позавчера я общался по радиофону с министром образования. Насколько же удобнее, чем банальная переписка! Голос передает в разы больше смыслов, чем текст. А вчера пришлось нанести визит наместнику… Я хотел зайти к вам вечером, но вернулся очень поздно, к тому же у наместника подавали чудеснейший грог. С моей стороны было бы бестактно навещать женщину, пребывая в таком состоянии. Поэтому я решил отложить визит на следующий день – и вот я здесь! – Вильсон широко развел руки, взмахнув широкими рукавами рубашки, как лебедь – крыльями. – Как вам нравится в академии?

– Здесь чудесно, – вежливо улыбнулась Хизер. – Так уютно, спокойно… Мне очень нравится.

– А коллеги? Как прошло ваше знакомство с преподавателями? – ректор подался вперед, положив руку на стол – совсем рядом с ладонью Хизер.

– Замечательно. Весьма просвещенные люди, интереснейшие собеседники, – Хизер откинулась в кресле, снова увеличивая расстояние до нейтрального.

– Значит, вы поладили с коллегами? Я очень рад. Наша Изабелла… простите, госпожа Кингдон-Куч, бывает резка и прямолинейна. Некоторых эта прямота отталкивает.

– Ну что вы! Я тоже довольно прямолинейна. Думаю, мы с госпожой Кингдон-Куч отлично поняли друг друга.

Что именно поняли, Хизер благоразумно уточнять не стала.

– Вот как? Отлично! А как вам наши студенты? Я слышал, Александр Каррингтон проявил некоторую бестактность? Не обращайте на мальчика внимания. Алекс – замечательный молодой человек, очень одаренный, гордость академии! Вы знаете, какой у него средний балл? Четыре целых, семьдесят шесть сотых! Удивительный результат. Конечно, Алекс иногда делает глупости… Но вы же понимаете: возраст, темперамент, амбиции. Кто из нас не был молодым? Кому не знакомы безумства юности? – ректор бросил на Хизер короткий внимательный взгляд. – Я надеюсь, вы не в обиде на Алекса?

– Ни в коем случае. Александр Каррингтон произвел на меня впечатление человека усердного и амбициозного, – ответила Хизер – и почти не соврала. Алекс действительно был амбициозным и усердным. А еще он был самодовольным засранцем… Но как говорил Вильсон – кому из нас не знакомы безумства юности?

– Вы меня успокоили. Очень рад, что вы нашли к Алексу подход. Но если возникнут сложности – сразу же обращайтесь ко мне! Всегда готов помочь – и советом, и делом, – подвинувшись в кресле, Вильсон снова дотянулся до руки Хизер. – У вас такие холодные пальцы… Вы не мерзнете в этой комнате?

Вильсон не произнес: «Одна», но посмотрел так выразительно, что Хизер с трудом удержалась от гримасы. Почувствовав настроение хозяйки, Хисс выглянул из-под шкафа, повел носом и настороженно уставился на Вильсона. Хизер сделала запрещающее движение рукой, и Хисс послушно скрылся, на прощание раздраженно взмахнув хвостом.

– Если кто-то позволит себе лишнее… Преподаватель или студент… – Вильсон, нежно сжимая ее пальцы, говорил медленно и тягуче – словно размазывал по тарелке засахаренный мед. – Вы молодая и привлекательная девушка, а люди так грубы и навязчивы…

– Да-да, вы совершенно правы, – согласно закивала Хизер. – Люди чудовищно грубы и навязчивы. Помню, выпивали мы как-то с ребятами в «Хромой лисе». Я пошла еще пивка заказать, а какой-то пьяный придурок за жопу меня ухватил.

Смешавшийся Вильсон растерянно моргнул, открыл рот, закрыл и снова открыл.

– О. Вот как. Ужасно. Это ужасно. Вы, наверное, были шокированы…

– До глубины души. Знаете, такие эмоции трудно выражать словами… Пришлось развернуться и зарядить этому мудаку пивной кружкой в рожу.

– Боже мой, – побледнел Вильсон. – И что же потом?

– Потом? Конечно, я заказала еще одно пиво. За свой, между прочим, счет!

– Нет. Я имел в виду – что было с этим м… м… мужчиной?

– Ах, это! Да ничего не было. Полежал на полу, потом поднялся и вышел. Правда, нос немного набок смотрел… но, может, он сразу такой был? Я, честно говоря, не обратила внимания, – наивно округлила глаза Хизер.

Вильсон, сухо сглотнув, убрал со стола руку. Положил ее сначала на подлокотник, потом – на колени. А после, немного подумав, спрятал в карман.

Глава 9. Критерий истины – практика

Практические занятия с группой почему-то не вызывали пакостной внутренней дрожи, от которой скручиваются в клубок внутренности и напрочь пересыхает горло. Наоборот. Хизер ощущала что-то вроде азарта – как будто она вернулась обратно во времени, и ждала ее не убогая бестолковая возня со студентами, а самая настоящая тренировка – та, в которой макет запросто может под задницу тебя пнуть, если не будешь двигаться достаточно быстро.

Еще раз проверив заряд в жезле, Хизер сунула его в кобуру. Даже этот незначительный, но такой привычный жест доставлял удовольствие. Наконец-то оружие находится там, где ему и положено быть – у бедра. А не болтается поперек кармана, проступая длинной малоприличной выпуклостью.

Хизер подергала ремешки, удерживающие кобуру, и подтянула на одну дырочку верхнее крепление. Да, так намного лучше.

Кажется, на тоскливых академических харчах она сбросила несколько фунтов. Недовольно поморщившись, Хизер поглядела в зеркало. Надо срочно начинать жрать – если она не хочет превратиться в жилистую угловатую жердь без груди и задницы.

Была в этом какая-то глубинная несправедливость. Другие девушки, сбрасывая вес, обретали эльфийскую воздушную легкость и утонченный аристократизм. Хизер же уподоблялась уладскому волкодаву – длинноногая, костистая и жесткая, как армейский сапог.

С другой стороны, можно бисквиты жрать сколько влезет. Даже не можно, а рекомендуется. Приятную женственную округлость Хизер зарабатывала тяжким трудом – безостановочно работая челюстями.

– Дорогая! Я тут такое услышала! Хизер, дорогая, – рывком распахнув дверь, Сюзанн влетела в комнату и остановилась, смущенная. – О, вы одеваетесь. Простите…

– Ничего страшного. Проходите, рассказывайте – что же такого невероятного вы услышали?

– Я сегодня пила кофе с Марджери… Это секретарша Вильямса, Марджери Гант. Вы ее, наверное, не знаете?

– Лично не знаю, но мельком, кажется, видела. Милая такая брюнетка с ямочками на щеках?

– Да, именно. Это она. Марджери рассказала, что ректор сегодня утром был очень не духе. Кричал, швырял документы. Даже кофе свой утренний в окошко выплеснул. Сказал, что кислит невыносимо – а кофе самый обычный, и варила его Молли так же, как и всегда.

– Тяжело быть мужчиной… – сочувственно покачала головой Хизер. – Женщина может дурное настроение на лунные циклы списать, а господину ректору такой поблажки природа не подарила.

– Это точно, – смущенно стрельнула глазами в сторону Сюзанн. – Но кофе – это не все. Вильсон вызвал бухгалтера и приказал ему убрать из вашего жалованья премиальное вознаграждение. У нас, знаете ли, очень невысокий фиксированный оклад, но высокие премиальные выплаты – если, конечно, господин ректор считает работника достойным. Но он обычно считает… А с вами вот так вот. В первый же месяц службы, – пухленькое личико Сюзанн приняло задумчивое и озабоченное выражение. – Я, конечно, ни на что не намекаю… Но вы, случайно, не ссорились на днях с господином ректором? Может, какая-то неудачная шутка, или вы отказались следовать его рекомендациям… Господин ректор иногда предлагает внести изменения в план учебы и очень огорчается, если преподаватели не одобряют его нововведения.

– Вот как? Господин ректор у нас еще и новатор? – вскинула брови Хизер. – Ну надо же. До чего одаренный у нас господин ректор. Истинный светоч педагогики.

– Ну… Да. Истинный светоч. Так вы с ним не ссорились? – подавшись вперед, Сюзанн запрокинула голову, пристально вглядываясь Хизер в лицо. Получилось, пожалуй, излишне интимно… но не отталкивать же ее. Хизер сделала шаг назад.

– Не ссорились. Но и взаимопонимания не достигли. Но не переживайте, Сюзанн, это же мелочи.

– Мелочи? Мелочи?! Да Вильсон же… – осекшись, Сюзанн покосилась на дверь и заговорила шепотом. – Да Вильсон вас теперь со свету сживет. Он же злопамятный, как оса, и такой же прилипчивый. Ни премии вы не получите, ни рекомендательных отзывов…

– А зачем мне его отзывы? Сюзанн, милая, напоминаю: я здесь всего лишь до весны. А потом либо в егерский полк – либо в Африку. Ни там, ни там рекомендации ректора мне не понадобятся. И даже, наверное, навредят, – Хизер ухмыльнулась, представив, как представитель «Трансафриканской» читает цидулю ректора: «Усердна, терпелива, умеет найти подход к самым строптивым студентам». Ну так себе характеристика для снайпера-драконоборца.

– Значит, вы твердо намерены… – сникла Сюзанн.

– Абсолютно и категорически. И очень рекомендую вам сделать то же самое. Чем глубже вы увязаете в этом болоте, тем сложнее потом будет выбраться. Не упустите момент.

Подмигнув Сюзанн, Хизер поправила волосы, в последний раз глянула в зеркало и взяла со стола тетрадь.

– А теперь прошу меня извинить. Урок начинается через десять минут, а мне еще надо добежать до теплиц.

– До теплиц? Но зачем вам теплицы?!

– Потому что сегодня у меня первое практическое занятие. А от теплиц одни металлические каркасы остались. Такое при всем желании не поломаешь.

Желающие поиграть в настоящих драконоборцев уже топтались возле теплицы, растерянно разглядывая возносящийся в небо ржавый остов. Падди и смуглый парень в строгом оливковом шервани задумчиво бродили вокруг развалин, время от времени пиная рассыпанные в траве кирпичи. Ароййо и рыженькая Надин отошли в сторону и обсуждали что-то, склонившись головами друг к другу. Каррингтон стоял, привалившись спиной к старой липе, и равнодушно таращился в серое низкое небо. Рядом с ним подпирали широкий потрескавшийся ствол еще два парня. Их Хизер не помнила совершенно – просто белые круги лиц за партами, безмолвные и безымянные статисты.

Но в целом, наверное, расклад вполне отражал текущую ситуацию. Девочки отдельно, мальчики отдельно. При этом страстный бунтарь Падди нашел общий язык с индусом, а вокруг Каррингтона собрались те, кто вечным протестам предпочитал равнодушное молчаливое согласие.

Ну или те, кто умели собственное мнение засунуть в карман – и не доставать без приказа.

– Добрый день! – поздоровалась, подходя, Хизер. Студенты, мгновенно собравшись в стайку, двинулись ей навстречу.

Уже хорошо. При появлении внешней угрозы эти засранцы могут объединяться. Хотя бы на время.

– Добрый день, госпожа Деверли, – выступил вперед Каррингтон, и Падди поморщился. Тот факт, что Каррингтон стал голосом группы, явно его не порадовал. – Как вы и сказали, мы взяли с собой жезлы. Но здесь нет мишеней. Если хотите, я сейчас сбегаю…

– Не нужно. Мы не будем сегодня стрелять по мишеням, – чуть отступив назад, Хизер поднялась на лежащий в траве обломок стены. Эту импровизированную трибуну она присмотрела, когда готовила площадку для первого тренировочного занятия. – Сегодня мы распределим роли. Вас семеро. В классической ударной группе только шесть человек… Поэтому, возможно, кому-то придется уйти. А может, и нет. Все-таки у нас не настоящая ударная группа – думаю, мы можем позволить себе некоторые вольности.

– А почему только шесть? – тут же встопорщился, как разъяренный воробей, Падди. – Дракон весит пятнадцать тонн. Почему только шесть человек? По-моему, это глупо!

– Разве господин Квистен вам этого не объяснял?

– Объяснял – но я хочу услышать мнение профессионала.

– Профессионала, значит… – задумчиво протянула Хизер. – Хорошо. Будет вам мнение профессионала… – отсоединив цепочку, она достала из кармана часы, подбросила их в руке, поймала, подбросила, снова поймала. – Ловите!

Серебряная репка часов, пролетев по параболе, сверкнула в верхней точке радужными искрами и устремилась к земле. Студенты, вытянув руки, рефлекторно рванулись вперед – и на земле образовалась куча-мала.

Часы, ударившись о рыжую жухлую траву, подпрыгнули и мирно легли в раскидистый кустик овсяницы.

– Что и требовалось доказать, – улыбнулась лежащим на земле студентам Хизер. – Слишком большая группа будет мешать друг другу. Слишком маленькая – не справится с драконом. Оптимальное количество бойцов – от шести до восьми. Но восемь на три не делится, а создавать перекос в одной из функций нет смысла. Поэтому стандартная сработанная группа включает в себя шесть бойцов. Впрочем, группы из семи и восьми человек тоже встречаются – к примеру, в охране частных компаний. Статистика у них не лучше, чем у стандартных формирований. Следовательно, практической пользы от введения дополнительной боевой единицы нет. Я ответила на ваш вопрос, господин Маклир?

– Да, вполне, – Падди, широко улыбнувшись, стряхнул с коленей прелые прошлогодние листья. – Очень наглядно!

– Спасибо, господин Маклир. Я старалась.

– Вот именно. Очень наглядно… – Каррингтон раздраженно оправил перекосившуюся форму. – Я понимаю ваши сомнения – но некоторым в этой группе достаточно теоретических объяснений.

– Если вы не любите падать на землю, господин Каррингтон, то что же вы делаете в этой группе? – склонила голову набок Хизер.

– Да-да, – тут же встрял Падди. – Не хочешь валяться на грязной земле, Каррингтон – вали в чистую библиотеку.

– Ты правда думаешь, что мне требуются твои советы? – Каррингтон поглядел на него сверху вниз с таким равнодушием, которое хуже презрения, и отступил в сторону. – Прошу прощения, госпожа Деверли. Падения действительно необходимая часть тренировок. Вы абсолютно правы.

«Ну надо же», – мимолетно удивилась Хизер. А парень, оказывается, умеет признавать поражение. Хотя бы от того, кого в данный момент согласен считать начальством.

Похоже, Хизер только что неслабо повысили.

– Отлично, – хлопнула она в ладоши. – А сейчас поднимите над головой свои жезлы. Я хочу убедиться, что вы случайно не поджарите друг друга.

– Ну почему же случайно… – пробормотал Падди, но жезл все-таки поднял. Вслед за ним к небу взметнулись еще шесть рук. Хизер, прищурившись, окинула внимательным взглядом магометры – ни у кого за розовый сектор заряд не убежал. Жезлы стояли на минимуме.

– Молодцы, – похвалила она студентов. – Держите жезлы в таком состоянии постоянно. Мне не нужны травмы на тренировках.

– Но выстрелом все равно можно обжечь, – худенькая бледная Надин с сомнением посмотрела на оружие в своей руке. – Может, мы будем использовать имитацию?

– А ты хочешь научиться сражаться с драконами и ни разу не подпалить себе шкуру? – индус поглядел на нее сверху вниз. – Если собираешься заниматься мужским делом, будь готова получить несколько шрамов.

– Я готова! – вспыхнула Надин. – Но я не хочу никого ранить!

– Ранить таким жезлом можно, только если рукояткой по башке дать, – скептически хмыкнул Падди.

– Но бить по башке жезлом дорого и неудобно, – согласно кивнула Хизер. – Намного разумнее использовать обычный булыжник. И дешевле, и удобнее, и безопаснее.

– А безопаснее-то почему? – заинтересовался Падди.

– Потому что на жезле от сильного удара останутся вмятины. По ним полиция легко изобличит преступника. А булыжник можно выбросить в ближайший овраг – и никто никогда его не найдет.

Краем глаза Хизер увидела, как по лицу Каррингтона скользнула улыбка – короткая и скупая, как проглянувшее в феврале солнце. – Итак, если все готовы – давайте начнем занятия. Станьте, пожалуйста, в ряд вон под тем деревом, – Хизер указала на старую рассохшуюся вишню. – Да-да, поближе к теплице.

Студенты, сбившись кучкой, послушно подошли к развалинам, выстроившись перед осыпавшейся кирпичной стеной. Одинокий неровный выступ торчал из земли, как гнилой зуб во рту нищего.

– Вот так, хорошо… – Хизер подошла к спрятанной в траве печати и наступила ботинком на строгую геометрию линий. Сила под ногой отозвалась едва ощутимым встревоженным гулом. – Замечательно… Два шага назад, пожалуйста. Госпожа Ароййо, сдвиньтесь чуть левее. А вы, господин… Гулабрай, правильно? – на полшага вперед. Великолепно. Уберите жезлы в кобуру, сейчас они вам не понадобятся. Посмотрите вон туда – видите на смотровой башне шпиль?

Все дружно повернули головы, и Хизер пинком выбросила с печати хризолит. Хлопнул, растворяясь в эфире, первый силовой купол, удерживающий сломанную стену – и тяжеленный кирпичный выступ, накренившись, качнулся, вздрогнул и полетел вниз.

Прямо на головы студентов.

Время замерло, растянувшись липкой сахарной нитью. Студенты, задрав головы, таращились на рушащийся на них вал кирпичей с растерянным, обиженным изумлением. А потом сахарная нить порвалась. И изумление кончилось. Вскрикнув, Ароййо рванула из кобуры жезл, хлестнув камни бессильным бледным лучом. Рядом с ней, яростно оскалившись, бил по летящим кирпичам короткими залпами Падди. Гулабрай и Войт неожиданно слаженным движением, словно танцоры на сцене, отпрыгнули в стороны, разворачивая в воздухе искрящуюся паутину сетей. А над ними, переливаясь мыльными пузырями, вспыхнули щиты. Надин и Алекс, пригнувшись, приготовились держать удар.

Которого, конечно же, не было. Мгновение спустя сработал второй уровень печати, и камни с грохотом врезались в защитное поле.

– Отбой! – хлопнула в ладони Хизер. – Отлично! Вы молодцы, вы просто великолепны. А теперь все сделали пару шагов назад. Не высаживайте мне кристаллы.

Все еще ничего не соображая, студенты с трудом оторвали взгляд от рассыпавшихся по защитному полю кирпичей, и льдистое кружево сетей с тихим шипением начало таять. Неопытные ловчие ослабили концентрацию. А щиты все еще переливались в воздухе нежнейшим снежным серебром… что, собственно, совершенно естественно. Для щитовиков характерна некоторая вязкость характера.

– Это… что это? – медленно опустил жезл Падди. Кристина все еще стояла в боевой позиции, настороженно поглядывая то на камни, то на улыбающуюся Хизер.

– Это – тестовое испытание. Я предупреждала, что проверю ваши истинные наклонности? Вот. Я их проверила. Вы, господин Маклир, классический снайпер. Госпожа Ароййо – тоже.

Надин, вздрогнув, опустила широко разведенные руки, пошатнулась и плюхнулась на задницу. Один из щитов с треском схлопнулся. Съежившийся бесполезным комочком кудрявый паренек вдруг ожил, вскочил и бросился к рыженькой, заквохтал над ней, словно квочка над цыпленком.

А Каррингтон все держал щит.

– Господин Каррингтон? Будьте так любезны, дезактивируйте заклинание. Силовое поле надежно держит камни. Уверяю, вам ничего не угрожает.

– С чего мне вам верить? – покосился на Хизер Алекс. Широкая, впечатляющей толщины линза над ним сияла, прикрывая большую часть группы. Человека четыре под такой поместится точно.

– Хорошо. Можете мне не верить. Но раз уж вы продолжаете удерживать щит – сместите его, пожалуйста, на десять футов вправо. Замечательно. А теперь влево. Великолепно. Поставьте перпендикулярно – отгородитесь от меня, я же опасна, – чтобы облегчить студенту задачу, Хизер вскинула жезл в боевую позицию. – Очень хорошо. А теперь попытайтесь провернуть вокруг себя.

Каррингтон прикусив нижнюю губу, послушно повел щит по кругу, медленно поворачиваясь. Группа, застыв в молчании, наблюдала за его усилиями. Поначалу силовое поле смещалось, но двигалось все медленнее, то поднимаясь над землей, то вспарывая слежавшийся прелый газон. Щит подрагивал и шатался, серебряная пленка шла мелкой рябью. В какой-то момент горизонтальное натяжение все-таки превысило вертикальное, и щит, громко хрустнув, лопнул. – Черт! – раздраженно скривился Карринтон. – Дьявол! Простите, госпожа Деверли. Сейчас я попробую еще раз.