Пролог
Секрет не в том, чтобы вцепиться во что-то мертвой хваткой, а в том, чтобы отпустить контроль…
Потолок гудел, а стекла дребезжали. В зале царило сумасшествие. Выстроившись паровозиком, гости синхронно виляли бедрами под «Шизгару». Я устало пела, думая лишь об одном: «Скорее бы закончился этот ад! Но нет же – кажется, сегодня все затянется, чтоб их…»
Боковым зрением мне приходилось отслеживать движения краснолицего мужика – морда как блин, аж лоснится. Крутится рядом со мной, явно чего-то хочет, вон – рисует в воздухе какие-то знаки. Хорошо, если денежные. Похоже, неадекват. А с ними – глаз да глаз. Они так и норовят облобызать тебе руки или пригласить на танец – притом видят же, что ты исполняешь песню!
«Уф!» Я выдохнула, стирая пот со лба. Очень уж непросто вот так драть глотку. Шутка ли: два отделения дискотеки нон-стопом. Сейчас самое время для медляка. Пусть Вадик им исполнит что-нибудь лиричное!
«Отдохнуть бы хоть пару минут». Я опустилась на стул, но тут же вскочила, на всякий случай спрятавшись за спиной клавишника, потому что краснолицый таки умудрился прорваться на сцену. Он ломанулся прямо ко мне. Вытащил из кармана сто рублей и, обдавая меня перегаром, с придыханием произнес:
– А сыграйте что-нибудь повеселее!
***
Хотите секрет про артистов? Лучший момент дня – это когда ты возвращаешься домой и просто сидишь в тишине. Как в детстве, помните? «Я в домике». И никаких тебе «повеселее».
В моем случае «домиком» служила каюта…
Часть 1
Глава 1. На воде: парень в косухе
«Привет, звезда! Зачем добавилась? Рад знакомству!»
И правда – зачем? У меня не было ответа. Я наткнулась на этого парня случайно, от безделья листая новости. Лента транслировала все тот же однообразный ряд: летние прогулки, шашлыки на природе, выгул новых нарядов, домашние питомцы и «ах, смотрите, какие булочки я вчера испекла». А тут он: «Матвей Стрельцов, Ярославль». Длинные светлые волосы, усмешка на тонких губах. Косуха, армейские ботинки, рокерская майка. Такие мачо сейчас не в тренде. «Случайно попал сюда из девяностых?»
И все же что-то во мне срезонировало: его облик всколыхнул в памяти череду случайных ассоциаций. А может, прошлое напомнило о себе мелькнувшей тенью. Факт остается фактом: я бездумно нажала кнопку «Добавить», напросившись в друзья к обаятельному незнакомцу.
«Ты певица, да? – Парень строчил, не дожидаясь моего ответа. – Круто поешь, я послушал. А куда на теплоходе плывешь?» – Он начал забрасывать меня вопросами.
«Не плывешь, а идешь», – мысленно поправила его я, вспомнив нашего механика. Тот всегда говорит, что корабли ходят, а вот продукты человеческой жизнедеятельности – плавают. Впрочем, парню в кожанке позволительно: ему же не торчать полгода на «белоснежном лайнере».
Такое поэтичное название нашей посудине придумала не я, а местное радио. Каждый раз, когда к нам садились новые туристы, оно заманчиво вещало о том, какой уровень комфорта ждет путешественников на борту нашего теплохода. И каждый раз я скептически поглядывала в сторону сломанной оконной ручки – в моей служебке ее так и не отремонтировали.
Вам, наверное, не терпится побольше обо мне узнать. Я обычная кабацкая певичка: исполняю попсу, джаз, романсы. Что закажут, короче, то и пою. Часто песни мне не нравятся, но выбирать не приходится: у меня работа, а не творчество. Раньше я любила то, чем занимаюсь, а теперь почти ненавижу. Как сказал Стинг: «Идеальная музыка – это тишина». Вот он бы меня точно понял! А другие – нет. Знаете, окружающие иногда удивляются: типа «Классная у вас профессия! Сплошной праздник!» Ага, фигушки. Особенно когда поешь одну и ту же песню каждый день. А что делать? До статуса звезды я не дотянула – ну так уж получилось. Хотя залы собираю – взять хоть концертные программы на нашем теплоходе. Правда, тут зрителям по вечерам больше и идти-то некуда – кругом одна вода. Даже если я возьму неверную ноту, меня мужественно дослушают до конца – не в каюте же им, бедным, сидеть.
Вы спросите, как я оказалась в навигации. Артисты садятся на корабль не от хорошей жизни. Летом в городских ресторанах почти нет людей, и живая музыка не востребована. А на теплоходе хотя бы кормят, пусть это и вызывает непонимание со стороны персонала. «А почему певица ест трижды в день? – спросила на днях помощница повара. – Она же всего две песни за вечер поет». Вот это я понимаю – логика! А ничего, что я полжизни училась, чтобы так спеть свои две?
Работа артистов вообще вызывает у многих людей противоречивые эмоции. Кто-то сравнивает нас с мебелью, которую жующие индивиды совсем не замечают. А некоторые – напротив: возводят в ранг высших существ, рассыпаясь в бесконечных комплиментах таланту. Лично я почти всегда реагирую одинаково – путешествовать по Волге, получая за это деньги, однозначно лучше, чем все лето сидеть в офисе.
«Привет! Сейчас мы идем на Валаам».
Я наконец ответила парню в косухе. Хотя нет – мужчине. Вон, тут возраст прописан: ему тридцать семь. Надо же, хорошо сохранился. Я залезла в его фотоальбомы. Так, что тут у нас? Ага, жена, дети, поездки какие-то, тарелки с едой… Много тарелок… Хм, повар что ли?
«Классные у тебя фотки. Любишь готовить?» – лениво написала я, лишь бы что-нибудь спросить. Общаться с этим Матвеем уже не хотелось. Для женатика он слишком навязчивый – от таких лучше держаться подальше. Только познакомились, уже завалил вопросами. Хотя с чего бы? У него все вроде хорошо – ну так с виду. Не то что у меня… Я усмехнулась. Точнее, нет: я горько усмехнулась. Впрочем, чему удивляться-то – ну клюнул чувак на мои фотки: сцена, выступления, поклонники. Звезда! Ведь он, кажется, так меня назвал? Ну-ну! Смешно. Блин, это настолько далеко от действительности! Впрочем, ладно. Я ж первая ему написала.
Не дожидаясь очередного сообщения, я отложила телефон и пошла на палубу. Погода не радовала. Настырные пенистые волны недружелюбно били о корпус нашего четырехпалубника. Угрюмое небо придавило горизонт, слившись с водой в единое серое пятно. Мелко капал противный дождь. Все вокруг сигналило о скором шторме. «М-да уж, – подумала я, – видимо, петь сегодня придется держась за колонну в зале». Только так можно сохранить равновесие. Мы входили в Ладогу.
На теплоходе. Мой выход через пять минут
«Ну что вы тут рассказываете?! Это же не океан! – наверняка воскликнет кто-то из читателей. – Крикливые чайки, живописные берега, спокойная водичка. Откуда на реке шторм?! Да еще такой, что надо аж за колонны держаться!»
Все это, конечно, так. Но только не в пасмурную погоду на Ладоге. Там иногда раскачивает нешуточно. Однако вечерние концерты почти никогда не отменяют. Приходят те, кого не тошнит. А судя по наполняемости нашего зала, тошнит только меня. И уж если это рейс для иностранцев – как, например, сейчас, – то заявятся вообще все туристы.
– Алена, мы тебя обыскались! Там Вадик спрашивает, какие треки будешь петь.
Я повернула голову. На высоченных каблуках, еле передвигаясь по мокрой палубе, ко мне приближалась ведущая – Оленька. Ее легкое золотистое платье со шлейфом, волочащимся по палубе, явно не соответствовало погодным условиям. Как конферансье, Оленька была слабовата, но она обладала четвертым размером бюста и миловидным кукольным личиком. Ну прям вылитая Мэрилин Монро. Туристам, а в особенности мужчинам, Оленька очень даже нравилась. А у меня с ней как-то не сложилось. Даже не знаю почему. Вроде общительная. И даже не вредная. Без особых тараканов. Кстати, очень предприимчивая: протащила на корабль не только себя, но и двоих детей детсадовского возраста. Хотя здесь ведь строго: никаких родственников на борту. У нас же иностранцы!
По напряженному лицу Оленьки я догадалась, что Вадик опять бухнул. Ну и фиг с ним – дело для него привычное. Так-то он клавишник неплохой. Правда, иногда не попадает. У музыкантов это называется «играть по соседям». Но в целом, Вадик будет получше многих: у него нормальный характер, а это важно, особенно когда ты работаешь бок о бок с человеком аж несколько месяцев.
Ругая корабль на чем свет стоит, мы с Оленькой полезли вверх по лестницам – на солнечную палубу. Там находился бар, где планировалось вечернее выступление.
Качало на вершине корабля сильнее, чем внизу. Подвыпивший Вадик шатался, непонятно как удерживаясь на ногах. В зале уже расставили стулья. Было пусто, и только две немецкие старушки сидели за столом и зачем-то наливали колу в пиво. Меня поразил даже не факт смешивания столь разных напитков, а возраст немок. Обеим бабушкам-одуванчикам было лет этак под восемьдесят, но они будто не замечали надвигающейся бури – мило щебетали о своем.
Сунув Вадику список с песнями и выслушав пару непристойных анекдотов, я уже засобиралась в каюту – переодеваться в концертное, – как вдруг рядом с нами материализовался Пиджак – так я сразу окрестила появившегося типа. Лет пятьдесят, сильно помятое лицо, явно не немецкого происхождения, а главное – одет выпендрежно: бархатный пиджак, да еще малинового цвета, прикиньте. Короче, руссо туристо облико морале 1. Интересно, как он попал на рейс с иностранцами?
– Певица? – Мужик ткнул в меня пальцем.
Я неуверенно кивнула, сомневаясь, стоит ли сознаваться в своем служебном статусе. Пришелец икнул, задумчиво меня оглядел и полез в карман.
– Хочу песенку про зайцев, – сказал он, вытаскивая пачку купюр.
– Программа через час, – зачем-то сообщила я, сразу пожалев о своих словах. В ту же секунду ко мне подлетел внезапно протрезвевший Вадик.
– Ты что чокнутая? – зашипел он мне в ухо. – Пой давай!
Я опешила. Во-первых, мне было совершенно непонятно, о каких зайцах идет речь. А во-вторых, даже разобравшись, я все равно не могла сделать то, о чем меня просили, ведь текста песни из фильма «Бриллиантовая рука» я не знала. Впрочем, в эпоху мобильного интернета это, конечно, не препятствие. Как говорится, открывай и смотри, но на Ладоге, да еще во время непогоды, сеть не ловит от слова «вообще».
– А может, что-нибудь другое? – неуверенно заблеяла я. – Понимаете, у нас тут…
Я начала объяснять Пиджаку про отсутствие текста, но он и слушать не желал. Покачиваясь, вытащил вторую пачку купюр из кармана.
– Вадик, что делать? – запаниковала я.
– Дуй давай к диджею. У него наверняка есть «Зайцы» в ноуте. – Вадик грозно сверкал глазами. – Иди. Я его задержу.
«Конечно! И как я сразу не подумала: Леха! Мой шанс!» Наш диджей работал в нижнем баре. Включал дискотеку и озвучивал мероприятия. В его компьютере было все. Странно, что он еще не треснул от огромного количества песен.
Вадик уселся за клавиши и начал наигрывать мелодию «Зайцев». Пиджак болтался рядом, что-то мыча себе под нос. А я метнулась вниз, как-то сразу забыв и про качку, и про подступающую к горлу тошноту. «Главное теперь – найти диджея». Я вошла в такой азарт, что аж тряслась. Мне ужасно хотелось заполучить текст песни.
Нижний бар еще не открыли. Я поперлась в Лехину каюту – там тоже никого. «Блин, вот невезение! Где же его искать?» Я носилась по коридорам, как ненормальная. И вдруг около камбуза заметила знакомый силуэт.
– Леша, стой! – заорала я через весь коридор. – У тебя на компе есть «Песенка про зайцев?» Мне срочно!
– И зайцы есть, и другая живность, – флегматично ответил диджей. – Сейчас поужинаю, и сходим. Идешь? Там сегодня мясная запеканка.
Запеканку все любили. Можно сказать, она была фирменным блюдом на камбузе, и дни, когда ее давали, считались праздником. Но сейчас…
«Какой ужин при такой качке?» – мелькнуло у меня. Я с силой сжала Лешину руку и умоляюще заглянула ему в глаза.
– Нет. Позже поешь свою запеканку. Мне очень нужно, понимаешь?!
Вероятно, у меня было страшное лицо, потому что Леха понял. Он тоже заволновался, и мы вдвоем побежали к нему. Хотя «побежали» – это, конечно, не совсем верное слово. Мы мотались от стены к стене, ведь корабль швыряло уже не по-детски. Добравшись до Лехиной каюты, мы тут же включили комп.
Начали искать песню. Несмотря на функцию поиска, это оказалось непростым делом. В диджейском ноуте царил хаос. Треки зачем-то были переименованы и носили не свои обычные названия, а зашифрованные, непонятные даже самому владельцу.
– Так… ну еще вот в этой папочке давай поищем… Мм… нету… Наверное, тут.
«Ну все. Конец. Плакали мои денежки», – уж было подумала я, но тут Леха издал довольное междометие. Нашел!
Схватив ручку, я стала записывать текст. Получалось плохо: буквы растекались в разные стороны, кисть дрожала, и теплоход тоже.
Нацарапав что-то неразборчивое, я заторопилась наверх – в эпицентр шторма. Осталось лишь понять свои же каракули и мало-мальски попасть в мелодию витиеватого куплета. Вся операция по поиску текста заняла минут десять, но мне казалось, что прошла целая вечность. Зажав в руке заветный листок, я ворвалась в зал.
Пожилые немки все так же цедили колу с пивом. Бармен убирал с полок бутылки – в качку их всегда ставили на пол. Вадик сидел на сцене с мрачным лицом.
– Клиент не дождался. Уснул, мать его… – Он горестно кивнул в сторону Пиджака. Тот сладко спал, уткнувшись носом в подушку и пуская слюни на диванчик.
А ведь я так старалась! Уже визуализировала новое платье, которое смогу купить на «заячьи» деньги!
– Ребята, ура! Сегодня не работаем. Ожидается сильный шторм, – сказала Оленька, поднимаясь к нам по лестнице.
«Ну отлично! Хоть пережду тошниловку в каюте!» – подумала я.
Глава 2. Валаам: во всем виноваты ноги!
Утром погода перестала злиться на людей. Из окна моей комнатушки, находящейся на главной палубе, был виден причал и зеленеющий лес. Валаам встречал нас солнышком.
Завтрак я благополучно проспала – невелика беда: каша и сладкий чай меня не прельщали. А несладкий на камбузе почему-то не подавали.
Заварив молотый кофе в чашке, я захватила пару крекеров и поднялась на среднюю палубу – подышать воздухом и насладиться незатейливой трапезой вдали от посторонних глаз. Я с удовольствием уселась за столик и стала наблюдать за жирной чайкой, которая горделиво расхаживала по бортику, всем своим видом демонстрируя, что ей плевать на мое печенье. По ее беспокойному глазу, скошенному в мою сторону, я понимала: она нагло врет. Стоит мне отвести взгляд хоть на секунду, нахальная чайка завладеет моим скромным завтраком.
Рядом, с гиканьем, носилось еще несколько ее соратниц. Они были не столь упитанны, как эта, и я напрямую связала уровень птичьей наглости с их весом. Внезапно чайка, сидевшая на бортике, спикировала мне под ноги, явно давая понять, что без добычи она не уйдет. «Ладно, кину ей один крекер, хотя это строго-настрого запрещено, – милостиво решила я. – Ой, все рассыпалось!» Кстати, сидеть на палубе артистам было нельзя. Рейсы, на которых присутствовали иностранцы, вообще накладывали на нас массу ограничений.
Птица ухватила кусочек печенья и взметнулась с ним в воздух. И очень вовремя. Потому что в этот самый момент дверь скрипнула и на палубе появилась директор круиза, Ангелина Любимовна – небольшая, юркая женщина с суровым лицом. Нрав директрисы был противоположен ее имени и отчеству. Во-первых, лично у меня даже рот не открывался назвать начальницу ангелом. Она была до чертиков изобретательна на разные нелепые правила: этого не делай, туда не ходи, здесь молчи. Во-вторых, артисты ее не особо-то и любили, хоть и уважали – за одно ценное качество: способность лихо и с неизменным хладнокровием разруливать любые вопросы. Именно поэтому мы называли ее «Железная Леди».
– Так, почему сидим? – с ходу деловито осведомилась Ангелина Любимовна. – Да еще и в короткой юбке… Вы опять… Нельзя!
Сомневаюсь, что Железная Леди знала мое имя, но она точно помнила, что я – злостная нарушительница. Мини-юбка считалась куда более тяжким преступлением, нежели стульчик на палубе или даже подкармливание чайки печеньем.
– Так нет же никого! Туристы все на берегу. – Я попробовала выстроить линию защиты, но получалось неубедительно: под строгим взглядом Ангелины Любимовны мои аргументы словно повисли в воздухе.
Чтобы хоть как-то минимизировать последствия своего чудовищного проступка, я носком туфли начала запихивать свалившиеся крекеры под стул.
– У нас едут пенсионеры-иностранцы, – не слушая меня, продолжала Железная Леди. – Им противопоказан стресс. Ночью одному французу было нехорошо.
Тут она зачем-то внимательно оглядела мои ноги. Посмотрела на них так, словно причиной плохого самочувствия «одного француза» стали именно мои конечности. Вспомнив ночной шторм, а также вчерашних немецких старушек, я посчитала выводы Ангелины Любимовны несколько поспешными, но спорить не рискнула.
Абсурд ситуации состоял в том, что на вечерние программы артисты могли одеваться как угодно: будь то прозрачная юбка или глубокое декольте. Это даже поощрялось начальством. «На работе вы должны выглядеть сногсшибательно», – говорили они. А вот в иных ситуациях предполагалась скромность и даже незаметность.
Железная Леди еще раз смерила меня уничтожающим взглядом и двинулась дальше, а мне не оставалось ничего другого, кроме как вернуться в каюту. Заглянув в телефон и убедившись в полном отсутствии сети, я решила сойти на берег. Для этого нужно было пройти через несколько теплоходов. Наш пришвартовали дальше всех. Я с интересом рассматривала интерьеры соседних кораблей. Каждый из них отличался чем-то своим. Где-то ковролин и картины на стенах, где-то – модный хай-тек. Какие-то возили только русских туристов, другие специализировались исключительно на иностранных группах. Стояли здесь и совсем новенькие теплоходы. Они сверкали, лоснились, радовали глаз бассейнами на верхней палубе и вышколенным персоналом. Наш был попроще.
Причал пустовал – туристы уже разошлись по экскурсиям. Почти сразу после деревянных подмостков располагались лотки с рыбой. Копченая форель, лещ, сиг и окунь. Несколько неопрятных личностей, изрядно напившихся вчера и едва протрезвевших сегодня, бродили как неприкаянные. Ничего удивительного: короткие рейсы на Валаам выбирают либо паломники, либо любители веселого отдыха.
Миновав рыбный ряд, я проследовала уже привычным маршрутом – по дорожке вглубь леса, – глазея по сторонам и вбирая в себя цвета, запахи и звуки. По веткам резво скакали белки, в листве беспечно щебетали птицы. Они словно звали идти дальше и, доверяясь им, я все больше отдалялась от корабля. Погружалась в иную реальность, где миром правили камень, вода и деревья. Огромные сосны чуть раскачивались, тихонько поскрипывая. Сквозь их крону проглядывали солнечные лучи и едва виднелось нежно-голубое небо.
В период навигации наш теплоход частенько заходил на Валаам, и каждый раз остров менялся, играя все новыми красками. Я не очень разбиралась в растительности, но от экскурсоводов знала, что монахи высадили здесь много деревьев, нехарактерных для карельской тайги: туи, пихты, кедры, лиственницы, даже барбарис. Некоторые из растений с усердием цеплялись за скалы, и видеть это было удивительно: деревья словно подавали людям пример стойкости и желания жить.
Остановившись у каменистого берега, уходящего под воду, я замерла. Озеро будто дремало. Сейчас тишина вокруг казалась объемной, звенящей. Она пульсировала, наполняя собою пространство. Мне вдруг вспомнились слова экскурсовода: «Говорят, тут можно услышать баррантиды – звуки неизвестного происхождения, идущие из недр Ладоги. Молва утверждает, что это голоса чудовищ, ученые списывают все на сейсмическую активность на дне озера, но точного ответа никто не дает. А еще в одной из частей острова люди видят странные миражи: чудесные башни, ступенчатые пирамиды, раздвоенные маяки…»
Валаам. Скалистый берег
Я долго стояла на одном месте, глядя на волнистую рябь озера. «Что, если мне повезет и я увижу очертания сказочных замков?! Что, если дух Валаама меня услышит и мое желание осуществится?! Ведь чуточка волшебства – это как раз то, что мне нужно! В реальном мире я уже почти потеряла надежду. Уже не знаю, как вновь обрести веру. Блин…»
С одной стороны, я, конечно, мечтала о встрече со сверхъестественным, а с другой – меня не покидал скепсис: «Здесь ведь проходит туристическая тропа… Расхаживают сотни людей… Вряд ли тут вырастут чудесные замки. Может, попробовать попросить у внутренних озер?»
Я вспомнила про Лещевое. Монахи называют его Мертвым морем. «Там туристов гораздо меньше, – размышляла я. – А значит, выше шанс увидеть что-то необычное».
Перед поездкой я собирала информацию и в частности прочитала, что на Валааме даже есть порталы в другие миры. «Бред это все!» – скажете вы. Может, и так, но с островом действительно связано много легенд. Хотя главное его волшебство заключается, конечно же, не в таинственных историях, а в той удивительной гармонии, которая образовалась между природой и живущими здесь людьми.
Я продолжила путь вперед, вспоминая то, что прочитала об этом месте. «Взять хоть деревья… Ведь лес тут не вырубали. Напротив – высаживали растения, которые, казалось бы, здесь и прижиться-то не могли. А яблочные сады… Их вырастили на искусственно насыпанных почвах. Сколько там сортов? Кажется, больше шестидесяти. Надо будет дойти до усадьбы монастыря…»
Ход моих мыслей прервал громкий хруст веток. Я осмотрелась. Вон, меж теми деревьями они дрогнули. Чуть шевелятся. И вдруг, к моему ужасу, в кустах, совсем рядом, послышались какие-то странные звуки: то ли рев, то ли стон. Мои грезы о волшебстве моментально улетучились. Судорожно сглатывая, я начала крутить мысли: «Что мне делать? Бежать? Стоять на месте? Ведь здесь есть и дикие животные! Блин, как-то не по себе…»
Я реально запаниковала и уже приготовилась лезть на ближайшее дерево. Хотя они тут все очень даже высокие. Но тут ветки раздвинулись, и в проеме показалась лучезарная физиономия Вадика.
– Что, испугалась? – довольно спросил он.
– Вадим, ты нормальный вообще?! У меня сердце в пятки ушло. Я думала, что это лось! Или медведь.
Он загоготал.
– Ладно, расслабься, Ален, я просто пошутил. Кстати, лоси летом не опасны, не знала? Только во время гона – осенью. А медведей здесь вообще нет, – частил Вадик, удаляясь от меня, – а если бы и были, то дерево бы тебя не спасло. Им это не препятствие. На корабль пойдешь?
Я поплелась за Вадиком. Его дурацкие шуточки, конечно, подбешивали. Но оставаться одной в лесу после встречи с «лосем» уже не хотелось.
– Тогда что делать, если медведь? – уже очень заинтересованно спросила я.
– Пой, Аленка, пой. Что-нибудь повеселее. Может, и пронесет.
«И этот туда же. Ох уж мне эти песни!»