Ла ла ла и фантик

© Алексей Строганов, 2025

ISBN 978-5-0068-8210-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

☼☻☼

Я сидела, просунув ноги между ржавыми прутьями ограждения, пускала мыльные пузыри, ждала девчонок. Обычное начало вечера. В планах была, если не врёт память, тусовка в «Манекене», но это ближе к полуночи. А пока я сидела на крыше, выдувала пузыри. Они поднимались на метр-два, подставляли на короткую секунду мокрые бока заходящему солнцу и ныряли во двор-колодец. Мне этот суицид был не по душе. Чтобы заставить пузыри сверкать долго, я запрокинула голову и выдула что было сил…

☼

Ты купил экскурсию, забрался с персональным гидом на железную крышу посмотреть Петербург. Для вас, мОсквичей, это вроде как развлечение. Ха-ха, дурачьё столичное…

Ты смотрел на город, слушал бла-бла от гида. Мой невоспитанный пузырь подлетел и чмокнул тебя в нос. Девяносто девять парней из ста тихо утерлись, но не ты. Ты уволил гида синей купюрой, перелез, рискуя сломать шею, на мою сторону крыши и уселся рядом.

Я была против и не против. Ты удачно шутил, смотрел в глаза и красиво пах апельсином. Я согласилась выпить с тобой.

☼

По Мосту Заклёпок (опасная качающаяся балка без поручней) перебрались на соседнюю крышу. Там, на плоской террасе, Марк-Спиридон держит ирландский бар в кирпичной нише, где когда-то были дымоходы. Его бар – самый маленький в мире – три стены и радужный зонтик сверху.

– Что? Самый маленький «Тройничок» в твоей мОскве? Ха-ха-ха… Ты очень милый, но зря сказал это вслух без парашюта за спиной…

Марк-Спиридон хмурит брови, объясняет, что площадь его бара два и два. «Тройничок» с его тремя квадратными метрами просто стадион, Мумбай Престижен Корт отдыхает.

– Что буду пить? Не знаю… Я всё пью. Ну, прочти всё…

Ты взял бутылку Талискера. Марк-Спиридон толкает его по безумной цене. По двойной от самой топовой цены нижнего мира, занявшего проспекты, улицы и подвалы. Его крошка-бар видывал разных персонажей. Марк-Спиридон обитает в соседнем доме на третьем этаже. У него большая квартира с камином, домашний кинотеатр в полстены и огромная кровать. Я спала на ней как-то – матрас идеальной жёсткости, но Марк-Спиридон храпит после секса, как японский паровоз и это невыносимо. Поэтому мы не вместе, а могли бы – Марк-Спиридон не бедный и прикольный.

Колкий лёд с хрустом заполняет стаканы до половины. Шо и Галя – мои подружки – посмотрели на тебя с интересом. Ты не подкачал, разлил бутылку на раз, всю, до последней капли.

– Твой сегодняшний парень гений? – спросил Язва-Спиридон, поглаживая аккуратную бородку.

– Конечно, – кивнула я: – Только гений может разделить бутылку ноль семь на пять стаканов с точностью до капли.

– Он гений, – в такт кивнули Шо и Галя.

Какие они всё-таки милые, когда не изображают из себя болванчиков как сейчас. Шо – девятнадцать, широкая кость, веснушки. Галина – набор случайных привычек. Ей тридцать заметно плюс, живёт в стиле гранж-бохо, нажила три морщины на лбу (по числу абортов), вечный аспирантур, пишет кандидатскую: «Новый звательный падеж в русском языке». Вероятно, был и старый звательный, но мне глубоко ай-ди-си (от англ. I dońt care).

– За знакомство!

Дурацкий тост, но мне весело. Пять стаканов сошлись вместе и разошлись с треском, испуганные встречей с себе подобными. Колкие льдинки спешат похрустеть на зубах, режут острыми кромками язык. Виски жжётся и бьёт в мозг. Говорят, там, внизу, в барах-ресторанах десятилетний Талискер пахнет морем. Возможно. Здесь, на высоте, он пахнет свободой.

– И откуда ты знал, что я дурею с первого глотка? Не подумай, я не пьяница. Я быстро трезвею, и потом могу пить девять дней подряд, оставаясь разумной. Но есть минуты после первого глотка, когда мир так обжигающе хорош и люди все лапушки, что… Что море опасностей поджидает неопытную девочку в эти самые минуты. Поэтому я быстро освоила правило: после первого глотка не тяни, сделай второй. В конце концов меня это трезвит. Ха-ха… Ты так деликатен, что просто смешно… Это я так, ни о чём… Ужасно пьяный лёд у тебя сегодня, Марк-Спиридон…

Бармен усмехается в ответ, в его глазах грустинка. Марк-Грусть-Спиридон невысок, коренаст, с характерной сутулостью человека, много лет простоявшего за стойкой. Седеющие кудри собраны в небрежный пучок на затылке – дань молодости, когда играл на гитаре в знаменитом питерском ресторане. Лицо обветренное, с глубокими морщинами у глаз – привычка щуриться на солнце. Руки, покрытые мелкими шрамами от битых бокалов и лимонного сока, движения при этом точные, почти танцевальные. На шее греческий крест на кожаной нитке и стеклянный амулет в форме синего глаза.

Марк-Спиридон говорит с клиентами низким, текучим голосом с едва уловимым акцентом, который больше подходит для таверны на крошечном греческом острове. В манерах угадывается человек, который всю жизнь приспосабливался и выживал, не веря ни во что, кроме хорошего виски и чаевых.

– Не грусти, Брат-Спиридон, всё будет ок! – кричу я громко и девчонки вторят мне: – О крыша, туса нашей жизни!

☼

Терраса постепенно наполнялась. Пришли братья Руфы. Они не очень хорошие люди: скользящая речь, травматы под куртками, отражения разбитых витрин в глазах. По крышам ходят мало, больше подпирают спинами трубы, разводят туристов на лаве. Ставят себя крутыми криминалами. Считается, что они держат все крыши по сю сторону Проспекта. Рожи у них отвратные, видеть их после твоих глаз, мой сегодняшний парень, всё равно, что блевать в тёмный колодец.

Ты тоже метнул взгляд, зацепил братьев. Я решила быть умной-разумной, но сначала хотела понять, кто ты. Моя рука легла на твою. Пульс мужских мышц – это заводит. Твои глаза были ясные, как небо, из тела рвалось безрассудство – я сложила биение твоего сердца в слова:

– Пожалуй, я разобью братьям головы.

На стойке две пустые бутылки по ноль семь толстого стекла мне – для куража в самый раз. Мне почему-то страшно, я тороплюсь сказать:

– Хочу уйти. Уйти с тобой, – Небесный боженька, неужели это я при всех сказала тебе? Какая я сегодня умница-разумница. – Шо и Галя, вы с нами? Двинули в «Манекен».

У Марк-Спиридона отвалилась челюсть, он пожал тебе руку на автомате. Руфы проводили кривыми взглядами. Я увела тебя и девчонок с террасы, подальше от греха. От одного греха к другому, как мне тогда казалось, более сладкому.

☼

По дороге, через две крыши, зашли в Колодезную, выпили настойки. Чёрная смородина, двадцать четыре оборота. Без эмоций, на ходу, плеснули топлива в баки, чтобы не пересыхали. Колодезная это тесная смотровая площадка, нависающая над двором-колодцем с особенно гулким эхом. Девушка по прозвищу Красная Лиза, устроила здесь наливайку. Без закуси, одноразовые стаканчики, на всё одна цена. Фишка в том, что Лиза стоит за перилами, пристёгнутая ремнями к хлипкому ограждению. Бутылки, стаканы, салфетки распределены по карманам на обширной груди, терминал для оплаты прикручен скотчем к руке в районе локтя. Лиза особа крупная на отнюдь. За неё страшно, кажется, сорвётся нога, расстегнётся старый кожаный ремень, и она улетит со всем питейным скарбом бомбой в колодец и пропадёт где-то внизу навсегда. Ощутить страх за Красную Лизу ходят толпы лохов и несут ей немалое баблишко.

– Пойдём, здесь неуютно, – спешу я дальше – перед непьющей Лизой мне в первый раз стыдно.

Новая крыша, поворот, ещё один мост на заклёпках.

– Теперь самое трудное, надо перелезть на другой скат, а какая-то мразь убрала трап. Ты знаешь, что такое трап?

Ты берёшь меня на руки и переносишь через горб на другую сторону крыши. Глупейший романтизм мог стоить нам жизни, но я не стала верещать и вырываться – мне понравилось лежать на твоих руках. В том смысле, что тело ощутило непривычную сладость.

Мне нравишься ты. Весь целиком, от макушки до… А чем ты заканчиваешься? Не сердись… Я говорю честно… Нравятся твои покатые плечи, крепкие мышцы-дельты. Кстати, как ты пожимаешь плечами с такими дельтами?

– Как-то так, по-уродски.

Ты задвигал плечами, кривобоча и корча смешные рожи.

Девчонки запрыгали в экстазе, хлопая в ладоши, а я прислонилась к холодной стене спиной, набрала побольше воздуха в лёгкие и пошевелила бледными губами:

– Полетишь со мной?

Галка и Шо впали в ступор. Ты тоже побледнел, напрягся, стал выше и больше, посмотрел на меня сверху и сказал:

– Разве ты не видишь, что я уже лечу. Давай руки.

Ты реально паришь в воздухе надо мной. Мне страшно и безумно хочется. Мы беремся за руки, кружимся и поднимаемся над крышей. Перламутровое небо полоской открылось на западе. Кончики шпилей сверкнули в последний раз и погасли.

– Земля стала слишком тесной. Давай сыграем по-крупному.

– Да ты гораздо безумнее, чем я думала.

– Это плохо?

– Это замечательно, но я боюсь высоты.

– Тогда иди первой.

– Боюсь.

– Страх – лучший допинг. Любовь обязана ходить ва-банк…

– …иначе это не любовь.

Где-то внизу кто-то выбирает между маршрутами автобуса, а мы наверху выбираем между «остаться в живых» и «сделать глупость, которая все изменит». Про это твои серьёзные глаза? Да, про это. И нет шансов тебе отказать.

Ветер подхватывает мои волосы и играет ими, как картами, выданными судьбой. В груди смешался страх сорваться и восторг быть такой близкой к небу. Я сейчас та самая Пиковая дама, но только молодая, упрямая, еще не знающая цены своим тайнам.

– Вот оно, то самое мгновение, ради которого люди меняют города, семьи и даже веру. Не потому, что так надо, а потому что азарт внутри требует: «Проверь. Сейчас. Или будешь жалеть всю жизнь».

– Ты прав, – соглашаюсь я. – Здесь наверху честно только то, что в крови стучит.

Мы идём вдвоём по горбатой крыше, как по канату между вчера и никогда. Я делаю шаг к краю – не потому, что хочу свалиться и убиться, а потому что хочу почувствовать, как ты потянешь к себе, не отпустишь, спасёшь.

Одобрительно-циничный Петербург видел слишком много романов, чтобы верить в вечность, но он всегда готов подбросить таких как мы на следующий уровень искушения. Это его любимая игра: ставить людей в ситуации, где ветер сдувает маски, а кислота тумана растворяет отговорки.

Мы стоим, обнявшись, на фоне шпилей и куполов, и каждый понимает: шагнуть назад – и все можно аккуратно упаковать в «спасибо, за яркий вечер, было очень приятно, бла-бла…» Если шагнуть вперед – в безрассудное «я с тобой, даже если это бесконечно глупо» – жизнь разделится на до и после.

И мы, конечно, делаем этот шаг. Минуту назад ты снял с меня все запреты, как насильник снимает с завороженной жертвы трусики. Теперь правильности между нами нет. Только риск, тело к телу, дыхание к дыханию.

– Вечной любви не обещаю.

– Удивил. Развей мою скуку, милый и посмотрим, что будет.

Как-то плохо, по-голливудски закончила я эту часть диалога. Ну да ладно, ещё не ночь…

☼

Мы в «Манекене». Это чердак торгового центра. Здесь свалены поломанные манекены, штук сто или меньше. От этого и название. Танцпол, барная стойка с табуретами и великолепная звукоизоляция. Вэнс, который держит это место, раньше работал конструктором в НИИ подводных лодок. Взлетев на крышу, набил правильные татухи и стал нормальным человеком. Кстати, как ты относишься к тату на теле девушки? Ну, в том смысле, что готов жениться на расписной красавице? Или воспитание не позволяет? Чего напрягся, милый?

– Идём танцевать.

Тело вспомнило сладкое удовольствие твоих рук и захотело принять твоё приглашение. Мама всегда советовала танцевать с парнем до. А для чего? Эй, Вэнс, слышишь меня? Для чего надо танцевать с парнем до секса? Не знаешь? Вот и я не помню. Пойду в туалет, позвоню мамуле, уточню…

Я вернулась из туалета, спрятала телефон в сумочку и перешла к делу:

– Я дам тебе украсть себя. Как в старом кино. Сделай это после третьего бокала. Не ошибись – после своего твоего бокала.

– Как раз третий, – ты опрокинул в себя двойную водку, перекинул моё тело через плечо и унёс вместе с душой.

Наверное, так уводили в полон блондинок злые кочевники и куртуазные рыцари. Галка тянула светлое пиво, трепалась с забредшим в поиске декаденса папиком. Шо (давно перешла на сок, трезва, как матовое стекло) бросила вслед:

– Ты серьёзно решила спуститься вниз? Но там же куча незнакомых людей, неправильный шум и нечем дышать.

Моё перевернутое лицо ответило. Шо удивлённо захлопала ресницами. Интересно, что именно я ей сказала? Сейчас не вспомнить…

Гулкая лестница вниз; судорожный тысячеглазый встречный поток на Проспекте; такси. Ничего страшного на самом деле. Крыша, конечно, приучает к ветру и некой избранности, но спускаться вниз полезно. Я только попросила остановить у аптеки:

– Купи надёжные презервативы.

В этом месте нашей общей истории ты реально удивил – хмыкнул что-то вроде: «не употребляю» и отвёз в «The Hat» через «Полторы комнаты»* («The Hat» знаменит джазовыми джемами, в «Полторы комнаты» вас могут послать, если бармену не понравится заказ).

☼

Я была не рада, что ты платил за меня пять баров подряд. Ведь это я тебя нашла, я тебя пустила в свою жизнь. Очередная двойная водка разошлась теплом по нервам, добавила хайпа. Скромность, расстегнув пару верхних пуговиц на блузке, отсела к бородатым парням за дальний столик в углу. За ней следом отчалило чувство финансового долга, а долг пошло-постельный явился во всей красе, аж соски затвердели.

Мне стало гениально пофиг. Не вспомню фразу по словам, что-то вроде:

– Я собираюсь трахнуться с тобой сегодня, – крикнула так, что распахнулись двери во всех барах по сю и ту стороны от Проспекта. Персонально для тебя шепнула: – Завтра ожидаются месячные… Ла ла ла… Пошалим сегодня…

А что? Реальный разговор. Рядом куча народа, кто-то уже спит, кто-то ещё пьёт. Ди-джей в фетровой шляпе выдаёт неправильную музыку. «The Hat», похоже, испортился…

☺

– Всё портится, – согласился ты, отпил из бутылки виски и втолкнул меня в свой номер в отеле.

Что-то книжное и уютное, в провансальском стиле. Тёплый горчичный торшер; плотные шторы на окнах; огромная кровать напоминала цветочную поляну.

– Простыни будут холодные, – подумала я и сбросила куртку на пол. Подставив настенному зеркалу спину, оперлась на твоё плечо, избавилась от надоевших ботинок, встала на колени и расстегнула твои джинсы. Если уж я решила провести время с парнем, надо получить всё. Вообще, начинать первой выгодно – партнёр раскрепощается, забывает про комплексы и показывает максимум возможного. Ведь этого же я от него хочу?

☺

В пять утра ты был ещё на удивление твёрд в желании. Ближе к семи я поняла, что с комплексами у тебя всё хорошо – просто идеальный набор.

– Возможно, ты хочешь спать?

Вопрос застал меня врасплох. Время до сих пор не отменили. Как жаль. Выходит, болтовня, что планетой управляют умные рептилоиды, не соответствует действительности. Я посмотрела на часы. Было начало какого-то. Мало-мало рассердилась на глаза:

– Трудно рассмотреть цифры?

– Не парься, – посоветовал ты, отобрал и потушил сигарету, которую я курила ну очень долго и уложил меня на спину.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.