Магия в Средневековье. Любовные заклинания, злые заговоры, ведуны-целители и охота на ведьм

Оригинальное название:

CUNNING FOLK: PROBLEM SOLVING WITH PRACTICAL MAGIC IN MEDIEVAL AND EARLY MODERN EUROPE

Научный редактор Анастасия Паламарчук

На русском языке публикуется впервые

Все права защищены.

Никакая часть данной книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме без письменного разрешения владельцев авторских прав.

Copyright © Tabitha Stanmore 2024

© Издание на русском языке, перевод, оформление. ООО «МИФ», 2025

* * *

Wellcome Collection (по лицензии CC BY 4.0)

Посвящается моей семье и другим магическим существам

Введение

Эй, ручаюсь вам, что я разбираюсь в этом деле не хуже остальных: вы слышали о матушке Ноттингем, которая в то время была весьма искусна в заклинаниях на воде; а после нее – матушка Бомби; и еще есть один Хэтфилд в Пеппер-Алли, он прекрасно находит потерянные вещи. Одна в Коулхарборе, она разбирается в планетах. Матушка Стертон в Гулден-Лейн – для предсказаний; матушка Филлипс в Бенксайде – от слабости спины; и еще очень почтенная матрона на Кларкенвелл-Грин умеет многое; госпожа Мэри в Бенксайде – для создания фигурок; и еще одна (имени не помню) в Вестминстере, которая делает книгу и ключ, сито и ножницы; и все справляются хорошо, в соответствии со своим талантом. Что касается меня, то пусть скажут окружающие.

Томас Хейвуд. Мудрая женщина из Хокстона

Осенью 1637 года Мейбл Грей заметила, что пропало несколько ложек. Все утро она переворачивала дом с ног на голову в поисках, после чего обратилась за помощью к соседям. К сожалению, ложек никто не видел, но друзья Мейбл предложили ей поискать колдуна, который, возможно, вернет столовые приборы. Так началось ее долгое путешествие через весь Лондон: Мейбл пришлось побывать в самых злачных местах столицы и повстречать нескольких волшебников в надежде вернуть себе то, что ей принадлежало.

Сначала она обратилась к «ведунье» в боро Саутуарк, специализирующейся на простых заклинаниях. Чтобы добраться к ней из своего дома в Вестминстере, Мейбл нужно было пересечь Темзу на пароме и, вероятно, сойти на пристани у Стэнгейтской лестницы, на берегу реки напротив Вестминстерского дворца. Миновав с правой стороны теплые красные стены Ламбетского дворца, она прошла около двух миль на восток через поля с домашним скотом, чтобы встретиться с этой колдуньей. Однако путешествие оказалось напрасным: в судебном протоколе, где зафиксировано приключение Мейбл, значится, что ведунья не сумела ничем помочь. Возможно, она не специализировалась на подобной магии, так как порекомендовала человека в районе Друри-Лейн, который сверхъестественным путем возвращал потерянные или украденные вещи, и дала нужный адрес. Мейбл отправилась туда, заплатив паромщику полпенни, чтобы снова пересечь реку и двинуться на запад. Лютнерс-Лейн, где жил второй чародей, можно охарактеризовать как ничем не примечательное местечко и уж тем более не самое приятное. В издании Джона Страйпа «Обзор районов Лондона и Вестминстера», вышедшем в 1720 году, оно описывается как «весьма заурядное», «но мало примечательное как своими постройками, так и их жильцами». Читателю XVIII века бросился бы в глаза насмешливый тон этих строк. Здания, скорее всего, находились в плохом состоянии, а «малопримечательность» жильцов говорит о том, что вряд ли они вызывали уважение.

Тем не менее Мейбл была решительно настроена. Она постучала в дверь к ведуну, объяснила ситуацию и попросила найти ложки. Тот с сочувствием выслушал ее, но, к сожалению, не смог ничем помочь. В свою очередь он посоветовал обратиться к третьему чародею, некоему мистеру Танну, который знал, как вернуть потерянные вещи. Мейбл сказали, что он жил неподалеку, на Рэм-аллее, рядом с Флит-стрит. Эта новость, должно быть, вызвала у Мейбл противоречивые чувства: с одной стороны, до мистера Танна не надо было далеко добираться, а у Мейбл наверняка уже гудели ноги; с другой стороны, если Лютнерс-Лейн считалась заурядным местом, то Рэм-аллея – порочным. В том же самом обзоре Страйпа говорится, что это была улица, «занятая публичными домами», и «привилегированное место для задолжавших» – то есть здесь они спокойно прятались от своих преследователей^[1]. Возможно, именно из-за репутации переулка Мейбл решила заплатить ведуну три шиллинга за то, чтобы он сопроводил ее к мистеру Танну: вероятно, отправиться туда одной казалось ей опасной задумкой. К счастью, чародей согласился, и они пошли к третьему – и, хотелось бы надеяться, последнему магу.

Ведьма. Средневековая картина

Wellcome Collection

Наконец Мейбл нашла практикующего ведуна, который заявил, что может помочь. Она согласилась заплатить мистеру Танну пять шиллингов наличными и еще три – вином, чтобы он сказал ей, где находятся ложки и если они были украдены, то кем. Ответ звучал расплывчато, но уверенно: Танн заверил, что «вор находился в том доме, где лежали ложки… и ложки должны появиться неизвестно откуда, и их положат на то же место, откуда взяли».

Почему Мейбл потратила целый день на путешествие через весь Лондон и как минимум одиннадцать шиллингов (недельный доход опытного ремесленника), чтобы встретиться с этими ведунами? Очевидно, что ложки имели для нее большую ценность: до начала массового производства даже простая домашняя утварь требовала времени для изготовления и хранилась десятилетиями. Если они были сделаны из металла, и уж тем более из серебра, то, вероятно, являлись ее самыми ценными предметами или даже единственным унаследованным имуществом. Поэтому на их поиск она не жалела ни времени, ни денег. Но в мире, где еще не существовало ни официальной полиции, ни страховых компаний, кто мог помочь в случае потери таких ценных вещей? Для Мейбл и многих других первыми, кто приходил на выручку, были именно ведуны. Неизвестно, удалось ли Мейбл вернуть свои ложки – надеемся, что да, – но в любом случае она явно считала, что ее вложения в магию не напрасны.

Ведуны предлагали весьма разнообразную помощь. Иногда их услуги были простыми – например, найти вора, – в других случаях они оказывались более сложными и даже неоднозначными с моральной точки зрения. Особенно это касалось магов, занимавшихся любовными вопросами.

Мэри Вудс жила в Стрэттон-Стролесс, приходе, расположенном в восьми милях к северу от Норвича. Эпитет strawless, что в переводе с английского означает «без соломы», говорит о том, что земля вокруг деревни была непригодной для возделывания; более того, скорее всего, густо заросла лесом. Сразу хочется представить Мэри ведуньей в окутанном туманом домике посреди непроходимой чащи, до которого сложно добраться. Несмотря на то что Мэри жила в глуши, она вовсе не соответствовала этому стереотипу. Она была замужем за человеком по имени Джон, много путешествовала и имела хорошие связи. В отличие от ведунов, которых навещала Мейбл Грей, Мэри, судя по всему, занимала относительно высокое положение в обществе или, по крайней мере, имела определенный социальный авторитет, если судить по кругу ее знакомых. Из ее показаний во время четырех допросов в период 1612–1613 годов, проводимых по приказу Роберта Сесила, министра короля Якова I, стало известно, что она неоднократно посещала Норвич для предсказания будущего и наложения любовных заклинаний. Как минимум в одном из случаев она даже добралась до Лондона. Учитывая состояние дорог XVII века, путешествие в 120 миль в одну сторону было значительным и дорогостоящим мероприятием. Однако еще больше впечатляют социальный статус ее клиентов и просьбы, с которыми они к ней обращались.

Фрэнсис Карр, графиня Сомерсет (урожденная Фрэнсис Говард), – английская дворянка, которая была центральной фигурой в знаменитом скандале, связанном с убийством

Morphart Creation / Shutterstock

Впервые мы встречаемся с Мэри в начале лета 1612 года. Некая миссис Саклинг попросила ее предсказать будущее – в частности, узнать, сколько проживет ее муж, доктор Саклинг. Сама по себе эта просьба не таила ничего плохого: смерть главы семейства могла привести не только к финансовому краху, но и к душевной травме, а предупрежден – значит вооружен. Мэри с радостью заверила миссис Саклинг, что ее муж будет жить долго. Она ожидала, что это успокоит клиентку, но эффект оказался прямо противоположным. Видимо, расстроенная новостью, миссис Саклинг предложила Мэри Вудс «большое вознаграждение» за отравление супруга. Согласно показаниям Мэри в суде, она отказалась от денег, проигнорировав просьбу, но не совсем ясно, можно ли этому верить. Ведь к февралю следующего года у нее появились новые клиенты, гораздо более именитые, чем жена врача, например Фрэнсис Говард, графиня Эссекса. Совершенно очевидно, что Мэри стала пользоваться популярностью.

Фрэнсис попросила Мэри об услуге, поразительно похожей на то, о чем когда-то просила миссис Саклинг: раздобыть яд, чтобы убить мужа, от которого графине не терпелось избавиться. Брак Фрэнсис был политической сделкой, чтобы повысить благосостояние семейства Говардов за счет объединения с родом старого врага. В 1606 году ей только исполнилось пятнадцать, когда ее выдали замуж за Роберта Деверё, третьего графа Эссекса (тоже еще подростка), и супруги проводили вместе очень мало времени. Первенец опального фаворита Елизаветы I, казненного за измену всего пятью годами ранее, Деверё мог стать объектом презрения для Фрэнсис. Возможно, из-за политических туч, нависших над Робертом, в сочетании с его угрюмым нравом у Фрэнсис не получалось вообразить перспективу терпеть мужа до конца своей жизни. Ее просьба к Мэри Вудс была конкретной: нужен яд, действие которого длилось бы несколько дней, чтобы снять с нее всякое подозрение^[2].

На этот раз отстоять невиновность Мэри в суде оказалось сложнее. Хотя она снова утверждала, что отказалась от поручения, выяснилось, что она получила от графини деньги и кольцо с бриллиантом. Столь щедрые подарки не делались в ответ на пустяковую услугу, и, как станет ясно позже, в обмен на яд Мэри пообещали еще 1000 фунтов стерлингов – необычная сумма, которая в пересчете на сегодняшние деньги составляет около 260 тысяч фунтов стерлингов. Учитывая все улики, Мэри в конце концов признала договоренность, но поклялась, что раскаялась и бежала из Лондона, так и не совершив отравления. Возможно, это действительно так: Роберт Деверё прожил еще тридцать три года. Как бы то ни было, к концу 1613 года Фрэнсис удалось аннулировать брак, заявив, что Роберт импотент (в свое оправдание Деверё парировал, что импотент он только рядом с Фрэнсис). Менее чем через два месяца она вышла замуж за своего любовника, Роберта Карра. Таким образом, достаточно очевидно, что Фрэнсис всеми силами хотела вырваться из союза. Однако к 1615 году на нее снова завели дело, на этот раз об убийстве Томаса Овербери, друга и конфидента ее нового мужа, который пытался помешать их браку. Фрэнсис признали виновной в многочисленных попытках убить Овербери и в том, что в конце концов ей удалось это сделать с помощью отравленной клизмы. Она призналась в преступлении и вместе с Карром была заключена в лондонский Тауэр до 1622 года, чудом избежав казни.

Хотя Фрэнсис Говард можно считать, безусловно, ее самой известной клиенткой, суд обвинил Мэри в заговоре с целью убийства мужей как минимум трех женщин на протяжении двух лет. Она также обвинялась в занятии хиромантией, в том, что была одержима «проницательным духом», и в исцелении людей, пострадавших от чар колдунов. Возможно, слава Мэри как человека, способного положить конец неудачному браку, возникла из-за ее предполагаемой попытки отравить своего мужа Джона (а в случае неудачи – развестись с ним), с которым она несчастливо жила уже много лет. Мы не знаем подробности отношений Мэри и Джона и то, чем была вызвана ее лютая ненависть к супругу. Возможно, как и в случае с Фрэнсис и Робертом, супруги заключили брак не по любви, а по обязательству, и со временем равнодушие переросло в отвращение. Или, может, Джон жестоко с ней обращался, и Мэри чувствовала себя в западне. А может, супруг просто не был так же честолюбив, как Мэри, а она не хотела, чтобы ее сдерживали в реализации темных талантов.

Башня Лотун и Тауэрский мост

1912. Collection “Historian kuvakokoelma” / Finnish Heritage Agency

Тем не менее похоже, что достаточных доказательств ее вины не нашлось, и имя Мэри пропадает из судебных записей после аннулирования брака Фрэнсис и Роберта. О том, что с ней произошло, остается только гадать. Большинство исследователей полагают, что она была обычной шарлатанкой, которая шантажировала клиентов, угрожая раскрыть их преступные намерения. Возможно, так оно и есть: когда блеф зашел слишком далеко и Мэри попала под следствие по делу о покушении на аристократа, она могла испугаться и изменить тактику. Однако такая трактовка звучит неубедительно, особенно если учесть, что Фрэнсис впоследствии оказалась причастна к смерти Томаса Овербери. Более того, вопросы о том, сколько осталось жить супругу, в то время задавали и другим предсказателям судьбы, а попытки убийства с помощью магии были далеко не редки.

Жорж де Латур. Гадалка

1630. The Metropolitan Museum of Art

Магия, таким образом, явно имела темную сторону: маг мог как навредить, так и помочь. Некоторые женщины, состоящие в несчастливом браке и, возможно, страдающие от домашнего насилия, хотели узнать, как долго он продлится, но, очевидно, некоторые на этом не останавливались и были готовы взять ситуацию в свои руки. Нельзя точно сказать, сколько человек обратились к магии, чтобы разорвать отношения, а сколько использовали ее, чтобы, наоборот, вступить в них. Исторические документы дают лишь смутное представление о действительности, но даже из небольшого числа случаев, о которых нам известно, совершенно ясно, что у клиентов Мэри Вудс такие запросы возникали часто, а сама Мэри была лишь одной из многих, кто предлагал подобные услуги. Она вполне могла продолжать предсказывать будущее и находить решения для несчастливых браков – это определенно приносило хороший доход. Однако после случая с Фрэнсис, вероятно, она решила избегать тесного общения с влиятельными людьми.

Мэри и ее клиентами могли двигать жадность, честолюбие или просто желание лучшей жизни, чем та, что была им предначертана. Некоторые обращались к магии в поисках профессиональной выгоды. Согласно Вестминстерской хронике позднего Средневековья, в 1366 году одного мастера-плотника уличили в том, что он продал душу дьяволу, чтобы добиться успехов в ремесле. Хроника не дает подробностей его жизни – не указаны ни имя, ни место жительства, ни возраст, но даже по второстепенной информации можно кое-что узнать об этом человеке. Например, факт, что он упоминается в Вестминстерской хронике, говорит о том, что он жил недалеко от лондонского Сити; а слово «мастер» предполагает, что он был полноправным членом Гильдии плотников. Плотницкое дело считалось квалифицированной и престижной профессией: для него требовались специальные инструменты и знания о различных породах древесины и особенностях роста деревьев, а к XV веку подготовка занимала не менее семи лет. В эпоху Средневековья большинство зданий строили из дерева, и даже в каменных домах и церквях его использовали для сооружения великолепных «молотковых» кровель. Поэтому плотники всегда оставались востребованы, особенно плотники с опытом и талантом. Звание мастера говорит о том, что наш герой был хорош в своем ремесле, прошел годы ученичества и заработал отличную репутацию. К тому времени, когда его история вскрылась, он, по-видимому, уже на протяжении пятнадцати лет превосходил других в мастерстве, наверняка обзавелся несколькими подмастерьями и, скорее всего, успел поучаствовать в строительстве большей части средневекового Вестминстера.

К сожалению, успех продлился недолго. После пятнадцати лет работы плотник неожиданно объявил, что скоро умрет. Такая новость наверняка удивила окружающих: ему было не более сорока пяти лет, и он продолжал работать по специальности, а значит, обладал достаточно крепким здоровьем. Однако то, что он сделал дальше, вызвало еще большее удивление. Сообщив о своей скорой кончине друзьям и знакомым, среди которых могли быть и другие члены Гильдии плотников, ремесленник дал указание оставить его в полном одиночестве, так как боялся навредить окружающим. Друзья выполнили его пожелание и заперли на ночь в комнате, надеясь, что он спокойно поспит и, возможно, охвативший его страх пройдет. Но этому не суждено было случиться. Вскоре после того, как он лег спать, его друзей разбудили отчаянные крики. Как указано в Хронике, «войдя в комнату, они обнаружили, что он извлекает из живота собственные кишки». Друзья бросились к нему, пытаясь остановить его и оказать помощь, кто-то из них побежал за священником. В последней исповеди мастер объяснил свои повергающие в ужас действия. Он утверждал, что пятнадцать лет служил дьяволу, обменяв душу на возможность стать лучшим в своем ремесле. Неизвестно, как именно ему удалось заключить такую сделку и пришлось ли ему прибегнуть для этого к помощи мага. Хроника охотнее сообщает, что он умер вскоре после последнего причастия, закончив жизнь в католической вере.

История о сделке между слишком честолюбивым человеком и демоном, готовым воспользоваться его слабостью, может показаться знакомой. Она легла в основу романа Кристофера Марло «Доктор Фауст», а также бесчисленных народных сказаний Европы. Мораль ее для слушателей XIV века заключается в том, что нужно верить в Бога, а не в демонов и что за честолюбие придется дорого заплатить. А для современного читателя эта история служит подтверждением принятого в ту эпоху убеждения, что сверхъестественные силы были повсюду: люди знали, что рядом с ними есть магический мир, с которым можно взаимодействовать, если нужно что-то получить. Многие виды сверхъестественной деятельности официально осуждались церковью, и история плотника в Вестминстерской хронике, кроме того, что она была примечательной сама по себе, должна была предостеречь других от заключения подобных договоров. Действительно, тот факт, что в ней нет подробностей о самом плотнике, означает, что ее можно трактовать более широко и расценивать как предостережение.

В этой книге мы увидим, что магия служила запасным вариантом, когда что-то шло не так или когда жизнь складывалась иначе, чем того кому-то хотелось. По большей части это не было попыткой выдать желаемое за действительное или уделом легковерных людей, введенных в заблуждение жуликами (хотя и такое, конечно, случалось). Человек Средневековья воспринимал магию как рациональную часть сверхъестественной вселенной, в которой жил. Бог и дьявол, ангелы и демоны – все они находились рядом и могли влиять на жизнь людей. Вполне логично, что мужчины и женщины – богатые и бедные, благородного и низкого происхождения – пытались подчинять себе эти силы. Конечно, остается открытым вопрос, соответствует ли морали подобное обращение к магии (или является ли приемлемым для христиан), но церковь и светские власти закрывали на это глаза, если заклинания казались им безобидными. Они скорее принимали меры, если магия использовалась нечестивым образом или с дурными намерениями, но даже в этом случае была велика вероятность того, что, если маг и клиент проявят осторожность, их действия останутся незамеченными^[3].

Хотя в этой книге часто упоминаются ведьмы, она совсем не о них. Пристальное внимание к ведьмам и громкие процессы над ними заставляют нас забыть о том, что в позднем Средневековье и раннем Новом времени существовало множество магических практик^[4]. Это размывает общую картину той эпохи, а жизнь в те времена представляется нам полной суеверий, мизогинии и паранойи. Однако важно помнить, что не каждый, кто практиковал магию, считался колдуном или ведьмой. Некоторые богословы определяли ведьм исключительно как тех, кто действует с помощью демонов, что, по их мнению, относилось к любому, обладающему сверхъестественными способностями, за исключением христианских святых. Однако на деле практикующих магов было принято разделять на две категории: тех, кто использовал магию из мести, чтобы навредить другим, и тех, кто использовал ее как инструмент, чтобы положительно повлиять на окружающий мир. Первых считали колдунами и ведьмами, во власти которых было вызвать бурю, наслать болезнь и принести муки в отместку даже за самое небольшое оскорбление. К другим окружение относилось в целом положительно или, по крайней мере, без осуждения: они применяли свои силы по заказу клиентов, которые в равной степени разделяли вину, если запрос таил в себе злое намерение. Эти маги оказывали услуги соседям, потому их деятельность ученые рассматривают как «служебную магию».

Эти две группы людей – обвиняемые в колдовстве и служебные маги (или ведуны) – редко пересекались в воображении людей и уж тем более в залах судебных заседаний того периода. В Англии лишь немногие из ведунов были преданы суду как колдуны: на каждого из тех, кто попал под обвинения, приходились сотни тех, кто беспрепятственно продолжал свою практику. К шокирующим исключениям из этого правила относится Урсула Кемп, ведунья, повешенная за колдовство в Эссексе в 1582 году. Конец Урсулы был трагичен: она имела многолетнюю репутацию целительницы и даже специализировалась на снятии проклятий, наложенных злыми ведьмами, – и все-таки ее казнили как ведьму, после того как ее соседка Грейс Терлоу стала прихрамывать^[5]. Несмотря на свою душераздирающую историю, Урсула оказалась одной из немногих ведунов в Англии, кончивших подобным образом. На самом деле, по мере того как в разгар процессов над ведьмами, охвативших Европу и Северную Америку в XVI–XVII веках, нарастал страх перед зловещей, демонической магией, служебные маги преуспевали: магическая защита, «снятие порчи» и помощь в выявлении ведьм стали для них хлебом насущным.

И даже если подавляющее большинство магов не были колдунами и ведьмами, ошибкой стало бы принимать их всех за шарлатанов. Несомненно, встречались и такие, но в мире, где репутация значила так много, они должны были остаться не у дел, стоило только клиентам обнаружить, что их услуги не дают нужного эффекта. Более того, как мы уже выяснили ранее, люди считали магию неотъемлемой частью мира, в котором жили. Католическим священникам тоже постоянно приходилось иметь дело со сверхъестественным: изгонять бесов, благословлять поля на хороший урожай и ежедневно совершать маленькие чудеса во время евхаристии – превращая хлеб и вино в тело и кровь Христа. Мысль о том, что священник – тот же маг, может показаться абсурдной, но оба они, по сути, работали со сверхъестественными силами.

На титульном листе книги «Ведьмы арестованы…» изображена ведьма, окунаемая в реку

1613. Wellcome Collection (по лицензии CC BY 4.0)

Между двумя полюсами – богослужителями и колдунами – находятся ведуны. Они могли перемещаться по всему спектру: одни были по совместительству и священниками, а других время от времени казнили за колдовство. Многие вели относительно спокойную жизнь и прибегали к магии, чтобы помочь соседям. Их объединяли способность влиять на мир так, как это было не под силу большинству смертных, и готовность продавать свое умение.

Итак, эта книга о тех людях, которые занимались «полезной» магией, и о тех, кто ее покупал. Она рассказывает об их надеждах и желаниях, страхах и уязвимых местах. О том, с какими проблемами ежедневно приходилось сталкиваться людям в Европе Средневековья и раннего Нового времени и какие решения они находили. Речь пойдет о жизни, вере и магии, тесно вплетенной в обыденность. Мы рассмотрим различные способы применения магии – от, казалось бы, таких тривиальных, как предсказание подходящего дня для начала путешествия, до совершенно серьезных, таких как поиск пропавшего человека или спасение жизни. На страницах вам повстречаются как коварные колдуны и их отчаявшиеся клиенты, так и добросердечные маги, предлагавшие помощь всем, кто в ней нуждался. Мы увидим, что к магии прибегали – и боялись ее – не только наивные деревенские жители с необычными верованиями, но и самые влиятельные и образованные люди. И церковь вовсе не пресекала ее, а священники нередко торговали заклинаниями над своими алтарями.

К концу нашего путешествия вы узнаете, как вернуть потерянные вещи, отыскать зарытые сокровища, найти любовь, отомстить кому-либо и исцелить больного. Поймете, почему черная магия порой казалась единственным решением и как снять наложенное проклятие. А если вы вдруг окажетесь в XVI веке, то будете знать, где искать мага, обладающего необходимыми навыками, и как отличить его от шарлатана. Но самое главное – получите возможность взглянуть на мир глазами жителя Средневековья и узнаете, где повстречать дьявола на дороге, как управлять будущим по звездам и поручить фее найти золото.