Культ Бога

I:

Я никогда не понимала одержимости. Моя мама, наоборот, была настоящей фанаткой. Фанатиков вообще не признаю. А уж фанатиков чего-то нематериального, чего-то, что нельзя увидеть, потрогать, измерить… это вообще за гранью моего понимания. Я – атеистка до мозга костей. Для меня Бог – это нечто, чего не существует. И точка.

Все началось с маминой “инициативы”. Она, видите ли, решила, что мне “нужно найти себя”. А какой лучший способ найти себя, как не в духовном поиске, а? Естественно, она вспомнила про старый, забытый всеми монастырь где-то на краю света, к которому она, как выяснилось, имела какое-то смутное отношение в молодости. И, конечно же, она заявила, что я должна туда поехать.

“Это место исцеляет, Анька, – говорила она, ее глаза горели тем самым фанатичным блеском, который я так ненавижу. – Там ты найдешь ответы. Там ты почувствуешь присутствие”.

Я чуть не рассмеялась ей в лицо. Присутствие чего? Присутствие тишины? Присутствие плесени? Присутствие скуки и отсутствия интернета? Я пыталась объяснить ей, что я не ищу никакого “присутствия”, что моя жизнь вполне насыщена и без этого, что я не нуждаюсь в “исцелении” от того, чего не испытываю. Но она была непреклонна.

“Мама, ты же знаешь, я не верю”, – сказала я, стараясь говорить как можно спокойнее. – “Мне там будет… не комфортно. Я не смогу”.

“Это неважно, что ты думаешь, Анечка, – ее голос стал мягче, но в нем звучала стальная решимость. – Важно, что ты сделаешь. Я запрещаю тебе отказываться. Я прошу тебя. Это так важно для меня. На несколько недель. А там посмотрим”.

Запрещает? Просит? Мама, которая всегда говорила, что я должна быть независимой, что я сама решаю свою судьбу, вдруг ставит такой ультиматум. И я, как на грех, не смогла ей отказать. Может, это была жалость, может, усталость от ее бесконечных сетований, а может, просто любопытство, скрытое под маской цинизма. Интересно же, что там за “культ бога”, который так запал в душу моей маме.

Так я, Анна, убежденная атеистка, оказалась на пороге старинного монастыря, где, судя по рассказам, люди молятся, постятся и верят в то, во что я никогда не поверю. Я еду туда, чтобы, как говорит мама, “найти себя”. А я просто собираюсь переждать этот ее очередной приступ и доказать всем, а главное – себе, что никакие стены, никакие молитвы и никакие “боги” не смогут изменить мою суть.

Но что, если… что, если в этом месте, среди этих стен, окутанных такой древней верой, я обнаружу нечто, что поставит под сомнение все, во что я верила? Что, если “культ бога” окажется чем-то куда более сложным и… реальным, чем я могла себе представить? И что, если мой запрет от мамы, который так сильно меня раздражал, был на самом деле попыткой защитить меня от истины, которую я еще не готова принять?

II:

Прошло два дня. Два дня, которые показались мне бесконечным марафоном по избеганию зрительных контактов и лишних разговоров. Горы, окутанные туманом, старинные камни, источающие холод, и тишина, доведенная до абсолюта – вот моя новая реальность. Я чувствую себя инородным телом, отполированным до блеска, но совершенно чужим в этой пыльной, пахнущей ладаном и старыми тряпками Вселенной.

Моя комната – это келья. На стене – выцветшая икона, на окне – решетка. Я ожидала чего угодно – от смиренных монахинь, бормочущих молитвы, до каких-нибудь эксцентричных старцев. Но реальность оказалась… более изощренной.

На первой же трапезе, где все сидели с потупленными глазами, я почувствовала на себе взгляд. Не прямо в лицо, а какой-то пронизывающий, изучающий. Я подняла голову и увидела ее. Сестра Мария. Молодая, очень молодая, с такими пронзительными голубыми глазами, что казалось, они видят насквозь. Она не улыбалась, но в ее взгляде не было осуждения. Только… понимание? Это было еще более странно, чем осуждение.

“Сестра Анна, вы, должно быть, из города?” – ее голос был тихим, но отчетливым, будто шелест сухих листьев. Я кивнула, чувствуя себя неловко.

“У вас, должно быть, непривычно после городской суеты”.

“Непривычно – это мягко сказано,” – ответила я, пытаясь сохранить свою обычную колкость, но она потонула в этой всепоглощающей атмосфере. – “Я… не очень понимаю, зачем я здесь”.

Сестра Мария перевела взгляд на свой хлеб. “Ответы не всегда приходят сразу. Иногда нужно просто быть. Слушать”.

“Слушать что? Тишину?” – я не удержалась. Она снова посмотрела на меня, и теперь в ее глазах мелькнуло что-то вроде грусти. “Тишина тоже говорит, сестра. Если уметь слушать”.

Потом был обед, который состоял из какой-то безвкусной каши и черствого хлеба. Я чувствовала, как мое тело протестует, как мозг требует кофеина и хоть какого-то подобия нормальной еды. Но я держалась. Я здесь, чтобы доказать, что я сильнее этого.

Вечером, когда все разошлись по кельям, чтобы молиться или просто отдыхать, я решила исследовать. Я медленно шла по пустынным коридорам, вглядываясь в тени. В одном из залов, где, как мне сказали, хранились древние рукописи, я остановилась. Воздух здесь был плотнее, казалось, он пропитан чем-то невыразимым. Я провела рукой по шероховатой стене. Ничего. Только холод. Но потом, у одной из полок, я увидела книгу. Не старинный фолиант, а что-то более современное, спрятанное между ними. Обложка была простой, без названия. Я осторожно открыла ее. Это был дневник. Кто-то писал тут, много лет назад, возможно. Строчки были неровными, чернила выцвели, но слова… слова меня зацепили. “Они говорят, что Бог присутствует везде. Но что, если Бог – это не присутствие, а поиск? Поиск того, что потеряно внутри нас? И этот монастырь… это не место поклонения, а место, где заставляют тебя смотреть туда, куда ты боишься смотреть”.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.