Пещера Восходящего Солнца. Повесть

Погода сошла с ума. Немыслимо, чтобы в последний день сентября было так холодно и сыро в этом южном городке. Прибытие поезда «Москва – Симферополь» объявили минут десять назад, но Вика все еще носилась по платформе, заглядывая в окна вагонов, периодически возвращаясь к началу состава. После всех этих безумных походных сборов из головы напрочь вылетел номер вагона, в котором ехали ее друзья, а ведь билеты для них она сама покупала. Пробегая мимо очередного вагона, она силилась вспомнить, хотя бы примерно, цифры из билетных бланков. В голове только псевдологично звучало: «Третий или седьмой? Девятый? Нет, ну, максимум двенадцатый». Именно по этой причине она не добегала до хвоста поезда и возвращалась снова, не переставая вглядываться в редких пассажиров с рюкзаками, выходящих из вагонов. Те, подпрыгивая на ходу, держась за лямки, пытались как можно более удобно усадить рюкзаки на плечи. Платформа опустела. И вдалеке Вика увидела своих рядом с кучей разноцветных рюкзаков и пакетов. Все махали руками и призывно кричали, Вика прибавила скорости. Вагон оказался семнадцатым, предпоследним в составе.

– Ну ты даешь! Чего так долго? – с деланным возмущением и широкой улыбкой выкрикнула Цаца – красотка с пышной гривой золотистых волос, и тут же театрально раскрыла объятия. Вика с разбега плюхнулась в них.

– Мы уж думали, что о нас забыли! – продолжала она, передавая Вику в следующие объятия. – Где новенькие?

– У фонтана, на рюкзаках, – чмокнув последнего, ответила Вика.

– Цаца нам все уши прожужжала, что пойдут еще двое ребят, и ей безумно интересно с ними познакомиться, – сказал Боля – высокий молодой человек с римским профилем и карими глазами.

– Хорош заливать! – Цаца слегка стукнула его в живот.

Боля тут же согнулся и застонал, изображая на лице силу «мощнейшего» удара.

– Да, я такая! – Цаца, с гордо поднятой головой и хитрыми улыбающимися глазами, подлетела к красному рюкзаку, рванула его на колено, затем мастерски вскинула на спину. – Вперед, лопушары, нечего рассиживаться! – и быстро, с подскоком, направилась в сторону вокзала.

Вика подошла к Лёле:

– Как настроение?

– Хорошо, что я не одна такая буду, есть еще новички. Но Цаца, конечно, меня пугала как могла целые сутки, – с мягкой улыбкой ответила Лёля и посмотрела на брата. Боля помог ей надеть рюкзак и заботливо поправил лямки.

– Вика, а что с погодой? Порадуешь местным прогнозом? – голос сзади принадлежал Паше, блондину с голубыми глазами. Шея его была обмотана сине-белым шарфом с символикой известной футбольной команды. – Я хочу как в прошлый раз. Солнце, солнце, солнце… И, пожалуй, еще раз солнце!

– Чуда не будет, – Вика сразу посерьезнела. – Кстати, надо еще раз в связи с этим обсудить маршрут.

– Обсудим, – с готовностью отозвался Паша. И уже с улыбкой сказал: – Не волнуйся.

– Кстати, не знала, что ты футбольный фанат, – тоже с улыбкой сказала Вика, на ходу рассматривая шарф.

– Я? Нет! – со смехом выпалил Паша. – Друзья пригласили на матч, чисто случайно попал. Хорошо погуляли, я еще под впечатлением.

– А что у вас со снарягой?

– Мы купили термобелье1, – пропищала тоненько Жанна, прижимаясь к Паше. При этом ее распахнутые, наивные изумрудные глаза светились почти счастьем. И как для подтверждения своих эмоций:

– Это хорошо, да, Пашенька? – вместо ответа он нежно погладил ее по руке.

– А как же я? – Вика обернулась на родной дружеский голос. – Маленького человека совсем забыли!

– Да гореть мне в огне! – со смехом Вика подхватила два увесистых пакета с едой и взяла под руку Кнопку, миниатюрную девушку с чёрными как смоль волосами и идеальным каре.

Вика

Род Сусаниных, лицо единственное, или Индеец и все, все, все…

К этому походу Вика готовилась особенно тщательно.

Семь лет назад она, можно сказать, случайно попала в горы. В то лето от отпуска оставалась еще неделя. Но Вика совершенно не представляла как ее использовать. Да и желания особого не было. Разрыв отношений с любимым человеком, полный внутренний разлад и бессилие. От природы целеустремленная и оптимистичная, она не знала что делать. Любая мысль, касающаяся изменений, действий, сначала вспыхивала спасительным маяком, а затем неизменно рассыпалась и развеивалась. Такие «качели» истощали еще больше. Она уже подумывала выйти на работу – своего рода анестезия от реальности. А банк, в котором Вика работала экономистом, вполне мог претендовать на максимальное заполнение мыслей и основного времени существования. Да, жизнью это не назвать, даже с большой натяжкой. Цифры, люди, ответственность… Она любила свою работу, любила экономику и хорошо разбиралась в ней. Но постепенно то, что окружало, оправа, которая неизменно присуща должности финансового консультанта известного банка, рождало какую-то внутреннюю усталость, не то чтобы от людей, нет, скорее от игр, бизнес-игр с подковерными интригами, подсиживанием, манипулированием и самоутверждением.

Какое-то время удавалось обманывать себя утверждая, что можно прекрасно существовать в любой организации и не принимать участия в жизни офисного планктона. Реальность наваливалась постепенно, силы оказались не равны и иллюзии уступили место правде жизни. Оставалось либо принять правила игры и стараться в этом преуспеть, либо уйти, и не просто из этого банка, а вообще из сферы бизнеса. Ни к первому, ни ко второму Вика не была готова. И получилось, что она зависла между двумя решениями. А время шло, накапливая с каждым рабочим днем тягучую неудовлетворенность.

И горы стали отдушиной, огромным ресурсом. Не то чтобы Вика стремилась к такому виду отдыха (или спорта?). Но в детстве ей мечталось о путешествиях и приключениях. В шестилетнем возрасте она представляла, как к корзине из бересты, которая стояла на кухне и использовалась мамой для хранения картошки, привязать воздушные шарики и полететь куда-то далеко-далеко.…Одной это делать не интересно, поэтому предполагалось, что её подружка из соседнего подъезда летит вместе с ней, захватив с собой вкуснейшие пирожки с вишней, которые пекла ее мама.

Вика родилась в небольшом украинском шахтерском городке под Донецком. Однажды на школьных каникулах всем классом поехали в Москву. Вика влюбилась в этот город сразу, окончательно и бесповоротно. Когда пришло время поступать в институт, с родителями состоялся непростой разговор, касающийся её желания учиться в российской столице. Родители переживали за дочь – она ведь будет так далеко от них; но, когда увидели ее глаза полные слез и мольбы, решились отпустить. Вика скучала по дому и старалась как можно чаще приезжать в гости.

Среднего роста, поджарая, спортивная, с неизменной длинной косой и чуть сутулящаяся от рано появившейся груди, которую она старалась поначалу скрывать, сводя плечи чуть вперед. Когда Вика испытывала острый интерес или удивление, взгляд ее серых глаз становился совсем детским, открытым, что сразу смягчало строгие черты лица. Когда она улыбалась, то обычно опускала глаза и ее щеки немного розовели. В повседневной жизни сдержанная и серьезная, с друзьями она превращалась в теплое солнышко. Многословия ей это не добавляло, но она с удовольствием слушала их истории и наслаждалась их обществом. Встречи, всегда шумные и веселые, оставляли у Вики ощущение долгого послевкусия неподдельного счастья. Такое отношение к друзьям, таким разным и одинаково дорогим ее сердцу, передалось Вике от родителей. Они поженились очень рано, много путешествовали, глубоко любили природу, и двери их дома всегда были открыты для друзей и близких.

По электронной почте пришло письмо – спам…. Туристическая организация объявляла о наборе группы для похода в горы. Уровень сложности – нулевой – для начинающих. Снаряжение (рюкзак, пенка2 и спальник) предоставляется. Вика обычно удаляла все левые рассылки, даже не открывая их. А тут все получилось как-то само собой. И дальше, по наитию, забила в поисковике «горный туризм», чтобы узнать больше, и с огромным интересом окунулась в новую для нее сферу, к которой ее так неудержимо потянуло. После двухчасового просмотра сайтов стало понятно, что в поход она пойдет однозначно, оставалось выбрать подходящую дату.

Первый поход был непростым. Нагрузка оказалась на грани ее возможностей. Из-за этого вечером она не могла есть – пропускала все ужины, организм как будто перешел на внутреннее питание. Со сном тоже были сложности. Она или отключалась моментально, пока все ужинали, или только под утро, так и не справившись с возбуждением от впечатлений прожитого дня. А впечатлиться было от чего. Природа… Крым… Горы… И сейчас эти слова произносятся на выдохе с блаженной улыбкой. Как-то сразу стали близки и понятны зазвучавшие по-другому строки:

Несмотря на то что на пятый день похода они заблудились, а может даже и благодаря этому, и пришлось спускаться к морю по скалистой горе без страховки целых семь часов, горные путешествия навсегда вошли в жизнь Вики. А вскоре к ней присоединились и две самые близкие подруги Цаца и Кнопка.

Не последнюю роль здесь сыграл и инструктор. Из-за высокого роста, крепкого телосложения и неизменного хвоста из темных с проседью волос на голове, его все называли Индейцем. «Таких людей в метро не встретишь», – так обычно начинался рассказ Вики о нем. Увлеченный своим занятием, профессиональный инструктор, владеющий всеми видами туризма: скалолазание, альпинизм, трекинг4, каньонинг5, спелеология6, суперсложная вода7. Многократный победитель всевозможных соревнований по спортивному туризму, проводящий в горах почти все двенадцать месяцев в году, немногословный, с острым внимательным взглядом, сильный и уверенный, он вызывал сразу уважение и восхищение. Вика рассказывала о нем своим друзьям и знакомым. И те, кто потом шли вместе с ней в поход, могли убедиться в этом. А потом уже сами взахлеб рассказывали о нем и своих походных приключениях.

Индеец научил их втыкать сидя на верхушке горы, у подножия водопада и в сердце пещеры с выключенным светом в кромешной тьме. Научил слышать, видеть, чувствовать природу, самих себя. Наблюдал за каждым и радовался всегда, видя, как человек откликается на всю эту красоту. Красоту звуков и тишины, яркости и нежности оттенков, как ликует от покорения высот и самого себя, и внутренней тишины медитации.

Индеец выбирал для ночевок особенно красивые места, часто вдалеке от оборудованных стоянок. Да и по маркированным тропам они ходили редко, он вел по своим тропам, любимым местам. На Северную Демерджи8 они поднимались три раза, и маршрут ни разу не повторился.

Индеец выделял эту бесстрашную и интересную троицу: Вику, Цацу и Кнопку. Они часто вместе засиживались у костра. И каждый совместный поход был большим событием и радостью. Они были похожи в одинаково сильной любви к природе, понимании ее.

И так было несколько лет. Два-три похода в год по пять-семь дней каждый. Все путешествия были по-своему интересны и незабываемы.

Водопад Су-Учхан. Струящийся, тонкий, неторопливый в июле и мощный, стремительный в ноябре. Он берет свое начало в пещере Кизил-Коба (Красная), которая находится чуть выше в скале. В том месте, где вода стекает вниз, падая на огромные обросшие мягким ярко-зеленым мхом валуны, есть большой плоский камень. Если подложить пенку и сесть на него, сложив ноги по-турецки, то вода будет омывать тебя со всех сторон изгибаясь, бурля, оглушая. Здесь размывается ощущение времени. Чем дольше сидишь и наблюдаешь за бегущей водой, пожелтевшими листьями, которые она уносит вниз, тем невозможнее становится самому, по собственному желанию, прервать этот убаюкивающий процесс.

А еще можно посидеть внизу. В том месте, где вода разбивается брызгами о валуны и превращается в речку. Ощущение влажности на щеках, лбу, шее, губах, веках. И бесконечное движение прозрачного горного потока. Все звуки вытеснены, есть только шум воды.

А летом можно пробраться в самое сердце водопада. Вода в это время отступает и доверчиво обнажает его. Это маленькая сквозная пещерка. Там могут поместиться два-три человека. Вот так стоишь в самом сердце Су-Учхана, а вокруг тебя падают тонны воды. Они обрушиваются на голову, плечи, проходят сквозь тебя; только чудом сложившаяся из валунов пещерка защищает и берет всю силу и мощь водных ударов на себя.

И пока ты смотришь на всю эту красоту, мысли могут оставить тебя или наоборот закружить в нелогичном водовороте, одна сменяя другую. Связь их не ясна, можно потеряться в догадках. Важно ничего не менять, а просто отдаться, довериться процессу. И тогда, возможно, спустившись вниз, к людям, ты сможешь посмотреть на картины своей жизни по-другому, станет доступен еще один их ракурс. И, возможно, придут ответы, недоступные до подъема в горы, или отпадут вопросы как-то сами собой, очень естественно и гармонично. Возможно, появится гибкость в общении с трудными для тебя людьми и ты откроешь новые их грани, обогатив тем самым себя и других.

А еще Индеец открыл им потайное место в Долине приведений. Мало кто знает, что, стоя у южной кромки обрыва, ты находишься над троном. И стоит набраться немного смелости, перелезая на крайний камень, чтобы оказаться сидящим на этом самом троне. Под ногами бездна, голову кружит от высоты, и заземляет только ощущение пронизывающего холода от обнимающего тебя каменного изваяния. «Ваше величество!» – говорил тогда Индеец, подавая руку каждой из троицы, почтенно преклоняя голову, помогая соскользнуть на царское ложе. Вика помнила, как в первый момент ей было совсем не страшно, непрозрачное облако покоилось под ногами, и казалось даже пушистым ковриком. Но в тот момент, когда его разорвало от порыва ветра, и открылась высота во всем своем величии, Вика вцепилась в каменные подлокотники. Дыхание замерло. Мир поставили на паузу. И осталось только твое парение над Южной Демерджи…

А два года назад Вика, Цаца и Кнопка на третий день апрельского похода решили прервать его, вышли досрочно из группы. Как бы ни было горько осознавать, что Индеец изменился, не замечать этого уже было невозможно. В предыдущем походе, в декабре, впервые возникла тема денег. Сидели вечером у костра, и Индеец сам завел этот разговор. Было удивительно слышать от него недовольство в адрес организаторов, которым «слишком много платят за такую ерунду» как сбор группы. А на вопрос кого-то из новичков, тяжело ли столько времени проводить в горах, он ответил: «Лишь бы деньги платили». Тогда впервые у Вики и девчонок возникло неприятное ощущение чужеродности, как будто перед ними сидел совершенно незнакомый человек. Они не знали как на это реагировать, оставалось просто наблюдать, что будет дальше. Тягостное ощущение усилилось после того, как Индеец буквально стал гнобить одного очень активного и любопытного новичка. Раньше такие вызывали у него интерес, и с позиции наставника, гуру, он с удовольствием обучал их всяким премудростям: как правильно надеть систему9 и сделать обратку10, разжечь костер в дождь или залезть на скалу без веревок. А тут он крикнул грубо, с неприязнью, лицо исказила злость, – эту картину ни Вика, ни Цаца, ни Кнопа не смогли забыть.

В апрельский поход досталось уже им, вернее Вике. Возмутила несправедливость. Если бы Индеец высказался по поводу совершенной ею ошибки, она смогла бы понять. Но крик из-за ЕГО ошибки – это перебор. Продолжать путь вместе стало невозможным и бессмысленным. То, за чем шли в каждый поход: расслабление у вечернего костра, втыкание на вершине, единение с природой, – все это ушло. Остались напряжение и усталость от усиленного самоконтроля, понадобившегося, чтобы еще больше не усугублять ситуацию.

– Я предлагаю уйти, – серьезно сказала Цаца, глядя в упор на Вику.

– Страшно… – отозвалась Кнопка.

– Мы не высоко, спустимся сами, – парировала Цаца.

– Я не об этом, – продолжала Кнопка, – это серьезный шаг и он повлечет большие перемены.

– Дело принципа, Кнопа! – воскликнула Цаца, – нельзя позволять такие вещи в свой адрес!

– Я не сказала, что я против. Просто это серьезное решение.

– Я не хочу портить вам отдых, – вмешалась Вика.

– Да какой тут отдых! – Цаца раскраснелась от возмущения, – Тебя обидели, это значит – меня обидели! Да, гор не хватило, природы не хватило, но это сейчас неглавное. Ну, что, Кнопа, скажешь, что это не так?

– Цаца, если я не выдаю порцию эмоций на-гора, это еще не значит, что я ничего не чувствую! Да, ситуация вышла за рамки и поступить по-другому мы просто не можем. Но если говорить об Индейце, у меня нет четкого, однозначного негатива. Скорее исследовательский интерес. Что с ним произошло? Люди не делают неожиданный поворот на все сто восемьдесят градусов, это невозможно.

– Ты еще пожалей его! – кипела Цаца.

– Может и пожалею, когда узнаю правду, – на что Цаца передернула плечами, а Кнопа спокойно продолжила, – у нас есть четыре часа, чтобы спуститься до захода солнца.

– Девочки, спасибо… – тихо произнесла Вика.

И они ушли…. Индеец понял их намерения до того как они их озвучили. Вика осталась на рюкзаках, она не смогла бы сейчас смотреть Индейцу в глаза. К нему подошли Цаца и Кнопка. Повисла пауза. Цаца жестко, исподлобья смотрела на него, ноздри слегка раздувались от гнева. Кнопка же, наоборот, смотрела прямо и спокойно.

– Вы уходите? – с горькой усмешкой спросил Индеец.

– Естественно, – грубо отозвалась Цаца.

– Мы не можем поступить иначе. Ты не дал нам выбора, – ровно, беспристрастно ответила Кнопка.

Индеец молча отсчитал деньги за неиспользованные дни и протянул их Кнопке.

– Спасибо, – ответила та.

За этой сценой молча наблюдали все участники похода. Да, ситуация не стандартная, такое если и происходит, то крайне редко. Набрасывая рюкзак, Вика решилась взглянуть на Индейца. Он смотрел прямо на нее. Желваки играли, губы плотно сжаты, но во взгляде не было злости. Скорее застывший вопрос. И он как будто не видел ее, взгляд был обращен внутрь его самого. Цаца и Кнопка стали прощаться со всеми. Звуки вывели Индейца из оцепенения, он повернулся, молча взял рюкзак и пошел по тропе вверх.

Когда бабушка Вики учила ее шить, она любила повторять: «Как сядешь первый раз за машинку, так и будешь всегда сидеть, по себе знаю, – в такой же позе, за тем же столом. И только так тебе будет удобно». Так и вышло. Вика любила строчить, повернув педаль обратной стороной. И машинку ставила не на специальный стол, купленный потом для нее родителями, а на гладильную доску. Эта привычка осталась, и только так ей было удобно и интересно заниматься шитьем.

Нечто подобное произошло и с выбором инструктора для следующего похода. Однажды туристическая компания, в которой работал Индеец, решила устроить встречу Нового года в горах. Собрались все инструкторы со своими самыми верными подопечными, которые чаще всего ходят с каждым из них в походы. Вика, Кнопа и Цаца были там и познакомились со всеми.

Оказалось, что инструкторы бывают разные…

Дедушка Ау выглядел как Харви Кейтел в фильме «От заката до рассвета» после укуса вампира. Основной профиль – рыбалка, – знакомил страстных рыболовов с заповедными местами. Дука с сыном – главные по воде. Они брали на сложную воду опытных туристов и заведовали лагерем для новичков на Южном Буге11. Основатель компании, Веня, занимался восхождениями на Эльбрус и Эверест.

По Крыму специализировались еще два инструктора, не считая Индейца. Первый – Джавдед. Молодой мужчина с несуразно длинной черной бородой и маленькими глазками. За все время этого похода никто так и не понял, какой он на самом деле. Второй – Игорь Потапов, начинающий инструктор. Он, как и Индеец, водил в основном по Крыму: спелео12, пешка13, каньонинг. Игорь считал себя учеником Индейца, восхищался им, старался во всем ему подражать. Правда, еще увлекался эльфийской культурой и искренне считал старшего инструктора эльфом высшего порядка.

После долгих рассуждений решили присоединиться к нему в следующем походе. Было страшно, очень страшно идти не со «своим» инструктором. Выбор был мучительным. Ошибка – и поход не удастся, не будет удовлетворения, очищения, легкости после него и чувства глобальной любви ко всему миру. Ставки велики, но другого выхода не было.

Игорь запомнил трех симпатичных девчонок, подопечных Индейца. И когда они написали ему, что хотели бы присоединиться к его группе, идущей на Ласпи14 в сентябре, сразу их узнал и очень обрадовался. Ему льстило, что люди Индейца выбрали именно его. Но это не помогло.

К тому времени Игорь уже стал популярным инструктором со своими постоянными походниками. Но он все равно старался не ударить в грязь лицом перед ученицами Индейца и постоянно спрашивал: «А как бы сделал Индеец?», «А что говорил Индеец?» и так далее. Но самое ужасное для девчонок было то, что его походы оказались спортивными. То есть жесткий расчет времени стоянок, переходов, отдыха. Эти рамки выматывали и сковывали. Мимо красивых мест они буквально пробегали – цель ставилась лишь на достижение конечной точки, заложенной в маршруте на этот день. За семь дней удалось повтыкать всего однажды, над морем в Затерянном мире15, и то Вика настояла на привале, и не из-за технических сбоев, а просто чтобы полюбоваться на Балаклавскую бухту16 с высоты птичьего полета. Игорь пожал плечами и, конечно, разрешил эту непонятную для него романтику. И с этого момента он загрустил, потому что стало очевидно: эти девчонки – Цаца, Кнопка и Вика – другие. И ему не удалось завоевать их, а им получить то, зачем они пошли в горы.

Стало ясно – больше никаких экспериментов с инструкторами. Но что же делать? Отказаться от гор? Это нереально…

Мысль пойти самим отвергалась сразу, ее не успевали додумать, и даже не обсуждали: нереальной казалась такая возможность. Но потом Вика посидела на различных туристических форумах и с удивлением обнаружила, что масса людей пускаются в путь самостоятельно. Причем они далеко не профессионалы, часто не умеют толком пользоваться картой, но с энтузиазмом ныряют в новые приключения, ищут нужные тропы, сбиваются с пути, снова находят, правда, иногда не то, что искали, но никто не унывает. И взять Екатерину17 в лоб – нормальное дело.

Было решено пойти на четыре дня летом. Это не так страшно: погода хорошая, стабильная, без сюрпризов, тем более маршрут выбрали хорошо знакомый. Получилось. Да, немного не рассчитали с едой – ее взяли больше, чем требовалось (раньше всем этим Индеец занимался), а самое главное – было страшно втроем, без мальчиков. По вечерам преследовал нехороший тонус. У костра ты сам ничего не видишь вокруг, зато тебя пламя ночью освещает так, как будто ты на арене цирка в софитах, и если сюда еще страх добавить, то чувство, что за тобой недружественно наблюдают из-за каждого дерева, гарантировано. Каждая напряженно вслушивалась в ночные звуки леса, но старалась не показывать вида, чтобы не смущать остальных.

И тем не менее поход удался. Даже появился азарт при разработке новых маршрутов. Обычно этим занималась Вика. Предварительно она собирала ожидания от каждого походника и старалась воплощать их в жизнь. Как правило, всем хотелось красивых видов, высот и новых мест. А еще заказывали погоду, хорошую погоду. На что Вика разводила руками: горы есть горы, даже если они не такие высокие, они настоящие, за несколько секунд может все кардинально измениться. И если ты видишь черную тучу, зависшую над Чатыр-Дагом18, то уже через несколько секунд, она может щедро поливать тебя, стоящего на Демерджи.

Каждый новый поход к ним кто-то присоединялся. Горы – серьезный тест на нормальность. Погружаясь в экстремальные условия, ты обнажаешь свою тень. Часто сам человек не знает, что в нем сидит столько гадости. А при столкновении с трудностями все лезет наружу. И вот тут как раз и настает момент истины. Тень есть у всех, а вот сможешь ли ты ее на место поставить – самый главный вопрос.