История души. Сладких снов, Блуберри-таун!

Часть 10. Глава 4. Интерлюдия.

Сара проснулась от громкого шума на улице, который показался поистине невыносимым. Он был похож на громкий рёв мотора, однако кому могло бы понадобиться кататься в такое время, девушке было непонятно. Часы показывали 4 часа утра. По ощущениям, японка спала не так много, что было неудивительно. По приезде домой она ощущала себя очень изношенной, однако при этом не могла уснуть всю ночь. Литл прижала ладони к обеим сторонам лба и поудобнее устроила голову на руках. Через секунду её сознание снова погрузилось в царство Морфея, однако и в этот раз в реальность её привел внешний шум за окном. Девушка поняла, что только она может разобраться в ситуации. Дело в том, что дома Сара была одна, так как родители отправились в очередную командировку, а Брат Льюи… не вернётся. Поэтому, в каком-то смысле она была единственной, кто мог бы отстоять честь и сонный покой этой семьи.

Открыв дверь, девушка сильно зажмурила глаза, будучи атакованной лучами восходящего солнца. В этом городе ночи короткие, и за это Сара была благодарна расположению округа, в который переехала она с матерью. К тому же, утренняя ранняя прохлада немного взбодрила школьницу, поэтому её шаги стали увереннее. Приблизившись к виновнику шума, японка удивлённо захлопала глазами, когда узнала вчерашнюю ковбойку.

– Сандра?

Блондинка резко повернула головой в сторону окликнувшего её голоса. Сначала её взгляд выражал лёгкое недоумение, а затем на лицо Сандры вернулась дружелюбная улыбка.

– А, ты должно быть, та девчушка со вчера? Помню-помню. Тоже не спится?

И затем она вновь продолжила провоцировать свой мотоцикл на рык, не обращая внимания на неудобства, которые могла бы приносить жителям этого района. Литл поняла это, и попыталась перейти к сути дела.

– Что ты вообще тут делаешь? Да ещё и в такое время?

Судя по не спадающей с мины улыбки Сандры, та всё ещё не понимала, в чём дело, и простодушно ответила на этот вопрос.

– Ну, я просто занималась своей привычной ночной поездочкой по городу, а когда закончила, начался рассвет. Вот и решила встретить его со своим давним дружком! – она пояснила, о ком вела речь, похлопав транспорт по корпусу.

– Ясно. – равнодушно произнесла японка. – А ты не можешь как-нибудь отключить его?

– О, нет, сестра! – сказала ковбойка с тоном, как будто Литл только что сморозила какую-то глупость. Азиатка же почувствовала неприятные мурашки, когда Сандра назвала её «сестрой». – Именно в этот момент мой скакун должен быть в самом бодрствующем состоянии, в котором он может быть! Как-никак, не каждый день ты сможешь увидеть такую красоту, правильно?

Сандра указала ладонью на горизонт, который открывался с места, где они стояли. Так как домики в районе, где жила Сара, стояли на возвышенности, вид действительно был взбудораживающим. И сама школьница бы оценила это, если бы её жутко не клонило в сон.

– Послушай, Сандра, или как тебя там, видишь ли, ты создаёшь сильный шум сейчас, поэтому, пожалуйста, не могла бы ты смотреть на восход где-нибудь в другом месте? Спасибо.

Дружелюбная улыбка так же быстро спала с лица блондинки, как и появилась там, уступая выражению расстройства и разочарования.

– Ах, вот как? – упадническим голосом произнесла девушка. – Хорошо, я понимаю. Прости.

Блондинка уселась на седалище мотоцикла и посильнее обхватила руль. Только она собиралась тронуться с места и исполнить просьбу азиатки, как вдруг, будто вспомнила что-то. Она обратилась к Саре. Её голос вдруг прозвучал очень серьёзно. Литл даже обратила внимание на отсутствие южного акцента в речи Сандры в тот момент.

– Послушай, не пойми меня превратно, но что ты делала вчера вместе с теми тремя? Ты явная пай-девочка, и уж точно вряд ли бы нашла что-то общее с теми парнями. – Сандра потрясла руками влево и вправо, поправляя себя. – Хотя ладно, про Стивена могу понять! Он паренёк довольно обходительный. А что насчёт остальных?

Литл удивлённо посмотрела в глаза Сандры. Откуда исходит этот вопрос? Почему ковбойка решила задать его, и именно сейчас? Пытается ли она что-то разузнать, или лишь проявляет дружелюбие? Так или иначе, этот жест явно насторожил школьницу.

– Что ты имеешь ввиду? – подозрительно спросила азиатка.

– Я хочу лишь спросить, держит ли тебя какая-то цель? Знаешь, сестра, человека, который презирает собственное существование, на плаву держит лишь одно: цель в жизни, превосходящая все его жизненные ценности. И я вижу по тебе, что с тобой точно такая же ситуация.

Азиатка вдруг почувствовала знакомое возмущение. «Что эта вертихвостка себе позволяет? Пытается нагло залезть в душу, чтобы затем всё разворошить? Причём ещё так явно, будто гордится этим!», – именно такие мысли посетили голову японки в тот момент. Быть может, Литл просто была не выспавшейся, или, возможно, в ней говорила ещё вчерашняя обида, но вместо душевного монолога ковбойка получила лишь шипы.

– А тебе какое дело? – раздражённо спросила азиатка. – С чего это я должна ТЕБЕ душу выворачивать?

– Да… я… просто… – Сандра была удивлена такой резкой смене настроения собеседницы, из-за чего сначала стала путаться в словах. – Просто хотела, ну, понимаешь, узнать тебя побольше и всё такое…

– О да? Тогда уж прости, но тебе этого сделать ЯВНО не суждено! Ибо я ни капельки не собираюсь контактировать с такой грубой, неотёсанной дылдой, как ты! (Сандра была заметно выше японки). Так что, пожалуйста, будь добра, уноси своего «скакуна» подальше от меня, и уезжай на такое расстояние, чтобы я больше никогда даже не догадывалась о твоём существовании! Поняла? Или твой деревенский мозг не может воспринимать информацию с первого раза?

Наконец Сара догадалась. Это было не раздражение. Это была злоба. Сильная, первородная, чистейшая злоба, которая только могла существовать в сердце человека. Литл не понимала, зачем говорила такие ужасные слова. Она хотела взять их обратно, она хотела попросить прощения, но не просто не могла. Это было бы неловко для самой школьницы. Для неё это была бы потеря лица, а лицо – одно из самых важных вещей, о которых беспокоилась Сара. Закончив свою тираду, та стала глубоко ловить носом воздух, пока ошарашенная ковбойка смотрела на неё с широко открытым ртом. Затем, брови блондинки рассерженно сжались друг с другом, а щёки её обиженно надулись.

– Ах так? Значит, будем играть в недотрогу? Ну ладно, мы тоже люди гордые, видишь ли. И если ты не хочешь меня видеть – то я с радостью исполню твою волю.

Сандра развернула свой мотоцикл и намеревалась было уехать, как вдруг напоследок повернулась к азиатке.

– И да, вот тебе мой совет, как исправить проблемы с твоим отношением к другим: найди себе нормального хахаля.

И затем мотоцикл блондинки издал свой последний рёв, после чего двинулся с места, пустив клубы дыма, пропитанного кислым бензином прямо в лицо Сары, отчего та сильно закашлялась, пытаясь отмахнуться от пахучего воздуха.

– И что это должно значить? – спросила школьница, но ответа уже не поступило. Сандра уехала далеко за горизонт в сторону солнца, такого же яркого, как и светло-пшеничные волосы хозяйки тёмно-красного мотоцикла. Сара уставилась в ту сторону, куда отправилась собеседница, виновато прикусив губу. – Что со мной такое? Я же не бываю такой злобной. Или…?

Вдруг, краем уха японка услышала разговор двух прохожих мужчин среднего возраста вдалеке. Они шли мимо Литл, поэтому со временем их голоса стали более отчётливыми.

– Я тебе отвечаю, этот мужик творит настоящие чудеса!

– Слушай, если я всё правильно понял: он сделал идеальную копию твоей жены просто из глины?

– Да, знаю, что звучит тупо, но это сущая правда! Теперь, пока у моей ненаглядной болит голова, я могу просто веселиться с её клоном, и все счастливы.

– Блин, ты так говоришь, словно он какой-то Иисус, который может воскрешать людей.

– Ну, я бы не удивился, если бы он умел это делать. Этот малый явно со способностями.

– Ой, да мне кажется, что ты его просто хвалишь почём зря. Это обычный скульптор, который работает на Центральной улице. Вот и всё. Конец сказки.

Японка буквально застыла на месте как вкопанная. По всему её телу пробежали мурашки. В её голове появилось наитие, которое ей явно не нравилось.

«Обычный скульптор? На Центральной пешеходной улице? Нет, Сара, ты сильно надеешься… это не может быть правдой. Однако… н-никто не мешает проверить, верно?» – проносилось в её сознании. Из мыслей азиатку вывел только её чих, после которого та поняла, что мёрзнет, и что пора возвращаться продолжать свой сон.

Часть 10. Глава 5. Переломный момент.

Сара пыталась всеми силами убедить себя, что пришла на центральную улицу чисто из научного любопытства. Она должна была усмирить свой пытливый ум встречей с этим таинственным скульптором, который, по словам тех прохожих, мог творить чудеса. Японка говорила себе эти слова, как мантру, однако в глубине души она понимала, что прибыла сюда за другим.

Центральная улица переливалась всеми цветами радуги благодаря красивым украшениям, что были вывешены на стены зданий в честь недавнего праздника. Так как в этот день был выходной, здесь было поистине людно, причём заполнение места происходило людьми разного сорта, не только разного цвета кожи, но и других штатов, если обратить внимание на говор, однако разговор прохожих сейчас был белым шумом для школьницы. Всё её внимание было сконцентрировано лишь на одном. И Сара молилась про себя, чтобы те слова мужчины были простой болтовнёй, обычной городской легендой, которая ничем не была подкреплена, однако Литл явно ошиблась.

Прямо на дороге перед девушкой по-турецки сидел мужчина с длинными волосами и выбивающимся из общей атмосферы чёрном полупальто. В целом, при взгляде на него можно было сразу заключить, что этот незнакомец не принадлежал обществу рядом с ним. Словно бы его вырвали из мира тьмы и насильно заставили социализироваться с людьми, что этому мужчине явно не нравилось. Он сидел перед красной клеёнкой и вил какие-то фигуры из глины, а на картонке рядом с ним была надпись: «Выполню любые скульптурные копии. Размер L – 10$, Размер XL – 20$, Размер XXL – 35$».

Сара поняла, что нашла то, что искала. Её сердце забилось намного чаще. «Неужели это оно?» – подумала Сара. – «Я должна подойти к нему. Я-я обязана! Я н-не прощу… себя, если не сделаю это.»

– Простите? – робким голосом спросила школьница. – Я слышала… что Вы – скульптор, да?

Незнакомец поднял на японку жутко неприветственный взгляд, отчего душа Сары буквально ушла в пятки. Он громко шмыгнул носом, вытер пот с лица тыльной стороной ладони и медленно, чеканя каждый слог, произнёс:

– Ну, наверное. Если ты читать не умеешь.

Это не совсем помогло построить диалог. Литл смущённо улыбнулась и почесала затылок, не зная, как перейти к главной сути своего вопроса. Не найдя нормальных альтернатив, девушка решила сразу спросить именно то, за чем сюда и пришла изначально:

– Знаете… я с-слышала, что В-Вы можете…можете создавать к-к-копии других людей. И даже воскрешать…и даже воскрешать… – Сара нервно сглотнула, ощутив, как горела от стыда. –…м-м-мёртвых. Это… это правда?

Мужчина же продолжал ваять фигуру, словно не услышав слов Сары. Работа, которую пытался сотворить скульптор, была похожа ни то на дерево из другого измерения, ни то на вопящего в агонии человека, падающего на землю. Лишь через какое-то время он ответил:

– Слушай, а как тебя зовут? Наверняка у тебя есть имя, не так ли?

– Меня зовут Сара. Литл Сара. А что… насчёт Вас? У Вас есть имя?

Скульптор ухмыльнулся на этот вопрос, и школьница заметила, что у него во рту было слишком много клыков для человека. Клыков и острых зубов. Девушку посетило ощущение, будто она общалась с говорящей акулой.

– У меня, детка, давно уже нет имени. Однако если ты хочешь, чтобы я хоть как-то откликался, можешь называть меня Мастером. – он поднял свою лебединую шею и почесал покрытый щетиной подбородок. – И по поводу твоего вопроса, насчёт, как ты выразилась, «воскрешения мёртвых». Хочешь верь, хочешь нет, но у всего в этом мире есть своя цена. Абсолютно у всего, даже у того, что нашими праотцами принято считать «святым». Но не это главное, на самом деле. Главное: готова ли ТЫ заплатить свою цену?

И вдруг он пристально посмотрел в глаза девушки. Взгляд Мастера был обнажающим, более, чем жутким, даже в какой-то степени нечеловеческим. Его зрачки были сужены, как у кота, и светились жёлтым, болезненным сиянием, от которого тянуло только рвать. Впечатлительная Сара, конечно же, не могла выдержать такого давления, и лишь помчалась вперёд, не важно куда, лишь бы подальше от Мастера. Скульптор же продолжал провожать школьницу взглядом, пока она и вовсе не исчезла за горизонтом. Угол его бледных губ искривился в кровожадной ухмылке.

***

Тем временем Сандра стояла около ларька, продающего хот-доги, с горячей сосиской, обёрнутой в толстый слой теста снизу, в руках. Ковбойка лениво жевала продукт в руках, как вдруг в её глазах засверкал энергичный огонёк, когда она заметила знакомую зеленоволосую фигуру в голубой футболке, приближающуюся к ней.

– Хей-хей! – воскликнула та, активно махая рукой. – Ты Дэвид, не так ли?

Мальчик кинул любопытный взгляд на блондинку, а затем широко улыбнулся, вспомнив её.

– Здравствуйте! Вы, должно быть, Сандра? Как поживаете? Как Вам Блуберри-таун?

– Ох, полнейший кошмар. – девушка состроила страдальческий вид. – Мало того, что солнце решило испепелить Блуберри-таун к чертям собачьим, так ещё и мне подсунули самый резиновый хот-дог в мире!

Сандра обречённо вздохнула и сделала большой укус, вновь прожёвывая смесь из теста и жаренной сосиски. Дженкинс, глядя на это, удивлённо почесал макушку.

– Но если он Вам не нравится, тогда почему Вы продолжаете его есть?

– Шутишь, что ли?! Он стоит целых два бакса! Я скорее повешусь, чем позволю себе выкинуть на помойку нечто столь дорогое!

– А, понятно.

Мальчик вежливо улыбнулся, поняв точку зрения собеседницы, которая, в свою очередь, оценивающе осматривала Дженкинса, и выглядела так, словно бы решалась на что-то. Наконец, когда ковбойка окончательно решилась на это «что-то», она всё-таки кинула хот-дог в мусорку, приобняла мальчика за плечо и сказала:

– Слушай. Я бы хотела поговорить с тобой о том о сём. Ты ведь не против, сладкий?

– Со мной? Я, конечно, не против. Но о чём же?

– Это по поводу подруги твоей, Сары. Я сегодня встретилась с ней, и, скажу я тебе, юный друг, человека более неприветливого я не видела ни-ког-да в своей жизни! – блондинка многозначительно подняла палец. – А в своей жизни, пусть и короткой, я повидала много людей.

– Правда? А во сколько это, говорите, было?

– Думаешь, я помню? – девушка нахмурилась и принялась пытаться угадать время по своим ощущениям, однако это было тщетно. – Ой, короче, это было где-то во время рассвета! – Сандра замахала ладонями перед собой.

– Рассвета? – переспросил Дженкинс и призадумался. Он не знал примерно, когда это могло быть, но догадывался, что очень рано. И, скорее всего, причина не очень добродушного настроения Сары могло заключаться лишь в одном: в сонливом состоянии. Дэвид еле сдержал смешок от осознания, что Сандра не догадалась до этой простой истины. Тем временем блондинка относилась к этому, как к какой-то конспирологической теории, понять природу которой было дано не каждому человеку.

– Просто я хочу узнать, всегда ли ваша подруга такая? Или мне просто «повезло» попасться под её горячую руку?

Дэвид активно помотал головой.

– Вообще-то Сара всегда дружелюбная и добрая. Просто ей тяжело знакомиться с новыми людьми после смерти брата.

– Смерти брата? – удивлённо спросила ковбойка.

– Ах да, Вы же не знаете! – Дженкинс махнул рукой, вспомнив, что блондинка была не в курсе всех событий их группы.

Затем мальчик принялся рассказывать всю историю А. Р. И. В. с самого начала, опуская лишь некоторые события. Из уст юного ид-вэсселя Сандра узнала печальный сказ о брошенной братом девочке. Девочке, что очень тяжело далось влиться в новый коллектив, так как была объектом всеобщей насмешки сверстниц. Она потеряла свою семью, её буквально заставили сражаться за будущее Блуберри-тауна в обществе незнакомых ей людей. С помощью «шоковой терапии» в виде убийства родного брата, девочка смогла вырасти. Однако рана до сих пор была свежей, и из этой раны струями выливались комплексы, самобичевание, ощущение одиночества. И виновницей всего этого была Сандра собственной персоной, девушка, которая ради спасения своих родных лишала родных других людей. Разве этого хотели бы её родители? Разве этому учила её бабушка?

– Сандра? Сандра!

Из мыслей блондинку вывел голос зеленоволосого юноши. Девушка пришла в себя и заметила, что чуть не вышла на проезжую часть. Сандра смущённо улыбнулась и вернулась к собеседнику.

– Ты задумалась о чём-то. – пояснил Дженкинс той, пока ковбойка пыталась окончательно вернуться в реальность.

– Да, я… впрочем, неважно. Твой рассказ поразил меня, Дэвид.

– Правда? – глаза мальчика восторженно засверкали от осознания в себе новых способностей сказителя.

– Ага. Ты молодец, кроха. – Сандра положила ладонь на макушку Дженкинса и нежно её потрепала. Процесс, который совершался, пожалуй, почти всеми знакомыми Дэвида. – Ты хороший парень. Когда вырастешь – девок не будет отбоя, это я тебе гарантирую. Просто… выбери из них самую достойную, хорошо? А то останешься с такой вертихвосткой, как я.

Ковбойка шутливо улыбнулась, убрав руку с головы Дэвида.

– Ещё увидимся, зайка.

И с этими словами блондинка направилась по своим делам, оставив ошарашенного ид-вэсселя провожать её взглядом, как в своё время сделала с Литл. Дженкинс не совсем понимал смысла слов Сандры, и, пожав плечами, решил последовать совету дяди и не «брать слишком в голову».

Часть 10. Глава 6. Решимость

Ковбойка провела несколько часов, сидя за обеденным столиком у летнего кафе. Рядом с ней стоял стакан сока, в то время как перед блондинкой на стуле сидел 「Country Road」 и активно уплетал мясной рулет, что был положен на тарелку официантом. Сандра изначально заказала блюдо для себя, но не смогла найти в себе сил для еды. Даже сок был почти не тронут. Туда-сюда сновали прохожие Блуберри-тауна. Находясь в центре города блондинка ощущала себя более одиноко, чем на просторах пустыни Мохаве. С одной стороны, это стимулировало мысли девушки. С другой стороны, этого как раз и не любила Сандра. Она всегда старалась держаться подальше от мыслей, ведь если она позволит им поглотить её, тогда блондинка – не жилец.

Сандра не могла выкинуть из головы историю Дэвида. Ковбойка интересовалась, почему именно это впечатлило её больше всего. Она и до этого убивала людей, шпионила за их родными, втиралась в доверие. Сандра не понаслышке знала, каково это – потерять близкого человека. И при этом лица тех, кого она лишала друзей, сыновей, братьев, сестёр, блондинка запомнить не могла. А лицо Сары из головы не выходит битый час. Так же, как и лицо Брата Льюи, как и лицо Роберта.

Ковбойка пыталась говорить сама себе, что взялась за эту работу только потому, что хотела спасти родную деревню, расположенную за несколько десятков миль от Блуберри-тауна. Это было то самое поселение поборников новой Золотой Лихорадки, которых критиковал когда-то Руфус. Именно там родилась и провела своё детство Сандра. Она чувствовала священную обязанность защитить её, уберечь от таких людей, как Мастер и Маргарита, даже если той придётся прыгнуть в костёр. Но убийство есть убийство, и поэтому, даже если Сандра предпримет все меры по устранению улик, смыть кровь со своей души она уже не сможет. Ковбойка уже заплатила свою цену за это бессонными ночами и невозможностью проводить ни одной секунды в тишине. И что было самым ужасным для Сандры – этот крест ей приходилось носить одной. Не стоит говорить, что любое упоминание имени «заказчиков» девушки по определению будет означать уничтожение всей деревни вплоть до последнего человека, однако ей становилось всё тяжелее и тяжелее сдерживать поток эмоций, мыслей, догадок. Сандре надоело делиться переживаниями со своим идом и просто говорить в пустоту. Она хотела признаться всем и со спокойной душой пойти на плаху, отдавая себя судьбе: телом и сознанием.

И как только Сандра подумала об этом, ей поступил телефонный звонок. Он был от Маргариты. Ковбойка недовольно фыркнула, но приняла вызов.