- -
- 100%
- +
– Доню, – подошла, проявляя интерес бабуля, – ты, шо удумала?
– Ба, разжигай костер пожарче, и кидай в него камни, небольшие, но чистые. Есть у меня задумка одна. Лишь бы все получилось.
Бабуля вернулась к костру и, разворошив в середине угли, подсунула сухих веток, а сверху накидала коротких бревнышек. Огонь, жадно съел наживку и перекинулся на более крупную еду, объяв пламенем.
Пока разгорался костер, решила наведаться к раненому. Едва вошла в шалашик, как в нос ударил едкий запах гноя.
– Фу! – выдохнула, приблизившись к мечущемуся в жару мужчине. – Ну и вонища! Как он? – спросила, сидевшую рядом женщину, не надеясь на ответ, и дотронулась тыльной стороной ладони до лба. По прикидкам, жар был под сорок. – Давно он такой?
– Это ты виновата! Ты! – словно очнулась баба и, подскочив с места, кинулась на меня, пытаясь уцепиться за волосы.
Перехватив вовремя тянущиеся ко мне руки, сделала ей подсечку и повалила на пол.
– Ты, совсем сума сошла? – прошипела, удерживая ладонями ее за запястья, зажатые над головой. – Мужик еще жив, и я буду бороться за его жизнь своими методами, хоть ни разу и не врач! И, запомни, будешь мешать – убью!
Напуганная моей реакцией баба и прижатая моим маленьким, но тренированным телом, затихла и тихонько подвывала.
– Его надо обтирать прохладной водой, – прошептала, глядя в глаза дикарке, но тут же, спохватилась: тряпок-то нет! И где выход? Но вспомнила, как сама металась в бреду, а рысь поливала мое лицо водой. – Где шкуры? Неси все!
Тетка, освобожденная из захвата, но продолжая всхлипывать, поднялась и на коленках выползла на улицу.
Я вернулась к больному и, сняв с него защитный фартук, стала обтирать тело от пота. Пока там тетка возилась со шкурами, я быстро управилась и вернула шкуру, прикрывая причинное место.
Воспаленные края раны мне не понравились, но и что делать в этой ситуации я не знала. Ну, не было у меня опыта в лечении таких больных, от слова – совсем. Что-то подсмотрела в сериалах по телевизору, что-то вычитала, а что-то услышала на лекциях по санитарному минимуму.
Оставив больного, выглянула на улицу, высматривая бабу. Из-за вороха шкур, зажатых в руках, я ее сначала не рассмотрела, а когда она кинула мне в ноги ношу – узнала. Перебирая кучу шкур, выискивала одну: с мягким, но длинным ворсом.
Мороз пробежал по коже, когда рука коснулась небольшой шкурки со знакомым окрасом. Кисуля, моя доверчивая Кисуля, пала жертвой своего любопытства.
– Откуда это у вас? – ткнула шкуру в нос тетке и ядовито процедила. – И как давно? – спасать мужика сразу расхотелось. Это будет моя месть за убитую рысь!
– Сол, ты чего? – не нашлась, что ответить побледневшая женщина. – Это же хищник! Зорик на охоте убил. Много ночей уже прошло. Шкура-то старая уже – смотри, – баба, выхватив из моих рук шкурку, перевернула внутренней стороной. В местах, где когда-то была жировая прослойка, имелись ходы и дырочки, оставленные молью.
– Фу-ф! – выдохнула, осев на землю. Рванув, стала разделять шкуру на полоски, по ширине лба. – Теперь воды надо. Много воды и желательно холодной. Из речки не пойдет, она – теплая и грязная. Может быть где-то тут, родник есть?
– Шо це родник? – удивилась баба.
– Вода из земли, – стала объяснять и показывать раками.
– Тут недалече есть, – указала тетка куда-то в сторону за поселение. – Ходим пить туда.
– Мне нужна вода, – я сложила ладони лодочкой, – твоему Зорику надо много пить, – поднесла ладони ко рту и втянула воздух, имитируя воду.
Но, тут подошел Ром, держа в одной руке шкуру, наполненную водой, а в другой ветки ивы. Вот их я разглядела еще в то время, когда меня укусила змея.
– Что делать дальше, Сол?
– Пойдем к бабе, – забрав ветки у парня, направилась к своему вигваму. – А ты, ищи что-нибудь, из чего будем поить Зорика, – обратилась, не поворачиваясь к тетке.
Подойдя к своему костру, капнув на камни водой, убедилась, что они достаточно прогрелись.
– Ром, подойди ближе к костру и открой мешок, – парень недоверчиво сделал пару шагов и остановился. – Не бойся, тебе ничего не грозит, лучше присядь.
Ром присел, поставил на землю шкуру и развернул, в которую, я тут же кинула поломанные ветки ивы. Взяв в руки две крепкие палки, выгребла из костра на край один из камней и, подхватив его подручными средствами, поднесла к мешку с водой.
– Не суй нос! Отвернись, а то мало ли паром обдаст.
Ром отвернулся, продолжая наблюдать краем глаза за моими манипуляциями. Я же, раздвинула палки, и камень, плюхнулся в воду, шипя, поднимая клубы пара. Я удовлетворенно вздохнула и отправила в мешок еще один камень. Вода в мешке постепенно стала приобретать бледный, коричнево-зеленый цвет. Потрогав пальцем воду, убедилась, что она нагрелась и это радовало. Бабуля стояла рядом и, не проронив ни слова, следила за моими действиями.
– Ба, помоги Рому нести мешок, – попросила любопытную старушку, – пойдем к Зорику, будем бедолагу спасать.
Подойдя к шалашу Зорика, обнаружила, что нас встречает все население поселка, а его жена, откинув полог, пропустила нас вовнутрь.
– Тихонько садитесь здесь, – указала бабуле и Рому их место. Коснулась рукой по-прежнему горячего лба потерпевшего. – Протирала тело? – женщина утвердительно кивнула, а я заметила около тела горку использованных шкурок. – Продолжай! Надо найти из чего будем поить больного. Пойду, народ потревожу. Может быть, что-нибудь подберем.
Выбираясь на улицу, заметила половинку скорлупы от мелкого яйца. Было бы чуть побольше, как раз бы сгодилось. Подхватив на крайний случай скорлупку, вышла к толпе. На меня напряженно уставилась сотня глаз.
Обведя взглядом дикарей, подняла руку, демонстрируя половинку скорлупы, произнесла:
– Внимательно смотрите на это. Мне нужна емкость, похожая на эту, но больше, чтобы поить Зорика. Несите все! А я посмотрю, и выберу наиболее подходящую посудину.
Народ, как ветром сдуло. Я даже расстроилась, подумав, что больше никого не увижу.
Когда я уже направилась в шалаш Зорика, ко мне кинулась девчушка, прижимая что-то к себе.
– Ну, что там у тебя, милая? – потрепала ребенка по волосам. Девочка разжала руки и я увидела яйцо, и даже подумала, что оно целое. Повертев в руках, обнаружила небольшое отверстие, а заглянув в дырочку, разочаровалась – скорлупа была испещрена мелкими трещинами. – Малышка, мне очень жаль, но оно не выдержит и лопнет, прежде, чем я напою Зорика.
Оторвавшись от девчушки, увидела дикарей, которых я уже гордо могла назвать людьми.
Каждый член поселения держал в руках что-либо, по их мнению, подходящее, но я была вынуждена их разочаровать. Ничего, из того что принесли жители – не годилось!
Неожиданно, я увидела стоящую в стороне женщину и прижимающую к груди, что-то до боли знакомое.
Подойдя к ней, я взяла из ее рук предмет, уверенная в своей догадке. Рог! Это был коровий рог! А может и не от коровы, а буйвола? Коров я в поселении не видела, видимо еще не приручили. Заглянув вовнутрь, обнаружила, что емкость чистая. Растрогавшись, обняла женщину и как можно быстрее вернулась в шалаш.
Зачерпнув из мешка настоянной жидкости светло-коричневого цвета, попробовала на вкус. Настой был готов! Теперь оставалось напоить больного.
Жена Зорика, подняла его голову, а я, поднеся к губам емкость с настоем, надавила на нижнюю губу и влила немного жидкости в образовавшуюся щелочку.
Очень боялась, что больной не сможет сделать глоток, но все прошло как по маслу. Споив Зорику целый рог настоя, зачерпнула еще порцию и стала обмывать ранку, придерживая полоской шкуры воду.
– Ром, я где-то у реки видела такие большие листья. Сбегай, а я подержу вместо тебя мешок. Только побултыхай в воде, чтобы пыль смыть.
Парнишка, мигом юркнул на улицу. Не прошло и пяти минут, по моим подсчетам, как мне в руки сунули целую охапку листьев лопуха.
То, что надо! Взяв один из листьев, стала его мять в ладошках, пока не появился сок. Мятый увлажненный лист я приложила к ране, а сверху закрыла целым, и закрепила все куском шкуры.
Пока возилась с ногой больного, обратила внимание, что жена Зорика тщательно вытирала пот с его лба.
– Вот, теперь давай вот этим настоем, его оботрем, хуже не будет.
Бабуля держала мешок с настоем, и молча, наблюдала за моими манипуляциями. Думаю, вопросы еще будут. Как же без этого.
Мы сидели у импровизированной постели и практически каждый час: я вливала в рот порцию настоя, и меняла повязку на ране. Какая находка этот рог! Интересно, от какого он все-таки животного? Когда настоя в мешке оставалось на донышке, тело Зорика покрылось испариной, а я, вздохнув, отметила, что температура больного пошла на убыль. Значит, будет жить!
– Ба, – обратилась к заметно уставшей старушке, – ты, иди – отдохни, да пришли кого на замену в помощь. И еды бы какой-нибудь.
Глава 7. Не боги горшки обжигают
Вместе с бабулей ушла и хозяйка. Проводив их взглядом, спохватилась – настой вот-вот закончится, а Зорика надо продолжать поить, и рану продолжать обмывать. Да и лопушка свеженького нарвать. Раз пошла положительная динамика, лечение выбрано правильно, и надо бы продолжать поить больного настоем. Перелив остатки жидкости в рог, отдала помощнику шкуру.
– Ром, ты сходи, воды набери и топай к бабе, а я следом, только жинку Зорика дождусь.
Парня не нужно было просить дважды, он, подскочив, тут же юркнул на улицу. Толковый парень, – подумала в который раз. Жаль, что из-за этой всей возни наши тренировки откладываются. Ну, еще день-два – роли не сыграют.
Вернувшаяся женщина, благоухала дымом от костра. В руках она держала знакомый зеленый лист, а на нем кусок жирного жареного мяса, видимо у соседей раздобыла. Сама-то вместе с нами сидела, готовить некогда было. Оторвав зубами кусочек, она стала тщательно пережевывать, но почему-то не глотала, а наоборот, выплюнув в ладошку массу, зачерпнула щепотку и протянула к губам мужа.
Мужчина, я и не заметила, когда он пришел в себя, готов был с жадностью схватить, поднесенное к губам.
– Ты, что творишь? – пришла я в себя и, схватив руку жинки, резко отдернула в сторону. – Решила Зорика сгубить? Ему сейчас легкая пища нужна – бульон!
На меня в недоумении уставились две пары глаз.
«Вот же блин блинский! Ну я и влипла! – осознавая сказанное, вытаращилась на них. Но выкручиваться надо и как можно быстрее. И я, мямля, тут же придумала объяснение.
– Это горячая вода с кореньями и кусками мяса. В племени… там, где я раньше жила, так всегда делали, когда кто-то болел.
Ситуацию спасла вовремя вернувшаяся бабуля.
– Сол, пиды поишь опять хтой-то птицу пидбросил к нам у шалаш. И хто такий добрий? Наверно Ром? Вин один такий ловкий у племени, – рассуждала бабушка, а я, запихивая в рот очередной кусок мяса, ухмылялась, зная, что только моя Кисуля может меня побаловать вкусненьким.
– Ба, спасибо бильшое! – поблагодарила старушку за заботу и решила спросить. – А скажи, видела где-нибудь землю не такую черную? Билу?
– Чого ж не видела? Полно ее тут, – ба немного помолчала, будто что-то вспоминая, и добавила, – да тут недалече птицы у кручи. Они там дыры делают, да яйца несут. Мы эти яйца не едим, маленькие они и не вкусные. Тама и ямы есть у берегу, дити у прятки грают. А на кой она тоби?
Бабуля выжидающе уставилась на меня, да и Зорик с женой, тоже видимо в очередной раз ждали от меня чего-то необычного.
– Веди! Да, а где Ром? Я велела ему воды принести, – вспомнила о парнишке. – Надо снова настоя сделать. Зорику, сейчас хоть и стало лучше, но к вечеру думаю, вернется температура. Не может все сразу за один день пройти при такой-то санитарии.
И снова мне пришлось прикусить язык. Бабуля с недоумением смотрела на меня как на болвана, изрекающего незнакомые слова.
Еще издали я заметила Рома у своего шалаша. Он подбрасывал в костер дрова, а двое парней, чуть помладше, держали мешок с водой.
«Молодец Ром, догадался привлечь ребят в помощь. И процесс запомнил – будет толк из парня!»
– Ром, – от моего оклика, парень вздрогнул, и резко подняв голову, тут же смущаясь, опустил. – Я с бабулей недалече схожу. Если все получится, как задумала, то будет у нас кое-что получше, чем мешок из шкуры.
Парень зыркнул исподлобья, и снова ничего не сказал.
Меж тем, камни в костре накалились и Ром ловкими движениями, покидал их в мешок, а следом добавил изломанные ветки.
Держащие мешок парни, шумно выдохнули, а мы с Ромом, переглянувшись, улыбнулись. Получилось все, как и задумано.
– Ну, вы идите к Зорику и ждите меня, пусть водичка настаивается. Думаю, вы и без меня справитесь, – дала указание Рому.
Мальчишки, соглашаясь, молча, разом кивнули, и в сопровождении Рома, потопали, удерживая на весу мешок с драгоценным настоем.
Я провожала их взглядом, а сердце восторженно бухало в груди от ощущения удовлетворения и правильности моих действий.
Подставляя лицо солнечным лучикам, ласково скользящим по коже, прикрыла глаза от наслаждения.
Вдруг, раздался крик, и следом что-то ухнуло.
Резко распахивая глаза, одновременно повернулась в сторону возгласа.
Меня охватил ужас от открывшейся картины.
Шкура, не выдержав нагрузок от воды и горячих камней, треснула, а вода при этом, пролилась на землю. Вся!
Три пары глаз таращились на меня и стояли с разинутыми ртами, в ожидании вердикта.
А я что? Зверь что ли какой?
Подскочив к носильщикам, которые, по-моему, уже не надеялись ни на что хорошее, сжались при моем приближении и приготовились получать тумаки.
– Эй, парни? Вы чего? Вы же не виноваты! Это, просто шкура не выдержала испытаний водой. Что поделать, такова ее доля. Будем искать другую, попрочнее. Вы лучше пробегите по лачугам, поспрашивайте, может у кого завалялась такая же, – ребята немедля, рванули в разные стороны.
– Сол, мы найдем, не сомневайся, – крикнул Ром, подбегая к первому шалашу. – Ты иди куда хотела, мы сделаем все как надо, – донеслось уже из лачуги.
А я и не сомневалась. В поселении ощущалось чувство сплоченности и взаимовыручка, а это главное при создании общины.
Бабуля, выскочившая из своего вигвама на шум, все это время стояла и наблюдала за нами.
– Сол, гарная ты дивчина! – прошептала ба, когда я подошла к ней и обняла. – Хорошая из тебя глава получится! Мудрая и добрая! Да и мне пора кому-нибудь передать свою власть.
– Ба, пойдем уже, покажешь мне, где там у вас яма с ценной глиной. Веди меня – мой Сусанин, – и вновь я прикусила язык. Бабуля либо сделала вид, что не расслышала последних слов, либо не придала значения.
Обдумывая варианты доставки глины в поселение, подхватила шкуру, в которую заворачивалась, и потопали с бабушкой в сторону береговой кручи.
– Ба, – решила, пока идем, расспросить ее об отличии говора, – а скажи, все в поселении разговаривают нормально, а ты – как-то не так.
– Та чого балакать, – бабуля замолчала, но улыбнувшись, будто что-то приятное вспомнила, продолжила, – из другого я поселения. Далече отсель, Целую луну итить. Мы с девками у лес пошли, коренья собирать да ягоды. Ужо домой вертаться хотели, а тут из кустов як высочит, да хвать меня. Закинул на плечо и бегом в оную сторону от мого дома. Долго бежал. Меня так растрясло, что вывернуло прям ему на пятки. Ноги поихали, и он упал, та головой ударился и замолк. Я плачу над ним, трясу за плечи, а он молчит. Я ревела, ревела, да так и заснула на ём. Проснулась, а вин мене на руких несе. Я глаза раскрыла, хотела ужо голосить, да глянула на ёго, а как увидала, так и замолкла. Очи ёго – чистые, як вода у роднику. И волосья – билые, як у батьки твого. Пошла дальше сама з ним. А як привил у свий шалаш, да сдилал своий. Понесла я сразу. Ох и живот у мене был бильшой. Боялись, шо помру, як освобождаться время прийдет. Духи помогли, Лид появился, да зразу за сиську уципился. Вон какой вырос. Мамка твия тиж чужачка. Батька сговорился с вождем, та выменял ее на шкуру мамонта. Только доля такая померла з ребятенком у чриве. Та йще тебе зукрали. Усе! Прийшли.
Действительно пришли, а я за разговорами даже не заметила. Ямы были не совсем ямы. Крутой глинистый берег, в нескольких местах, размыт потоками дождевой водой, образовывая щели, а дальше уже детвора, выгребла лишний грунт, устроив пещеры для игр.
Глина – это не легкий песок. Она хорошо держит основание и своды пещерок, и не позволяет им осыпаться. А вот песок, он гораздо опаснее. Сойдет оползень на зеваку, все – пропал человек, забьет дыхательную систему, считай смерть.
Сколько случаев было, когда ребятишек засыпало на песчаной куче около строек. Откапывали ух уже трупиками. С той поры и заборы стали ставить.
Ох! Что-то меня не в ту степь потянуло. Надо глину попробовать, годится ли для работы. Подхватив щепотку породы, стала растирать между пальцами. Есть! Тонкий слой пленки красного оттенка, остался на коже.
К воде идти не стала, просто плюнула пару раз на ладошку и стала смешивать слюну с глиной, получился комок, эластичный, податливый, как раз подходящий для изготовления посуды.
Расстелив шкуру, стала швырять горстями породу. Бабуля, глядя на меня, без лишних вопросов, встала рядом и стала мне помогать. По ее глазам поняла, что вопросы еще будут. Как же без этого?
– Доня, зачем тоби земля? – не выдержала ба.
– Ой, ба, давай до дому дотащим это. А потом, усё расскажу, – пыхтела я, стягивая в узел концы шкуры, достаточно объемного узелка.
Просунув палку между узлами, поволокли ношу, которая, кстати, оказалась довольно-таки тяжелой.
До поселения еще идти да идти, а руки уже готовы были разжаться в бессилии.
Периодически мы останавливались, чтобы отдохнуть и поменяться руками. Бабуля, хоть и старенькая, но стоически помогала тащить узел с глиной.
Уже на подступах к поселению к нам подбежала ребятня и, выхватив из наших рук ношу, кучкой поволокли, как муравьи крупную букашку в муравейник.
Бабуля, облегченно выдохнув, попыталась еще раз узнать у меня, для чего мне понадобилась эта земля.
– Ба, принести глину – это только первый этап. После, я ее замочу, а потом буду месить, и вы все, будете мне помогать. Процесс не быстрый, но не Боги горшки обжигают.
– Шо це такэ – Боги? – выцепила из всего моего рассказа бабуля незнакомое слово.
– Боги? – застыла ступором, подыскивая нужные слова для определения. – Ба, Боги – это люди, как ты и я, но они живут там, – указала пальцем в небо, – и когда один из них сердится – идет гром, дождь и очень страшно. Зовут его Перун!
Бабуля, удовлетворившись ответом, кивнула.
А мне, видимо придется стать прародительницей языческой культуры.
Глава 8. Находка
Лепкой из глины я никогда не занималась, и то, что я задумала, будет стоить мне больших усилий и нервов.
Почему я решила попробовать изготовить посуду из глины? Да, потому что это единственная посуда, в которой можно готовить на огне.
Если, я все правильно запомнила на единственном мастер-классе по лепке из глины, куда возила внуков, то есть шанс, подарить племени, а может и миру первый глиняный сосуд.
Конечно, насколько я помню из истории, глиняные горшки – амфоры, находили в гробницах фараонов, на затонувших греческих суднах, но это будет позже. Гораздо позже!
Сейчас же, передо мной стояла задача изготовить из глины хотя бы миску, но и для этого придется потрудиться.
Ребятня принесли ношу породой к нашему жилищу и, уселись, ожидая моих распоряжений.
– Так, мелюзга! – я стояла перед детишками, рассевшимися у потухшего костра и смотрящими на меня округлившимися глазами, так похожими на моих воспитанников, оставшихся в будущем. Дети – они во всех мирах дети! – Устали? – дружно отрицая, все помотали головами. – Тогда чего сидим? Берем, то, что принесли, несем на бережок, и ждем моих дальнейших указаний.
Дважды просить не пришлось, мальчуганы, и девчонки тут же подскочили, схватили ношу и поволокли к реке.
– Ба, можешь прислать к реке ребят постарше, надо яму выкопать на берегу.
– Иди, доню, сейчас кликну, – ба пошла вглубь поселения, а я, посмотрев старушке всед, шустро перебирающей ногами, направилась к реке.
Не доходя воды, ко мне присоединились мальчики.
– Ну, что поработаем? – окинула смеющимся взглядом рабочую силу. – Будем копать ямку, не глубокую, но широкую, а дальше посмотрим.
Присев, стала руками разгребать рыхлую почву и откидывать в сторону грунт. Ко мне тут же присоединились помощники, а малышня, стояли поодаль и наблюдали за процессом.
– Ай, – вскрикнул один из парней и, выдернув, наскоро руку из углубления, показал окровавленный палец.
– Всем стоп! – приказала помощникам. – Бегом к реке, – крикнула мальчишке, испугавшись, – и промой хорошенько, а потом в кустики сбегай и поссы: «Боже, ну и лекарь из меня: то промой, то поссы. Никаких подручных средств по обеззараживанию ран».
Парень кинулся к реке и, побултыхав рукой, помчался к кустикам. Спустя время вышел, держась за палец, но уже обмотанным каким-то листиком. Приглядевшись внимательнее к растению, поняла, что мне оно напоминает подорожник. Ладно, позже разберусь. Похоже, здесь можно найти всю энциклопедию лекарственных растений, и даже еще не внесенных в Красную книгу.
Взяв палку, стала ковыряться в опасной воронке. Зацепившись за что-то твердое, стала с трудом вытягивать, постепенно расширяя место. К моему огорчению и удивлению, это оказалась всего лишь осколок кости, достаточно крупный: не то от животного, не то от птицы. Ее острый конец, и оказался причиной ранения парня. Второй конец, поломанной кости обнаружился рядом.
Ребят от работы отстранила, опасаясь еще ранений. Для безопасности стала дальше расширять углубление, поддевая одну за другой косточки разных размеров существа. Да, похоже, тут когда-то целая тушка была похоронена и довольно-таки крупная особь.
Кое-кто из ребят изъявил желание мне помочь, но был остановлен моим грозным рыком.
Когда уже около меня образовалась приличная кучка костей различных размеров, палка зацепилась за что-то, более крупное, неподдающееся выковыриванию. Меня это разозлило. Как так?
По костям, изъятым из ямы, прикинула, что существо похоже на птицу, потому что почти все кости были полые – трубчатые, напоминая куриные. Несколько штук я соотнесла к шейным позвонкам. Похоже, я сейчас наткнулась на голову. Но не может же, она быть такой большой? Почему нет? Много ли я знаю про этот исторический период? Да, ученые находили скелеты различных животных и птиц, но, опять же, я это знала вскользь, из очередных новостей по телевизору.
Размышляя, я не заметила, как расковыряла вокруг находки довольно-таки большое углубление. Прервавшись, стала разглядывать то, что все еще находилось в земле, но по его очертаниям можно было понять, что это все же птица. Но, какая большая!
Огромный череп птицы, размером с ведерный казан, выпучивался из грунта, а его продолжением был такой же крупный, но короткий клюв, загнутый на конце, как у попугая.
– Ого! – вырвалось у меня. Обведя взглядом бригаду помощников, увидела такое же удивление на их лицах. – Ну, что замерли? Копайте ямку для глины в другом месте. А эта у нас теперь для дальнейших раскопок. Надо же откопать находку до конца.
Ребятня, поглядывая на меня, отошли в сторону шагов на десять, на мой взгляд, и возобновили работу над моим заданием.
Периодически отрываясь от собственных раскопок, наблюдала за детишками. Работа у них спорилась, и вскоре, можно будет поместить шкуру с глиной в подготовленную воронку.
Я же, почти закончила откапывать голову неизвестного животного, вернее птицы.
Старшие ребята, тоже не стояли без дела. Их я обязала оттаскивать грунт, который я вынимала, в сторонку, чтобы не обваливался в яму. Моими усилиями, его скопилось уже приличная горка, и он мешал дальнейшей работе по откапыванию объекта.
– Сол, – отвлекли меня дети, – посмотри, сколько еще рыть?
– Заканчивайте, я сейчас подойду, только тут закончу.
– Ах, какие вы молодцы! – похвалила детвору за труд. – Что бы я без вас делала? Вот и запомните ребятки на будущее: «Дружно за дело взяться и пустыня зацветет!» – опять во мне заговорил голос бывшего воспитателя. Но, может, это и хорошо? Труд-то он объединяет, на глупости меньше времени остается. – Давайте, теперь все вместе подтащим то, что мы принесли, и поместим в эту ямку и зальем водичкой. Ведер у нас нет, так что носим в ладошках, чтобы все было покрыто водой.
Детворе все было в радость, и мою оговорку про ведра, пропустили мимо ушей. Но это малыши, а вот старшенькие, незнакомое слово быстро уловили.
– Сол, а что такое ведра? – на меня с недоумением уставились около десятка глаз. – Ведра? А, ведра, – включила я дурочку. – Ну, это такое… такое? Ну, как вот эта штука, что еще до сих пор в земле и в них носят воду.