Спасите наши души. Просто мистика

Благодарности:

Для обложки использована картинка с сайта https://pixabay.com/ https://pixnio.com/

© Любовь Сушко, 2025

ISBN 978-5-0068-4989-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Три тыквы – три души

Незнакомец в звездном плаще появился на закате. А в какое время еще он мог появиться? Но за миг до его появления Алина обнаружила дома три тыквы, прямо сошедшие с картинок к классному празднику Хэллоуина.

Тыквы были с довольно зловещими мордочками. Кто и как их мог принести, она понятия не имела. Никаких курьеров и гостей не было дома, они, наверное, упали с неба на стол около окна. Но она давно перестала удивляться подобным явлениям. В последний день октября и не такое случалось. Просто мистика, – так можно было объяснить и появление тыкв, и тех, кто еще успеет заглянуть в ее дом, а то что гости будут, сомнений не было никаких.

Кот Тимофей – страж и помощник, ходил между тыквами, пристально их разглядывая, прислушиваясь и принюхиваясь к каждой. Алина стала внимательно за ним следить, кот знает свое дело, а за спиной его еще стоит Домовой Спиря, вместе они непобедимы, и всегда внимательно прислушивалась к ним писательница.

Около первой тыквы он остановился и поежился, мимо второй просто прошел, словно ее и не было, а рядом с третьей улегся и задремал. Или притворился спящим, как знать.

Алина доверяла своему коту и понимала, что если придется выбирать, то она вот эту бледную тыкву и выберет. И так хотелось узнать, что же таится в тыквах, почему они тут оказались? Сразу вспомнилась игра, где нужно было вызволять бабочек из неволи, соединяя их крылышки, они порхали и улетели, если тебе удалось их освободить. Вероятно, что —то подобное будет и тут, только условия явно посложнее окажутся.

А когда она увидела Господина в звездном плаще и берете, то поняла, что все так и будет, как она думала с самого начала.

– Вот и хорошо, – вместо приветствия, заговорил он, – тебе не надо объяснять сказочные условия. У вас там в Купальскую ночь цветок нужно добыть для исполнения желания, рисковать жизнью, страхов ночью в лесу натерпеться, а тут все на блюдечке с голубой каемочкой, выбирай, не хочу. Но только одну из трех тыкв ты можешь выбрать, остальные я унесу назад. Им просто повезет меньше, чем этой. Ты же так любишь миф про яблоко Париса, так что и у тебя будет подобное испытание. Три души близких людей будут ждать твоего решения.

– И все в моих руках, – усмехнулась Алина, понимая, что как у Аида, у Мефистофеля не такая простая задача, как кажется. Орфею всего лишь не нужно было оглядываться, но он сделал это, у этого типа, выбрать одного, лишив надежды двух других героев. Легко сказать, да трудно сделать. Но ей придется выбирать, лучше спасти хотя бы одного, чем не спасать никакого.

***

О том, что Мефи не скажет, кто же прячется в каждой из тыкв, сомнений не было, но почему Тимофей выбрал третью тыкву, кто там скрывается, знаком ли он коту или он просто чувствует своего среди чужих, даже если они и не знакомы?

Как много самых близких, дорогих, любимых были уже за чертой, на том берегу реки, как любил говорить ее поэт. Это здесь почти никого не оставалось, а там их столько, что со счету собьешься, если начнешь считать.

Алина очень хотела связаться с теми, кто ушел из жизни, чего только не предпринимала для этого, все тайные знания припоминала, но пока ничего не получалось. Сны с ними, конечно, снились, но более реальных контактов не было ни разу.

Захочет ли она вот так же вернуться назад, когда настанет время уходить? Вероятно, этим душам очень хочется вернуться, иначе бы Мефи не затевал всего этого. Наверное, какие-то другие хотели оставаться в вечности, не желая получать шанса, чтобы вернуться, но это было не о них, это явно было не о них. Ответственность ее была громадной, все равно придется сожалеть о том, что они остались там, не смогут вернуться.

И тогда она услышала то, что говорил о них ее гость, не называя имен.

– Один из них слишком молод, он ничего, почти ничего не успел, другой наоборот, стар, но ему нужно закончить важное дело, чтобы успокоиться и удалиться. А третий, третий должен просто дожить и долюбить, – услышала она голос, звучавший ли в реальности или только снившийся ей, но она не сомневалась, что так оно и было.

***

Алина не хотела знать, кто там прячется, потому что наверняка, кого бы ни выбрала, пожалеет о таком выборе. Нет, надо в нужный час просто выбрать одну тыкву и забыть об остальных. Так проще, когда меньше знаешь, то лучше спишь.

Ночь стремительно приближалась. Надо было делать выбор, Алина отвернулась и попросила поменять тыквы местами. Ведь это не запрещено было правилами игры.

Кот очнулся, прошелся между ними, улегся у тыквы с другой стороны. Она подошла и по очереди положила ладонь на каждую из них. Но никаких знаков не почувствовала.

– Дедушка, – пробормотала она, размышляя вслух, – как же я хотела тебя увидеть, но мы не совпали во времени, тыква осталась холодной, ей стало немного легче, если речь шла не о нем, погибшем задолго до ее появления на свет. она приблизилась ко второй тыкве.

– Мальчик мой, я ждала тебя семь лет, пока не поняла, что тебя уже нет на земле.

Тыква отозвалась, рука потеплела, она поняла, что угадала того, кто скрывался в этой тыкве, это был, конечно, он, без вариантов.

И тогда она приблизилась к той тыкве, около которой и дремал кот, наверное, устав ждать, пока она сделает выбор. Алина не произнесла ни слова, потому что не знала, кто там был, со стариком и юношей было хоть что-то понятно, а вот с мужчиной средних лет ничего не ясно. Все ее близкие и любимые уходили, едва дожив или не дожив до 50-ти, и, наверное, каждому из них хотелось долюбить, и пожить еще хотя бы дюжину лет.

Она не знала кто там, но кот сделал выбор. Он все время был около этой тыквы, куда бы ее ни перемещали. Она не собиралась ему противиться.

Алина ни минуты не сомневалась, что ее кот сделал правильный выбор, просто хотелось попрощаться с теми двумя, кого она не сможет спасти.

***

Когда Мефи выбирал души для этих трех тыкв, он все точно рассчитал. Все три души ей были бесконечно дороги, и потеря тех двух, кого бы она ни выбрала, печаль. Но дожить, увидеть книгу и до любить ее мог только один из них, и даже без кота, она должна была выбрать его. Кот только помог определить, где же была эта душа.

Алина снова подошла к выбранной тыкве, она все еще не ведала, кто же там находился. Но выбор она сделала, а потому застыла в ожидании.

Парис тоже выбрал не военную славу, и не земли, а любовь, правда, тогда все закончилось плачевно. Погибла Троя, многие герои чуть раньше или позднее отправились к Аиду, и проигравшие и победители теперь были равны. Но для нее все будет не так трагично, потому что она спасала того, кто хотел любить и жить, возвращала с того света.

Вспомнились мрачные рассказы Л. Андреева, но она отогнала от себя эти мысли, хотя дня этого праздника именно они и сгодились бы, но нет, пусть все будет не так безнадежно, ведь кого-то она все-таки сможет спасти.

– Покажи мне тех, кого я не спасла, – попросила Алина, хотя, скорее всего, он не сделает этого, но надо было попробовать.

Мефи и сам хотел показать ей тех двоих, но раз она просит, раз не боится взглянуть в глаза побежденным, то он и исполнил ее просьбу. Мефи повернулся к монитору:

– Алиса, покажи ей тех двоих, они уже умчались разочарованные, но сеть хранит все, что там было. Они готовились для встречи с тобой и тоже особых надежд не питали, так что не переживай сильно, все идет по плану.

***

На мониторе появился Олег, как она и думала, в одной из тыкв был ее пропавший без вести ученик. Его глаза были полны слез.

– Мне так хотелось вернуться, – тихо произнес он.

– Радость моя, но ты же сам выбрал эту проклятую страну, был настолько упрям, что так и не захотел вернуться домой. Ты мог спасти себя сам, но не сделал этого. А если бы так случилось сейчас, ты бы снова умчался туда. Я поняла это в последний момент, не потому ли кот шипел и все время уходил от твоей тыквы. Меня обмануть можно, собаку можно, но кота не обманешь, а моего Тимофея тем более. Хотя ты не застал его, но это самый лучший и самый проницательный в мире кот.

Она помнила, что Олег не любил животных и относился к ним настороженно, наверное, теперь в новой жизни задумается о том, какую важную роль они могут играть.

Олег улыбнулся и исчез с монитора. Там появился дед, но не тот, о котором она думала, вот потому тыква и была холодна. С ним она прожила в одном времени почти двадцать лет, и он повлиял в какой-то мере на ее воспитание и становление. Хотя до самого конца не верил в ее писательский талант.

– Это ты, но разве коротка и не интересна была твоя жизнь, ты дожил до 90 лет и снова хотел вернуться? Вряд ли мне захотелось бы в таком возрасте что-то еще делать и как-то жить на земле.

– Я безмерно люблю жизнь, и у меня молодая жена, – как-то сухо и отстраненно произнес он.

– Она очень постарела, ты бы и не узнал ее совсем, разочаровался, запомни ее такой, какой она тогда была, а ведь мы ровесницы. Но убеждаюсь, что я поступила правильно.

– У тебя всегда не забот, ни хлопот не было, чего тебе стареть? И ты все —таки написала все эти книжки, хотя я и не верил тогда в то, что так будет.

– Может потому и написала, – подумала она, но говорить ему и еще больше разочаровывать не стала.

Алина не стала обращать внимание на эти слова, она говорила о другом.

– Странно, ты очень любил котов, но Тимофей выбрал не тебя. А ведь мой кот никогда не ошибается, он не только умный, но и проницательный.

– Прощай, раз не мы к вам, то теперь уж вы к нам, – он пытался, но не мог скрыть обиду и разочарование.

На миг вернувшись обратно, нужно было снова отправляться назад. И он ушел, не оглядываясь, наверное, помнил старый миф.

***

Теперь, когда она узнала о том, кого не смогла спасти, надо было выяснить, кто же там, в той тыкве таится. Но не на экране монитора, а в комнате за ее столом сидел Учитель.

Она не смела подумать о том, что это может быть он. Вот кто угодно, ее вечный любимый полковник,, ее недавно ушедший возлюбленный, тот, кто тайно ее любил, но погиб в горячей точке, дедушка тот самый, которого она так хотела увидеть наконец, но там был именно он.

– Не может быть, мой кот выбрал тебя, это он решил и твою и мою судьбу.

Он рассмеялся так, как смеяться мог только он один, этот смех не забудешь и не спутаешь ни с каким другим.

Алина думала о том, что этот будет Егор, тот жил в квартире и знал кота. И они как-то уживались вместе, и логично было бы подумать, что он выбрал именно своего последнего хозяина. После его внезапного ухода, он очень тосковал, ждал возвращения, бегал к двери и разочарованный уходил, видя, что там был совсем не он.

Учитель взял на руки весьма упитанного рыжего кота и прижал его к груди так крепко, что тот громко взвизгнул, словно упрекал его за то, что тот так отплатил за все хорошее, что он для него сделал.

Алина рассмеялась, учитель ослабил объятья, выпустил своего спасителя. Кот немного успокоился, но все еще на него обижался, попробовал даже шипеть в ответ на такие зверские ласки.

– А ты не знал, куда добрыми делами дорога стелется? – спросил он у кота. Я не думал, что еще смогу вернуться и вдохнуть воздуха осени, такого прохладного и такого обворожительного.

Они проговорили до утра, все время кипел чайник на плите, и он наслаждался кексами с изюмом. А она не притронулась к любимым кексам, ей так много надо было ему рассказать. Да и спросить хотелось о многом, ведь с их последней встречи прошла целая вечность. И теперь она была старше, чем он. Хотя тогда было 17 лет разница, но все относительно в этом мире.

Он слушал и улыбался и смотрел на нее с такой нежностью, что Алина почувствовала себя совершенно счастливой.

Кот мирно спал в кресле, ему снилась золотая рыбка, и он не сомневался, что она исполнит три его желания, как всегда бывало в сказке

Свидание в темнице

Светлой памяти Сушко Спиридона Гавриловича

и Матейкина Николая Карловича

Бойтесь своих желаний, они исполняются, повторил Рыжий, да и не только он один, моя бабушка тоже так говорила.

Я не боялась, я просила у него не вечную молодость или красивого мужа с миллионными счетами во всех банках мира. К тому времени это меня мало волновало, пора было подумать о душе, давно пора.

Мне хотелось совсем другого в последние дни октября. Ту самую ночь я хотела провести в темнице.

Кстати, есть экскурсии в казематы, где обитал великий писатель, за умеренную плату можно провести ночь на нарах и почувствовать себя узником мертвого дома.

Но не этого мне хотелось, оказаться на несколько часов там, где сидел мой любимый дедушка в 1938 году, чтобы хотя бы несколько часов ему там не было пусто и одиноко. Тогда ему было 50, и в любой момент он мог покинуть этот мир по воле бунтовщиков, захвативших власть. О том, что этого не случится, что они его выпустят, знать он еще не мог. Это я теперь знаю, а для него каждый день мог оказаться последним, долгие семь месяцев.

Но что мог чувствовать он в те часы и дни?

Мне было страшно, мне было очень страшно, но оказаться хотелось именно там, в одной из безымянных тюрем, где, как говорят, уголовников не было, только те, кто по разнарядке схвачены властью, обещавшей им земли и свободу. Но обещать, не обязательно жениться, а в их случае такого никогда и не бывало. А ведь он должен был переживать и заботиться еще и о 7 своих сыновьях и трех дочках, оставшихся в деревне, где он и был до той самой поры не только кулаком, но и прекрасным тружеником, за что собственно и объявлен был кулаком. Такой вот круговорот кошмара в природе.

Желания сбываются. Сначала показалось, что я все-таки попала в ту самую камеру, где бунтарь стал философом и с Раскольниковым встречался, и пытался из него человека слепить. Второй том романа написал, а потом его уничтожил, но это совсем другая история.

Но нет, камера была настоящей, а не той для туристов, которые с жиру бесятся.

***

В первый момент я растерялась, потому что найти там молодого дедушку было не так просто. Но выяснилось, что из всех видел меня только один человек, тот, к которому я пришла. Я ж не в своем времени обитала, узники меня и не видели.

Он поднялся с черной лежанки и улыбаясь (именно добродушно улыбаясь) пошел ко мне навстречу.

– Ты мне снилась, я ждал тебя, внучка, – говорил он.

Наверное, его сокамерники решили, что он бредит, хотя дед был спокоен и почти счастлив. Впрочем, они отвернулись тут же и занялись своими привычными делами.

– Как вам там живется? Надеюсь, лучше, чем нам тут, иначе, зачем все это было? – тут же спросил он.

О его самообладании и чувстве юмора рассказывали все многочисленные родственники, все односельчане, кто его знал. Мне оставалось только сожалеть о том, что я видела его только пару раз, да и годков мне тогда было три или четыре. Но я помнила все, что связано было с ним. Я как-то умудрилась это запомнить.

– Да по-разному живется, но я уже старше тебя, дедуля, книжки пишу, часто в гуще событий остаюсь.

– Да ты что? Хорошие?

– Разные, но я стараюсь, правда. Теперь и до тебя дошла очередь, а тем более теперь, когда мы с тобой свиделись.

Но больше мы ничего сказать друг другу не успели. Из глубины той камеры, где он был, а я оказалась, к нам навстречу шел высокий, с офицерской выправкой человек лет сорока. В полумраке я видела скорее его силуэт, мне даже черная форма Дроздовского полка померещилась, хотя это была только роба, как и у остальных.

Я невольно взглянула на деда, словно пытаясь спросить, кто это?

Он пожал плечами растерянно, словно не знал, кто же это был, как его представить, а главное, почему он меня увидел.

– Николай, его вчера привезли, станция Колония, как-то так вроде это поселение называется. Больше ничего не ведаю.

***

Теперь, когда я повернулась к свету, а он остановился около стены, онемела я. Ведь этот человек меня видел, в отличие от всех остальных. Да я узнала его, хотя в доме не сохранилось ни одной фотографии, вечно пьяный комиссар уничтожил их все с такой яростью, что уцелеть ни одному изображению моего второго деда было невозможно.

Как говорил наш адмирал, жить надо так, чтобы они ненавидели даже наши портреты, и он был прав.

– Мне послышался голос знакомый, но кто ты? – спросил он, – и как здесь оказалась.

– У тебя трое детей Константин, Регина и Елена, наверное, хорошая память на голоса, – просто отвечала я.

Он все еще не верил в то, что происходило в этой камере, да и я тоже не верила.

– Я боялась, что не узнаю дедушку, которого видела только в детстве, а потом на фотографиях, но как же я могла узнать тебя? И все-таки узнала, твой старший сын, твоя копия, он прошел от Москвы до Праги и Будапешта, думаю, что ты там шел рядом с ним, по тропам новой войны.

– Если верить этой Незнакомке, – то твой сын встретится с моей дочерью, кто бы мог подумать. Но как бы там не было, эта дева прекрасная позволит мне сегодня умереть спокойно. Теперь мне ничего не страшно. Не знаю, как она сюда попала, может она просто нам снится, но это самый лучший на свете сон.

Звякнула железная дверь, я бросилась на шею дедушке, и в тот момент, когда прозвучала его фамилия, он успел крепко меня обнять и поблагодарить.

Как адмирал лет на 20 раньше, он уходил спокойно, генерал Дроздовский им бы гордился, а я бы сокрушила всех тех, кто за ним пришел, но в том времени мы не могли ничего трогать, даже убить бабочку или сорвать цветок, потому что это нарушило бы ход событий в грядущем.

***

Оставалось еще какое-то время для того, чтобы взглянуть на дедушку, к которому я и шла, прорывалась сквозь время.

Мы знали, что творится за стенками этой жуткой тюрьмы. И мне оставалось только сказать, чтобы заглушить звуки выстрелов, брань пьяных палачей и стоны уходящих в вечность.

– Они освободят тебя, тебе нечего бояться. Я и пришла, чтобы это сказать.

– Мне сегодня снился сон, в каком-то незнакомом доме, на четвертом этаже я держал на руках совсем маленькую девочку, а она бунтовала и рвалась к отцу. Я еще подумал, что девочка – это диво какое-то. Что могло меня тут удивить, а вот видишь, сон с четверга на пятницу сбывается.

– Я была маленькой и глупой, мне только что исполнилось три года, но я помню, я помню нашу с тобой единственную встречу.

***

Я проснулась и подошла к окну уже в своей реальности первого ноябрьского дня. За окном кружился пушистый снег, все небо заволокли снежинки в виде сердец. И мир казался совершенно белым. Такое может грезиться и сниться только в первый день ноября..

Дурманящий запах сирени

Сколько раз во сне Алина видела мифический Плес, утопающий в сирени, улочку, по которой она шла к дому прабабушки и человека в черном, уходящего вдаль. Она видела его только со спины, но знала, что это знаменитый художник, в которого была безнадежно влюблена ее Ажбета. Она словно тень бродила за ним по тем живописным местам, и один раз даже видела, как он писал свою Сирень.

Так она рассказывала своим близким, говорила так убедительно, что они поверили в сей факт ее короткой, но такой яркой биографии. С ней много что случалось потом, но она рассказывала о художнике и сирени на его небольшом полотне, она видела, как рождалась эта картина.

Они знали, что в нее был влюблен соседский мальчишка, ставший потом известным художником, это сомнению не подлежало. Говорят, он из ревности и зависти пообещал ей написать шедевр, да такой, что померкнет творение Мастера и забудется навсегда. В юности мы можем все, потом правда далеко не все получается.

Мастер остался незыблемой глыбой в душе юной девицы. Но как говорила часто бабушка, картина была чудо как хороша. Только где она потом оказалась, что с ней стало, никто не ведал. Да и говорили о том, что картина эта ничего кроме несчастий не приносила. Бабушка очень рано умерла от тифа, а художник затерялся где-то в столице и в Плес больше не возвращался.

А вот бабушка Анна перед смертью все время говорила о картине с сиренью, где был прорисован каждый цветок и лепесток, и о том, что только на этом полотне остался портрет ее матушки. И сама она тихими лунными вечерами садилась к роялю и пела ту самую песню:

После ее похорон Алина каким-то чудом в Плесе нашла сына того художника, которому было лет сто не меньше и твердо решила отправиться в этот город. Хотя бы подышать тем воздухом, увидеть ту сирень, а если ей повезет, поговорить с несносным стариком, именно так о нем отзывались все, кто его знал, и бабушка в том числе.

– Если даже я ее увижу, то, как же узнаю, – уже в поезде размышляла Алина, хотя не хотела себя тешить напрасными надеждами. Где и как она сможет увидеть Ажбету, которая была моложе, чем она лет на пять, когда покинула этот мир. И ни одной фотографии не осталось. Увы, такое часто случалось в те годы, когда приходилось все бросать и переезжать в самые дальние края, убегая ли от преследований, или оказавшись в ссылке.

В то ранее утро она добралась до Плеса и ступила на землю, где совсем юной ходила ее прабабушка.

Здесь все дышало Левитаном и сейчас, через столько лет ничего не менялось. Даже если старик ее не пустит на порог, она и так получила не мало. И бабушка в белом платье, кажется, следовала за ней повсюду. Вот на нее только и оставалась последняя надежда. Может он все-таки сменит гнев на милость, ведь она добиралась сюда из Сибири, чтобы увидеться с ним, поговорить, взять интервью, если получится, на это не было надежды вовсе, но Алина была так упряма.

И ей несказанно повезло, вместе со стариком в старинном доме был его внук, парень лет 30, хотя ему могло быть и значительно больше. И он проводил Алину в это историческое поместье.

Старик, словно король, восседал на высоком кресле. Пристально смотрел на Алину и вдруг спросил:

– Так это ты?

Она растерялась и не знала, что ответить. А парень напротив нее перебирал листы с эскизами и зарисовками

– Левитан, Букет сирени, вам не ко мне нужно, милая барышня, а в музей, хотя как видите, я сам давно стал музейным экспонатом. Сколько лет кисти не держал в руках. Но жил и за себя и за отца, мне точно две жизни было отмеряно. А он всю жизнь любил не мою матушку, а ее, только свою девушку, затерявшуюся в сирени.

Алина краем глаза поглядывала на рисунки в руках парня, и вдруг ее словно током ударило. Но она не проронила ни звука, боясь, что старик придет в ярость и прогонит ее в тот самый момент, и она так и не увидит свою Ажбету. Ведь он не приглашал ее в гости, она приехала сама. А по лицу его пробежали тени, настроение менялось на глазах.

Парень все понял и положил на столик эту зарисовку, развернув ее к ней, так чтобы было лучше видно. Там на самом деле проступал портрет. Ажбету ни с кем нельзя было перепутать.