Тезей в лабиринте страстей. Античные хроники

Глава 12 В мире Миноса

Мы с вами расстались с царем Афин Эгеем, когда он покинул уютный остров и отправился в путешествие дальше. И сколько раз говорили царям, что такие путешествия рано или поздно до добра не доведут, дорого заплатить придется, но цари, как дети малые, когда и кого они слушались, царь Эгей оказался страшно упрям и безрассуден, потому что он оказался на острове Миноса, а остров тот все благоразумные путешественники обходили стороной.

Но он же был не много и не мало, а царем Афин, вот и остановил свой корабль именно на том самом острове, о чем потом пожалеть ему придется сильно, и смерть его во многом будет связанна именно с этим островом проклятым, хотя до тех пор пройдет еще немало времени.

А пока полный сил и достоинства вышагивал царь по острову Миноса и готовился познакомиться с грозным царем, а почему и не познакомиться, разве он не равен тому во всем?

Когда какой-то юноша вышел к нему навстречу и стал к нему приставать с расспросами, кто он да что он, и что ему нужно тут, царь вспылил, слово за слово, и до мечей дело дошло. То ли юноша был хилым, то ли царь еще сил не растерял, но убил Эгей парня, глазом не моргнув. А тут только и выяснил Эгей, что был это царский сын и наследник, час от часу не легче

– Беги, – приказал ему Гермес, оказавшийся в том самом месте, ему нужно было спасти царя, и заставить его прожить до тех пор, пока сын Посейдона не окрепнет, не явится сам в Афины.

Эгей не заставил просить себя дважды, словно стрела из лука Артемиды, бросился он к кораблю, на котором сюда и пожаловал.

– Хорошо, что ты еще с чудовищем, Минотавром не встретился, тогда бы так легко не отделался, а этот просто расслабился, зная, что никто их остров по доброй воле навещать не собирается.

– И что теперь будет? – спросил у Гермеса Эгей, – думаешь, он меня чудовищу бросит на съедение.

– Тебя не бросит, ты старый и не вкусный, чудовище и отравиться может. Но и просто так без наказания не оставит.

– Не такой я старый и не такой не вкусный, – ворчал царь, хотя понимал, что с Гермесом спорить не стоит, он тут при нем был, ничего дурного ему не сделал пока, и оставаться в таком положении одному ему совсем не хотелось.

– Да пошутил я, чудовище жрет всех подряд, особенно когда голоден, просто ты Афинский царь пока еще, и другим будет наказание

– А тебе ведомо, каким именно?

– Мне все ведомо, иначе бы я тут не был. Минос уже обо всем узнал и требует приносить в жертву лучших юношей и девушку его Минотавру.

– А что будет, если я этого не сделаю, – упавшим голосом спросил Минос

– Да ничего особенного, – снова усмехнулся Гермес, просто, от Афин твоих не останется следа.

Вернуться домой и объявить о том, что каждый год они будут отправлять на Крит 12 юношей и 12 девушек, да как у него повернется язык такое сказать.

Царь поспешно возвращался в Афины, путешествовать ему в один миг расхотелось, чтобы не умножить все горечи и печали. Надо еще думать, что с царем делать, как быть.

Глава 13 Медея в Афинах

А в Афинах каким-то чудесным образом оказалась дочь Ээта и внучка Гелиоса Медея. Царевна, связавшаяся с проходимцем Язоном, так и не ставшая царицей. Это отдельная история, которую потом записала богиня колдовства Геката. И звучала она примерно так из уст самой Медеи:

К тому времени, когда Эгей вернулся из путешествия, все это уже свершилось, предательство Язона, смерть его детей, отравленная туника, погубившая новую жену и ее отца. Медея все это сделала и только после того немного утихла боль в израненной душе.

Сама Медея даже говорить с Язоном не стала, от любви до ненависти оказалось меньше одного шага, не зная, куда ей податься, она свернула в Афины и стала дожидаться, когда царь вернется из путешествия. Дома, по словам тетушки Цирцеи пока было тревожно и опасно, надо подождать, пока гнев отца уляжется.

№№№№№№

Царь с радостью принял непрошеную гостью, и понимал, что пока Медея в Афинах, ему никто не страшен, он может быть способен на все.

Медее тоже деваться было некуда, и она решила, что какое-то время поживет здесь, а там будет видно, что и как надо делать дальше. Ни на остров к тетушке, ни в Колхиду ей пока ехать не хотелось. Слишком живы были все воспоминания и подвиги ее напрасные, она сама должна была хоть что-то сделать и как-то изменить этот странный мир.

Эгей не стал скрывать от нее оба самые главные происшествия, и ночку с царевной, и то, что с ним случилось у Миноса, рано или поздно чародейка все узнает, так пусть она все от него и узнает.

– Я ведь даже не ведал, что он царский сын, хотя там вряд ли что-то бы переменилось от этого, слишком страсти были накалены.

Она первая узнала о том, что грозило царю за невольное убийство.

– Пока не сгинет чудовище, у нас нет выбора, тут не хватит всех моих чар, – спокойно отвечала Медея.

– Видно так тому и быть.

Царь рассказал о милой и покорной Эфре и стал сожалеть, что не может привести ее в Афины, все говорят, что у нее родился наследник.

– Моего наследника постигнет та же участь, – тяжело вздохнул Эгей, – я отнял его сына, он заберет моего, в мире должна быть справедливость.

– Но он же должен стать героем, – возмутилась Медея, а епе это случится, если ты будешь его все время прятать?

– Пусть это случится не сегодня, а позднее, когда парень подрастет, и сам сможет за себя постоять и сделать выбор, как ему быть, но не теперь.

– Пусть будет по-твоему, – отвечала чародейка, она пока молчала, но знала, что непременно что-то придумает чуть позднее, да и к тетушке за советом можно обратиться.

Но в тайне и царь надеялся на то, что Медея что-то сможет сделать для Тезея. Он слишком долго его ждал, чтобы так просто отдать Миносу, да еще и на съедение чудовищу. Нет, не такова будет участь его сына и единственного наследника, да и Медея тут не просто так появилась, вместе они сила. Но Медея пока загадочно молчала.

Глава 14 У перепутого камня

А между тем Тезей, как мы помним, рос не по дням, а по часам, и очень быстро он стал отроком, а потом и молодым парнем. И не сиделось ему на месте, никак не сиделось. И связь с Посейдоном, и обещанные Афины толкали его вперед.

И так бродил он по разным местам, и все хотелось ему что-то узнать, что-то отыскать. И сны были все о том самом, о странных вещах, которые были для него оставлены кем-то далеким и всесильным.

И ноги привели его однажды к тому самому перепутному камню, под которым царь Эгей спрятал для своего сына волшебные вещи. Там присутствовал и чародей, бывший при зачатии Тезея во дворце. И так все чародей устроил, что никто чужой до них добраться не смог бы, только тот, кому они предназначались.

Вот и теперь чародей появился перед тем самым камнем и сообщил, что он должен еще немного потерпеть и подрасти, и настанет тот момент, когда он сможет поднять этот камень и получит свои дары от царя Афин. А без них перед царем и появляться не стоит.

Оживился Тезей, понял он, что жизнь начинает бурлить вокруг, и вернулся домой окрыленным и воодушевленным.

– Он сказал, что все начнется, когда я сам подниму камень и заберу все, что там для меня царь припрятал. А что, хорошее испытание, и главное, никто чужой не сможет мне на пути встать.

– Никого ни о чем не проси, иначе не сбудется пророчество, если камень поднимет кто-то другой, то и троном Афин будешь владеть не ты. А ведь ради тебя все тут затевалось когда-то, – заявил на прощание чародей.

Слова эти Тезей запомнил навсегда и стал взрослеть и матереть и ума набираться, потому что царю не только мышцы требовались, но и мозги тоже, иначе воцариться в Афинах он сможет, но долго ли там продержится?

№№№№№№

Во второй раз пришел к перепутному камню Тезей, и снова ничего у него не получилось.

На этот раз Гермес оказался с ним рядом, взглянул на него пытливо, подивился тому, что тот его сразу узнал, хотя никогда прежде не видел.

– Ты почти готов, чтобы сдвинуть камень с места, может тебе чуть – чуть помочь? Мы готовы, – пришел он на помощь Тезею.

За спиной его стоял Геракл, самый сильный в те времена из воинов.

В тот день они встретились в первый раз, а потом часто пересекались, и из Аида спасал его именно Геракл, правда, через много – много лет. Так вся жизнь Тезея под знаком Геракла и проходила.

Геракл молча двинулся к камню, но Тезей его остановил:

– Я должен сделать это сам. Никто не должен мне помогать, просто надо еще немного подождать.

– Смотри, передай Посейдону, чтобы мы предлагали тебе свою помощь, но ты от нее отказался.

В тот момент они растворились оба, а Тезей посидел перед камнем в задумчивости и понял, что все делается только с третьего раза, но никак не раньше. Он запомнил Геракла, тот ему сразу понравился, хотя он и был сыном Зевса, и были они такими разными.

Глава 15 Дорога полна опасностей

А потом наступил тот самый третий раз, когда уже сильный молодой царевич подошел к тайнику.

На этот раз Зевс появился перед ним, и Тезей сразу узнал своего дядюшку.

– Гермес сказал, что ты готов к тому, чтобы поднять камень

– Надеюсь, что это так и есть, – спокойно отвечал Тезей.

И на этот раз у Тезея все получилось, на глазах у Зевса он поднял камень, который так долго ему спать не давал, достал меч и сандалии, чтобы его можно было опознать в Афинах по этим вещам, и решил, что не станет терять времени даром, а сразу туда и отправится. Наверное, в Афинах его уже заждались, да и самому ему х хотелось поскорее оказаться в своем новом мире, пока царь еще жив, он многому может его научить, и легче ему будет приступать к делу, может быть самому важному в жизни. Сколько мечтаний и заблуждений таились в его душе.

Тогда он еще ничего не ведал о Миносе, о том, какую участь для него уготовил царь Эгей. А что, если хочешь быть царевичем, так пройди достойно испытания. Так было всегда и со всеми в начале пути.

№№№№№

Когда Тезей простился с Зевом – свидетелем его преображения и первого, но самого главного подвига,, без него ничего в жизни не было и быть не могло, прямо на том месте, где только что он видел Громовержца, появился чародей, уже старый его знакомый,

– Ты пришел, чтобы сказать мне, что я должен отправляться в путь? – спросил Тезей.

– Именно за этим, а еще хочу тебе напутствие дать. Ты же мало что об этом мире ведаешь, а я пожил и все знаю.

– Я тебя внимательно слушаю, – в голосе Тезея появилась какая-то вальяжность. Он не сомневался, что теперь будут только розы на его пути и никаких шипов, оврагов, и новых испытаний. Это и заставило чародея усмехнуться в усы:

– Я должен еще сказать, что для тебя есть короткий, но бесславный путь морем, а есть длинный, но со славой по земле. Подумай хорошенько и выбери, что тебе ближе, так потом и жизнь твоя развиваться будет.

К тому, что чародей всегда говорил загадками, Тезей успел привыкнуть, но никогда они не играли в его жизни такой серьезной роли как теперь, он пытался понять, как же ему поступить. Море казалось родным и близким, именно там он надеялся на помощь и внимание со стороны отца, но земля – это место для Зевса важное, наверное, недаром он тут появился, а потому он должен был выбрать именно это место для своего путешествия.

Наверное, думал Тезей слишком долго, чародей притомился его ждать, и все-таки он услышал:

Хорошо, я выбираю путь по земле, надо на мир посмотреть, себя показать, а по морю потом успею еще попутешествовать, ведь все только начинается в моей жизни.

– Ну что же, пока ты все правильно делаешь, посмотрим, что будет дальше, – заявил он

Афина и Гермес с высоты за ними следившие, переглянулись.

– Ну не может он обходиться без приключений, в море отдали бы его Посейдону во власть и все, а теперь придется за ним следовать.

– А у тебя нет никаких важных дел, так что вперед и с песнями.

Она улыбнулась, когда Гермес, не прощаясь с ней, отправился на землю.

– Велика радость не Зевса, а этого заносчивого парня сопровождать, а он будет тут свою линию гнуть.

– Ничего, покорных Гермес ведет, а упрямых тащит, – услышал он голос Афины, а может быть это Геката говорила, вестник слышал, что голос был женский, но чей именно он разбираться не стал.

– Ничего, будет и на моей улице праздник, когда вам придется за дело взяться, – злорадно произнес он в ответ, уверенный, что слова его достигнут ушей той, которая решила немного поиздеваться над ним.

№№№№№№

Появился перед Тезеем Гермес, но встретил он царевича на этот раз не слишком приветливо.

– А ты море выбрать не мог? – тут же стал упрекать парня Вестник.

– Не мог, чародей сказал, что это бесславный путь. Негоже так начинать жизнь, подвиги должны быть в самом начале, а потом, кто знает, что нас ждать может.

– А тебе славу подавай?

– Конечно. Вон Геракл как развернулся, а я не видел света, ни одного подвига не совершил, – жаловался Тезей.

– Ладно, пошли, раз выбрал, то выбрал, что теперь спорить напрасно. Все равно придется пройти этот путь, как не отговаривайся.

Тезей запомнил эти слова и решил, что настанут и для него светлые дни, а пока слава Геракла никак не давала ему покоя.

Глава 16 Тезей едет в Афины

Это было первое путешествие Тезея, и самое главное, и оно запомнилось парню, как первая любовь на всю его бурную и долгую жизнь.

Чтобы не было так скучно, они заглянули к Пану и прихватили сатира Гектора, так его называли задолго до Троянской войны и даже рождения наследника царя Приама. Наверное, потом в честь него и назвали не самого удачливого из царевичей.

Сатир Гектор радости большой от такого путешествия не испытывал, ведь лежать под кустом да за нимфами бегать было значительно интереснее, а тут вместо нимфы Гермес, и такой он хитрый и коварный, что покой сатиру только сниться будет, а потом и сниться скорее всего перестанет. Но так как улизнуть сатир никак не мог, то он решил из всего этого извлечь максимальную выгоду для себя, и прославиться, ведь только он один сопровождал Тезея в Афины, остальным его собратьям это могло только сниться, а то и не сниться вовсе.

Но и Гермес и сатир понимали, что славная жизнь таит в себе подвиги, и надо быть ко всему готовыми. Странно, что до сих пор все было так тихо и обыденно, словно не герой и сын Посейдона в Афины направлялся, а простой смертный.

Но ждать тех самых подвигов долго не пришлось. Стоило только о них помянуть, как они и нарисовались сами собой.

И как только они покинули свое царство и ступили на чужую землю, тут и появился великан Перифет. Парень этот был широко известен среди богов, и только Тезей пока не ведал, что он сын Гефеста – бога кузнеца, а Гермесу доводился племянником. И значит, сама Гера была его бабкой родной.

Но Гермес подал знак сатиру, чтобы тот ни о чем таком не говорил, а то перепугается герой, забудет, что у него есть волшебный меч, а в сандалиях и сбежать от великана было не трудно. Нет, им обоим как раз хотелось посмотреть, что и как он делать станет.

Когда Тезей решил узнать, кто он такой, какого роду и племени будет, Гермес просто сказал:

– Разбойник совсем от рук отбился, драться железной дубиной из-за спины – не царское это дело, – говорил он Тезею, а до этого жаловался отцу и Гере, но они только посмеивались.

Это развязало Гермесу руки, и он решил столкнуть разбойника с Тезеем,

№№№№№№

Так Тезей и вступил на путь своих подвигов. Он ничего не боялся, потому что был не пуганным, знал, что великан бьет только со спины дубиной. А предупрежден, значит и вооружен.

В тот момент, когда Тезей увидел его, то сразу же понял, что тот кого-то ему сильно напоминает. Но тогда еще с Гефестом он не сталкивался, а на дядюшку Гермеса парень этот был похож меньше. И все-таки простые смертные таких точно не рожали, только боги или титаны.

– Он сын Геракла? – успел спросить он у Гермеса.

Сатир расхохотался, как только услышал такое:

– Ты только Гераклу не вздумай о том сказать, а то и первого подвига совершить не успеешь.

Но больше говорить было некогда, потому что Тезей нежадно укрылся за огромным дубом, подкараулил его и вырвал дубинку, даже за волшебный меч хвататься не пришлось. Действовать из-за спины было вполне сподручно, хотя вряд ли герою стоит к этому прибегать.

И дубина обрушилась, сначала на спину, потом на голову великана. Он повернулся к Гермесу:

– Я хотел спросить, это примерно так происходит?

– Примерно так, – за него отвечал сатир Гектор, – вижу, что вы друг друга достойны. И тот и второй хорошо сражаетесь с выходом из-за угла. Значит победит сильнейший или тот, кто первым нападает.

– А почему нет, к нему вернулось то, что он творил и всего лишь, я оказался расторопнее других, а разве не справедливо, получить той же монетой?

– Совершил подвиг, нечего оправдываться, – услышали они голос Гермеса,

– Кто с дубиной пришел, от дубины и помрет, – изрек сатир, ему же надо было внести свою лепту в то, что творилось вокруг.

Тезей торжествовал, он избавил мир от разбойника. И об этом ему говорили все, кто с разных сторон бросились к герою. Люди были усталы и запуганы, как только поселился тут разбойник, не было им больше никакого житья, долго они ждали героя, но никто не отважился на схватку, Геракла ждали, а пришел Тезей, и вот освобождение.

Чувствовалось, что сын Гефеста (Тезей только теперь узнал его родословную) достал многих из местных жителей.

Глава 17 Спор на Олимпе

Весть о том, что какой – то Тезей расправился с его сыном, привела Гефеста в ярость, таким лютым его давно никто не видел. Да еще с тех пор, когда Гера его приняла назад, видя, что он ее простил, и он поселился на Олимпе, он был мирным и добродушным. Конечно, он знал обо всех художествах своего парня, но старался не привлекать к этому внимания.

Говорил Пану, который его чаще других предупреждал, что он таким уродился, что присмотра за ним не было, и как только он дела переделает, так спустится на землю и сам им займется. Но всем было понятно, что дела у него никакие не кончался, ничем заниматься он не станет, и так было до появления Тезея, когда все оказалось поздно.

Гефест забросил работу в кузнице, и только сатиры подбрасывали уголька, чтобы огонь не погас, траур же не может длиться вечность, он вернется к работе, и вот тогда еще спасибо им скажет.

Но пока Гефест был в печали и отправился пожаловаться Зевсу, о потери своего чада.

По дороге он столкнулся с Гермесом,

– Ты уже все слышал, все знаешь? – поинтересовался Гефест.

– Я там был, – заявил Гермес, он точно обо всем знал, кто бы сомневался.

– Сидел и смотрел, как сынульку моего убивали? Он ведь и тебе тоже не чужой. Сердца у тебя нету, братец.

– Это ты зря напомнил, но если бы был чужой, я бы его сам прибил за милую душу. А то ты не знаешь, сколько он бед натворил.

№№№№№

Так к Зевсу они вместе и ввалились.

Громовержец был сердит, почти лют, потому сразу к допросу приступил.

– И что там у вас случилось, ни с чем хорошим вы ко мне не приходите сроду, – ворчал Громовержец, ведь его оторвали от пира и отдыха, и словно нет у него никаких других дел.

– Тезей в путь собрался, и я с ним был, как ты помнишь. Парень мог и с дороги сбиться, если не проследить.

– Да помню я, и что же там у вас на пути оказалось?

– Внучок твой и оказался, Перифет. Не могли мы пройти мимо этого чудовища, вот из-за него Гефест и не дает нам покоя.

Зевс покосился на Геру, она, кажется, и не смотрела в его сторону, но все прекрасно слышала.

– Только не говори мне, что этот странный парень его пришиб.

Но тут можно было ничего не говорить, они посмотрели на Гефеста, и все стало ясно.

– Это что же за воин такой народился, что он с твоим чудовищем справился? – усмехнулся Зевс.

– Посейдона спроси лучше, но кто мне сыночка вернет? – никак не мог успокоиться Гефест.

Равнодушие отца его поразило не меньше, чем гибель сына. А ведь все родные люди.

– А нечего его возвращать, только пакостить и научился, а даже за себя постоять не может, так Посейдон и остальные меня на смех поднимут.

– Тезей, в отличие от Геракла, твоим людям помогает, тебе надо было посмотреть, как они все рады были, что избавились от этого паразита.

– Да уж не сомневаюсь, что рады. А ты бы лучше делом занялся, и смотри, чтобы огонь в печах не погас. Дурное дело не хитрое, таких еще нарожаешь, как и матушка твоя.

Таков был приговор Зевса, но главное, что он узнал – у Посейдона родился герой, вот и хорошо, посмотрим, как он против Геракла будет сражаться. А то братец все обижается, теперь и на его улице есть праздник.

№№№№№№

Постоял Гефест, подумал, но к Гере он идти так и не решился, кто знает, чем она ответит на такое происшествие, уж точно защищать его не станет, не стоит и надеяться.

– А ты ступай к парню, чудовищ у нас тут не мало, так и до Афин и до нас не доберется, а очень хочется на него взглянуть.

Гермес тут же исчез.

– Все они там сговорились, – твердил Гефест сатиру.

– А ты подумай, прежде чем новых чудовищ рожать, стоит или не стоит за такое дело браться.