Тень Прекрасной Дамы. Марина и Анна

Name: Тень Прекрасной Дамы. Марина и Анна
Rating: 0 (0 reviews)
Author: Любовь Сушко
ISBN: 9785006226456

Любовь Сушко

Издательство:

Автор

Жанры:

пьесы и драматургия,стихи и поэзия,серьезное чтение,пьесы, драматургия,cтихи, поэзия

Аннотация

Читать онлайн

Cкачать на Литрес

-
100%
+

ISBN 978-5-0062-2645-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

От автора

После того, когда появилась книга «Шарм серебряного века, грянул юбилей Марины Ивановны Цветаевой, и взглянула на те времена под другим углом зрения.

Марина и Анна – две путеводные звезды того удивительного времени, две вершины Парнаса, достающие до небес.

Они такие разные и все же, они так похожи, и какие замечательные исторические фигуры.

А вокруг них ученые мужи от Пушкина и Блока до И. Бродского.

И когда все писалось, чувствовалось, что они живы, они рядом, они творят вместе с нами, но при этом они стали уже легендами и песнями и сказаниями, шагнувшими в неведомый для них 21 век

Эпиграфом к сборнику стало стихотворение, которое его и открывает здесь.

Как оно возникло, именно возникло, я вряд ли смогу вспомнит. Писалось на одном дыхании. И было ясно, что будет продолжение, целый цикл точно. Ведь когда-то в самом начале они обе явились к нам, говорили с нами со страниц дореволюционных сборников, вели вечный спор, когда мы постигали лирику серебряного века за студенческой партой, в аудитории.

Это была прекрасная пора, потому что в наш год литература эта была возвращена и впервые включена в программы лекций и семинаров. Тайное у нас на глазах стало явным. Они действительно к нам вернулись в те дни

Анна Ахматова

Ахматова Анна Андреевна…Зачем повторяю я сноваОтчаянно, странно уверена,Хватаясь за жест и за слово.Пути мои все перепутаны,Надежда до срока растаяла.Каким-то последним салютомТам вспыхнет Марина ЦветаеваО да, маскарад продолжается,Я знала, и в это я верила,И в душах заблудших останется.Та третья, темна, не уверена.Испанской графиней в туманностиПечальной вдовою и девочкойОткуда все дикие странности,Куда это крылья вдруг денутся,И правят душой суеверия,И перья отбросив павлиновы,В себя в этот вечер поверю я,Забуду об Анне с Мариною.Вот так и душа прорезается,Судьба проступает незрячая,И строчкой последней останетсяВ тумане Собака бродячаяВ Бродячей собаке мы встретились,Вы это, конечно, не вспомните,Столкнулись, читали, отметились,И где-то растаяли в полночи.Отчаянно, странно уверена,Хватаясь за жест и за слово.Ахматова Анна АндреевнаЗачем повторяю я снова?

Думали человек

Думали —человек, и умереть заставили.

М. Цветаева.

Из брани избран, чтобы статьизбранником судьбы и рока.И на челе его печатьотверженного и пророка.Про рок устал он говорить,да кто его теперь услышит?И пусть во тьме свеча горит,душа, дыша, взлетает вышеИ падает, и грешный мир,оставленный, о ней вздыхает,Из брани голоден и сир,пророк, как рок, один шагает.От чаянья беды молчит,отчаянье в себе подавит.И снова с нами говорит,пусть мир воинственный бездарен,Но где-то у иной чертыи в полосе иного светаНад миром дивной красотыон избран, чтобы быть поэтом.И вдохновение емунисходит – боль и наказанье,И этот свет, и эту тьмуон видит в тишине, от браниУшел, но только краткий миг,и вечность будет за плечами…Какой-то призрачный старикот чаянья души не чает.И с частью горести и лжи,расстанется, чтоб счастье ведать,Но как душа его дрожитв преддверье смерти и победы….И в вечных отсветах огняон тень и свет иной эпохи.И снова смотри на меняпро рок забыв, пророк высокий.В тумане, в сумраке тревог,один, забытый в поле воин,И только век, и только богего внимания достоин…Про рок устал он говорить,да кто его теперь услышит?И пусть во тьме свеча горит,душа, дыша, взлетает выше.Из брани избран, чтобы статьизбранником судьбы и рока.И на челе его печатьотверженного и пророка.

Ее зовут Марина

И даже Блок в тумане не заметит,Не разглядит у роковой черты,Она зовет, но кто же ей ответит?Лишь с бездной одиночества на ТЫ.Молчала Анна в пелене рассвета,Надвинулась безумная война.Елабуга оставит без ответаТот скорбный миг, и навсегда однаТам где-то у черты, стирая лица,Как буквицы на призрачном песке.Звезде осталось вспыхнуть и разбитьсяО камни, и на этой высотеВ раю понять, что недостойна ада,В аду о рае в тишине скулить.– Ты будешь там… -Не надо, о, не надоСреди поэтов жить и их любитьИ ненавидеть, и сметая лица,Являя снова миру миражи,Она хотела в бездне воплотиться,Чтобы лишиться в небесах души.Она зовет, но кто же ей ответит?Там с бездной одиночества на ТЫ.И даже Блок в тумане не заметит,Не разглядит у роковой черты.

Затишье перед Бурей 1913

Королева вернулась в ту позднюю осень,Где ни бунта еще, не войны.И Шопена ей ветер внезапно приносит,И веселые песни и сны..Там все живы, ни казней там нет, ни расплаты,Маскарада веселая спесь,И поэты, и музы несутся куда-то,Презирая и ярость и лесть.Что случится потом, это все расписалиСценаристы, печальная ночь.Это осень несется по судьбам устало,Черной меткой ложится у ногЛист засохший, не будет, и нет оправданья,Только серая тьма и покой.Королева спешит в пустоте на свиданье,И Шопен тихо машет рукой…Штраус в вальсе закружит, оставит внезапно,И обрушит на мир тишину,И с какою надеждой, мечтой и азартомМир опять погружался в войну.И Шопена ей ветер внезапно приносит,И веселые песни и сны..Королева вернулась в ту позднюю осень,Где ни бунта еще, не войны….

Анна и художник

И письма из далекого Парижа,Какой -то даме, я ее не знаю.Но снова берег Сены сонной вижу,И слышу звуки вальса, вспоминаюО том, что с нами не могло случитьсяО том, что в тихом блеске пропадает.И только Сена и чужие письма,Мне о тебе опять напоминают.Она давно мертва, но я не верю.Что тот костер страстей угаснет скоро,И только Сены обреченный берегВсе Анну ждет с надеждой и укором.Ей выпала судьба совсем иная,Но ждет ее в тумане Модильяни,И никогда художник не узнает,Что было в этом жутком мире с нами.Но там другая Анна, королеваФранцузов будоражит не напрасно,И нет в стране отчаянной предела,И Генрих мертв – все зыбко и опасно.Но не сломить им дочки Ярослава,И над столицей наступает утро,Читаю письма, дивная забава.Ее назвали Дерзкой или Мудрой.И снова пишет Анну Амадео,И Люксенбургский сад дышал прохладойИ страсти нет границы и предела,И мы в плену и в чарах этих сада.

Разлука

Она сказала, что устала ждать.Он только усмехнулся и растаял,Но сколько можно пьесу исполнять,Где все не то, не так и против правилИ в полночи метался снегопад.И пес соседский выл в порывах ветра,Он не вернется в этот мир назад,И им обоим так удобно это.Когда мужчина зол и одинок,Кому он нужен, и куда стремится,И капитан команду всю обрекСкитаться вечно, берег только снится.Мне нынче снова снился Гумилев,Он убегал от женщины любимый,И слышал только страшной бури рев,Когда прослыл навек непобедимым.А Анна в тишине его ждала,На снегопад смотрела из окошка,И словно бы раздавленной была,И грустной, и растерянной немножко.Но появлялись лучшие стихи,И корабли растаяли в тумане,Она прощала все его грехи,А он ее опять в пучину манит,Вот так и жили, бунт легко пройдя,На берег не сошел он в час заката,И в шорохе забытого дождяБыла надежда и была расплата.

Черная дама из зазеркалья

Явилась в черном в зеркале старинном,Осталась где-то за чертой внезапно,И я опять звала ее Мариной,Стихи читала яростно с азартом,Свои или чужие – не понятно,Но в них была отчаянно – печальна.Она ушла в тот мир, в тот свет обратно,А нам осталась в том смятенье тайна.Приблизиться смогли мы к ней едва ли,Скорее отдалились в час рассвета,И больше нет тревоги и печали,Есть только тень та черная, приметыИ голоса забудем мы едва ли,И ветерок влетел и закружился,И фрейлины устало танцевали.И император грозный появился.И никакая сила не смогла быНас разлучить в тот темный миг, я знаю,Душа несется к раю по ухабам,Не понимая, что достигнуть раяЕй не дано, печали и сомненьяЖивут в душе у этой черной дамы,И лишь когда приходит вдохновенье,Она как прежде пишет мир упрямо.Приходит, в зеркалах не отражаясь,И остается тенью безответной,И вроде бы живет лишь обнажаясь,И душу отдает спокойно ветру.Растворена в порывистой стихии,Что с нею, кто в душе ее усталой,Веселый бог и призрачный мессия,Пред этой черной девой трепетали.Она ушла в туманы и обманы,Она следов, я знаю, не оставит.И дурно пахнут все ее романы,И только страсть судьбиной этой правит.И все-таки над высотой иллюзий,Она встает, всегда непостижима,И отступили в суматохе люди,И ждем ее, пока еще мы живы

11 Августа ушел М. Волошин

В этот день звезда сгорелаИ упала в пропасть бед.И высокий, яркий, смелыйВышел он на белый свет.Было тихо и пустынноВ мире, где гремит гроза,И отчаянно-картинноПосмотрел поэт в глаза.И растаяли чертоги,В небеса вела стезя,И отчаянный, и строгийПонял он, что так нельзяБольше жить в тиши у моря,Слышать чаек ропот рядом.И с Мариной снова споря,Говорил он ей – Не надо.Но о чем? Какое делоНам до их бесед у моря,И душа в туман летелаС чайкой, с ветром, с Музой споря,Боль забытого романа.Призраки былого счастья,Не укрыться от обмана.Шторм над миром, и в ненастьеОн уходит, не прощаясь,В мир валькирий и сказаний.И встречают в мире таинствЧайки с женскими глазами.И преследуют поэты,Чьи-то сны, стихи и дали,И проснувшись до рассвета,Пребывает мир в печалиПребывает мир в волненье,Вдруг они опять вернуться,Каждый и поэт и гений,Море там. у ног волнуетсяИ забыв свои чертоги,И в его стихи врываясь,Все здесь гении и боги.Боги верно возвращались..Коктебель в тумане тает,Как одна сплошная рана,Он опять гостей встречает,Помня дик Максимилиана

Август тает

Август тает, и осень уже на пороге,И немного смущает течение дней.Нет, не лето, а жизнь беспощадно уходит,Заблудилась душа среди грез и теней.Это остров надежды нас манит, я знаю.Это вера еще не растаяла, но,Танго вновь исполняет там осень шальная,Не сластит, а горчит дорогое вино.И мужчина, как призрак забытой стихии,Мой портрет он напрасно пытался писать,И на лунной дорожке застынет Мессия,А Пилат затерялся в тумане опять.Нам бы тоже беседу продолжить, слепаяИ печальная осень пришла на порог,Это август в тумане рассеянном таетИ уходит, нет, он задержаться не смог.Две двадцатки нам новые шлют испытанья,И печаль запивает мой призрак вином,Ничего не останется, только свиданьеТам с Пегасом, летящим в туман за окном.И о чем-то твердит, улыбаясь, Марина,И смеется во мраке ученый мой кот.Жизнь порою жестока, а память невинна,Этот августа с усмешкой невинной пройдет.И оставит на белом листе он посланье,Мне его прочитать не дано до поры,И останутся бури осенние с нами,Но не знаем мы правил жестокой игры.А она улыбается и исчезает,Ей давно все равно, непонятно, смешно,Только где-то за окнами сонными тает,Синий плащ и распахнуто в пропасть окноЭта женщина, не человек, а стихий,Растворится и рукопись снова сожжет,За спиною ее полыхает Россия,Только что ей теперь до трудов и забот.

Перед отплытием

Перед отплытьем в городе страстейВозникла Анна и исчезла снова.И затерявшись там, среди гостей,Она опять искала Гумилева.Но не было нигде его, в пленуУ той любви, она не отпускала,Корабль призрак в снах ее тонул,И приходилось все начать сначала.И никого на призрачном пути,Матросы растворяются в тумане,А он не знает, как ему пройтиПо суше, чтобы возвратиться к Анне.Разлито масло и убит другой,Но он не мог погибнуть в этой схватке,Его вела бессмертная любовь,И верила, что будет все в порядке.Когда ворвался пьяный комиссар,Мычал и тявкал черный пес в тумане,И видела она, как он устал,Но он вернется в эту полночь к Анне.– Да ты пришел за ним, – она твердит, —Остановись, не любит он поэтов,И комиссар под окнами убит,И скоро призовут ее к ответу,Но алиби у Анны знает бог,Хотя они его там распинают,Перед отплытьем в городе тревог.На Невском снова призрак возникаетКого-то мертвым в этот час нашли,Очки снимал устало А.,И таяли, и таяли вдали,И уходили от любви и дома…И всадники летят в иную даль.Все тяжелее Анне оставаться,И повторять, что ей безумно жаль,Жалеть себя и с ними распрощаться.Стареть одной, венки плести для них,Среди бандитов пьяных растворяться.И Фауста с поэтом в снах своихОпять встречать и тихо улыбаться.И «Реквием» устало повторять,Ведь записать его она не может,И ждать рассвета, избавленья ждать,И горечи отчаянные множить,

Памяти О. Мандельштама

И тот, кто о тиране говоритС таким призреньем и такой тоской,На севере далеком растворится,И уведет в мороз тот за собой.Жена и Анна в городе пустомО нем молили Демона напрасно,И ветер пел, и где-то за столомПил Пастернак и было все неясно.Мир пошатнулся, век сошел с ума,Он зверем навалился, снова душит.И это Муза дивная самаТерзает тело и терзает душу.Век серебром отлитый на вискахНе даст ему теперь расправить плечи,И стонет Анна, и плывут века,Незримая рука погасит свечи.А он перечисляет корабли.Тугие паруса и вольный ветерВезут Ахилла, тает он вдали,И нет покоя, счастья нет на свете.Оставлен дом, и дым его во сне,Как знак дурной, устало сердце биться.Наверно, точно истина в вине,О, если бы виною откупиться.Но все уйдет, останется миражТех дум и грез, и новый год встречаяХолодный миг и мир жестокий нашСвоих поэтов просто убивает.

«Две женщины метались в миг утрат…»

Две женщины метались в миг утрат,И в час сомнений хочется прорватьсяВ тот странный мир, где много лет назадОни царили, чтобы не сдаваться.И вот теперь, когда тиран молчит,И каждый доносить готов, на светеТак мало света, и так тяжко жить.И в дом опять ворвется стон и ветер.Пришли за ним и снова уведут,Туда, в просторы ада, вспоминая,Что слово убивает, не спасутЖена и Анна, устали не зная.Все дальше он, все ближе облака,Душа парит, а тело каменеет,Перо не держит слабая рука.Он даже оглянуться не посмеет.За что ему такое, мир так пуст,Ни снов, ни грез, давно согнулись плечи,Тиран его казнит, и душит грусть.Но царь Микен придет к нему под вечер,О чем-то будет долго говорить.И позовет туда, в иные дали,Там снова Троя бедная горит,Рыдает Анна и жена в печали.Приам своих теряет сыновей,И Одиссей отчаянно резвится,В тумане снов и пропасти тех дней,И с ним сегодня это повторится.

Тень Марины

Очнувшись от спячки,костёр разведя на снегу,Я с посохом зрячимпо миру иллюзий бреду.Бреду и не знаю,кто встретится мне на пути,И всем я чужая,и трудно до вас мне дойти.Зовите Марина,милее и ближе она,И страсти лавинамне так же нужна и важна,А кто я в той жизни,давно и самой не понять.Очнувшись от спячки,я что-то хочу написать.А что, мне не ясно,такая случилась беда,Ждала я напрасно,что снова вернется сюдаТот мальчик красивыйон был то ли муж, то ли сын,Стихов переливывладели душою, и с нимМы молча расстались,у Музы я в вечном плену,Средь звезд и красавицбеспомощно снова тону.И злая русалкамою предсказала судьбу,Мне больно, мне жарко,и я до тебя не дойду.Туманом покрытото мутное бремя болот,И сердце разбито,и где-то там Леший живет,И вечная спячканаверное, проще и вот,Вернулась гордячкакуда-то в 17 год.Никто там не встретил,они по мирам разбрелись,И призрачный ветери ритма так пагубна высь.Сережа, Сережа,куда нас судьба заведет?Иду осторожнов тот самый семнадцатый год.

Музыка царила в высоте

И касались клавиш пальцы,И взлетали в миг единыйБабочки, сюжеты, паника,Ты назвал меня МаринойОговорка, боль, утрата,Никого из тех, кто с нами,И летит душа куда-тоНад полями, над морями.Хочется от грез укрыться,И побыть немного с вами,Время – яростный убийца,За лесами, за морями,Ждут меня иные дали,И совсем другие люди.И в пылу моей печалиМузыка звучала, лютня.Кто-то вышел к свету снова,И позвал меня обратно,И взлетело к небу слово,Как легка я вероятно.В голосе страстей забытыхПамятных стихов лавина,В пелене иных событий,Появляется Марина.И идет она усталоВслед за музыкой и словом,И симфония звучала,Как весенний мир взволнован,Он живет в своей стихии,В неразгаданной вселенной,И усталая МаринаИсчезает постепенно.Место пусто не бывает,Но она придет нежданноИз тумана возникает,И в тумане тает Анна.Клавиши скользят по пальцам,Музыку нам боги дарят.И прошу ее: -Останься.Улыбаясь, исчезает

Пришла, сидит

Пришла, сидит, напрасно ждет поэта,Его актрисы в маскарад бросают,Она напишет в забытьи про это,Как короля там страсти убивают.А может быть он хочет быть убитымИ о спасенье больше не мечтает,И только изнывает Маргарита,И Анна снова масло проливает.Ничто не растопило этой боли.И счастья не прибавило упорство,Но только свято верим мы с тобоюВ свое земное горькое притворство.Да я люблю, я это точно знаю.Но где-то там, в пылу иного мира,Напрасно он о призраке вздыхает,Прекрасной даме пишет злой и сирый,А рядом улыбается актриса,И он готов в метели раствориться,Пришла и ждет чужого бенефиса.– Ступай домой, свиданья не случится.Но не уходит, и его дождется,Чтоб получить невнятное, чужое,Так Муза над соперницей смеется,Не приближайся, милая, не стоит.И все-таки она потом напишетО том, что с ними больше не случится.Молчит и обреченно как-то дышит,Идет в метель, он долго будет сниться.

Незнакомка и поэт

В плену у Незнакомки он сияетОт счастья и предчувствия любви,Она не видит и она не знает,Как он влачит вдали пустые дни.Нет никого, печали запиваяВином коллекционным он молчит,И только где-то волки завывают.И забывает боль своих обид.Но вот теперь, когда она мелькнулаИ снова появилась у окна,Как будто жизнь восторгами дохнула,И странно обнимает тишина.Нет Музы, и Пегас несется мимо,Но в музыке отчаянных страстей,Он хочет, знаю, снова быть любимымНеуловимой Девою своей.Тьма не проходит, в мире мало света,Печаль растает, как к утру свеча.И женщина, как легкая комета,Его выходит в тот туман встречать.Она живет, она парит над миром.Она одна ему поможет бытьПрекрасным и отчаянным кумиром,И головы девиц чужих кружить.И сладкий плен его не отпускает,И плачет Анна в тишине одна,Она все видит, слышит, чует, знает,Но Незнакомка вовсе не она.И потому на Невском обреченноОна стоит в сиянии зари.И лишь березке, снегом занесенной,Подарит откровения свои.

На рубеже времен

На рубеже времен, на сломе наших судебКакой-то детский сон, мой взрослый пыл остудит.И буду я стоять совсем как там в начале,Все впереди опять и радость и печали.– Очнись, – мне говорит Старик из зазеркалья,На рубеже времен мы много потеряли.И мало обрели, я это тоже знаю.Но птицы там, вдали куда-то улетают,И души в тишине заброшенного садаУносятся в ту даль, и нам за ними надо.Но столько важных дел, и столько снов и судебТянутся в тот предал за нами снова будут.Как грустно уходить и тяжело остаться,И поздно нам скулить, а маятник качатьсяНе перестанет там, в тиши за той чертою,Какой-то шум и гам, опомнись, что с тобою.Там берег моря вновь- он переходит в небо,И первая любовь льнет к той последней немо,И первая печаль теперь неодолима.И грусти той печать не даст мне быть любимой.И ладно, ну и пусть, давно все отболело,И только неба грусть и море без предела.Останется на миг и навсегда растаетСредь грез, забытых книг и облачных красавицСтою совсем одна, и сон во сне тревожит,И пенная волна мою ласкает кожу.Поэт из тех времен серебряных вернется,Обнимает музу он и тихо улыбнется,И подаривший рай, он ад мне обещает,Как будто встрече рад, и снова все прощает.Какой-то детский сон, мой взрослый пыл остудит.На рубеже времен, на сломе наших судеб.Роман не дописать и не издать, я знаю.Останется тетрадь и там от ада к раю.Ведет мой лабиринт, лежит моя дорога,И я среди чужих всесильна и убога.

Отвергнутая

Она напрасно стремилась к Анне,Она хотела побыть в плену,Но тем и тягостей и желаннейВ свидании этом ей утонуть.Та оставалась в плену иллюзий,Ей все служили, и странный сон,Где все смешалось, событья, люди,Он не забудется, только звон,И только в небе алели знаки,И девы были порой милы,И люди в городе этом знали,Как нас пугает мираж игры.Она напрасно стремилась к бездне,Но задержалась там, на краю.И в небе этом ночном и звездном,Хотелось крикнуть как я люблю.Но только в хрипе и волчьем воеБыла томительна эта боль.Душа рвалась из башни на волю.Хотелось знать, кто придет с тобой.Пришли чужие, не стало силы,А масло Аннушка пролила,И королева во тьме бессильноНад той над пропастью гордо шла.

Художник и Муза

В мороке земных страстей,Грациозна и желанна,Ждет она своих гостей.Он рисунки разбирая,Видит в сумраке тот свет,Где она, почти нагая,Там и расстоянья нет.Ночь была такой угрюмой,Но для страсти не помеха,Больше ни о чем не думал,Ждал награды и успеха.И хождение по мукамБыло тягостно и странно,В миг забвенья и разлукиАмадео снится Анна.В это благородной дамеОн узнал ее едва ли,Но давно и долго ждалиВсе потери и печали,Он и сам в пылу забвенья,На краю земли и небаЖдал напрасно Вдохновенья,Как воды он ждал и хлеба.И никто не станет болеЗвать и ждать его напрасно.Эта сила, эта воляЭтот взгляд чужой и ясный.Все случилось там когда-то,Словно и не с ними было,Все победы и утратыНавсегда она забыла…Но по-прежнему желанна,И по-прежнему печальна,Амадео снится АннаИ хранит былые тайны

Звездная ночь

Ночь разбилась на сотни осколков,И в мерцанье мистических звезд,Все событья и призраки скомкав,Ветер душу в ту пропасть унес.Я напрасно искала защиты,Долго пряталась, чуда ждала,Показалось, что были разбиты,Все старинные те зеркала.Никого, ничего не осталосьИ не склеить разбившихся грез,Только тень над пустыней металась —И Марина мелькала средь росИли роз в том саду небывалом,Где ей быть королевой теперь.И она, не поверив сначала,Распахнула в грядущее дверь.Королева в сиянии лета,Пела Анна, срывая цветы,Ночь не вечна, но знали ль про этоДве красавицы, вздрогнула ты,И растаяла в светлой безбрежности,И осталась в сиянии дня,Сколько веры, покоя и нежностиВ строчках тех, покоривших меня.

Я пришла к поэту

Дождливым вечером явилась без звонка,Стоит промокшая, молчит, не шелохнется,С тетрадкой той потертою в руках.Она к моей реальности вернется.Из тех печалей и страданий тех,Где никого для Анны не осталось,И не полетов больше не утех,И черной птицы тень вдали металась.– Здесь все так страшно. Но о чем она,Да молний блеск и гром, но не об этом,И как ладья, скользила по волнам,Ее душа в предчувствии рассвета.Мерещился мне год тридцать седьмой,И будущее в прошлом проступало.И голос был: – Поговори со мной,Но что сказать ей, я тогда не знала.И кофе убежал, и чай остыл.А дождь шумел, никак не унимался,– Но отчего же так спокойна ты?И кот шипел, как призрак растворялся.Она тогда оставила тетрадь.Я долго прикоснуться к ней боялась.А вдруг все повторится тут опять?Дождь перестал, осталась боль и жалость.Остался сон, его мне не забыть,И в памяти стереть теперь едва ли,Век двадцать первый, как —то надо жить.И голос из тумана: «Чтобы знали».

Тень Незнакомки

И то, что было шуткой и игройТрагедией могло бы обернуться.Дуэлью, этой пулей роковой,Когда поэт ушел, не оглянулся.Она осталась терпеливо ждатьТого, кто не погибнет на дуэли,Хотя герою вряд ли благо датьМогла графиня, что ж вы ошалели.Зачем вам эта спесь и суета,Конечно, праздность и безумство рядом.И ангелов смолкают голоса,И демоны все ждут свою награду.А это просто женщина чудит,Жестокости границ при том не зная,Ее душа горбатая болит,Ей скучно жить, и потому играет.Поддерживая странную игру,И вспоминая прошлые дуэли,Поэты остаются на пируИллюзий страсти, этого хотели.Их так запомнят, боже упаси,Останови их, и молчит устало,Идалии звезда, и ей светитьЕще могла бы, лодка у причала,И голос Музы в рокоте водыСтихает, растворяется до срока,И старый парк, и прошлого следыПытается вернуть твоя эпоха.Шут короля играет в этот час,В нем гордость, горесть, униженье снова,И роли роковой печальный глас.И оборвется жизнь, эпоха, Слово.Но будут девы до конца чудить.Не понимая, как все это страшно,Поэт поэта мог тогда убить,И вся иллюзия, и все напрасно.И хорошо, что осень так щедра,И год девятый не явил трагедий,Закончилась нелепая игра.Исчезла Черубина в час возмездья.

«И как такое допустить могла…»

И как такое допустить моглаКапризная и гордая Марина,Когда на город опустилась мгла,И там царила только Черубина.Девятый год, и осени экстаз,Стреляются из-за нее мужчины.Холодный ветер тайну вам припас,И кто она Геката-Черубина.Испании дыхание, шум дождя,Стихов таких таинственных лавина,И разгадать ту тайну вам нельзя,А миром этим правит не Марина.Как допустить такое, боже мой,Куда весь мир катился ту годину,И акмеизм уносит за собой,И что творит в тумане Черубина.А это просто страх и страсть унятьНе может неприметная и злая,Лишенная и воли, и огня,Она сама то бредит, то страдает.И маскарад, ему тут каждый рад,О как она жестока и невиннаЗабудь игру, вернись к себе, назадКак призрак исчезает Черубина

1234>