- -
- 100%
- +
© Андрей Сутоцкий, 2023
ISBN 978-5-0059-3820-6
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
ЗАТЯНУВШЕЕСЯ ПРОЩАНИЕ ОСЕНИ
Холодная долгая осень костром раздутым(бордовые листья и трепет воспоминаний),Ещё не покрыта снегом, что там, над нами,Банальной бумажной розой цветёт как будто.Скользит по брусчатке ветер, трезвит сознанье,Пытаясь вовлечь нас в своё возвращенье…Но словно в режиме всеобщего упрощенья,Летим мы, почти не дышим, измучены снами.Прошу, не дразните, свернитесь, огни рекламы!..В суровом гуденье троллейбуса – редкие взгляды…Смотрите, под самой крышей, луна – лампадой,…А лучше – прологом ещё не написанной драмы.Снег ждёт не дождётся, пока доживёт до точки,Забывший про зиму, ноябрь, эпигон инертный,Старательно сея, рисуя по окнам мольбертнымПоследним дождём…эти образыблизкиеочень.МЕТРОНОМЫ КАЖДОДНЕВНОСТИ
Заведёнными игрушками поутру спешит народ.Дым котельных завитушками вытесняет кислород.Солнца шар восходит медленно… Миг, другой – и вот уж деньСерой тенью неприветливой в неприметной наготеПо снежку голубоватому ускользает, – не поймать.Как ему невиноватому нас легко не замечать.Суетливые движения, пусторечий трескотня…Жизнь моя несовершенная состоит не из меня.Адаптироваться выпало в этом мире нам с тобой,Чтоб внедрившись в однотипие, в грёзах думать о другой —Совершенной и «неправильной»… Вот и думаю, таясь,Без эпиграфа, заглавия, всё выискивая связь…Но старательно-подчёркнуто мне навязывают тень,Чтобы я устал до чёртиков от уверенных людей,Чтоб в несмелом пробуждении, по снежку да по свистку,Создавалось убеждение, что я, дескать, не могуВыходить из подчинения мной невыдуманных игр…Ну, хотя бы «тем не менее», ну, хотя бы «наблюдение»,«по наитию», «впритык»…В ПОИСКАХ СВОБОДНОГО МЕСТЕЧКА
Науму Ковальскому всюду не рады,На каждом шагу возникают преграды:Где ростом не вышел, где слишком умён…Меж тем проживает в Израиле он.Езжай, говорят, ты, наш бохэр, в Россию,Тебя там фанаты сочтут за мессию,Пополни число дефицитных голов,Славян просвещая… Всего-то делов.И что же?.. Ковальский подался в Россию,Верней – полетел бизнес-классом, красиво,При шляпе хасида, «клубке» каббалы……и Та́ния в пальцах, а пальцы – белы…Бродил по Москве он весь день тараканом.А к вечеру был умерщвлён хулиганом,Но… тотчас воскрес… у хирурга в руках(хирург походил на Кота в сапогах).Сквозь зубы спасённого лились нигуны…Чуть позже Наум, с восхищением юным,Катаясь в карете по всем округам,Сказал, что Ковальский свалял дурака.Ему предлагали местечко в Госплане,Над площадью Красной на аэропланеЛетать да поплёвывать… «Как ты, готов?..»Но… отбыл он в Штаты, без обиняков.Уж там-то Науму найдётся местечко,Где с пользой дадут ему вставить словечко…Усиленно думал Наум про себя:«Куда я, зачем я, мечты торопя?..Кого просвещать, коль повсюду здесь наши?..Вон, русские стали евреями даже…Один ты остался, москвич-хулиган…И то, ха-ха-ха, с окончаньем на «ан»…»В РАСКРЕПОЩЕНИИ ДУШИ
Возникший невесть откуда,Возможно из «параллельного»,Худющий, как жердь, и высокий,Парнишка танцует в парке.То танцем покажет верблюда,То странно растущее дерево…А руки танцора и ноги —Не гнутся, почти как палки.И тут замечаю, надо же,Печально, такое дело:В движениях ограниченный,Он гибче любого стебля.Вот что-то играет на клавишах,Вот ловит руками идею,Что, вспыхнув зажёгшейся спичкою,Из рук устремляется в небо.А музыка, так, произвольная(я не вдавался в тонкости),Звуча приглушённо, грязненько,Наверное, из мобильника,Была для него…Обезболивающим,…Хотя, опуская подробности,Как будто к кому-то привязывала…Указывала на любимую?Легко позабыв о будничном,Проблемках, что взял на заметочку,Я всё возвращался мысленноК танцующему…И потом… —Торчал у окна до полуночи,Считая себя одноклеточным.Непросто расстаться с «бисером»,Чтоб не сожалеть о том.…ДЛЯ ЧЕГО-ТО
У каждого мира есть вход и выход.А двери, как правило – неприметны.Но если спонтанно возникла прихоть —Найдётся и ключ, я уверен в этом,А следом и дверь. Потяни за ручку.И в сумраке синем с оттенком ночиТебя поприветствует друг нескучный —Заливистый бронзовый колокольчик.А дальше доверься экскурсоводу,Что в образе света представ пристальцу,Тебе воссоздаст прошедшие годы, —Мистерию детства, без иллюстраций.Без наводящих и расшифровокТы снова вернёшься в ту мимолётностьМеж экспонатов витрин и полок,Пока незакрыто, пока свободно.И то, что в жизни своей искал ты,О чём страдал, проявить пытаясь,Пронзит тебя не остывшим слайдом,А ярким термином – «ирреальность».Но нет, нельзя притвориться тенью,Наивно прячась за поворотом.И в рекуррентности направленийИз сказки выйдешь ты…для чего-то.КОРЕЙСКИЕ НОСОЧКИ
(картинка)Узкоглазому солнцу в России холо́дненько.Через тучи, туманы, снежинки и ветреность,Кореянки, укутав в меха свою родину,В пантомиме шагов осторожны и медленны.Говорят эти женщины голосом ласковым,Увлекая прохожих корейскими песнями.И внушаются женщинам грубые пасквилиОтстоящими в метре корейскими бесами.Но, по счастью, ведомые псевдосближением,Кореянки носочки продать нам пытаются,Что из шерсти собачьей (в том схожи все женщины),С многолюдных площадок теснимы китайцами.…и картинка растаяла, будто и не было.Или галки склевали её по кусочкам? НоПосреди белоснежного великолепияОчень просто свернуть нам за теми носочками.В ТРАНСКРИПЦИИ
Лепниной гипсовой да синим хрусталёмУкрашен сумрак ресторанчика российского.А за портьерами, размытые, неблизкиеПлывут проекции неизъяснимым сном.Вы уж простите, господа, мне мой каприз,Что не участвую я в ваших обсужденияхЗа круглым столиком под лампою сиреневойПартерным зрителем с претензией на бис.Неловко, знаете ли, мне сидеть средь вас,Таких продвинутых в своём косноязычии,И наблюдать, как в утончённой хаотичностиПод рюмку водочки вы входите в экстаз.С большим старанием поддерживая темп,Хочу я быть для вас слегка воспринимаемым,А сам смотрю куда-то в сторону Германии,Что через стол расположилась, между тем.А там, в Германии, под шариками бра,Шурша блестящими ликёрными конфетками,Горланят «Panzerlied»*, вертясь на табуретках, иВот-вот поскачут…девкам юбки задирать.Ужель в отместку за проигранное мстят,Что так ведут себя развязно и презрительно?..И тут я встал неудержимым пьяным зрителемИ в три удара по врагу поставил мат.Я был немало удивлён таким антре,Когда никто не обратил на то внимания.Лишь только что-то там плешивая БританияИз центра зала прошипела о добре.«Panzerlied»* – «танковая песня»; нем. военная песнявремён ВОВИСТОРИЯ ДЯДИ ВАЛЕРЫ
У дяди Валеры есть маленький фотик,Который кладёт он себе на животикИ ходит по городу, песни поёт,Проворно снимая бегущий народ.Забыв, что ему далеко за полтинник,Он всех обгоняет ходьбою спортивнойИ бесцеремонно берёт интервьюУ о-ча-ро-ва-шек для «Фото-ревю».В отдел бижутерии входит он мачо.И вдруг у витрины встречает удачу:Короткая юбка, открытая грудьИ взгляд, что способен любовь обмануть.Добившись согласья на съёмку, манерно,Берётся за фотик наш дядя ВалераИ, силясь поймать ускользающий взгляд,Спускает затворчик…три раза подряд.Да вот незадача – ломается фотик.Тому откликается с болью животик…Сползает гримаса с мужского лица…И женщина зрит пред собою льстеца.Смеётся она:– Ну, вы, право, даёте!..Зачем вам такой несерьёзненький фотик?Купите зеркальный большой цифровик,Ведь вы не чухан, а солидный мужик…И, горем убитый, буквально на нервах,Бредёт в мастерскую наш дядя ВалераМалюсенький фотик в ремонт отдавать,Чтоб снова, как прежде, людей обгонять.Но там, в мастерской, что на улице Правды,Ему говорят:– Починить бы мы рады,Но браться за ваше, простите, говно —Бессмысленно, сударь, и просто смешно.Вон – урна при входе. Туда и отправьте.Китайская гадость, сказать вам по правде.Внемлите совету – купите у насУдобный японский всевидящий «глаз».А что, и купил бы он камеру «Nikon»,Да только мешает одна закавыка.А именно то, что наш «дагерротип» —Не-о-бык-но-вЕн-но прижимистый тип.МОНОЛОГ НА ЛЕСТНИЧНОЙ ПЛОЩАДКЕ
Вынимая газетку из ящика,Инженер по фамилии КлодтРаздражённо изрёк:– Настоящее —Не туда, куда надо идёт!Достижения, завоевания… —Всё под корень, до самой души!..Победитель берёт подаяние.Побеждённый – стать богом спешит.Опускаются руки рабочие.Даже разум стал скуп до идей.И уводят лгуны…обесточенныхС проторённых и верных путей.Если б знал я ответ в этой сказочке,Как упущенное наверстать…Вот поэтому мне и не праздничноВ Новый год перемен ожидать.И, с газеткой скрутив своё мненьице,Возмутившись, что лифт не идёт,Неохотно направился к лестницеИнженер по фамилии Клодт.СОН ПРО «ПОКАЗАЛОСЬ»
Кто там ищет в России русских,С погремушкой бродя по равнине?Выбрит налысо, в брючках узких…Не иначе герой былинный?Кто там тенью стоит за ширмой,Представляя себя скоморохом,Пробиваясь сквозь все режимыОдиноким болотным вздохом?Кто там прячет в столбцах газетныхЗашифрованные посланья,Через литеры, как через сетку,Привлекая к себе вниманье?Померещилось, нет – приснилось:Тишина и… безмолвие спящих.Даже Спасская чуть накренилась,Став на время Пизанской башней.Очуметь, как пластична воляТихо сдавшихся берендеев!..Неужель отошли мозолиВ тщетных потугах за идею?Неужели в победных маршахПроросли семена забвенья?Кто там шариком с башни машет,Не узрев своего паденья?…ПО ХОДУ МАРТА
Ещё вчера была метель,Колючим снегом обжигаяСмешные лица пешеходов,Невольно строящих гримасы.И вот призывная капельГоняет мартовские гаммы,Встречает тёплые восходы,И оживляет иммортельВесенним звуком ксилофонным.Спешат троллейбусы наполнитьСебя бодрящей суетойСамовлюблённых купидонов,Благополучных и… не очень,Забывших, собственно, об этом.В моём проветренном пальтоТаятся «сны» Лотреамона(в оригинале, между прочим),Но я прочесть их не готов:Увы, французским не владею.К тому же мне мою идеюОсуществить мешает леньВ неудержимости фантазий.…и город с семицветной грязьюСтремится выглядеть чужим,Больным, с заимствованным смыслом…Всё отвлекая нас на что-то,Весенний варится компот.В цукатном золоте ожив,Спешат творцы, бледны и лысы,Связать слова, мазки и ноты,Заставив течь наоборотХмельное время. ПозабывО нестыкующихся фактахПроблемной жизни и вообще,Шагаю я и…не лечу,Не знаю – радоваться или…Бенгальский кот, слегка остыв,Подслеповато смотрит как-тоВ окно гостиной, смысл вещейНе понимая и… согласныйС котом, считаю я напраснойВсю эту дурь смятенных чувств,Неизгладимых впечатлений.ЧАПЕТО́Н ИЗ ТИШИНЫ
Довольно непростая ситуация:Построен дом без звукоизоляции.И в этот дом, что сдан три дня назад,Вселился он – Семёнов Каллистрат.Не первый год трудясь библиотекарем,В литературах, в общем-то, кумекая,Душою прикипел он к тишине.А тут такое!!!.. – «рыцарь на коне»:Фырчанье, топот, крики, стоны, бряцанье…Довольно непростая ситуация.И Каллистрат, смущён обманом стен,Спешит в туалет… с расстройством в животе.Ни Сен-Жермен здесь и… не Пикадилли,Чтобы сквозь стены звуки проходили,Не приводя соседей в дискомфорт:Российская панелька, второсорт.Дивана грохот, рокот холодильника,Бесцеремонность старого будильника…Беруши в уши? Нет, не вариант.Полиция?.. Сомнительный гарант.Трясясь в трамвае, будучи в прострации,Чтоб записать себя на консультациюК неврологу, Семёнов Каллистрат,Взыгравшей в нём интенции – не рад.И вот случилась тихая история:Приехал друг к нему из санаторияИ «капель пять швырнув за воротник»,Не без волненья к стеночке приник:– Ты, – говорит он, – съехал бы отсюдоваВ какое-нибудь тихое Безлюдово…– На кладбище… – последовал ответ, —Смирился я. Спасибо за совет.…И ТОЛЬКО ЧУВСТВА
Стихи, оставшиеся здесь,В границах суетного мира,Что ждёт вас – память иль забвенье,Под листопад отцветших дней?Стихи,… что времени волнойК утру сотрёт до штрих-пунктираНазло цветам полиграфии…И даже вечность перед ней,Потупит взор, безмолвьем став.В чём сущность жажды восклицанья?Доколь в шкатулках драгоценныхНам эти таинства хранить?.. —Хранить и полнить, трепетать,Непостижимо обретаяИные свойства, где курсив их —Всего лишь след, всего лишь нить?..И миг придёт, сорвав с грудиСтрастей теснящиеся рифмы.И разлетятся, распадутсяСтихи на боль, а боль – на пыль.Прервутся звонкие потоки,Круги замкнутся, горький привкусОставив только по уходуДа прогорающий фитиль.Не перебросить, перейдяВ иную жизнь, слова, как мостик.Стихи оставшиеся здесьНе приумножатся тобой,Мой друг словесности… Но всё ж,Приди во сне, как раньше в гости,И приоткрой, и покажиНеизреченный мир иной.ПОРТРЕТИК В РОЗОЧКАХ
Презри поверхностные строки,Банальных рифм пустую связь.Доколе пестовать без толкуВ себе иллюзию, давясь?..Скользя на уровне «открыток»Под чушь заточенным пером,До похвалы ты льстиво прыток,Везде находишь свой укром.И, помаленьку обрастаяАтласной тканью липких лент,Вполне легко тебе представитьСвой триумфальный «секонд-хенд».И дипломированный густоСпекулятивными лито,Царьком садишься ты за гуслиИ на весь мир поёшь про то.Да не́ дал бог тебе бензина,Чтоб дозаправиться в пути.Плаксиво вчитываясь в ксиву,Ты ждёшь бенгальских конфетти…Но на Парнас фуникулёрыНе забираются, дружок.Угомонись под серым флёромИ не дописывай стишок.В потоках зауми реченной,Среди тусующихся масс,Дотошный ритм нравоученийНе веселит уж больше нас.Ужель по-прежнему занятнаТвоя облайканная зель?..…и тешишь ты себя, понятно,Псевдооценками «друзей».В ТЁМНЫХ КОРИДОРАХ
Есть люди-притворщики, типа актёры,Что так в себе холят искусственный вид;Лакеи, дворецкие и…гувернёры,Хотящие слиться с тобой, индивид.А ты их уже посвящаешь в интимы,Готовясь открыть недешёвый коньяк…Нет-нет, это правда, совсем не противноТворить им угоду, пусть даже «за так».Не знаю, с чем связано это притворство:Ни выгодных смыслов, ни тихих надежд…Привычка поддакивать, видимо, просто?..Должно быть привычка, характера брешь.Но в этом, казалось бы, гладком изъянеЕсть что-то такое, что полнится злом.Кромешная тьма с голубыми глазамиИ простенький шифр с трёхзначным числом.ОТКРОВЕНИЕ МОЛЛЮСКА
Неважно с кем, неважно где —Благополучие главнее.Проблемы мира – ахинея,Когда хотя б три тыщщи в день,Когда служебная средаЗакрыта наглухо от правдыИ пыльный воздух бюрократныйНе гарантирует вреда.Не стоит, право, утруждатьСебя внештатною наукой.В часы комфортного досугаСподручней глупости внимать.И, программируя игру,Что шелестит за-ради блага,Уже по ходу не заплакать,Роняя золото на грудь.Глядя с брезгливостью в глазахНа раздражителей покоя,Отвлечься хочется нугою,На шею галстук повязав,И в бирюзе лагунных волн,Моллюском в ракушку забившись,Катать во рту, ну, скажем, вишню,Жизнь поменяв на пропофол.Чем протрезвиться, чтобы жить?Лишеньем средства для прожива?А на душе – совсем паршиво.Виной тому – души ушиб.ПЕРЕХОДЫ И ЗНАЧЕНИЯ
Горчично-жёлтыми тенями догоняем,Стеклобетонными громадами тесним,Спускаюсь в прошлое крутыми ступенямиОсвободившейся затюлевой весны.По обе стороны, болея прошлым веком,Ютятся сталинки, стыдясь за свой ампир.А вот, пожалуйста – «душистая» аптекаСтеклянным голосом взывает: «Потерп-и-и-и!..»И я терплю, понятно дело: межсезонье…Рождаться заново с годами всё трудней…А жить-то на́до, чтоб придти поэпизодно,…Глядя на то, как резво скачет воробей.Безлистны ясени, лишь «котики» на вербах,Под стать шмелям, сигнализируют апрель.И чувства просятся излить себя неверно,Отсуматошить их, неведомых досель.И в ощущениях начавшегося лета,Как будто заново найдя свою стезю,Я предпочтенье отдаю приоритетам,Что весом – с пёрышко, а ценностью – в слезу.Великий принцип восприятия сезонаПри неизменчивости кажущихся формДаёт мне право на ошибку вне резонаИ…соглашается со мною све-то-фор.В пяти шагах от непроявленных историй,Рассветных листьев и непойманных жар-птиц,Иду пространствами пустых аудиторий,Дивуясь мимикой отсутствующих лиц.КОСМОДРОМЫ МОДЕРНИЗМА
Моё почтенье, архитектор Сомов.Театр ваш похож на звездолёт.Преобразуя камень в невесомость,Легко вам знать – как жить наоборот.Я изумлён фантазией поэта,Бродя часы, лентяю не в пример,По полю плит, почти инопланетных,Превознося советский ваш модерн.Конгломерат колонн и полуарок,Соборных окон странные глаза……а позади…нестройно, но попарно,Кирпичной лентой вьются корпуса.Там всё не так и… тайны там не будет,Там умер бог, там выцвела душа.И только здесь, шагнув из дымных студий,Невероятно хочется дышать…И… космос чёрный в звёздных ожерельяхМне жжёт ладони, просит: «Дотянись…»,Чтоб хоть на миг обжечься, не жалея,Прервав антракт, отпущенный на жизнь.ВЕСНА В СТАРОМ ГОРОДЕ
(апрельский этюд)От суеты – к периферииНисходит тропки бахрома.Под сладкий ход часов старинных,Насторожённо задремав,Стоят апрельские деревья:В набухших почках зреет май…А старики больны мигренью,Весну ослабли понимать.Они бубнят свои молитвы,От солнца прячась по церквям,И дела нет им до нехитрыхЗадорных песен воробья.А в окнах низких двухэтажек,Где вьются саженцы для дач,Выводят котики протяжноЛюбовь, похожую на плач.Но, будто радости не видя,Блуждают тени во дворах…Копя на власть свои обиды,Преодолеть не может страхСутулый тип. Но без улыбокВесенний день к душе не льнёт.И слышу я, как кто-то хриплоПеревирает анекдот.И лишь надменные бояре,Навозводившие дворцов,Опять в счастливчиков играютИ… есть на что, в конце концов…Им есть на что приободряться,И чем на пальчиках блистать……и чувства пыльные томятсяВ глухих комодах, переставБыть настоящими. Ещё бы!Но вместе с тем – я не в тоске.Вот жизнь бы только не прощёлкать,В малозначительном броске.Но мой апрель – всему подарок,Без предпочтений и вранья.Здесь, в старом городе, недаромСвою весну встречаю я.Дыши и ты, пока возможно,Пьянящей магией весны,Ведь в этих формулах несложныхВсе неизвестные – ясны.ПАРАЛЛЕЛЬНО С НАМИ
Кто-то проносится мимо…Мне говорят, что – люди…Те, что почти незримы,Те, что почти повсюду,Те, что себя не зная,Явлены лабораторно,Совести не внимаяСущностью огнеупорной.В призрачно-безыдейномИх не назвать врагами:Между камней – растенья,Между растений – камни.С наномозгами в сумках,Тупо глядя на ноты,Кто же вы, недоумки,Тихие идиоты?..Я улыбаюсь, знаяЭтих адептов тени,Что параллельно с нами —Нами зовутся всеми.КОГДА В ТЕБЕ Я ВИЖУ ПЕРЕМЕНЫ
Когда в тебе я вижу перемены,То ухожу в тенистые сады,Где, вдохновляясь тайной Мельпомены,Совсем иною видишься мне ты.Я там играю странные спектакли,Придумывая акты на лету…А что мне делать, собственно, не так ли,Когда меня имеешь ты в виду?Но все соотношенья не настроитьНа ту волну, какую б я хотел.И потому, наверное, не стоитИскать в любви сомнительный предел.В моём саду, скучая на скамейке,Я стану мудрым, встану и… уйдуПо узкой тропке, хитростью – в идейкуИ, не играя, счастье обрету.«Ты хочешь оправдаться пред народом…»
Ты хочешь оправдаться пред народом,Неся пургу под нервный кашлячок?..И как всегда, с пугливеньким обходом…И как всегда, под чёрный пиджачок…Тебе не стыдно, бледный рептилоид,Что миллион вопросов на сквозняк?..Зато тебя престранно беспокоитУтерянная «утка» натощак.Ужель и вправду держишь за барановТы свой народ?.. А впрочем, так и есть.С его давно ослабленною пранойЛегко тебе волнения отвесть.И мне иной раз кажется, не скрою,Что и тогда, когда нам будет «швах»,Ты лишь поднимешь низенькие бровиИ ровно скажешь: «смысл…– в телемостах».ЦЕЛИТЕЛЬНИЦА БАБУШКА АГЛАЯ
Попала как-то бабушка Аглая,Всемирно деревенский экстрасенс,В больничку, от издёвок попугая,Что, разозлясь, устроил ей коленц.И там, в больничке, бабушка Аглая,С сомнительным диагнозом «невроз»,Лежала – месяц, людям помогаяНе впасть от наркоты в анабиоз.Закрыты двери операционных,Реанимационных и палат,Поскольку найден путь традиционный,Что, собственно, надёжней во сто крат.Но…бабушку Аглаю невзлюбилиВысокие больничные чиныИ меж собой, конечно, осудили,Решимости изгнать её полны.Они купили бабушку АглаюЗа двадцать пять пакетиков лапши,И оду ей, в угоду ей слагая,С проблемой сей решили поспешить.И вот, пяти годков по истеченью,Старик главврач опасно заболелИ позабыв, в чём кроется леченье,Найти ответ прислужникам велел.И тут ему, как будто намекая,Приходит слух, что где-то в КостромеЖивет такая бабушка Аглая,Искуснейшая знахарка в стране.Собрался он в дорогу, ехал долгоДо бабушки Аглаи, только вот —Всё как обычно, поздно и без толку:Целительница больше не живёт.ИДТИ И ВИДЕТЬ
Проверен на неудачуДесятками скорых лет,Идёт повзрослевший мальчик,Не видя окружный бред.Он выше приобретений,Что можно пощупать, впавВ отброшенный образ тени,В отсутствии личных прав.Он смотрит на мир – по ходу,Исполненный нужных чувств,Стыдясь своего народа,Прозревшего на «чуть-чуть»(в похожести устремлений,торопятся мертвецык бетонным своим селеньям,простёртым во все концы).Пахучий июльский воздухИдущему – в добрый час!..Ирисы, петуньи, розыНисходят к нему с террас…Транзитным своим маршрутом,Свернув на бульвар цветов,Он верит в правдивость утра,Но только не в бой часов,Но только не в эти лицаС гуашью остывших глаз…А время горит, дымится,Но… не обжигает нас.НЕ В ЭТОТ РАЗ
А в городе просто идёт дождь,Триолями сыплет, дробит, стучит,На тёплый асфальт нанося чертёж,Похожий на небо, чей серый видВгоняет в унынье. И как всегда,Стремясь подпитаться от этих струй,Тихонько вращая колки гитар,Творцы начинают свою игру.Но мне в этом творчестве места нет.Спонтанен и волен мой дирижёр.Как будто не слыша дождя, поэтСмеётся в тональности «ля-мажор».Осталось лишь грянуть раздольно – «А-а-а-х!!!..»,И… плясом – в кадриль, развернув гармонь,Чтоб пальцы, скучающие на ладах,Пустились по кнопкам, как резвый конь!..Посмотрим тогда, что ответит дождь…«Пардон»?, «Я ошибся»?, «Сейчас-сейчас»?..Но дождь доброй сотней унылых рожОтветствует: «Полно… Не в этот раз…»«Я лежу на раскладушке под берёзою в июле…»
Я лежу на раскладушке под берёзою в июле.В листьях бронзово-зелёных солнце раннее живёт.А вокруг мелькают птицы – настоящие певуньи.И комарик не кусает. И мошка не достаёт.И не верится, что где-то громыхает канонада,Просыпается торнадо, погибают города…И жужжит мне шмель на ухо: «Отдыхай, старик… Не надоРаздраж-ж-жать себя тревогой, так как радость – не беда».Слева – плюхаются волны, справа – сена стог высокий.Пахнет клевером и мятой, да виолой голубой.Но шуршит с особой грустью нам в ответ треста-осока,Что и радость в этом мире перемешана с войной;Что пройдёт ещё мгновенье и сиреневые тучиЗапоют холодным громом, отливая изнутриСверхбезудержным желаньем, предложив на всякий случайСкрыться в доме поскорее, запершись замка на три.Но не хочется мне верить ни в грозу, ни в эти тучи.И, лежа на раскладушке под берёзою в тени,Я в итоге заключаю, что мне здесь гораздо лучшеИ меня не напугать им аллегорией войны.НА БЕРЕГУ…
А волна набежит и… откатится,Набежит и… опять назад.Всё пройдёт, ничего не останется:Ни отцветших картин, ни дат.Что гудишь, планетарный боулинг?Слишком тесно твоим шарам?Так столкнутся они, тем более,Что, по правде сказать – пора.Загостились мы что-то, граждане,Бесполезно топча пути.А ведь надо нам всем и каждомуПросветление обрести…Но природа не может эрамиО прозреньи напоминать,Усыпать нам дорогу перламиДа ответного блага ждать.У неё, у природы, в общем-то,Тоже сроки и циклы есть.Но вожди, что парят над площадью,Отдают не природе честь.Отдают они честь ФантазииИ послушным её рабам,Рычажками гремя унитазными,Отправляя природу в спам.А волна набежит и… откатится,Набежит и… опять назадКаракатицей чёрною пятитсяИ…Архангелы в небе трубят.СНОВИДЧЕСКИЕ ПОДВИГИ ТОВАРИЩА ПЭ
Заходит Пэ на «радио-шансон»И, негодуя, рявкает бульдогом:«Грязнить эфир вам больше – не резон!Совсем рехнулись, да?!.. Побойтесь бога!Даю вам шанс! Буквально со среды,Минуя всех пиндосов и певичек,Один лишь – смак, едрить вас раскудрить!..И, чтобы там – ни турций, ни больничек!..»Заходит Пэ в халате на «ЦТ»И, открывая джин о ручку кресла,Тихонько брызжет: «Я без карате.Не бойтесь, с***. Мне не интересныВсе ваши «баксы» там, «зарубежи»…Меня волнует – русская культура.Даю вам срок, извольте поспешить,Пока совсем не съехали вы сдуру».Заходит Пэ не в Твиттер, а в ГазпромИ начинает, прям-таки, с порога:«Эй вы, мерзоты, кто ж вам дал доброПласты Земли пихать себе под локоть?!..Вы кто здесь, ёксель-моксель, на земле?!..Кем числитесь вы, вирусы-амёбы?!..Иль я того, по старости ослеп?!..Всё государству?.. Правильно!.. Давно бы…»Заходит Пэ в аграрный комитетИ, подзывая пальчиком китайца,Велит ему мгновенно дать ответ:«И что с землёй?.. Чем будем мы питаться?..Где фермеры?.. Гуляют по морям?..Что-что?.. Ужель?.. И ро́дом все от туда?..Ну что ж, коли́ мы дети «октября»,Не худо бы вернуть её,…Покуда…»Ещё тот Пэ в три места заходил…«Но вот куда?.. Любаша, Даша, Тоня…», —Бубнил в подушку Пименов Данил,Ловя глотки «холодного» в бидоне…Он встал с кровати, глянул на часы,Затем в окно, в открытую газетуИ… расчесав кудрявые усы,Пошёл…за опохмелочкой к соседу.