- -
- 100%
- +
Рёв разбудил колокол на площади. Он зазвонил сам собой, сначала тихо, затем всё громче. Пустота, сковывавшая дракона, затрещала и посыпалась, словно стекло под ударом. Тьма не могла противостоять свету, что исходил от дракона и посоха.
Для Лекаря мир погас. Он не видел триумфа света, не слышал треска рассыпающейся тьмы. Он чувствовал лишь, как последние силы покидают его, а ледяная пустота в его собственной груди медленно уступает место нарастающему гулу небытия. И тогда, сквозь этот гул – тёплое, грубое прикосновение чешуи к своей щеке.
– Вставай, – пророкотал знакомый голос прямо в его разуме. Голос, в котором не было ни ярости, ни команды. Лишь тихая, неотвратимая воля. И древняя, как сам мир, целительная сила, что хлынула в него через это прикосновение, заставляя сердце биться вновь, а ледяную пустоту в теле отступать.
Он сделал вдох. Глубокий, обжигающий. И открыл глаза. Это была не просто магия. Это была любовь, вера и надежда, вложенные в этот миг. То, что зло не могло ни понять, ни победить.
––
Азгар поднялся с глухим гулом, подобным движению древнего оползня. Его чешуя заиграла кроваво-золотым свечением, под кожей текла расплавленная лава. В зрачках-солнцах отразилось бледное лицо Лекаря, а в их глубине заплясали отсветы, будто под толщей металла тлели угли.
– Ты… – голос дракона дрогнул, обретая почти человеческую мягкость. – Отдал всё, безумец!
В этих словах жила не злоба к другу, а ярость к жестокой судьбе, к миру, требующему таких жертв.
Лекарь попытался улыбнуться. Лишь уголки губ дрогнули, оставив кровавую полосу на подбородке. Пальцы разжались, и посох с тяжёлым стуком покатился по камням, чертя за собой алую черту.
– Всё… – это был не звук, а последнее дыхание, отданное без сожаления.
Сознание начинало уплывать, но теперь в приближающейся тьме не было страха. Лишь усталое облегчение. Где-то в ней мерцали два золотых солнца – и этого было достаточно.
Реальность затрещала, словно переохлаждённое стекло. Воздух прорезали светящиеся разломы, и сквозь них хлынул ослепительный поток, выжигая тьму. То, что казалось непобедимым, отступало перед этой очищающей яростью.
Мёртвые дома вздохнули. Стены заблестели влагой, ставни распахнулись с тихим скрипом. Воздух очистился от смрада, наполнившись ароматами влажной земли и хвои.
Элисетра замерла в тени, сама тьма затаила дыхание. Её уверенность растаяла, оставив на лице причудливую смесь звериной ярости и почти человеческой печали.
– Не может быть… – её голос скрипел, словно старый пергамент. – Этого… не должно…
Свет настигал её неумолимым приливом. Пальцы, цеплявшиеся за последние клочки тени, чернели и рассыпались, словно обугленная бумага.
– Ты не мог… – голос превратился в хрип, когда свет коснулся её лица. В последний миг её глаза – синие, как зимний лёд, – широко раскрылись в немом изумлении.
––
Свет, заливший деревню, был живым и дышащим. Он нёс в себе тепло, растопившее лёд пустоты, и мир начал пробуждаться от долгого кошмара.
Сначала вернулись звуки. Робкий шёпот ветра в кронах деревьев. Затем щебет птиц, осмелившихся подать голос. И наконец – тихие голоса людей, выходивших из домов с недоумением и зарождающейся надеждой в глазах. Их бледные, измождённые лица постепенно оживали, наполняясь красками жизни.
Воздух наполнился ароматами утренней росы, свежей хвои и сладковатого дыма из первых растопленных печей. Словно с мира спала серая пелена, возвращая краски и звуки. Детский смех зазвенел у колодца, сгорбленные спины распрямлялись, а на морщинистых лицах появлялись улыбки. Все взгляды были обращены к Лекарю и дракону – живым символам свершившегося чуда.
Лекарь, всё ещё слабый, сидел на земле, опираясь на посох. Его перевязанная рука кровоточила, но он уже чувствовал, как силы понемногу возвращаются. Рядом стоял Азгар. Каждый мускул его могучего тела был напряжён в усталой готовности. Даже дракону было нелегко после битвы с пустотой.
К ним, спотыкаясь, пробился старик. Грубые пальцы вытирали влажные щёки, запутываясь в седой бороде. Его лицо было испещрено морщинами, точно высохшая земля.
– Слёзы – не лучшие спутники радости, – тихо сказал Лекарь, и его голос был похож на шелест сухих листьев.
– Мы… мы уже прощались, – просипел старик. – Всё внутри стало пустым. Даже страх ушёл.
Лекарь кивнул, глядя на свои залитые кровью и пылью руки.
– Пустота выедает душу, как жук – древесину. Но пока одно сердце может отозваться на стук другого… ей не победить. – Он обвёл взглядом оживающие лица. – Раны будут ныть. Память тела – упрямая вещь. Но она же и лечит. Делите хлеб. Грейте руки. И тьме будет нечем поживиться.
Азгар издал глубокое урчание, и его тёплое дыхание окутало людей как внезапная оттепель:
– Вы выстояли. Когда ночь слишком темна – зажигайте не одну свечу, а много, и смотрите, как отступает мрак.
Уголки губ Лекаря в улыбке:
– Вместе и стены подпирать легче. Пусть у каждого найдётся хлеб для соседа, а в душе – место для прощения.
Азгар одобрительно фыркнул, выпуская струйку дыма:
– Когда горят сто факелов – никакой ветер не страшен.
Люди молча кивали, и в их глазах зажигались огоньки надежды. Они медленно собирались вокруг, и на их лицах постепенно проступали краски жизни. Взгляды, полные безмолвной благодарности, были обращены к Лекарю и дракону.
Одна из женщин прижимала к груди ребёнка, который, казалось, пытался спрятаться от всего мира, уткнувшись лицом в её плечо. Когда взгляд Лекаря случайно встретился с глазами мальчика, его пальцы судорожно сжали посох.
Глаза ребёнка были чернее самой тёмной ночи. Не просто тёмные, а абсолютно пустые, лишённые блеска и белка, два окна в иной мир. Вокруг другие дети жались к родителям, их взгляды были наполнены обычными детскими эмоциями. Страхом, любопытством, жизнью. Лишь этот мальчик смотрел сквозь людей, словно видел нечто, недоступное остальным.
– Мама… – ребёнок потянулся к лицу женщины, и Лекарь заметил, как его пальцы неестественно вытянулись, приобретая почти когтеобразную форму.
Азгар резко повернул голову, и его чешуя издала металлический звон. Ноздри дракона вздрогнули, улавливая невидимую для других угрозу. Но женщина уже растворилась в толпе, крепко прижимая к себе дитя, а колокол на площади зазвонил громче, заглушая настороженный рык дракона.
– Вы не одни! – рык Азгара прокатился над площадью. Тяжёлый и тёплый, как подземный гул. – Пустота сильна, но корни дуба крепче урагана. Держитесь друг за друга – и ваш очаг не поглотит никакая тьма!
Тишина, наступившая после его слов, была уже иной. Не мёртвой, а затаившей дыхание. И тогда её разорвал первый всхлип. Затем – сдавленный смех. Шёпот имени. И люди потянулись друг к другу. Не в панике, а медленно, вспоминая, как это. Крепкие объятия. Кусок хлеба, переданный из рук в руки. Тихий рассказ, прерываемый слезами. С каждым прикосновением, с каждым общим вздохом деревня делала новый, глубокий вдох. Даже земля под ногами, казалось, оттаивала и теплела.
Лекарь поднялся с усилием, опираясь на посох. Мир на мгновение поплыл перед глазами. Целебная магия Азгара затянула раны, но не могла стереть память тела о боли. Она ныла глухой, тянущей пустотой.
Их взгляды встретились. Уставший человеческий и древний, горящий. Дракон без слов склонил могучую шею.
Лекарь обвёл взглядом собравшихся. Его голос прозвучал тихо, но эта тишина была громче любого крика:
– Мы сделали, что было в наших силах.
Он перевёл взгляд на играющих у колодца детей, и в голосе дрогнуло что-то тёплое и надтреснутое:
– Теперь ваш черёд. Жить. По-настоящему!
Их тень, огромная и единая, на миг скользнула по лицам снизу. Никто не опустил глаз. Все смотрели вслед, щурясь от багровых лучей заката.
А в кулаке мальчишки у самого края толпы теперь сжимался камешек. На нём грубой линией был выцарапан дракон. Самый ценный его клад.
––
Они вернулись к Храму Равновесия Тьмы и Света, когда закат окрашивал небо в янтарные тона. Усталые крылья Азгара мягко опустили их на каменный выступ у врат.
В последних лучах солнца руны на стенах казались живыми. Они словно дышали, переливаясь древней магией. Лекарь провёл ладонью по знакомой трещине в камне – той самой, что заделывал десять зим назад. Здесь, среди этих стен, даже воздух вибрировал покоем.
Азгар ступил внутрь. Его чёрная чешуя мерцала медными отсветами заходящего солнца. В центре зала пылал священный огонь – живое сердце Храма, хранитель всех данных клятв. Дракон пригрелся у пламени, и целительный жар проникал сквозь чешую, залечивая раны, оставленные пустотой.
– Он помнит каждого из нас, – тихо сказал Лекарь, и в его голосе звучала память веков.
Опускаясь на каменный пол, он машинально сжал в руке пучок священных трав. Тех самых, что собирал с матерью в высокогорных долинах, будучи мальчишкой, едва достававшим ей до плеча. До сих пор чуялся ветер, звонкий в ушах, и воздух, пахнущий снегом и полынью.
Азгар закрыл глаза. С каждым вдохом силы возвращались к нему, как приливная волна. Энергия текла сквозь него, связывая с корнями древних дубов у подножия, с рунами на стенах, с самой пылью на полу, когда-то бывшей частью горы.
– Ты слышишь? – Лекарь прикоснулся к его чешуе.
Трава у входа шепталась, ветер напевал забытую мелодию, а тени от пламени рисовали на стенах тайные знаки.
Когда солнце окончательно скрылось, Храм не погрузился во тьму. Он засветился изнутри собственным сиянием. Священный огонь отбрасывал танцующие тени, Азгар, свернувшись кольцом вокруг костра, погрузился в целительную дремоту.
И в этот миг покоя…
…пламя дёрнулось, сжавшись в чёрную точку – дыру в самой ткани реальности.
Из бездны вспыхнули два синих огня. Не глаза. Лишь их призрачное напоминание.
Элисетра.
Она не уходила.
Она ждала.
2. ЩУПАЛЬЦА ТЬМЫ
Чёрный плащ Лекаря рвался на ветру, как тень, пытающаяся вырваться из оков земли. Он стоял на самой высокой точке Храма, руки протянуты к небу, веки сомкнуты. Лунное сияние струилось по его фигуре, не освещая, а растворяя в серебристой дымке. Он не падал. Свет цеплялся за контуры его тела паутиной лучей, боясь коснуться земли.
Ветер выл в ушах, но Лекарь не слышал ничего. Его сознание витало в мире духов, где тени предков кружились в бесконечном танце с искрами забытых звёзд. Губы шептали слова, от которых стыла кровь. Язык предков. Язык силы и тайн.
Каждое слово звучало ударом молота по наковальне. Воздух завибрировал; реальность содрогнулась от его призыва.
До того недвижные тени зашевелились. Сначала робко, потом увереннее. Они сгущались, переливаясь чёрным дымом, принимая очертания, для которых в человеческом языке не было слов. Духи сомкнули круг вокруг Лекаря. Их голоса, тысячи голосов, сливались в странную симфонию – то ли шелест крыльев ночных бабочек, то ли гул подземных рек.
– Слышим… Слышим тебя, дитя. Что ищешь ты у мёртвых?
Лекарь не открывал глаз, но его голос был твёрже стали. – Силу… против тьмы!
Пальцы сжали посох – костяные руны вспыхнули в ответ.
– Тьмааааа… – прошептали они, и в голосах звенела печаль. – Она старше этих гор. Ты не одинок, дитя. Мы с тобой… пока ты не забыл наш зов.
Один из духов, ярче остальных, отделился от тени.
– Всё имеет цену, – дух протянул костлявый палец к Азгару. – Его жизнь!
Азгар оскалился, обнажая клыки. – Попробуй взять! Моя жизнь – не разменная монета!
Лекарь шагнул вперёд, закрывая собой дракона. – Не его! Меня!
Холодный смех духа раскалывался, как ломкие сучья.
– Глупец! Ты и так наш!
Ледяная энергия ворвалась в грудь Лекаря, выжигая сосуды изнутри.
– Плата последует… Позже… ты осознаешь свой выбор!
Образ духа рассыпался. Ледяное жжение стихло, и Лекарь ощутил, как что-то чуждое просачивается в его существо. Не просто сила. Поток чужих воспоминаний и навыков поколений предков. Тело наполнялось неведомой мощью, сознание расширялось. Но вместе с могуществом пришла агония. Его сущность рвалась на части, растягиваемая невидимыми тисками.
Тени духов таяли, но их голоса въедались в самое нутро.
– Мы остаёмся… Проще. Глубже.
Последний дух, чьи глаза мерцали отблесками далёких звёзд, коснулся виска Лекаря.
– Услышишь нас в шёпоте ветра… В треске ночного костра… В последнем вздохе умирающего.
И исчез, оставив во рту привкус расплавленной меди и вечности.
Азгар фыркнул, выпустив струйку дыма. – Удобно… Помогать – через «шёпот ветра»!
Но Лекарь уже знал. Они действительно рядом.
Теперь в его крови билось не только собственное сердце.
––
Лунный свет стекал по фигуре Лекаря, когда тот оторвался от края скалы. Плащ, чёрный, как бездна между звёздами, трепетал на ветру. Живая тень, не желавшая успокаиваться.
В глазах, которые ещё недавно отражали глубину духовного мира, теперь плясали осколки священного огня – там, у его подножия, лежал Азгар. Дракон спал, свернувшись кольцом, но даже во сне его чешуя дыбилась на загривке, чуя опасность. Из полуоткрытой пасти вырывались клубы пара, смешиваясь с дымом священного огня. Два дыхания, одно древнее другого.
Лекарь остановился в шаге, наблюдая, как грудь дракона поднимается в такт потрескиванию углей. «Сколько ещё таких ночей у нас осталось?» – мелькнула мысль, но он тут же прогнал её. Их путь не терпел сантиментов.
– Азгар, – голос прозвучал тише, чем он планировал.
Жёлтые глаза мгновенно распахнулись. Никакой сонливости – лишь мгновенная готовность. Зрачки Азгара, узкие щели в темноте, светились, как расплавленное золото. Из ноздрей вырвался дымный завиток.
– Ты так и пахнешь мертвецами и звёздной пылью, – прошипел дракон, улавливая на коже хозяина остатки магического транса. Его голос раскатился под сводами Храма. – Зачем звать тех, кто должен спать?
Лекарь провёл рукой по лицу, стирая следы усталости.
– Она проснулась.
Костяные накладки посоха затрещали под его пальцами.
– Идёт по следу лунных троп, пожирая всё на пути.
Азгар медленно поднялся, чешуя заскрипела, словно доспехи древнего воина. В его движениях не было сонливости – только хищная готовность.
– Север? – вопрос повис в воздухе, острый, как лезвие.
– Север, – Лекарь уже карабкался на спину дракона. – И быстро. Пока она не нашла…
Он не договорил. Не надо было. Оба знали, что скрывалось за словами «новые жертвы».
Азгар кивнул, мощные крылья взметнулись вверх. Ветер рвался вокруг, но Лекарь чувствовал покой. Тишину ночи нарушал лишь мерный шум крыльев, разрезающих воздух. Луна освещала путь. А звёзды, безмолвные свидетели, наблюдали за их миссией.
Лекарь молча смотрел вперёд, ощущая, как сила предков помогает ему видеть то, что сокрыто от обычных глаз. Вдали двигались тени, а в долине, к которой они приближались, тьма сгущалась.
Ледяной вихрь выл в ушах, вырывая слова из губ. Лекарь наклонился к драконьей шее, ощущая под пальцами тревожную дрожь в чешуе.
– Близко… – шёпот потонул в свисте ветра, но Азгар понял.
Дракон резко снизился, и в тот же миг Лекарь почувствовал – она.
Тьма.
––
Тьма в долине была не просто отсутствием света. Она была живой, втягивая в себя всё на своём пути. Деревья, некогда высокие и гордые, стояли обугленными скелетами, их ветви скручивались в немом крике. Камни, покрытые липкой, почти осязаемой тьмой, шептали что-то на забытом языке. Тяжёлый воздух был пропитан гнилостным запахом разложения.
Эта тьма не просто поглощала свет. Она пожирала саму жизнь, оставляя после себя холодную и безмолвную пустоту.
Лекарь и Азгар стояли на краю долины, чувствуя, как тьма протягивает к ним невидимые щупальца, пытается проникнуть в их разум, вытянуть надежду. Древняя сила предков билась в руках Лекаря, сжимавших посох, напоминая, что он не один. Глаза Азгара светились в темноте двумя яркими кострами, но даже их свет казался бледным перед лицом этой тьмы.
– Этот камень… – прошептал Лекарь, его голос тонул в навязчивом шёпоте тьмы.
Он смотрел на массивный чёрный обелиск, возвышающийся в центре долины.
– Он видит нас, – прошипел Азгар, обнажая клыки.
Поверхность монолита задрожала, словно водная гладь. На мгновение в ней отразилось не их подобие – лишь пустые глазницы и беззвучный крик разинутого рта…
– Нужно найти его источник и уничтожить, – слова Лекаря едва пробивались сквозь шёпот, что не был звуком.
Азгар медленно склонил могучую голову. Раскалённое дыхание дракона рассекало морозный воздух.
– Обычная тьма живёт страхами и отчаянием, – его рычание напоминало отдалённые подземные толчки. – Но это… Оно было здесь, когда мир только рождался.
Лекарь сомкнул веки, отдавшись течению родовой памяти. Перед внутренним взором проступила призрачная паутина – тончайшие нити, расходящиеся от камня вглубь земли, туда, где пульсировало нечто колоссальное и осознающее.
– Глубже, – прошептал он, открывая глаза. В обычно твёрдом голосе прозвучала ледяная нота. – Что питает камень – в самых тёмных недрах… Придётся спуститься в эту бездну.
Азгар кивнул. Мощные лапы начали копать землю. Камни и грязь разлетались в стороны, но тьма сопротивлялась, сгущаясь вокруг них, обволакивая холодными, липкими тенями.
Лекарь поднял посох, и свет, яркий и чистый, начал распространяться вокруг, отгоняя тьму. Но даже этот свет казался хрупким, словно свеча на ветру.
Он положил руку на Азгара, почувствовав, как напрягаются мощные мышцы дракона.
– Держись. Почти там, – голос оставался ровным, но пальцы впились в чешую всё сильнее.
Когти Азгара рвали землю, словно гнилую ткань. Внезапно раздался глухой стук о камень. Дракон замер.
– Здесь!
Его рычание эхом отозвалось от стен пещеры. В раскопанной яме зиял чёрный провал. Пахнуло запахом вековой мерзлоты и камня, пропитанного временем. Дна не было видно. Лишь чувствовалась древняя, слепая мощь.
– Это оно, – посох вспыхнул в руке, бросая дрожащие блики на стены. – Спускаемся!
Азгар щёлкнул челюстями, провожая хозяина в черноту. Каждый шаг вниз отзывался эхом, словно сама тьма дышала ему в спину. Ледяное подземелье обжигало лёгкие, но настоящий холод исходил от сгущающейся мглы – она висела в воздухе, словно чёрная смола. Дрожащий свет едва разгонял мрак, превращая каждый шаг в битву за пространство. Казалось, каменные стены смыкаются позади, а путь вперёд ведёт прямо в пасть какого-то первобытного чудовища.
Отступать было некуда. Лишь вниз, в каменное чрево мира.
––
Они продвигались вглубь пещеры. Шаги глухо отдавались от сырых стен, покрытых скользким мхом. Воздух сгущался, превращаясь почти в физический барьер. Древняя тьма явно не собиралась выпускать их обратно.
Прогресс давался с трудом. Невидимые силы цеплялись за ноги – то ли мистические путы, то ли сама земля пыталась удержать незваных гостей.
Когда они наконец вышли в центральный зал, его размеры ошеломили. Лучи посоха Лекаря растворялись в пустоте, не достигая ни сводов, ни противоположной стены. Это был целый подземный мир, поглощённый первозданной тьмой.
В сердце зала возвышался кристалл – сгущённая сущность самой тьмы. Его чёрные грани поглощали свет, но в глубине отстукивал кроваво-красный ритм, мерный и неумолимый. Словно биение загробного сердца. Здесь таился источник зла.
Ледяное дыхание кристалла обожгло кожу, когда Лекарь протянул руку. В этот миг время остановилось. Вечность сжалась до точки между дрожащими пальцами и чёрной поверхностью камня.
– Просто взять и разрушить его вряд ли получится… – голос Лекаря звучал приглушённо, словно пещера впитывала каждое слово. Он провёл ладонью по чёрной поверхности, наблюдая, как мгновенно возникает иней. – Он живой. Чувствуешь? Бьётся, как сердце…
Лекарь поднял глаза к Азгару, в их глубине мерцало холодное понимание.
– Но чьё?
Азгар сделал шаг вперёд, крылья нервно подрагивали.
– Не подступиться, – прошипел дракон, когти впивались в каменный пол. – Тьма оберегает его.
Древняя сила предков разливалась по телу Лекаря. Горячая, как родная кровь. Неудержимая, словно весенний разлив.
– Вместе! – его голос прозвучал ударом колокола, когда он протянул руку к Азгару. – Только так мы сможем!
В его руках посох вспыхнул ослепительным пламенем. Поднятый ввысь, он изливал в зал чистый, почти осязаемый свет. Тьма отступала к стенам, не в силах вынести его сияния.
Азгар расправил крылья, и его тело вспыхнуло внутренним сиянием, словно он стал воплощением самого солнца. Две силы слились в единый яростный поток, создавая сияющий вихрь, заполнявший всё пространство.
– Теперь… – голос Лекаря звенел, как закалённая сталь. – Разрушим его!
Объединённая энергия обрушилась на кристалл. Свет сжал чёрный камень в невидимых тисках, но тьма сопротивлялась, сгущаясь плотной пеленой вокруг своего ядра. Ледяные волны тьмы бились о сознание Лекаря, ища слабину в его защите.
И тогда – треск. Сначала тонкий, словно паутина. Разрастающаяся молния раскола. Алый свет внутри мигал в агонии и погас, когда кристалл разлетелся на тысячи чёрных осколков, рассыпавшихся по полу, словно слёзы ночи.
Окружающая тьма заколебалась и начала рассеиваться, словно утренний туман.
––
Но покой не наступил.
Чёрные осколки, всё ещё пульсирующие багровым светом, извивались по камням, словно раненые змеи. Лекарь сжал зубы – бушующей в нём силы предков оказалось недостаточно.
Азгар стоял рядом. Его могучий каркас, обычно излучавший неукротимую мощь, здесь, в каменной утробе земли, казался приглушённым. Без открытого неба и солнечного света его пламя потускнело. Как меч, заточённый в ножны. По-прежнему опасный, но скованный.
– Ты полагаешь, за этим стоит человек? – голос Азгара прокатился под сводами, словно подземный гром.
Лезвие света от посоха скользнуло по стенам, выхватывая из тьмы древние письмена. Символы пульсировали в унисон с камнем, их свечение то затухало, то разгоралось, словно дыхание спящего великана.
– Кристалл – всего лишь средство, – слова Лекаря прозвучали жёстко. – Истинное зло в том, кто наделил его этой силой. Нужно найти творца!
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.