Новая жизнь Семёновны и Захаровны

Пролог

Часто люди, достигшие преклонных лет, оглядываясь на своё далёкое прошлое и анализируя совершенные ими ошибки, тоскливо произносят сокровенную фразу: «Эх, если бы молодость знала, если бы старость могла». И действительно, очень интересно было бы понаблюдать за этим. Только представьте, если бы мы в молодости могли думать, как человек, проживший долгую и насыщенную жизнь! Интересно, помог бы этот опыт? Или они, наоборот, пустились бы во все тяжкие, чтобы прожить вторую жизнь с размахом? Возможен и это вариант. А если ещё и в другой мир отправить, да наделить магическими силами?

Такой шанс получили наши героини: Зинаида Захаровна и Клавдия Семёновна – не бабушки, а огонь! Ну или кара небесная для некоторых, кто имел глупость перейти им дорогу.

А если быть более точной с определением этих личностей, то они стопроцентные ведьмы. Почему ведьмы? Да потому что их даже бесстрашные цыгане обходили стороной, крестясь и сплёвывая на ходу, увеличивая скоростной режим. Не дай бог Семёновна что-то скажет, а Захаровна подтвердит, тогда всё – удачи не видать, и это в лучшем случае.

А если ещё взять в расчёт, что наши героини не просто женщины, а работники советской торговли, жившие в эпоху тотального дефицита, и слова «ты – мне, я – тебе» были для них чуть ли не мантрой, произносимой несколько раз на дню? Они могли достать дефицитные товары, что расценивалось в обществе как атрибут успешного человека, с которым престижно и выгодно дружить. И дружбу наши героини заводили охотно, но только с нужными людьми. Об их умении крутиться слагались чуть ли не легенды. Да что там! Им мог бы позавидовать любой фокусник, так как, кроме наглого обвеса и обсчета, вдруг откуда ни возьмись, появлялись пересортица или брак, причём документально подтверждённые так, что ни один сотрудник ОБХСС, как бы ни рыл, ну никак не мог подкопаться. Кроме вышеперечисленных уникальных возможностей, не побоюсь этого слова, гениальными работниками торговли были придуманы чуть ли не сотни хитроумных и уникальных способов получения дополнительного дохода, с лихвой обеспечивавших безбедное существование «честных» тружениц, которые работали не покладая рук на этом нелёгком поприще. И не только нелёгком, но и чрезвычайно опасном, так как в любой момент можно было получить путёвку в трудовой лагерь особого режима, и оплата «курорта», вероятнее всего, была бы за счёт собственного имущества. Но это было в эпоху СССР, затем наступили суровые девяностые.

И тут наши героини не сплоховали. Более того – они блестяще прошли суровую школу лихих девяностых и на рынке чувствовали себя вполне вольготно, чего не скажешь о братии рэкетиров, которые нередко страдали от наших бабушек, а точнее – страдал их авторитет. Правда, иногда Зинаида Захаровна резко разворачивалась, и не успевший увернуться от столкновения бедолага получал уже телесные повреждения. Что неудивительно с её-то габаритами, которые не просто впечатляли, но и приводили в благоговейный трепет окружающих.

Но это в прошлом. Сейчас же – в двухтысячных – они прекрасно научились зарабатывать на блогах, рекламе и антирекламе. Последнее можно приписать к шантажу некоторых депутатов и нечестных дельцов, на которых они собрали в своё время внушительный компромат. Сразу видно – они жили в эпоху СССР и знают цену информации, причём пикантной, которая помогала и дальше вести безбедное существование, так что их не постигла страшная участь жить на одну пенсию.

Только благодаря своей находчивости и умению извлекать выгоду из всего, Зинаида Захаровна и Клавдия Семёновна смогли вести активный образ жизни и воплотить в жизнь давние мечты. Хотя я бы назвала русской рулеткой, дабы наши суперактивные бабушки на закате своих жизней увлеклись экстримом, и им неважно было, что это опасно, главное, чтобы адреналин зашкаливал. Вот точно говорят: седина в бороду, бес в ребро.

Как вы уже догадались, их последнее приключение закончилось весьма трагично. Или же нет? Ведь они получили шанс на вторую жизнь, да ещё в молодых телах и с силами ведьм! Это ж мечта каждой женщины! Правда, есть, конечно, и ложка дёгтя – мир-то со своими устоями, мягко сказать, напоминавший средневековье. Про мужчин вообще говорить не хочу, ругаться нецензурно – неприлично, а других слов не нахожу. Ладно, потом вместе поругаемся по этому поводу, может, и подходящие слова к тому времени в голову придут, или вы их подскажете.

Будем всё-таки надеяться на то, что работники торговли умны и невероятно находчивы – справятся. Главное, чтобы на революцию не замахнулись – с них станется. Бабушки-то наши ещё те затейницы, так что, жители того мира, трепещите в ожидании перемен. А то, что не всем они придутся по нраву – так кого это интересует? Главное – справиться с поставленной задачей, а насчёт последствий… Ну уж извините, точных указаний не было, каким должно быть светлое будущее.

Глава 1

Последние часы в этом мире

Худая, как жердь, старушка, сгорбившись, сидела у монитора и шустро перебирала пальцами по клавиатуре – готовила новый блог. Выйдет ли он – зависит от Павла Семёновича. Если он подпишет документы на благоустройство дворовой территории – хвалебным одам быть. А значит, у него есть шанс, как он, наивный, полагал, победить в выборах в городскую Думу. Кто ж ему даст выиграть? Нет, надежду, конечно, дадут, но за определённую плату. А вот во время выборов её отберут, а взамен на его дурную голову обрушат кару, которую он заслужил тем, что на протяжении многих лет обворовывал и обманывал местное население.

– Шиш тебе, а не депутатское кресло! – пробухтела себе под нос Семёновна, не отрывая взгляда от монитора, на ощупь достала флешку из ящика стола, вставила её в USB-порт и скачала приготовленный на днях файл с компрометирующей этого мужчину информацией.

Вдруг послышался щелчок открывшегося замка, а затем натужный то ли стон, то ли скрип дубового паркета, оповещавший хозяйку квартиры, что к ней пожаловала стосорокакилограммовая подруга – Зинаида Захаровна.

– Семёновна, тебе не кажется, что пора паркет менять? Что-то он сильно скрипит, раздражает, знаешь ли, да и хлипкий какой-то – того и гляди проломится.

– Захаровна, тебе хотя бы килограмм десять скинуть, и мой паркет замолкнет, – парировала старушка.

– Издеваешься? И потерять боевую мощь? – хохотнула гостья.

– Нет, терять её никак нельзя, это грозное оружие от супостатов. Так что пусть остаётся как есть. Зин, из сорок восьмой любитель парковаться на газонах взнос на наш отдых принёс? – развернувшись корпусом, хозяйка квартиры с хитрецой посмотрела поверх очков на закадычную подругу.

– Спрашиваешь! Принёс, разумеется, и ещё сверху премию выделил, когда узнал, что мы собрались съездить отдохнуть. Вот же, паршивец, думает, мне невдомёк, что он спит и видит, чтобы мы не вернулись обратно. Так что, Семёновна, не зря ты ему штраф лопатой по стеклу его драндулета выписала – заслужил!

– Ты ему флешку с записью, где он соседский автомобиль метит в пьяном угаре, отдала?

– Скрепя сердце, – садясь в огромное кресло возле стола, тяжко вздохнула собирательница подати с провинившихся перед ними.

– Не переживай, Гришка опять что-нибудь выкинет, он же форменный идиот, – усмехнувшись, махнула тоненькой рукой старушка.

– Семёновна, я чё пришла… У нас изменения в отдыхе намечаются. Кажется, наконец, моя мечта сбудется!

– Зина, только не говори, что решилась на то, чтобы тебя, как БТР, на нескольких парашютах выкинули, или на заказ сшили какой-то супербольшой парашют! – заволновалась собеседница.

И ведь не беспочвенно – была у Зинаиды мечта: она хотела испытать свободное падение, но из-за её габаритов – неисполнимая. Зато Семёновне приходилось исполнять мечту дважды: за себя и за неё – ну не пропадать же деньгам зря! Так что её волнение понять можно.

– Про прыжки с парашютом забудь, – Клавдия облегченно вздохнула. – Я договорилась о полёте на воздушном шаре. Представляешь: ты, я и небо!

– Воздушный шар, говоришь? – задумалась экстремалка номер два. – А ты случайно Гришке об этом не говорила? – та утвердительно кивнула. – Теперь понятно, почему он сверху деньжат подкинул – на смерть нам, подлюка, раскошелился.

– Ты чего каркаешь?! – взорвалась Захаровна.

– Так, орать прекращай, лучше давай помолимся и начнём заново обсуждать план, глядишь, и на этот раз с божьей помощью обойдётся. Ну или отделаемся лёгким испугом, – пробурчала бабушка-одуванчик, встала со своего места и направилась к иконе. Повернувшись к подруге, строго посмотрела на неё:

– Ты чего села, тушка тюленя, вставай рядом и молись о том, чтобы вернуться в добром здравии!

Захаровна посмотрела на подругу осуждающе, чуть слышно ругнулась, но всё-таки направилась к ней.

– Не преуменьшай мои достоинства, я больше на гиппопотама похожа, чем на тюленя. И вообще, делать тебе нечего, с чего вдруг верующей стала?

– Так после отдыха, где чуть не стали обедом крокодилов, враз поверила в бога.

Захаровна страдальчески закатила глаза и всё же решила внести уточнение:

– Хочу напомнить, что в тот раз пострадавшей стороной были именно рептилии.

Семёновна решила не развивать эту тему, понимая, что подруга права – они тогда знатно отделали крокодилов, и неважно, что Клавдия потом неделю провалялась в постели из-за сорванной спины. Главное – враг был повержен. А сейчас нужно думать о будущем, посему они встали возле иконы.

– Господи, прости нам, пожалуйста, грехи вольные и невольные, ведомые и неведомые, чаянные и нечаянные, – начала Семёновна, и тут же её перебила подруга.

– Невольные – не грех, так же как неведомые и нечаянные, – пробурчала она.

– Так-то да, но ведь так положено, – неуверенно начала оправдываться Клавдия.

– Неправильно ты молишься, тут главное не врать, а то от молитвы толку никакого не будет. Смотри, как нужно.

Она посмотрела на икону, перекрестилась и начала:

– Господи, грешна – каюсь, но совесть не мучает, аминь! Ну что стоишь с открытым ртом, как умалишённая, делай, как я, и давай уже обсудим наши насущные проблемы!

Повторив за Захаровной молитву в точности, Клавдия посмотрела на подругу и тут же согнулась пополам, ухватившись за живот, начала сотрясаться своим тщедушным тельцем, издавая звуки, напоминавшие смех.

– Эй, прекращай гимнастикой заниматься, тебе, сухопарая, это противопоказано! – завопила гостья.

Её панику понять можно – в прошлый раз, когда Клавдия так же согнулась, выпрямиться самостоятельно уже не смогла – заклинило несчастную, она ещё целых пять дней провалялась в постели и своими страдальческими стонами разрывала сердце подруги.

– Не истери, – разогнувшись и всё ещё хихикая, остановила зарождавшуюся панику подруги. – Пошли лучше чай попьём, да и есть хочется зверски.

После волшебного слова «есть» Захаровна успокоилась и под аккомпанемент стонущего паркета шустренько последовала вслед за хозяйкой квартиры. Был у них грех – покушать любили вкусно и много. Но если на одной это никак не отражалось, то на второй этот порок отражался в виде лишних килограммов, что ни капельки старушку не расстраивало – она считала, что хорошего человека должно быть много.

– Семёновна, что тебя так развеселило, что ты, рискуя здоровьем, согнулась в три погибели? – поинтересовалась Зинаида, сидя за накрытым на быструю руку столом, намазывая на булку толстым слоем масло.

– Так до меня дошло, что мы с тобой святые, прикинь?

– Не поняла? – замерла с бутербродом в руке, так и не успев донести его до рта, бабушка-бегемотик.

– А чё тут непонятого? Нас же совесть не мучает. А учитывая, что она – лучший контролёр, то мы с тобой, как бы, никогда и не грешили.

– Логично, – согласилась Зинаида Захаровна и только хотела откусить бутерброд, как подруга остановила испуганным голосом:

– Ты чё, на диете?

И этому испугу была веская причина. Как-то они поехали в Индию в поисках просветления. Зачем им это понадобилась, они до сих пор не понимали. Нашли там учителя – не бесплатно, конечно, но для душевного равновесия никаких денег не жалко. Так вот, посмотрел он Захаровну и тут же просёк их желание срочно заняться йогой, а предложил начать с медитации. Ну они и согласились сдуру, ведь не знали, что им ещё и поститься предстоит. Эти дни они вспоминали, как адовы муки. Разумеется, на голодный желудок им никак не удавалось уйти в нирвану, все мысли были только о еде. Но они старались. Пошли на очередное занятие, сели в подобие позы лотоса и принялись медитировать. Долго мучились, и, кажется, вот она – нирвана. Но, как назло, появилась муха, которая своим жужжанием сбивала с настроя. Захаровна терпела долго, и всё же её терпению пришёл конец. Она, не открывая глаз, со всей дури ударила наотмашь по предмету, на который предположительно села назойливая гадина, только забыла, что этим предметом был их учитель. Раздался глухой удар об пол, старушки резко открыли глаза и чуть не умерли от ужаса от мысли, что Зина убила учителя, а они так и не достигли просветления. Когда услышали стон поверженного, у них отлегло от души – ещё не всё потеряно, просветлению – быть, и Зинаида – не убийца.

В итоге учитель попал в больницу с сотрясением, и когда они зашли его проведать, увидев виновницу своего плачевного состояния, дёрнулся, как от электрического удара. Бабушки дико извинялись за инцидент и пообещали впредь такого не допускать. Услышав это, учитель нервно всплеснул руками и принялся их убеждать, что уроки продолжать нет никакой необходимости, так как они уже достаточно постигли. Спорить старушки не стали, им самим голодовка встала поперёк горла, а нервная система из-за недоедания порядком расшаталась. После этого случая для них диета ассоциировалась с адовыми муками. А Семёновна больше не садится с правой стороны подруги, помня, как та уделала учителя, находясь – по его словам – в просветлённом состоянии.

– С чего такие безумные мысли посетили твою седую голову?

– Так ты бутерброд с одним только маслом есть собралась.

Захаровна скосила на него глаза.

– Твою ж… Колбасу забыла! – и тут же потянулась за двумя большими кусками колбасы. – И всё из-за тебя, – продолжала она ворчать.

– Зина, не начинай.

– Ладно, забыли. Давай поговорим о наших делах. Ты пакет документов Петровне передала?

– Не до этого как-то было, блог делала, вещи собирала, но документики в папочку все положила: дарственные, заверенные нами у нотариуса, завещание на наши пожитки тоже. Осталось Петровне передать план действий на случай, если не вернёмся. Хотя этот расклад меня не устраивает – я ещё жить хочу, дел-то непочатый край. Петровна намедни приходила и дала наводку на одного барыгу, который чинит беззакония, а возмездие его никак настигнуть не может – изворотлив, гад. Так что нам нужно постараться вернуться целыми и обязательно в добром здравии.

– Всё будет ок, – ответила ей Зинаида, набирая номер. – Петровна, ты как там? – начала она, но, услышав ответ, тут же отняла трубку от уха и закатила страдальчески глаза. И вновь приложив её обратно, начала сосредоточенно слушать оппонента.

– Что стряслось-то с это старой перечницей? – неверно расценив мину подруги, заволновалась о здравии их преемницы Клавдия.

– Челюсть вставную, наверное, опять потеряла склеротичка наша, вот и шепелявит безбожно, создавая помехи, – пояснила, немного отстранив телефон от уха Зинаида.

– Так в шкафчик она стакан с протезами обычно ставит, на вторую полку. Постоянно забывает об этом, что с неё взять – старческий склероз…

– Петровна, поднимай свою костлявую задницу, иди к шкафчику, там на второй полке твои протезы, надевай их и звони Фёдоровне, пусть быстро ковыляет к Семёновне для передачи дел и должности на период нашего отсутствия.

***

Примерно через пятнадцать минут в квартире раздался звонок, и Семеновна, резко соскочив с табуретки, погарцевала открывать гостям.

– Клавдия, а ну прекращай козочку молодую из себя изображать! – взвилась Захаровна, наблюдая за бегом трусцой.

Её волнение понять можно, одно неверное либо резкое движение бедром – и запланированный отпуск мог накрыться медным тазом, а вернее – прощай звание пилота аэростата, и да здравствуй снова сиделка у постели больной!

– Зина, не начинай, – остановила её подруга, так как знала, если та сейчас заведётся, то остановить её можно только чем-то очень вкусненьким – по-другому никак. А вкусненькое они уже всё съели.

Захаровна зло полоснула взглядом вслед удалявшейся фигурке, недовольно поджала губы, но бурчать прекратила. Скрестив руки на груди и приняв грозный вид, застыла в ожидании преемниц. Те зашли в кухню, еле передвигая ногами, ей-богу, черепахи и те быстрее передвигаются. И тут они узрели воинственный вид Зинаиды.

– Что стряслось-то? – взволнованно поинтересовались у хозяйки квартиры, а сами судорожно стали вспоминать, нет ли греха перед Захаровной? Но, как назло, ничего на ум не приходило, что заставляло их нервничать ещё сильнее.

– Ничего особенного. – Только гости облегчённо выдохнули, как последующие слова ввергли в ужас. – Так, метеоризмом мучается, но я таблетки ей дала, сейчас газы выйдут, и всё будет хорошо, – решила она немного поглумиться над супермедлительными старушками.

Те после этой новости резко засуетились и с невероятной скоростью принялись вникать в дела, а то не дай бог рванёт! Их понять можно. Пришли они как-то в гости к Захаровне, когда у неё приступ метеоризма был, еле оттуда выползли, так что им доподлинно известно, чем это грозит, а метеоризм у них ассоциируется с газовой атакой, которую, между прочим, ещё пережить нужно! А, с другой стороны, что они хотели? Возраст, поэтому организм сбоит.

После того, как со всеми делами разобрались, Захаровна предложила отметить их отъезд.

– Зин, тебе ж нельзя, вдруг давление поднимется? – заволновалась Клавдия.

– Для вас главное, чтобы моё настроение не понизилось.

После её слов народ решил – фиг с её давлением. Быстро соорудили на стол, нарезали лимон, разлили по пятьдесят грамм коньячку.

– Ну, здравствуй, стаканчик, до свидания, винцо! – произнесла тост Зинаида и залпом опрокинула содержимое стопки.

– Коньячок, – поправила её Петровна.

– Да какая разница, всё одно бормотуха, – сипло парировала Захаровна, закусывая лимоном.

Остальные участники застолья посмотрели на неё, потом на стопку, и их слегка передёрнуло, но отказываться никто не стал – жадность взяла верх. Как только выпили, Петровна и Фёдоровна вспомнили про недуг Захаровны и тут же засобирались, мол, у них срочное дело и откладывать его никак нельзя. Быстро собрав документы, коротко попрощавшись, стремглав помчались на выход. Стоило за ними закрыться двери, раздался раскатистый смех Зинаиды.

– Десятый раз срабатывает твой план, и всё как в первый раз! Не жалеешь ты психику соратниц, – продолжала она веселиться.

– Да ничего с ними не будет, они за дверь выйдут и забудут. Не знаю, как Фёдоровна, а Петровна точно.

– М-да, склероз, оказывается, довольно-таки выгодная штука, – хохотнула Зинаида. – И всё же ты немного круто с ними обошлась.

– А что делать? Не я такая, а обстоятельства, сама же понимаешь, без дополнительного стимула наши перечницы до утра бы дела принимали!

***

Наутро вышеуказанные перечницы и другие жители близстоящих домов пришли провожать старушек. Всё это напоминало проводы не в отпуск, а в последний путь. Народ не скрывал своего горя, некоторые даже украдкой вытирали скупые слёзы. И что-то подсказывало – у большей части провожающих это были слёзы радости, ведь во взглядах их читалась затаённая надежда на счастливое избавление от вредных старушек.

Глава 2

Бабушки-одуванчики, наконец, приземлились в Санкт-Петербурге. Погода стояла солнечная, небо ясное, что редкость для этого прекрасного города. Захаровна сгорала от нетерпения, ведь вечером сбудется её мечта – полёт на воздушном шаре! Чтобы как-то унять свой буйный темперамент, почтенные дамы решили погулять по Невскому проспекту и заглянуть на Дворцовую площадь – им очень нравилось отдыхать в скверике возле фонтана, и они всегда туда приходили, когда прилетали в этот город. Прохладно, музыканты – в общем, полный релакс.

– Зин, точно никаких сюрпризов не будет? Ну, я имею, в виду, нам не дадут от ворот поворот, как в прошлые разы, из-за того, что у тебя вес большой? – обратилась к ней подруга, когда они сели немного отдохнуть на лавочку у фонтана возле Зимнего дворца.

– Нет, на этот раз такой пакости не произойдёт. Я всё узнала заранее. Шар, на котором мы полетим, объёмом до трёх тысяч кубометров, он может поднять в воздух двести – двести пятьдесят килограмм, не считая пилота. Так что, если взять мои сто сорок и твой бараний вес, то мы даже не дотягиваем до двухсот.

– Так-то да, но никто не отменяет форс-мажора и… – начала Семёновна, но тут же её монолог, наполненный сомнением, прервал грозный рык подруги.

– Клавка, не каркай!

В общем, волнения Семёновны были напрасны. Почти. Когда они прибыли к назначенному времени, их воздухоплавательное судно было на месте, и рядом с ним крутился пилот. Увидев приближавших бабушек, а именно Захаровну, он замер на месте, его глаза округлились, а челюсть непроизвольно отвисла.

– Что рот раззявил? Я не настолько много вешу, как выгляжу, – выпалила бабушка-бегемотик, поняв, по какому поводу у парня ступор.

– А… а какой у вас вес? – заикаясь, поинтересовался он.

– Сто десять килограмм, – соврала, не моргнув и глазом старушка.

– Точно?

– Мне что, весы сюда притащить и взвеситься, чтобы ты убедился? – надвигаясь на бедолагу, начала она давить его своим огромным авторитетом.

Семёновна поняла, что всё-таки накликала, и кинулась спасать ситуацию – слушать недовольное ворчание Зины еще нескольких дней у неё не было желания.

– Зин, да что ты с ним препираться вздумала?! Не трать свои нервы, лучше пойдём домой и ославим эту шарашкину контору в мировом масштабе, после нашей «рекламы» их бизнесу конец.

Клавдия сделала вид, что собралась уходить, но её остановил перепуганный голос парня.

– По… подождите, любезные, – начал он, заикаясь от волнения, ведь эту парочку знают многие – это ж звёзды ютуба! Поэтому у него не было сомнений, что это не простой блеф, а реальная угроза для бизнеса дяди, и, если он сейчас оплошает, семья ему этого не простит. – Я вам не отказываю в полёте, только… – он замолчал, его губы подозрительно начали дрожать, того и гляди заплачет. Смотря на шантажисток с мольбой, произнёс дрогнувшим голосом, – мне никак рисковать нельзя, и работу терять тоже, жена у меня и сынок маленький…

– Так бы сразу и сказал, что лететь с нами боишься, – прекратила из себя изображать обиженную и оскорблённую Захаровна. – Это вообще не проблема, у нас документики есть, что мы сами можем управлять этой штуковиной. Вон смотри: диплом, лицензия, – поднесла ему липовые документы под нос, чтобы он не мог их нормально разглядеть.

Когда только успела их состряпать?

– У нас так не положено… – заныл он.

– А давай сделаем так: мы сами без тебя полетаем, а ты где-нибудь схоронись на время, а когда вернёмся, сделаем вид, что ты с нами летал. Всё равно уже темнеть будет, когда приземлимся, так что о нашей шалости никто не узнает. Как тебе этот вариант решения проблемы? – начала обрабатывать парня Зинаида.

– А если случится страшное? – начал он.

И тут же его остановил гневный окрик Захаровны.

– Не каркай! – начала она заводиться.

– Милок, а если случится страшное, то сделаешь вид, что мы украли аэростат, пока ты нужду справлял. Нам-то будет уже всё равно, зато ты как бы невиновен, – предложила Клавдия.

Парень смотрел на старушек, его разрывали противоречивые чувства: с одной стороны – это выход из ситуации, а с другой… Нельзя поддаваться на их уговоры. Жаль, что умных мыслей у него не было, чтобы разрулить ситуацию без репутационных проблем для фирмы или убедить старушек не лететь. Наверное, он бы долго ещё искал выход, но внушительная пачка зелёных банкнот перевесила чашу весов в сторону предложения бабушек. Он обменялся с ними телефонами и тут же провел вводный инструктаж, причём на совесть это делал, так, что после его пояснения они действительно могли сносно управлять воздухоплавательным судном.

Бабушки залезли в гондолу аэростата, поддали огоньку, стропы протяжно взвыли от натуги, и шар поднялся в воздух.

– Красота! – с восхищением произнесла Клавдия, смотря в голубое небо, где плыли несколько серых облаков. Учитывая, что время близилось к закату, это выглядело невероятно красиво. – Зин, а ты когда успела липу сварганить? – обратилась к стоящей посередине гондолы подруге.

– Делов-то на пять минут, – хмыкнула стоявшая посередине гондолы Захаровна и направилась к борту, – лепота! – улыбаясь, произнесла, осматривая открывшийся её взору пейзаж.