Ранчо горячих свиданий

Lyla Sage

SWIFT AND SADDLED (#2 in A Rebel Blue Ranch)

Copyright © Lyla Sage, 2023

Translation rights arranged by Sandra Dijkstra Literary Agency

Cover design and art by Austin Drake

© Холмогорова Н., перевод на русский язык, 2025

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2025

* * *

Эту книгу я не могла посвятить никому, кроме тебя, дорогой читатель, вместе со мной бегущий за своей мечтой.

И еще Коррине, подружке Лео.

 
В ярких отблесках заката,
В жемчужном сиянии рассвета
С ветром, рожденным в горах,
Доносится пряный запах шалфея^[1].
 

«Забытая Богом земля»,

стихотворение ковбойской поэтессы Хуаниты Лич, написанное в 1940-х

1. Ада

В жизни мне встречалось немало врунов, но Гугл им всем даст фору!

Никакого черного пиара – просто стремлюсь привлечь внимание к самым вопиющим проблемам этого поисковика. Например, с чего он взял, что в баре, где я сейчас сижу – ибо это единственное заведение в городишке Мидоуларк, штат Вайоминг, открытое в воскресенье после десяти вечера, – можно поужинать?

Едой здесь и не пахнет!

А еще тупой гугловский «индикатор занятости» показал, что в «Сапоге дьявола» (впрочем, не уверена, что эта дыра и вправду так называется – вывески я нигде не видела) сейчас никого нет.

Ага, как же!

Не сказать, конечно, что бар битком набит – но уж точно здесь не пустыня.

Прямо напротив меня, за стойкой, тусуется шумная компания поддатого старичья. Положим, об этом Гугл предупредить не в силах; но мог бы показать фотки заведения снаружи и внутри – я бы сама догадалась.

И объехала бы «Сапог дьявола» десятой дорогой.

Идиотский Гугл!

Именно такое место я представляла себе при слове «забегаловка». Неон со всех сторон, старозаветное кантри из музыкального автомата, застарелый табачный дух и пятна на полу, к которым прилипают мои «док-мартенсы».

Нет, я не сноб. Ничего не имею против забегаловок. Просто не ожидала, что сама в такой окажусь. Особенно сегодня.

Выезжая вчера из Сан-Франциско, подготовку к самому грандиозному и важному проекту в своей карьере я представляла себе… ну, точно не так.

Но мне хотелось поужинать, к тому же в маленьком ветхом мотеле, где я остановилась, очень плохой интернет – так что я выбралась на свежий воздух в поисках пропитания и связи. Нашла только связь. Что это вообще за место: вайфай отличный, а вот еды не допросишься?

Впрочем, высокий плечистый бармен (красавчик, надо признать) сжалился над моими голодными стонами и, нырнув под стойку, вытащил оттуда и протянул мне вместе с виски и диет-колой упаковку кукурузных чипсов. Сколько им лет, спрашивать я не стала. Побоялась. Судя по тому, что они почти размякли, – немало. Вкус тоже наводил на неприятные подозрения: какой-то заветренный, хоть и лежали они в запечатанном пакете.

Получив эту отраву, я устроилась за высоким столиком в углу. Над головой мигала очередная неонка: ковбой, оседлавший бутылку пива, словно быка на родео. При взгляде на нее мои губы растянулись в улыбке. Может, все не так уж плохо?

По крайней мере, здесь есть интернет. И даже чипсами пенсионного возраста я, вполне возможно, не отравлюсь.

Я отряхнула с пальцев кукурузно-сырную крошку, чтобы не заляпать айпад. На экране уже было открыто письмо от Уэстона Райдера: я заглянула в нашу переписку, чтобы уточнить, к какому часу должна завтра появиться на ранчо, и убедиться, что загрузила карту в смартфон. Лишний раз проверить не помешает.

Ада Харт из тех, кто предпочитает перебдеть.

О ранчо «Ребел блю» я знала очень мало – лишь то, что рассказывала Тедди в последние несколько месяцев. С Тедди я познакомилась в первый студенческий год. Мы с ней поступили в один колледж в Колорадо, а через год я перевелась поближе к дому.

И впоследствии сильно об этом пожалела. Именно возвращение в родные края привело к прискорбному инциденту, известному среди моих родных и знакомых как «Ада вышла замуж»…

Так, стоп. Вот об этом сейчас точно вспоминать не стоит.

Уехав из Денвера, я не порвала связь с Тедди. Переписывалась с ней – в основном в соцсетях – и, как оказалось, очень правильно делала. Именно Тедди упомянула в разговоре Уэстона Райдера из «Ребел блю». Возможно, владельца «Ребел блю», хотя в этом я не совсем уверена. Пыталась уточнить в Гугле (все тот же чертов Гугл!), но не нашла почти никакой информации – только то, что это скотоводческое ранчо площадью почти восемь тысяч акров.

Наверное, стоило уточнить у Тедди, но не хотелось ей надоедать. Она и так много для меня сделала.

Восемь тысяч акров… на что это похоже? Даже представить трудно. Целый небольшой штат! Я пыталась вообразить себе такую территорию, когда кто-то из шумного старичья за стойкой решил затеять скандал с барменом.

– Ну и порядки тут у тебя! – объявил он на повышенных тонах. – Что это за бар, где даже льда в стакан не допросишься?

– Тот самый, который облюбовала компания старых алкашей и хлещет здесь виски, как воду! – парировал бармен. Судя по легкой улыбке, претензия не особенно его задела. – Густ уже везет лед, так что просто сделай перерыв минут на десять.

Старикан нахмурился, явно возмущенный таким непомерным требованием… но тут на столе передо мной завибрировал телефон.

Тедди: Привет! Ну что, доехала?

Я: Ага. Сижу вот, готовлюсь к завтрашнему дню.

Тедди: Круто!

Тедди: Теперь повеселимся!

Тедди: Загляну к тебе на неделе.

Тедди: Давай, покажи Уэсту класс!

Ниже виднелись сообщения от Эвана, подрядчика, с которым я сотрудничаю, и от мамы. Последнее я открывать не стала. И так понятно, что там: мама пишет, что в Вайоминге я зря трачу время.

Что ж, может, она и права. Хотя, по совести сказать, мне так не кажется.

Телефон я положила на стол экраном вниз. Надо было сосредоточиться. За последние четыре месяца мы с Уэстоном обменялись несколькими сотнями писем. Обсуждали его видение проекта, обговаривали сроки, стоимость, наем рабочих. Люди, незнакомые с моей профессией, обычно думают, что первый шаг – вынести из дома все старье; они ошибаются, это шаг примерно трехсотый. И я была как раз на двести девяносто девятом, когда огромный клубок пушистой белой шерсти подбежал ко мне и уткнулся в ногу.

– Вейлон, чтоб тебя! – крикнул из-за стойки бармен.

Должно быть, рассудила я, Вейлон – это белый пес, что сидит у моих ног, вывалив язык и глядя на меня с обожанием.

Ни дать ни взять собачий ангел.

Я наклонилась и почесала его мягкую, как пух, кудлатую макушку. Надо же, всего несколько часов я в Мидоуларке – и уже второй раз невольно улыбаюсь во весь рот.

– Снова-здорово! – гневно продолжал бармен. – Кто вообще ходит в бар с собакой?

Я подняла глаза – и наткнулась взглядом на нового посетителя.

Черт! Что со мной? Может, в Мидоуларке, штат Вайоминг, в воду что-то подмешивают?

Незнакомец был высок ростом – чуть пониже бармена. Под распахнутой фланелевой рубашкой – белая футболка, плотно облегающая грудь. Взгляд мой скользнул по этой футболке, затем ниже, по выцветшим джинсам, и остановился на потертых ковбойских сапогах.

Быть может, в последнее время я многовато общалась с субтильными городскими ребятами? Так или иначе, этот парень не на шутку меня зацепил.

Могу поспорить, руки у него натруженные. Рабочие руки. На долю секунды я задумалась о том, каково ощутить прикосновение этих мозолистых ладоней…

Так, стоп! О чем я только думаю?

Этого еще не хватало!

Не для того я сюда приехала, чтобы пускать слюнки на незнакомого ковбоя в забегаловке. Даже если это офигенно горячий ковбой.

Я приехала работать.

К реальности меня вернул новый мохнатый друг, который начал облизывать мне пальцы – должно быть, учуял аромат доисторических чипсов.

Я невольно прислушалась к диалогу между ковбоем и барменом. Что поделать, подслушивать – одно из моих любимых развлечений.

– А что это за бар, в котором даже льда не найти? – парировал ковбой, и компания престарелых пьянчуг у стойки поддержала его одобрительными возгласами.

– Где твой брат? – спросил бармен.

– Занят, – пожал плечами ковбой.

– А где мой лед?

– В машине.

– Сюда принести не мог?

– Я думал, ты этим займешься.

Бармен покачал головой, однако вышел из-за стойки и направился к дверям. Ясно было, что эти двое давно и хорошо друг друга знают. Вряд ли они родственники – совсем не похожи, – но точно старые приятели.

– И будь так добр, – бросил бармен уже с порога, – уведи отсюда собаку!

Обведя глазами бар в поисках собаки, ковбой уперся взглядом прямо в меня. Белый пес страстно вылизывал мне руку, а сама я без зазрения совести пялилась на его хозяина.

И никак не могла отвести взгляд.

Хотелось бы знать, какого цвета у него глаза!

Несколько секунд – определенно дольше, чем позволяют приличия, – мы молча смотрели друг на друга. Затем ковбой сверкнул улыбкой, и на щеках у него заиграли ямочки.

Мать честная, еще и это!

Такие вещи надо запретить законом.

Или хотя бы предупреждать. «Осторожно, при улыбке появляются ямочки! Будьте внимательны, возможно непроизвольное раздвигание ног!»

Ковбой, кажется, уже хотел двинуться ко мне – но в этот миг нашу игру в гляделки прервал бармен: бесшумно появился у него за спиной и сунул за ворот кубик льда.

Ковбой так взвизгнул, что я невольно рассмеялась. Да уж, нелегко оставаться крутым и мужественным, когда тебе за шиворот попадает лед!

– Брукс! Какого черта?.. – рявкнул он и задергал плечами, пытаясь избавиться от ледышки. Словно шимми танцевал. Мило.

Даже очень.

Бармен по имени Брукс только засмеялся и продолжил свой путь к стойке с пакетом льда.

– Собаку уведи, – сказал он. – А потом налью тебе выпить.

Ковбой поправил рубашку, пригладил ладонью рыжевато-каштановые волосы.

– Ладно.

И снова уперся в меня этим неотступным взглядом. Шагнул вперед. Почему он идет ко мне?

Горячий язык снова лизнул мою ладонь.

Ах да! Собака! Точно!

Я с трудом опустила глаза. Очень не хотелось – но чувствовала, что это необходимо, иначе еще немного, и… не знаю, может, между нами вспыхнет электрическая дуга или что-нибудь в таком роде.

– Прошу прощения за Вейлона. – Теперь его голос звучал совсем близко. Пес радостно завилял хвостом, приветствуя хозяина. – У него слабость к красивым женщинам.

Тут мне пришлось поднять взгляд – а в следующий миг губы сами собой растянулись в новой улыбке, на сей раз адресованной ковбою, стоящему от меня в двух шагах.

– Вы всем это говорите? И как, работает? – со смешком поинтересовалась я. Собственный голос звучал как-то странно, хрипловато, словно после долгого сна.

– Это вы мне скажите, – ответил он.

Глаза у него оказались зеленые. И яркие. Прямо-таки офигенно зеленые.

– Неплохо, – ответила я, – но, по-моему, стоит поработать над подачей.

Снова улыбка и ямочки на щеках.

– Это как?

– Комплимент должен звучать так, будто вы действительно так думаете, – объяснила я.

Улыбка на его лице сменилась недоумением.

– Разумеется, я так и думаю!

Хм, звучит убедительно. Не будь у меня печального опыта с мужчинами, пожалуй, могла бы купиться.

– Эй, – прервал нашу беседу голос бармена, – тебе виски или пива?

Вместо ответа ковбой перевел взгляд на мой столик. Должно быть, включенный айпад подсказал, что я занята; вместо того, чтобы пристраиваться рядом, ковбой взглянул на пса и сказал:

– Что ж, Вейлон, не будем отвлекать прекрасную даму от дел.

Пес послушно встал и потрусил к хозяину. А тот, снова переведя взгляд на меня, добавил:

– Если что, когда закончите, я буду за стойкой.

Погодите-ка. Он на меня не давит? Не требует, чтобы я все бросила и наслаждалась его обществом? Готов отойти в сторону и дать мне поработать?!

Ничего себе! Может, мужчины в Мидоуларке устроены как-то по-другому?

Блеснув мне на прощание еще одной улыбкой с ямочками, ковбой повернулся и зашагал прочь. Вейлон, мой новый друг, последовал за ним.

С немалым трудом я оторвала взгляд от спины во фланелевой рубашке.

Тряхнула головой, стараясь вернуться к работе – словно надеялась вытряхнуть оттуда все мысли о красавце-ковбое.

Приятно, что он меня заметил. И даже глазел. После развода самооценка у меня упала до нуля, да и сейчас, больше года спустя, оставалась гораздо ниже, чем хотелось бы.

Так что, чего скрывать, приятно, когда на меня смотрят так, точно никого больше вокруг не замечают.

Бывший муж никогда так не смотрел.

Но нет, стоп! Вот о чем думать точно не стоит – только не сегодня! Отбросив мысли о бывшем муже, я вернулась к айпаду – и обнаружила на экране новое послание от владельца «Ребел блю».

Добрый вечер, Ада!

Надеюсь, вы успешно доехали и у вас все хорошо. С нетерпением жду встречи – завтра же утром приступим к работе.

С наилучшими пожеланиями,

У. Р.

Отправлено с мобильного телефона

2. Ада

Я взглянула на часы: 22:32. Просидела в баре уже пару часов. С Уэстоном мы встречаемся в девять тридцать; значит, пора двигаться к дому. Я в последний раз проверила рабочую папку, убедившись, что все важные документы, которые предстоит просматривать завтра с Уэстоном, на месте.

Войдя в рабочую колею, стало легче не думать о ковбое за стойкой – но все же совсем избавиться от этих мыслей не получалось. Всякий раз, поднимая глаза, я натыкалась на его взгляд. Снова и снова мы смотрели друг другу в глаза на секунду дольше, чем следовало бы, а потом я возвращалась к работе.

Казалось бы, что такого в обмене взглядами? Но меня это заводило.

Сама не понимаю почему, но меня… тянуло к нему. Ковбой перешучивался с барменом и рассеянно гладил пса, а кто-то из стариканов-алкашей, проходя мимо, хлопал его по спине – и мне все больше хотелось узнать, что он за человек и каков при свете дня.

Да, мне было любопытно.

Просто любопытно. Оправдание не хуже любого другого.

Закончив работу, я собрала все свои пожитки, сложила в тряпичную сумку. Поднимать глаза не пришлось – и так знала, что ковбой по-прежнему на меня смотрит. Но все-таки глянула на него – в тот самый момент, когда он сделал большой глоток пива и отставил кружку.

Пока я вставала, мы неотрывно смотрели друг на друга. В голове мелькнуло: пожалуйста, пусть следует за мной не только взглядом! Не знаю, что такое на меня нашло – но я сопротивляться этому ощущению и не думала.

Ближе к дверям я отвела взгляд, однако по-прежнему чувствовала, что он смотрит мне в спину. Покинув зал, не стала выходить на улицу, а осталась в полутемном холле.

«Ада, мать твою за ногу, что ты творишь?! Молчаливо приглашаешь незнакомца уединиться с тобой в темном предбаннике занюханной забегаловки? Серьезно?»

Да. Именно это я и творю.

Дойдя до какой-то запертой двери, я прислонилась к ней спиной. И стала ждать, пойдет ли он за мной.

Он пошел.

Сперва у выхода из зала появилась его тень – и сердце у меня забилось так, словно пыталось вырваться из груди.

Он шел ко мне – и с каждым пружинистым шагом привычный мир расступался, поддавался, уступал место чему-то новому.

Ковбой остановился в нескольких шагах. Взгляд зеленых глаз прорезал сумрак – жаркий, настойчивый взгляд, хотя при этом… неуверенный?

Что ж, мне тоже есть в чем сомневаться.

– Все хорошо? – спросил незнакомец, глядя мне в глаза.

Он стоял совсем вплотную – пришлось задрать голову, чтобы посмотреть на него в ответ. Я шагнула ближе и кивнула, не доверяя голосу. Голос меня выдаст. Сообщит, что все совсем не хорошо, и разрушит это непонятное волшебство.

А этого я не хотела. Передо мной возникло нечто новое, и я решилась дать ему дорогу.

Дать зеленый свет этому мужчине, что смотрит на меня так, как будто есть на что посмотреть.

– Уверена?..

Я не дала ему договорить – вцепилась в рубашку и, привстав на цыпочки, накрыла его губы своими.

На секунду он изумленно замер, но в следующий миг обхватил мое лицо одной ладонью, а другую руку запустил мне в волосы.

«Да, да! – мелькнуло в голове. – Как же мне этого не хватало!» Прикосновение мозолистой ладони – точь-в-точь как я себе представляла; но в нем самом нет ничего грубого, он полон какой-то благоговейной нежности.

Наши губы слились. Ладонь, лежавшая у меня на щеке, скользнула вниз, оставляя за собой дорожку мурашек, сжала бедро. Казалось, воздух вокруг искрится и потрескивает.

Но этого мне было мало.

Уронив сумку, я обвила его руками за шею, а он осторожно, но крепко прижал меня спиной к двери. Я могла бы удариться головой, однако он вовремя придержал меня за затылок. Потом той же рукой схватил меня за запястья и прижал к двери у меня над головой.

Тела наши пылали, языки сплетались в диком танце. Ковбой легонько прикусил меня за нижнюю губу – и я не смогла сдержать стона, надеясь лишь, что он потонет в звуках музыкального автомата.

Другой рукой, лежавшей у меня на бедре, ковбой скользнул дальше, к заднему карману джинсов. Нырнул туда.

– Так хорошо? – спросил он, едва оторвавшись от моих губ.

– Да… да… сильнее! – выдохнула я, и он с силой сжал мне задницу.

– Черт, кто ты такая и что со мной творишь?! – простонал он.

Я невольно терлась об него бедрами, страстно желая большего, и ощущала сквозь ширинку его затвердевший член. Когда в последний раз я так кого-то заводила? А когда так заводилась сама?

Но тут сбоку донеслось громкое выразительное: «Кхм-кхм!» – и оба мы застыли, как статуи. Я подняла взгляд на ковбоя. Долгая пауза – а затем он отпустил мои руки и повернулся к непрошеному свидетелю.

– Мне нужно к себе в кабинет… если не возражаете.

Голос Брукса, бармена. Судя по тону, он улыбается. Проверять я не собиралась – просто не могла поднять глаза. Щеки у меня пылали, хотелось заползти под какую-нибудь корягу и никогда больше не показываться на свет.

Что я за идиотка?!

Вечно одна и та же история! Как ни стараюсь, не могу избавиться от внутреннего бесенка, толкающего меня на дурацкие импульсивные поступки. Вы скажете, возможно, что в импульсивности ничего дурного нет – многие так и живут, «по зову сердца», и получается отлично… Да, но для меня это не работает. Мои импульсивные поступки неизменно оканчиваются катастрофой, за которую потом еще долго расплачиваться. Взять хоть злосчастное замужество – этот выдающийся пример феномена Ады Харт!

– Да вы, ребята, просто сдвиньтесь к той стене и продолжайте на здоровье, – любезно предложил бармен.

Господи, стыд-то какой! Я этого не выдержу!

Так что я сделала то, ради чего, собственно, и приехала в Вайоминг.

Бросилась бежать.

3. Уэст

Сидя на кухне Большого дома, я смотрел на тряпичную сумку – единственное осязаемое доказательство того, что вчерашняя встреча мне не привиделась.

Прямо как, мать ее, хрустальная туфелька или что-нибудь такое.

Незнакомка в баре не шла у меня из головы. Всю ночь уснуть не мог – вертелся в кровати и думал о ней.

Кто она?

Откуда взялась в Мидоуларке?

Почему я не кинулся за ней?

Хотя на последний вопрос ответ известен: из-за Брукса. Незнакомка бросилась наутек – а этот сукин сын с наглой ухмылкой на физиономии перегородил мне дорогу.

– Ну и ну! – проговорил он. – Я уже давно перестал удивляться тому, что случается здесь, в темных уголках. – Но такое?! Вот это было внезапно!

– Заткнулся бы лучше, – посоветовал я, совершенно не смущаясь тем, что Брукс застукал меня с девушкой, которую я едва-едва тут же, прямо у стены, не отымел. Еще чего! И в голову не приходило смущаться!

– Ты хотя бы знаешь, как ее зовут? – поинтересовался он.

Нет, я не знал. Но чертовски хотел бы выяснить.

– Только попробуй натрепать Эмми – богом клянусь, я тебе морду набью! – пообещал я, хоть и понимал, что этого не сделаю. Но более реалистичной угрозы мне в тот момент придумать не удалось. «Сожгу живьем» – это, пожалуй, все-таки слишком агрессивно.

А в том, что Брукс непременно растреплет Эмми, я не сомневался. У этой парочки, кажется, вообще нет секретов друг от друга.

– Один Райдер уже бил мне морду, так что этим меня не напугаешь. – Брукс говорил о том случае, когда мой старший брат Густ узнал, что он тайком от всех встречается с нашей младшей сестренкой Эмми, и при большом стечении народа зарядил ему в табло.

Брукс с Густом были лучшими друзьями, поэтому треск этой оплеухи разнесся по всему Мидоуларку. Потом-то они, конечно, помирились. Теперь снова друзья. И Густу до сих пор чертовски стыдно об этом вспоминать.

– Кстати, спасибо, что напомнил: Густу тоже не говори. – Не хватало только, чтобы брат с сестрой узнали, как я фестивалил в баре, и вдвоем принялись меня подкалывать!

– Ладно, пойду на уступки, – ухмыльнулся он еще шире. – Расскажу только Эмми. А Густу уж пусть рассказывает она сама.

– Не понял, уступка-то в чем? – поинтересовался я.

– Я растреплю одному, а не двоим.

– Брукс, ты ведь в курсе, что ты сукин сын?

В ответ он только пожал плечами.

Тогда я и подхватил сумку, забытую прекрасной незнакомкой. Что с ней делать, не представлял – но не бросать же ее там!

Так что теперь она лежала на кухонном столе.

И что с ней делать, я по-прежнему не представлял.

Наверное, стоит спросить совета у Эмми. Или у Тедди.

Хотя нет, Тедди вычеркиваем. Стоит ей рассказать – и подколкам не будет конца. Эмми хотя бы через некоторое время успокоится. А Тедди, ее лучшая подруга, вспомнит эту историю и на моих похоронах. Сплетни она просто обожает: ничего не имею против, когда сплетничает о ком-то другом, но сам не хочу попадать ей на язычок…

Ох, зря я подумал о язычке. Сразу вспомнилось, как эта незнакомка схватила меня за грудки, привстала на цыпочки и губами… Какая же она… дерзкая!

И это охрененно возбуждает.

А как она застонала, когда я укусил ее за нижнюю губу! Черт возьми! Может, я и сотворил глупость, но в тот момент все казалось таким правильным! Ритм басов из музыкального автомата, полумрак, моя рука у нее на зад…

Тут в джинсах у меня снова стало тесно.

«Райдер, включи голову! О чем ты только думаешь? Сегодня у тебя великий день – хватит мечтать о случайном перепихоне в баре!»

И в самом деле. Ведь сегодня начнет воплощаться в жизнь моя мечта. Нет, не о перепихоне в баре – совсем другая!

Сегодня официальное начало работы над моим проектом – гостевым ранчо на «Ребел блю». «Небесный дом» – так я называю его про себя. Из-за синего цвета стен… и не только. С дизайнером интерьеров, женщиной по имени Ада Харт, я переписываюсь с октября, но сегодня она наконец приедет и начнет приводить Небесный дом в божеский вид.

Я взглянул на часы над камином (на сумку старался больше не смотреть). Полседьмого. До появления Ады еще добрых три часа. И, кажется, это будут самые долгие три часа в моей жизни.

Я терпеливо прождал всю зиму, однако теперь, в двух шагах от исполнения желаний, сгорал от нетерпения.

Надо было чем-то занять руки и голову. И я решил: недалеко от въезда на территорию «Ребел блю» пасется стадо коров, сегодня утром ребята собирались перегнать его на другое место – поеду помогу им, дело не хуже любого другого. По крайней мере, займусь чем-то полезным, а не буду три часа бегать по потолку…

Когда папа и Густ наконец согласились на гостевое ранчо – для меня это значило не только, что они доверили мне серьезную ответственность.

Такое чувство, словно они… ну, наконец-то меня заметили.

Среднему ребенку в семье легко затеряться между старшим и младшим, особенно если сам по себе он человек не выдающийся. Густ – упрямый, твердолобый, зато решительный и неутомимый, правая рука отца на ранчо; Эмми – красавица, чемпионка по скачкам вокруг бочек, папина любимица… а я?

Просто Уэст.

И обычно не возражаю. Меня все устраивает. Но все-таки здорово будет заняться чем-то своим.

За спиной скрипнула половица.

– Ну, как настроение? – раздался за спиной хрипловатый голос отца.

– Нормально, – ответил я. – Пока не очень верится, что наконец дошло до дела.

Амос Райдер обогнул кухонный стол и встал напротив меня.

Одет он был как обычно: рубашка и ковбойские джинсы. Рукава закатал, как всегда, когда собирался работать, так что на предплечьях можно было разглядеть поблекшие, едва различимые татуировки.

– Когда приезжает твой дизайнер? – спросил он.

– В половине десятого. Ты вернешься сюда или встретишься с нами на месте?

– Познакомлюсь с ней здесь, – ответил он, прихлебывая дымящийся кофе. Отец обожает пить кипяток; не знаю, как это ему удается. – Это твой проект, Уэстон. И на месте я тебе не нужен. Сам справишься.

В одном Амосу Райдеру надо отдать должное: он верит в своих детей. И в Брукса, кажется, тоже. Мы ничем не заслужили его безусловную поддержку – она просто всегда была и есть. Возможно, так он и проявляет свою родительскую любовь.

И все же я чертовски боюсь не оправдать доверие отца.

Я потер лицо ладонью.

– Знаю. Просто…

И ненадолго умолк, соображая, в какие слова облечь то, что хочу сказать. В нашей команде я всегда был вторым – строго говоря, даже третьим. Жил в тени Густа, зная, что рано или поздно он унаследует ранчо. Никогда ничего не делал сам, один…

Так ничего и не придумав, я наконец закончил:

– Просто дело-то нешуточное.

Папа кивнул. Думаю, он понял и то, что осталось несказанным.

– А это у тебя что? – спросил он, указывая на сумку на столе.

Совершенно не горя желанием объяснять папе, как эта сумка у меня оказалась, я ответил только:

– Одна знакомая вчера забыла в баре.

– Знакомая? – вопросительно поднял брови Амос.

Я сглотнул.

– Ну да. А я забрал, чтобы она там не пропиталась табачным духом, – объяснил я, стараясь говорить равнодушно и беспечно.

Папа слегка прищурился, затем покачал головой и сделал еще глоток кофе.

– Знаешь что, сынок? Пора бы вам уже научиться врать как следует – всем троим!