Ноябрь 1987, Саппоро, Япония
Было около девяти тридцати утра, когда Нисикава Тэцуо появился в здании офиса – невыспавшийся и злой. Несмотря на по обыкновению чистые волосы, выглаженную – ни складочки – рубашку и строгое выражение лица, которое он держал, как часть рабочей формы, Нисикава был больше похож на вернувшегося с вечеринки студента, чем на следователя, и понимание этого никоим образом не поднимало ему настроение.
Мало кому нравится быть разбуженным внезапным телефонным звонком в свой единственный выходной, и мало кто найдет в себе силы, взяв трубку, не послать звонящего, а ответить и внимательно выслушать, но Тэцуо всегда гордился своей выдержкой, поэтому, когда висящий на стене телефон разразился мерзким пиликаньем, он нашел в себе силы встать с кровати и снять трубку с рычага:
– Детектив Нисикава.
– Тэцуо, – раздался женский голос на том конце провода. – Разбудила?
Это была Китамура Нэцуми – его одноклассница и по совместительству – коллега в агентстве.
– А ты как думаешь?
Нисикава глянул на электронные часы, стоявшие на прикроватной тумбочке, и, мысленно зарычав, поискал взглядом пачку сигарет. Утро все равно было безнадежно загублено – если Нэцуми звонила в такую рань, значит, что-то наверняка случилось. Она не была любительницей телефонных звонков, и старалась не пользоваться «аппаратом», как она его называла, без лишнего повода.
– Прости, что подняла тебя, – виновато пробормотала Китамура, и Тэцуо почти увидел, как она нервно наматывает телефонный провод на палец. – Но я в офисе, и…
Нисикава бросил еще один взгляд на часы, на момент решив, что ему показалось, но те действительно показывали восемь пятнадцать утра.
Ну блеск.
– Ты там ночуешь, что ли? – осведомился он, мысленно прикидывая, хватит ли длины провода, чтобы дотянуться до оставленных на подоконнике сигарет и в идеале – до кофеварки. Квартира Тэцуо была маленькой студией, зажатой между таких же бетонных коробочек на четвертом этаже семиэтажного здания. Шаг от входной двери – ванна, шаг от ванны – кровать. Два шага от кровати – маленькая кухня и примыкающий к ней балкон, на котором можно было находиться только стоя.
– Сегодня все равно была моя смена, так что… – Нэцуми запнулась. – Ты сможешь приехать?
– Китамура, – взмолился Тэцуо. За время, что она подбирала слова, он предпринял попытку дотянуться до пачки сигарет, балансируя на одной ноге, подобно цапле, и попытка увенчалась успехом, поэтому теперь он стоял, привалившись боком к стене и прижав телефон к уху плечом, чтобы занять руки сигаретами. – Скажи уже, что стряслось.
– Тут новое дело, – окрепшим голосом произнесла Нэцуми. – Только позвонили. Тело на железнодорожных путях где-то между Саппоро и Отару.
– «Где-то»? – переспросил Тэцуо, выпустив в воздух струю дыма. – Ты меня ради этого «где-то» вытащила из постели? И вообще, – он начинал злиться. – Пусть звонят в полицию. Мы не работаем за чертой города. И я об этом говорил множество раз.
– Да, но… – ему показалось, что Нэцуми сейчас начнет всхлипывать. Он представил ее – такую одинокую, в блузке и строгой юбке-карандаше, сидящую за столом в пустом офисе, и ему почти стало ее жаль. Но Нисикава знал, что картинка в его голове обманчива – к своим тридцати пяти годам Китамура неплохо научилась притворяться глупой и несчастной одинокой женщиной, хотя, помнится, задатки этого таланта проявлялись в ней еще в средней школе.
– Ладно, можешь не продолжать, – выдохнул он. Дотлевающая сигарета обжигала ему пальцы, но до пепельницы было слишком далеко. – Буду через час.
Нэцуми повесила трубку, и Нисикава позволил себе выругаться.
Пока Тэцуо варил себе кофе, он думал о том, как злобно он посмотрит на Китамуру, когда зайдет в офис – так, чтобы она поняла, что с ним штучки вроде «дама в беде, приезжай и спаси ее от рабочих обязанностей, милый Тэцуо» не пройдут, и что он согласился прийти на работу в свой выходной исключительно из чувства долга. А потом он очень доходчиво намекнет ей, что задерживаться тут на весь день не планирует, каким бы срочным ни было это дело, телу, которое нашли на путях между Отару и Саппоро, уже точно некуда было торопиться.
Дело. Мысль о нем все-таки настигла Нисикаву, когда он заводил машину, и, выезжая с парковки, он уже не мог не думать об этом. Нэцуми нарочно не дала ему никакой информации – она знала, что у Тэцуо от нехватки фактов начнет чесаться мозг, и он, если не из жалости, то из любопытства, примчится в офис. Хитро. Тело, обнаруженное на железнодорожных путях – очевидно, не просто самоубийство, иначе стали бы им звонить. Кто, в конце концов, готов беспокоить частное детективное агентство, когда и так все ясно.
Когда Тэцуо сделал последний поворот к Синдохигаси, его мозг уже не был способен думать о чем-либо, кроме трупа на рельсах. Кто это был – мужчина или женщина? Ребенок или взрослый человек? Уважаемый член общества или безвестный бродяга?
Нисикава взлетел по ступеням офиса, распираемый злостью оттого, что не смог перебороть себя и остаться дома, и в дверях кабинета налетел на Китамуру, едва не заставив ее уронить папку, которую она держала в руках. Нэцуми глянула на него сквозь тонкие стекла изящных очков в прямоугольной оправе и отступила чуть в сторону, пропуская его в офис.
– Доброе утро, – поздоровалась Китамура, бросив приветствие коллеге в спину. – Мне нужно распечатать фотографии, я на первый этаж. Взять тебе кофе?
– Если можно, – выдохнул Нисикава, проведя ладонью по лицу. – Некрепкий.
Организм Тэцуо, давно не получавший ничего кроме кофе и снеков из автомата на первом этаже офисного здания, начинал сдавать позиции, и Нисикава в последние дни ни о чем не мечтал так сильно, как о приличном горячем обеде из нескольких блюд. Усталость после работы, банальная нехватка времени на поход в магазин и одиночество превратили холодильник Тэцуо в ледяное прибежище пустоты, и он смотрел на это с тоской и раздражением, а сейчас, когда у него в кои-то веки выдался выходной, и он уже задумал съездить на побережье, чтобы как следует наесться в ресторане, запить вкусный обед холодным пивом, а потом побродить в тумане по пляжу Отару и посмотреть на беспокойное море, как в его жизнь ворвалась Нэцуми с ее дурацким телефонным звонком, поэтому мысли о тарелке ароматного карри и бокале пива так и остались не более, чем мыслями.
В офисе горела ровно половина ламп – Нисикава никогда не понимал стремления Китамуры сидеть в полумраке, поэтому раздраженно щелкнул вторым выключателем – лампы затрещали и зажглись, озаряя офис бледным болезненно-зеленым сиянием. Все помещение – небольшая комната, четыре стола с компьютерами на них, неработающий принтер в углу у окна и поникшие комнатные цветы на подоконнике. Слева от двери находился шкаф с документацией, по которому давно плакала генеральная уборка. Серый ковролин на полу, календарь, привезенный из отпуска в Фукуоке на стене, электронные часы на полке шкафа – вот и все убранство. Их офис находился на втором этаже, прямо над отделением банка – ничего дороже они себе позволить не могли, но искать более просторное помещение не было нужды: кадровый состав их конторы насчитывал троих человек, работающих посменно, а владелец предприятия навещал своих подчиненных настолько редко, что им порой казалось, он совсем о них не помнит.
Широко зевнув, Тэцуо прошествовал к своему столу, снял пиджак и, накинув его на пузатый монитор компьютера, опустился в кресло, слегка вращаясь из стороны в сторону. Сейчас, когда монотонное электрическое жужжание и яркий свет окончательно согнали с него утреннюю сонливость, Нисикава вернулся к мыслям о теле на железнодорожных путях. «Где-то», обозначенное Нэцуми, все еще представлялось довольно расплывчатым, поэтому детально представить себе место предполагаемого преступления ему не удалось. Он хорошо помнил, что железнодорожная ветка Хакодатэ между Саппоро и Отару практически целиком тянулась по побережью – летом это был весьма живописный маршрут, но сейчас, когда серый залив укрылся туманом, а улицы по другою сторону рельс засыпал первый, редкий влажный снег, поездка скорее навевала уныние. Тэцуо не сразу подумал, что еще сегодня ночью, до звонка Нэцуми, он подумывал о том, чтобы съездить в Отару, еще не догадываясь, что судьба все равно его туда отправит – правда, по куда менее приятному поводу, чем обед и прогулка.
Телефонный звонок, раздавшийся совсем рядом, вытащил Нисикаву из мыслей. Перегнувшись через стол, Тэцуо снял белую матовую трубку с рычага и, так и лежа на кипе каких-то листов, прислонил ее к уху.
– Детективное агентство «Тоёхира», детектив Нисикава.
Вместо вразумительного приветствия, с той стороны провода немного помолчали, а потом послышался удивленный вздох, в котором детективу почудились какие-то обреченные нотки.
– Ну нифига себе, – с коротким смешком проговорил звонивший. – Нэцуми и Вас притащила.
Тэцуо, узнав в собеседнике Кохэку Араи, их третьего и последнего коллегу, поморщился, но вслух никоим образом не выразил своего недовольства. Кохэку не особо нравился Нисикаве: ему все казалось, что тот недостаточно серьезно относится к своей работе. Не то, чтобы эта работа так уж часто требовала серьезного к себе отношения – чаще всего они просто следили за неверными мужьями или занимались мелкой юридической волокитой, разрешая споры между бизнес-партнерами – но Тэцуо привык быть требовательным к себе и окружающим, и вечная расслабленность на лице Араи его раздражала. Даже несмотря на то, что Кохэку был на порядок младше их с Китамурой, и в свои двадцать семь смотрел на их тридцать пять, как на почтенный возраст, Нисикава не мог простить ему подобную безалаберность.
– В каком смысле, «и меня»? – переспросил он, чувствуя, как спина начинает болеть от неудобной позы.
– В том, что она утром позвонила мне, наговорила что-то про тело на железнодорожных путях и попросила приехать. Только я опоздал на автобус, жду следующий, позвонил из автомата предупредить ее, что задержусь, а трубку взяли Вы, из чего я делаю вывод, что она и Вам позвонила.
– Кохэку, да ты работник месяца, – саркастично протянул Нисикава. Они не были настолько близки, чтобы позволять себе подобного рода колкости, но у Тэцуо было плохое настроение, и он плевал на формальности и этику, особенно в отношении Араи.
Араи, ничуть не обидевшись, продолжил мысль:
– В общем, я звоню, чтобы сказать, что буду минут через двадцать, – бодро проговорил он. – Скажите Китамуре, чтобы не волновалась.
Прежде, чем Тэцуо успел что-то ответить, Кохэку уже бросил трубку, заставив Нисикаву в очередной за это утро раз выругаться в пустоту. Выпрямившись, он повертел затекшей шеей и мысленно отдал должное Китамуре: созвала всех сильных мира сего (тех, до кого дозвонилась) и сейчас наверняка делегирует им свои рабочие обязанности под предлогом своей хрупкости и некомпетентности.
Обычно подобные вопросы решались современно по-другому. Поскольку работа в «Тоёхира» распределялась посменно, как правило, ответственность за заказ ложилась на того, кто принимал звонок – им редко звонили с поручениями, требующими участия нескольких детективов, да и выполнение заказов не отнимало много времени. Порой, конечно, случались периоды, в которые заказчиков становилось слишком много – тогда один из них (чаще всего это была Китамура) постоянно сидел в офисе, принимая телефонные звонки, а двое других мотались по городу, стараясь разгрести завал заявок. Но такое происходило не чаще пары раз в год, и ни Нэцуми, ни Кохэку, ни Тэцуо, не считали необходимым нарушать установившийся график работы. До сегодняшнего утра.
Китамура вернулась через пару минут, каким-то удивительным образом удерживая на весу папку с бумагами и два пластиковых стаканчика с кофе. Вид у нее был потрепанный – разметались по лбу завитые утюжком пряди челки, смазался блеск для губ; воротник приталенной блузки явно был несвежим – Тэцуо разглядел на окаемке ткани пару расплывшихся желтых пятен; на колготках по левой икре от пятки до самого колена тянулась стрелка, так и норовившая расползтись. Для обычно ухоженной Нэцуми, готовой проводить у зеркала часы, такой облик был весьма непривычным. Это в очередной раз заставило Тэцуо задуматься о том, что случилось что-то из ряда вон выходящее, и это посеяло в нем тревогу.
Нет, им и раньше приходилось раскрывать убийства, и весьма удачно – рядовые были случаи – но тогда, помнится, Китамура отнеслась к ним, как и к прочей рутине – спокойно, со скукой и профессионализмом, как будто речь шла не о преступлении, а о какой-нибудь банальщине вроде подозрения в супружеской измене. Проза жизни. Но сейчас обычно невозмутимая Китамура явно волновалась – и это толкало на нехорошие мысли.
– Держи, – она поставила перед ним стаканчик. – Без сливок, с сахаром.
Он отблагодарил ее коротким кивком и взглядом указал на папку в ее руках.
– Фотографии?
– Мгм, – Китамура поставила второй стаканчик на стол, а потом присела совсем рядом с ним, упираясь поясницей в системный блок компьютера. – Прислали только что.
Тэцуо выгнул бровь. На часах было начало одиннадцатого – если Китамура получила звонок в районе восьми, то за три часа, как бы там ни было, тело успели осмотреть, сфотографировать и увезти в морг. Странная тактика – звонить детективам, а потом зачищать место преступления, подумал Нисикава.
– Кто прислал? – решил уточнить он, хотя заранее знал ответ на этот вопрос.
– Городской полицейский департамент Отару, – Нэцуми потупила глаза. – Посмотришь?
Она протянула ему папку, и Тэцуо принял ее из чужих рук, нетерпеливо извлекая на свет белые, еще теплые после принтера листы. Качество фотографий откровенно оставляло желать лучшего, но единственный принтер в здании, который был в банке внизу, и так старался изо всех сил, поэтому Нисикаве оставалось только напрячь зрение. На двух из шести фото были запечатлены железнодорожные пути и лежащее на них тело – средних лет мужчина с полным круглым лицом и длинными волосами, в мешковатой одежде. Он лежал в неестественно изогнутой позе, на боку, подмяв под себя руки и уткнувшись виском в металлический рельс. На следующей фотографии виднелся пешеходный переход над железной дорогой, соединявший город с побережьем – эта фотография объясняла странную позу трупа – сразу становилось ясно, что его скинули с высоты. Или он спрыгнул, поправил себя Нисикава, но тут же отмел эту мысль. Если бы спрыгнул, были бы сломаны кости в ногах, а они, если верить фотографии, были целыми.
На последних трех фото были фотографии тела в морге – с более близкого расстояния. Тэцуо всмотрелся в лицо мужчины, дробившееся на черно-белые пиксели, и что-то в его мягких расплывающихся чертах показалось Нисикаве знакомым. Он поднял глаза на Нэцуми – она смотрела на него поверх очков, обеспокоенно постукивая ноготком по столешнице.
– Он не показался тебе знакомым? – озвучил он вертевшийся на языке вопрос, и по тому, как Китамура вскинула голову, понял ответ. – Мы могли знать его в детстве?
Нэцуми пожала плечами. Она мало что помнила из школьных времен, и сейчас обычно быстрый на догадки мозг почему-то не собирался подкидывать версии.
Тэцуо шумно выпустил носом воздух.
– Они прислали адрес?
– Да, – Китамура кивнула. – Посмотри в почтовом ящике.
Нисикава несколько раз щелкнул мышкой, сощурился, вглядываясь в экран. Китамура отпила немного кофе из своего стаканчика, не сводя с Нисикавы взгляд.
– Железнодорожная станция Асари, – констатировал Тэцуо. – Но пути, надо думать, перекрыты, – он откинулся на спинку кресла. – Ты за рулем?
– А ты?
Из груди детектива вырвался раздраженный вздох.
– Поехали на моей, – заключил он. – Сейчас, только дождемся этого…
Он не успел договорить, потому что дверь распахнулась, и в черном прямоугольнике проема возник Кохэку. Сложив руки на коленях, он сделал страдальческое лицо и согнулся в глубоком поклоне.
– Прошу прощения за опоздание!
– …идиота.
Уже спускаясь к машине, Нисикава задал Нэцуми терзавший его вопрос:
– Тебе не показалось странным, что полиция звонит частному детективному агентству в другой город?
Китамура, на ходу пытающаяся ввести тормозящего Араи в суть дела, невесело усмехнулась.
– «Странным»? Я думала, это розыгрыш, – фыркнула она, ловя свое отражение в зеркале, висящем на стене у входа в здание. – Но когда они прислали фотографии, стало уже не до смеха.
Они вышли на улицу, под холодное ноябрьское небо, и двинулись к парковке. Тэцуо остановился, чтобы подпалить сигарету и поспешил догнать коллег, хотя нужды торопиться не было – они шли к машине, ключи от которой лежали в кармане его плаща. Над Синдохигаси моросил мелкий дождик, и Нисикава ощутил, как неприятно намокает воротник. Настроение было паршивое. Ехать в Отару не хотелось совершенно, знакомое лицо на фотографии вызывало тревогу, выходной и без того был необратимо загублен, так еще и отдаленная мысль, что поездка на побережье не окупится им ни на иену, не прибавляла радости. Прикончив сигарету в пару затяжек, Тэцуо выбросил окурок и достал из кармана ключи.
– Кохэку, назад, – произнес он, – кивком указывая на заднее сиденье своей компактной серой Исудзу. – Нэцуми, ты садись спереди. В бардачке дорожная карта – будешь подсказывать, я в Отару на машине раньше не ездил.
– Как скажешь.
Шины мягко зашуршали по асфальту, и уже через минуту автомобиль с тремя детективами покинул парковку, направляясь на северо-запад, туда, куда тянулись железнодорожные пути.
Кохэку, поняв, что разговаривать с ним особо не собираются, поудобнее устроился на продавленном кожаном сиденье и уставился в окно на однообразный серый пригородный пейзаж. Это не было чем-то из ряда вон выходящим – то, что его коллеги не хотели уделять ему внимание. В их глазах он был слишком юным, слишком неопытным, шубутным – это казалось ему нечестным, ведь он появился в агентстве многим раньше Китамуры, и уж куда раньше Нисикавы. Не очень-то уважительно с их стороны было смотреть свысока на более опытного коллегу, но для этих людей возраст, кажется, значил больше опыта. Впрочем, Араи никогда не спрашивал никого из них о том, где они работали до «Тоёхира», но не то, чтобы ему было очень уж и интересно.