Кризис семейной жизни

Глава 1

– Нет, Лёля, сегодня Машеньку из сада забрать не смогу, – говорю тихо в трубку, – папа же ваш вернется из поездки.

Я сижу на трибуне ледовой арены и наблюдаю за тренировкой старшего внука – сына второй нашей с мужем дочери Лены. Павлу уже восемь, и он у нас будущий великий хоккеист. Вернее сказать, смотрю я не совсем на игру внука. Вот уже несколько месяцев как у меня появился другой объект наблюдения. Гораздо старше, крупнее и интереснее…

Очень такой брутальный объект сидит чуть левее в соседнем ряду. Он тоже водит на тренировки ребёнка. Но это моя маленькая тайна. Негоже глубоко замужней женщине в сорок девять лет заглядываться на мужчин, пусть даже и на таких со всех сторон потрясающих.

– Ой, мам, и что? – фырчит дочь. – Как приезд отца помешает тебе забрать внучку? А мне очень надо! Я еле-еле к мастеру этому на ресницы прорвалась.

Ольга будто даже мысли не допускает, что у нас с ее отцом тоже могут быть романтичные встречи после разлуки. Не верит, что мы соскучились друг по другу и захотим побыть вдвоем.

Если уж быть до конца откровенной, её предположения не лишены оснований. С Григорием мы давно перешли в стадию скорее родственных отношений. Все же тридцать лет женаты, это вам не хухры-мухры. Однако я очень стараюсь воскресить былую страсть, хотя бы изредка. Правда, начала не так давно. Ровно в тот момент, когда поймала себя на том, что начала заглядываться на другого мужчину…

– Всё, Лель, не могу разговаривать. Потом позвоню, – говорю дочке, потому что замечаю, как в проходе между рядами мнется молодая беременная женщина. Намётанным взглядом подмечаю, что живот у нее приличный – скорее всего, последний триместр носит.

Она бросает на меня красноречивые взгляды. Незнакомка ждет, пока я договорю, чтобы обратиться ко мне. Может, помощница тренера с информацией, а может, и мамочка какая-то. Хотя я ее никогда раньше не видела. Сбрасываю вызов, убираю телефон в карман шубы и смотрю на женщину с улыбкой.

Она в ответ не улыбается. Вид у нее скорбный. Ох, может, ей помощь нужна?! Почувствовала себя плохо? Я встаю беременной навстречу.

– Здравствуйте, вы Ирина Строганова, правильно? – спрашивает она.

Странно, что не обратилась как к бабушке Павла Корнеева.

– Да, это я, – киваю.

– Будем знакомы. А я Лариса. Присядем, у меня к вам очень важный разговор.

Я падаю на сиденье и отчего-то начинаю нервничать. Сердце сбивается с ритма, становится трудно дышать. Сотни панических мыслей проносятся в голове: муж попал в аварию, наш сын – двадцатилетний олух Ромка – сделал этой женщине ребенка и сбежал в закат…

– Что случилось?! – выдыхаю я, едва сдерживаясь, чтобы не схватиться за сердце.

– Ирина, я должна с вами поговорить как женщина с женщиной. Как мать с матерью.

Начало мне не нравится! Точно Ромка натворил дел! Но как он с ней спутался? Этой Ларисе точно больше тридцати, и она не сказать что во вкусе нашего с Гришей сына. Роман у нас музыкант, играет в рок-группе на ударной установке, и девушки у него соответствующие. А передо мной женщина скорее в камерном стиле: гладкая причёска, строгая одежда, умелый макияж. Ухоженная и явно знающая себе цену.

– Не тяните, пожалуйста, Лариса, – прошу.

Она на миг отводит глаза.

– Это сложно, – бормочет в сторону, но решительно оборачивается и продолжает, глядя на меня прямо: – Случилось так, что мы с Григорием полюбили друг друга и ждем ребенка. Он не знает, как вам об этом сказать, а я не хочу, чтобы мой сын родился вне брака. Дайте Грише развод, Ирина, очень прошу! Зачем цепляться за то, чего нет? Отпустите Гришу, позвольте ему спокойно начать жизнь сначала и насладиться отцовством!

Перед глазами все плывет. Я трясу головой. Может, у меня слуховые галлюцинации?!

– Что?! О чем вы? Я не понимаю. Мой муж в поездке. Он катается с друзьями на лыжах. Это плохая шутка, Лариса, – выдавливаю из себя онемевшими губами.

Она коротко передёргивает плечами, гладит живот и поджимает губы.

– Никаких друзей и лыж, Ирина. Он сейчас у нас дома. Гриша уже год живет на две семьи. Вы разве не замечали, что у него в последнее время постоянные поездки? То с друзьями отдохнуть, то командировки?

Я сжимаю кулаки так, что ногти впиваются в кожу. Не то чтобы я не замечала. Замечала, конечно. Но если быть откровенной, меня частые отлучки мужа вообще не расстраивали. Сама я терпеть не могу гостиницы и плохо сплю в чужих кроватях. Я скорее радовалась тому, что муж перестал меня за собой таскать. Я по-настоящему наслаждалась одиночеством. Ну, в те редкие деньки, когда мне не подбрасывали внуков.

Но ведь у меня даже мысли никогда не возникало, что Гриша в это время живёт в другой семье! Это ведь… Настоящее предательство! Оно ведь невозможно между людьми, которые вместе тридцать лет! Бок о бок прошли огонь, воду, медные трубы и воспитали троих детей! Я не могу уложить сенсационное заявление Ларисы в голове.

– Хочу, чтобы он всё это сам мне сказал, – только и могу отчеканить убито, словно не живой человек, а бездушная машина.

– Поймите, Ирина! Грише сложно. Он вас бесконечно уважает и боится сделать больно! Не нужно требовать от него такого. Будьте благородны! Просто отпустите Гришу ко мне молча и без выяснения отношений, – молит Лариса.

А я словно застываю скорбным памятником самой себе. Внутри все кипит, а наружу не вырывается ни единой эмоции. Наверное, скоро наступит критический момент, когда у меня случится истерика, но пока держусь и тихо прошу:

– Уйдите. Бога ради, скройтесь с глаз долой.

Лариса мгновенно понимает, что меня лучше сейчас оставить в покое, и довольно шустро для беременной уходит. А я смотрю невидящим взглядом в одну точку до тех пор, пока рядом не раздается глубокий мужской бас:

– Я вижу, у вас что-то случилось. Могу я помочь?

Вздрагиваю и поворачиваю голову, а там ОН. Тот, кто все последние месяцы будоражил мою фантазию, но я даже мысли не допускала изменить с ним мужу хотя бы в мечтах.

Глава 2

Я молчу, как идиотка. Вот что я должна сказать потрясающему мужчине, на которого пускала слюни несколько месяцев подряд? Может, выложить всю правду как на духу? Сказать: «Простите, мужчина, не имею понятия кто вы и как вас зовут, но только что я узнала, что у моего мужа долгое время есть вторая семья и он скоро станет папочкой, в то время как я останусь только бабушкой нашим с ним внукам. Что посоветуете с этим делать?»

Истерично хихикаю, но быстро спохватываюсь. Делаю серьёзное лицо.

– У меня все хорошо. Вам показалось, – говорю беззаботно.

Ну, насколько это возможно в моей ситуации.

– Нет, мне не показалось, – настаивает мужчина. Похоже, деликатность – не его конек. – Я за вами давно наблюдаю и вижу, что вам сообщили что-то очень неприятное. Обычно вы такая… уютная и умиротворённая, словно ангел. А сейчас… на вас больно смотреть. Вы на грани истерики. Никогда не видел у вас такого загнанного выражения лица. Простите, если лезу не в своё дело. Меня, кстати, Дмитрий зовут. Дмитрий Стрельцов.

От растерянности я хлопаю ресницами. Даже не знаю, как реагировать на такое неожиданное заявление. Сложно было бы найти более неподходящее время для подобных признаний. У меня же голова сейчас взорвется от попыток уложить в ней два вызывающих совершенно противоположные эмоции события.

– А я Ирина, – говорю, протягивая руку и зачем-то добавляю, – внука Павлушку на тренировки иногда вожу.

Дмитрий слегка сжимает мои пальцы и улыбается.

– Внука? Никогда бы не подумал. Вам больше тридцати пяти не дашь, – безбожно льстит. – А я сына Левку, – кивает на лед.

Я вырываю руку. Понимаю, что ничего плохого в нашем знакомстве нет и Дмитрий со мной вряд ли флиртует – просто проявляет участие, – но сейчас, после того, что я узнала о муже, мне все женатые мужчины, общающиеся с посторонними женщинами даже на безобидные темы, кажутся предателями.

– Повезло вашей жене, что не приходится мерзнуть на трибунах, – говорю холодно и встаю, – пойду чаю попью. Замёрзла. Всего хорошего.

Спешу покинуть ледовую арену. Меня действительно бьёт озноб. До конца тренировки еще тридцать минут. Стоит согреться, попить водички и, может, найти тихое место, где можно остаться одной и попытаться осмыслить все случившееся.

– Отличная идея! Тоже выпью горячего, – слышу за спиной.

Дмитрий не отстаёт. Я что, так плохо выгляжу, что он боится оставить меня без присмотра? Или это всё же подкат? Кто бы знал…

Замуж я вышла в девятнадцать, до этого два года с будущим мужем встречалась, и уже давным-давно забыла, что такое флирт. Даже с шага сбилась. А это вообще нормально, что ко мне никто за тридцать лет ни разу не приставал?!

Возникает непреодолимое желание срочно найти зеркало и осмотреть себя в нем критическим взглядом. Хотя я провалами в памяти не страдаю и прекрасно помню, что там увижу: обычную женщину среднего роста и среднего веса со свежим окрашиванием, а значит без седины, в добротных теплых брюках, короткой норковой шубе и в ботинках без каблуков – чтобы машину вести было удобно. Без макияжа, но с ухоженным лицом: косметолог раз в неделю – это как ритуал. То есть, если подытожить, – ничем не выдающаяся тетка средних лет, коих вокруг великое множество. Так что да, скорее всего, со мной тридцать лет никто не флиртовал, потому что не замечал.

Как же так вышло, что я превратилась в тень мужа, если до встречи с ним была яркой и интересной девушкой? Стало горько и обидно. Как-как? Старалась быть идеальной женой и не давать любимому Гришеньке ни единого повода для ревности. В универ поступать не стала, сразу после техникума принялась рожать. Потом занималась детьми, мужем и домом, а в компании деловых приятелей Гриши и их жен я не прижилась. Да и от своих подруг отдалилась. Осталась у меня только Настасья – такая же клуша, как я. Только дети, внуки, муж и новые рецепты на уме.

Наверное, только поэтому я не грублю Дмитрию и не прогоняю.

– Сегодня как будто холоднее обычного, – говорю для поддержания разговора.

Страшное расточительство в моем положении грубить единственному мужчине, который меня заметил. Судорожно вздыхаю, подавляя всхлип.

– Да нет, сегодня как раз потепление. Тает всё, – перечет мне Дмитрий.

А может, я и ошиблась. Не флиртует он, а правда озабочен моим самочувствием, потому что выгляжу я паршиво. Размечталась, мать! Дмитрий выглядит как какой-нибудь состоявшийся актер или политик – дорого и стильно. На вид ему лет сорок-сорок пять, но шевелюра вся на месте – ни одного волоска из своей стильной прически до сих пор не растерял, а редкая седина его только украшает. Глаза ярко-синие, совсем не потускнели с годами, морщины благородные – лучики от смеха вокруг глаз, залом на правой щеке от кривой ухмылки. И пахнет от него потрясающе – мужской аромат тонкий и терпкий. Ему подходит.

Мне срочно нужно зеркало, чтобы оценить свой жалкий вид. Я, должно быть, белее сугроба, раз он так бдительно меня опекает.

Григорий, кобелина старая, тоже выглядит презентабельно, и я, пожалуй, рядом с ним смотрюсь простовато. Но муж меня помнит молодой, красивой и задорной, поэтому он до сих пор…

Осекаюсь. Вспоминаю Ларису и словно в ледяную прорубь окунаюсь. Что до сих пор? Со мной? Ха-ха. Как выяснилось, не со мной. Любит? Опять ха-ха. Как коврик в прихожей.

Как раз доходим до кафетерия, и Дмитрий отодвигает для меня стул у свободного столика. Подбегает официант. Делаем заказ, и я лихорадочно ищу слова, чтобы продолжить нашу «непринужденную» беседу.

– Неверное, кажется холоднее, потому что влажность повышенная, – ляпаю очередную чушь.

Что я несу?! Очень хочется расплакаться.

– А у меня нет жены, – внезапно говорит Дмитрий, – умерла пять лет назад, когда Лёвке было три.

Я вскидываю на него ошарашенный взгляд, и в этот момент звонит мой телефон. На экране высвечивается «Муж Любимый».

Глава 3

На миг вспыхивает неуместная радость, что мой Гришка жив, в отличии от безымянной жены Дмитрия. Но она развеивается без всякого следа, едва я возвращаюсь в новую реальность. Без разницы, будет топтать землю Григорий где-то вместе с Ларисой и их ребенком или нет, для меня он все равно, что умер. Едва подрагивающей рукой я сбрасываю вызов. Выходит не сразу. Видимо, пальцы ледяные и сенсор реагирует неохотно.

Дмитрий внимательно за мной наблюдает, и я вижу по выражению его лица – он понимает, что у меня семейная драма. Официант приносит чайник, две кружки и десерт. Я его не заказывала и даже не уловила момент, когда это сделал мой новый знакомый. Однако я даже смотреть на еду не могу – мутит. Делаю глоток горячего чая и не чувствую его вкуса.

– Вы правы, Дмитрий, – говорю надтреснутым голосом, – я не в порядке. Ко мне на трибуне подошла беременная женщина и попросила отпустить мужа, чтобы он мог жить счастливо с ней и их будущим ребёнком. Я даже в страшном сне не могла представить, что такое может произойти со мной… с нами… с нашей семьей.

Делаю еще глоток, чтобы запить горечь. Сказала вслух, и она разлилась на языке.

– Вы его сильно любите и не представляете, как дальше жить? – тихо спрашивает Дмитрий.

Наверное, вспоминает потерю жены и до сих пор скучает. А я задумываюсь о том, что есть любовь в нашем возрасте и после тридцати лет брака.

Когда мы с Гришей впервые встретились, чувства между нами вспыхнули, как сухая трава. Это было в десятом классе на дне рождения моей одноклассницы Ладки Соколовой. Мне было семнадцать, а ему двадцать один. Мускулистый, улыбчивый сосед Соколовой только-только вернулся из армии и устраивался на работу в ГАИ инспектором. У его отца там имелись связи, а в девяностых гаишники были королями дороги. Ладка сама была в соседа с детства влюблена, но он смотрел на нее как на младшую сестренку. А вот меня сразу выделил из толпы ее подруг.

Ох, какие между нами кипели страсти! Мобильных телефонов и соцсетей тогда не было, а это разворачивало огромный простор для маленьких сюрпризов. Вот Гриша вдруг соскучится и прилетит в школу на машине с мигалкой, чтобы порадовать меня букетом цветов или дефицитной в то время шоколадкой… Как же мне все завидовали! А когда мы поехали отдыхать в Турцию? Соколова тогда перестала со мной дружить и попыталась говорить Грише про меня гадости. Но он не верил. Он вообще меня боготворил и на руках носил.

Но когда же все изменилось? После первых родов? Или после третьих? Или когда муж уволился из органов и подался в бизнесмены? А может быть, когда я взвалила на себя детей и домашние дела, а ему дала полную свободу? Никогда не спрашивала, почему так поздно пришёл – доверяла. Не ныла, что не ходит на родительские собрания и часто уезжает. Но я ведь только стремилась облегчить его жизнь. Он же один на всю семью деньги зарабатывал.

Ладно, с ним ясно. А я когда стала воспринимать мужа как удобную мебель, которой только и требуется что хороший уход? Накормить, почистить обивку, дать выспаться и поменьше использовать, чтобы раньше времени не износился. Мы сексом занимались хорошо если раз в месяц и уже лет десять спим в разных комнатах. Благо дом большой.

Я обречённо качаю головой, дескать, Ира-Ира, а что же ты хотела?

– Честно говоря, люблю его как неотъемлемую часть своей жизни. Как руку или ногу. И сейчас я в шоке от того, что эта часть меня решила уйти и продолжать жить без меня. Я даже не могу пока это осознать до конца, – сознаюсь, вздохнув.

Я честна с Дмитрием, но от понимания, что где-то и сама виновата, не легче. У меня ведь всё рушится. Как я дальше? Где? На какие средства? Не работала ведь никогда. У меня есть, конечно, родительская квартира, которую я сдаю квартирантам, и по закону мне положена половина совместно нажитого, но как подумаю о дележе имущества, так хочется лечь и умереть.

– Это, наверное, больно, – тянет Дмитрий задумчиво, – но знаете что, Ирина? Иногда больную конечность лучше вовремя ампутировать и поставить качественный протез. Сейчас ведь такие возможности появились! Будет лучше, чем настоящая!

Аллегории у него, конечно, своеобразные. Не думаю, что Дмитрий всерьез говорит о том, что протез лучше родной конечности. Он имеет в виду другое. Я усмехаюсь.

– Например? – уточняю.

Надеюсь, он не начнет мне рассказывать об игрушках для взрослых? Понимает ведь, что я не потерю секса оплакиваю?

– Позволю себе предположить, что бедность вам не грозит. Я прав?..

После недолгого раздумья киваю. Пожалуй. У Гриши, даже если Лариса очень сильно постарается, не выйдет выпнуть меня голой на улицу. Часть бизнеса оформлена на меня, плюс машина, квартира родителей, где-то там земля, гаражи какие-то. Нет, нищенствовать я не буду.

– …А значит, посмотрите на это с другой стороны. Вам открывается дверь в ту жизнь, которую вы пока не знаете.

– Это какую же жизнь я не знаю? Разгульную?

Неужели Дмитрий намекает, что я должна пуститься во все тяжкие?

– Дети у вас большие, раз вы водите внука на хоккей, – предполагает мой новый знакомый, игнорируя вопрос, и я опять киваю. – Получается, вы можете себе позволить не разгульную, но праздную жизнь. Ту, в которой вы живёте только для себя любимой и занимаетесь тем, на что раньше не хватало времени.

Я задумываюсь о том, чему бы хотела себя посвятить, если бы не была погружена в детей, мужа и внуков. Но тут мой телефон издает сигнал – пришло сообщение от Гриши: «Ириша, срочно перезвони, я волнуюсь». И у меня опять учащается сердцебиение. А вдруг Лариса все выдумала? Вдруг просто кто-то злой и жестокий нанял беременную, чтобы меня разыграть?

Глава 4

Дмитрий

Веду себя, как малолетка. Ляпаю какую-то ерунду про протезы вместо того, чтобы выражаться простым и конкретным языком. Все из-за того, что отвык от общения с такими женщинами, как Ирина. Тьфу, даже в мыслях не могу, сидя рядом с ней, назвать вещи своими именами. Таких, как Ирина, женщин в моем окружении предостаточно – моя старшая сестра или бухгалтер Нина Сергеевна, например, – однако с ними я общаюсь без далеко идущих планов, не мечтаю затащить в постель и навсегда присвоить, а вот на Ирину я уже некоторое время смотрю именно как на вожделенную добычу, но никак до сегодняшнего дня не решался открыть охоту. Отвык. Растерял навыки. Давно расслабился на легкодоступном сексе – стоит зайти в клуб, как красотки сами за мной охоту устраивают. А чтобы мне подкатить, заинтересовать – нет, такого уже сто лет не практиковал.

Последней, за кем ухаживал, была моя жена Алла. Вспоминаю её – и сердце тянет привычной досадой. Не смог, не уберёг, не доглядел…

Допиваю чай одним глотком, а Ирине в это время приходит сообщение, и она что-то быстро отвечает.

– Муж? – проявляю чудеса прозорливости.

– Да. Мне вдруг пришла в голову мысль: а вдруг это все неправда? Не совершаю ли я ошибку, поверив незнакомке? – говорит Ирина, а в глазах ее затаенная надежда.

Я знаю об этой женщине почти все. Глава моей службы безопасности навел о ней справки еще месяц назад, когда я понял, что мой интерес к этой незнакомке не проходит и, скорее всего, не пройдет. Ирина Строгонова замужем за Григорием Строгановым. Ей сорок девять, а ему пятьдесят три – мой ровесник, и тоже при деньгах. У Строгановых трое детей – две дочери и сын, живут отдельно от родителей. Есть внук и внучка. Но что подогрело мой интерес к Ирине еще сильнее – их с мужем отношения трещали по швам. Каждый жил своей жизнью. Ирина – домоседка, все свое время тратит на внуков. А Григорий только в этом году ездил отдыхать аж четыре раза. То он на яхте катается, то на лыжах, то на рыбалку махнёт, то на охоту, а в перерывах успевает пожить с другой женщиной. В общем, мужик активный и совсем не ценит то сокровище, которое ему досталось.

– Знаете, Ирина, я уверен, что вы можете ответить на этот вопрос самостоятельно. Покопайтесь в последних месяцах вашей с мужем жизни и сразу поймете, правда это или нет.

Взгляд Ирины тухнет. Она крутит в руках пустую фарфоровую чашку и кусает губы. Вздыхает.

– Скорее всего, правда, – роняет тяжело и ставит кружку на блюдце. – Спасибо вам, Дмитрий. Вы мне очень помогли. Нам с вами пора в раздевалку. Тренировка уже должна закончиться.

Я кидаю на стол тысячную купюру за чай и нетронутые пирожные, встаю и подаю Ирине руку. Да, пора идти за мальчишками.

– Может, я могу вам еще чем-то помочь? До дома подвезти? – спрашиваю.

Ага, говорил бы сразу: «Предлагаю отомстить твоему мужу, Ириша, со мной! Давай, недолго думая, прямо сегодня улетим к океану и предадимся безудержной страсти!»

– Спасибо, я на машине, – ожидаемо отказывается она.

А то я не знаю! И цвет, и марку, и номера. Моя одержимость этой женщиной какая-то аномальная. Мне хочется знать о ней все до мельчайших подробностей. А началось это как раз в коридоре под этими трибунами некоторое время назад, когда я услышал разговор Ирины с внуком.

– …Бабуль, а почему они жалобно поют, если ведьму замуж отдают? Свадьба ведь веселый праздник, – неожиданно донёсся до меня вопрос.

Я с шага сбился и уставился на Ирину во все глаза. Сразу понял, что они обсуждают стихотворение Пушкина, которое мне мама в детстве рассказывала. Я очень его любил. Но кто сейчас обсуждает с детьми классику после тренировки по хоккею?! Наверное, именно этот факт всколыхнул во мне что-то давно забытое и позволил разглядеть утонченную зрелую красоту этой женщины.

– Такая раньше традиция была, Павлуш. Часто замуж отдавали против воли, поэтому в те времена свадьба для многих праздником не казалась, – ответила Ирина.

И я влюбился в ее голос. Чистый, глубокий, красивый. С таким только в услуге «Секс по телефону» работать.

– Вот, возьмите, Ирина – говорю, протягивая ей визитку, когда мы встаем у стеночки возле раздевалки.

Она берет, читает, и глаза ее удивленно распахиваются.

– У вас ночной клуб? – спрашивает удивленно.

Интересно, а она думала, кто я и чем занимаюсь?

– Не только. Днем я тоже работаю. Непохож на воротилу бизнеса в развлекательной сфере?

Ирина мимолетно улыбается, демонстративно оглядывает меня и мотает головой.

– Если честно, я не знаю. На дискотеке была больше тридцати лет назад, а владельцев ночных клубов только в кино видела.

– О, так это обязательно нужно исправить! Звоните мне в любое время, я всегда готов познакомить вас с этой тайной стороной жизни. Нет ничего лучше, чем погружение в неизведанное, чтобы отвлечься от проблем.

Пусть она позвонит! Пусть! Клянусь, тогда я уж точно не упущу шанс! Буду готов, а не как сейчас.

– Еще раз спасибо вам за поддержку, Дмитрий, – говорит Ирина и убирает визитку в сумочку.

Дверь раздевалки распахивается, и в коридор высыпается шумная орава будущих хоккейных звёзд. Ирина выхватывает своего внука, целует в макушку и ведет на выход. Я провожаю их взглядом, пока меня не окликает Левка.

Что ж, остаётся только надеяться, что после разборок с мужем Ирине захочется сделать что-то безумное, и она вспомнит обо мне.

Глава 5

Ирина

Понятия не имею, откуда беру силы, но держусь. Внутри жалобно скулю, а по виду и не скажешь – я всё же забежала в туалет и посмотрелась в зеркало.

Я спокойно болтаю по дороге с внуком, внимательно слежу за дорогой, и руки на руле не трясутся.

Дмитрий оказался прав. Заглянув в себя, я нашла ответ на свой вопрос: Лариса не обманула – муж мне на самом деле изменяет. Причем я догадывалась об этом давно, но мне было проще делать вид, что в нашей семье все хорошо. Это удобно. Как говорил мой любимый классик, «Ах, обмануть меня нетрудно, я сам обманываться рад…»

Видимо, поэтому еду по своим делам, а не в больницу на машине скорой помощи с каким-нибудь гипертоническим кризом, инсультом, инфарктом или нервным срывом. Мне больно, но подсознательно я уже была готова к такому повороту.

– Бабуль, тебе тоже все надоело, поэтому ты молчишь и ничего мне не рассказываешь? – спрашивает Павлик.

И возвращает меня в реальность. Это что за разговоры такие в восемь лет?

– Давай-ка сегодня ты мне расскажешь, дорогой мой, что именно тебе надоело, – говорю преувеличенно бодро.

– Школа, уроки, тренировки, тренировки, школа, уроки… Мне даже мультики некогда посмотреть и в игру поиграть. Встаю – темно, домой приезжаю – темно. Спать хочу. Надоело всё, – жалуется внук.

– Потерпи, Павлуш, это просто зима. Скоро день пойдет на прибыль, и станет веселее. Каникулы начнутся, – утешаю, как могу.

А сама думаю, что в моей жизни тоже наступает зима. Зима жизни, если точнее. И если я ничего не предприму, она станет вечной, и никакого солнца я не увижу. Прав Дмитрий: надо взбодриться и сменить приоритеты. Подумать в кои-то веки о себе. Может, на какие-нибудь латинские танцы записаться. Или научиться выделывать на шесте невообразимые па. А что? Я видела как-то ролик про бабулю за семьдесят, где она такие кренделя на шесте выдавала, что волосы дыбом. Она смогла – и я смогу. У меня вообще настроение вдруг резко изменилось на боевое. Точно состояние аффекта догнало. Мотает из стороны в сторону.