Евнухи в Византии

Привлекательность евнухов

Евнухи привлекали к себе внимание на протяжении веков, если не тысячелетий. Достаточно лишь рассмотреть реакцию британцев на обнаружение скелета «евнуха» на месте позднеантичного Каттерика в северном Йоркшире, чтобы оценить тот эффект, который может оказать образ кастрированного мужчины на современную аудиторию. В блестящем рекламном ролике, посвященном публикации в 2002 году отчета о раскопках в Каттерике, шедших с 1958 года, археологи решили представить широкой публике открытие скелета молодого человека, который был похоронен в Бейнессе близ Каттерика и на котором было несколько украшений: ожерелье из гагата и браслеты, а также ножной браслет. Они предположили, что этот необычный случай может быть объяснен тем фактом, что этот человек был галлом – одним из добровольных кастратов-трансвеститов, служителей восточной богини-матери Кибелы[4]. Вся британская пресса, от «Дейли мейл» до «Гардиан», провела целый день на раскопках. Телевидение тоже оказалось тут как тут: сюжет о предполагаемом йоркширском трансвестите и евнухах вообще был показан на Channel 4. Поэтому ясно, что евнухи поражают наше воображение.

Реакция на «евнуха» из Каттерика свидетельствует о широком интересе к этой теме. К примеру, фигура евнуха привлекала многих художников. Сразу несколько авторов решили сделать евнухов героями своих романов. Вероятно, наиболее широко известен «Персидский мальчик» Мэри Рено, где рассказывается о жизни знаменитого македонского завоевателя Александра Македонского с точки зрения его возлюбленного евнуха Багоя, персидского мальчика, давшего название роману[5]. Заслуживает внимания и «Крик к небесам» Энн Райс, чей герой Тонио – один из знаменитых певцов-кастратов XVIII века[6]. Византийские евнухи тоже становились героями художественной литературы. Персонаж Иоанна, главного спальничего императора Юстиниана I (527–565), создан Мэри Рид и Эриком Майером: он фигурирует в серии их детективных романов[7]. «Мемуары византийского евнуха» Кристофера Харриса повествуют о жизни Зинона, который оказался втянут в придворную политику Константинополя Х века[8]. Поль Адам написал исторический роман о византийской императрице Ирине (797–802), но решил озаглавить свою книгу «Ирина и евнухи», признавая значение той роли, которую евнухи играли в ее правление[9]. Евнухи, впрочем, имеют гораздо более долгую историю в художественной литературе, чем эти примеры XX–XXI веков. Например, в повести Оноре де Бальзака «Сарразин» (1830 год) присутствует кастрат Ла Замбинелла, как и в «Ватеке» Уильяма Бекфорда (1787 год) фигурирует персонаж по имени Бабабалук, главный евнух халифа, давшего название роману[10].

Евнухи появлялись также в кино и на сцене. Фильм Жерара Корбьо «Фаринелли-кастрат», выпущенный в 1994 году, задокументировал жизнь и карьеру одного из самых известных и успешных певцов-кастратов XVIII века. В «Розовом зеркале» Шридхара Рангаяна двумя главными героями были индийские хиджры, пресловутые добровольные кастраты-трансвеститы, которые обычно живут в обособленных общинах и традиционно ассоциируются с индуистской богиней-матерью Бахучара Мата. Фильм, снятый в 2003 году, исследовал проблему гомосексуальности и был запрещен в самой Индии. Евнух Багой, прославленный Мэри Рено, появляется также в фильме Оливера Стоуна «Александр» 2004 года. Певцы-кастраты и хиджры выводились и на сцену. Мировая премьера «Кастрадивы», написанной Марком Райаном, состоялась в 2000 году в театре Мулдан в Кардигане (Уэльс) и была посвящена вымышленному кастрату XVIII века Педролино Великолепному[11]. В болливудском мюзикле «Бомбейские мечты», спродюсированном Эндрю Ллойдом Уэббером и запущенном в Лондоне в 2002 году, среди персонажей фигурировала хиджра по имени Свити. Как и в случае с художественной литературой, история изображения евнухов на сцене гораздо более долгая. Например, в начале XVII века в «Антонии и Клеопатре» Уильяма Шекспира фигурирует персонаж Мардиан, из ближайшего окружения Клеопатры[12], а «Деревенская жена» Уильяма Уичерли (1676 год) построена вокруг тщеславного героя по имени мистер Хорнер, притворяющегося евнухом, чтобы продолжить свою карьеру соблазнителя, что отсылает к римской комедии Теренция «Евнух»[13]. Еще одним средством изображения евнухов было изобразительное искусство. Евнухи особенно заметны на ориенталистских картинах из восточной жизни, преимущественно в гареме: знаменитые примеры этого – работы Энгра и Жерома XIX века[14].

Все эти примеры наводят нас на вопрос: что же такого есть в евнухах, что объяснило бы интерес к ним? Очевидный ответ заключается в том, что евнухи интересны по своей сути – потому что они физически измененные люди. Большинство евнухов появились в результате кастрации мальчиков предпубертатного возраста, хотя кастрация могла произойти и после полового созревания. По сути, состояние евнуха выходит за рамки опыта большинства людей и, как следствие, становится предметом их любопытства. Однако существуют и другие факторы, которые могут способствовать их притягательности. Евнухи понимаются обычно как явление прошлого, которое может быть воссоздано только с помощью воображения. Современные западные люди часто воспринимают евнухов как аспект восточной культуры, а следовательно, вне какой-либо прямой исторической связи с собой. Такой подход, конечно, следует уточнить, поскольку евнухи были особенностью не только древнего мира, но сохранялись и в современную эпоху, в начале ХХ века, в виде придворных евнухов в Османской и Китайской империях. Более того, певцы-кастраты, достигшие пика своей популярности в XVIII веке, сделали себе карьеру как раз в Западной Европе. Британский интерес к «евнуху» из Каттерика, несомненно, был усилен тем фактом, что он приблизил чуждый объект к родным пенатам. Примечательно, что заголовок в «Гардиан» упирал как раз на то, что евнух был именно йоркширцем[15]. Следует также понимать, что феномен евнухов не ограничивается только недавним прошлым: они всё еще существуют и сегодня. Данный факт может кого-то удивить, а потому и объяснить дальнейший интерес к этой теме. Например, западные СМИ, похоже, особенно озабочены, если не сказать обеспокоены, существованием хиджр в Индии. Статьи об этой группе регулярно публикуются в британской прессе[16]. Кроме того, тот факт, что современные западные люди всё еще хотят оскопить себя по целому ряду причин, привел к созданию нескольких документальных фильмов в конце XX – начале XXI века. Несомненно, шок и сенсационность могут только усилить интерес к евнухам.

С проблемой физического статуса евнухов связан вопрос об их гендерной идентичности, и это жизненно важно для объяснения их притягательности. Мужчины ли они, женщины или кто-то еще? Важнее ответа на эту загадку тот факт, что евнухи могут разрушить наши представления о поле и гендере. Что означают термины «мужской» и «женский»? Евнухи указывают на более сложную реальность, выходящую за рамки простой смирительной рубашки этих поляризованных моделей, как показывает современное понимание категории интерсексуальности. Евнухи предлагают альтернативную точку зрения сравнительно с гетеросексуальной ортодоксией. Некоторым это кажется сложным, если даже не тревожным. Примечательно, что статьи о хиджрах в прессе могут принимать насмешливый тон, а «евнух» из Каттерика спровоцировал в газетах отчасти солдатский юмор[17]. Впрочем, и наоборот, некоторые люди могут устанавливать личные связи с фигурой евнуха и даже получать от этого утешение. В 2007 году Ричард Вассерсуг, профессор анатомии и нейробиологии, которому пришлось пройти химическую кастрацию для лечения рака предстательной железы, написал статью в «Нью-Йорк таймс», где утверждал, что стал евнухом и что реальность исторических евнухов послужила ему положительным примером для подражания[18]. Конечно, евнухи могут вызывать беспокойство и просто по научным соображениям. Очевидно, например, что интерес к «аутентичному» исполнению музыки в стиле барокко, который возник с конца ΧΧ века, привел к росту интереса к певцам-кастратам и особенностям их голоса. Дом-музей Генделя в Лондоне в 2006 году организовал выставку, посвященную Генделю и кастратам. Такие контртеноры, как Майкл Ченс и Андреас Шолль, в настоящее время доминируют на рынке в качестве исполнителей партий, созданных для кастратов столетиями ранее[19]. В 2006 году BBC Four транслировал документальный фильм под названием «Кастрат: в поисках утраченного голоса», где исследовалась возможность воссоздать звучание пения кастратов. Таким образом, целый ряд факторов может способствовать интересу к евнухам, но самый существенный фактор здесь – любопытство касательно любопытного.

Византийские евнухи

Та группа евнухов, которой, собственно, и посвящена настоящая книга, связана с Византийской империей. Эта империя была наследницей Рима на Востоке, с центром в древнегреческом городе Византии, который переименовал в Константинополь в 324 году первый римский император-христианин Константин Великий (306–337). Для многих явление Константина и основание Константинополя знаменуют собой начало истории Византийской империи, которой предстояло просуществовать до захвата города турками-османами в 1453 году. Одной из характерных черт Византийской империи было существование в ней евнухов, особенно в качестве слуг и чиновников при императорском дворе. Этот аспект византийской культуры давно стал общепризнанным, о чем свидетельствует, например, желчный вердикт ирландского историка Уильяма Леки 1869 года, согласно которому «история этой империи – монотонная чреда интриг клириков, евнухов и женщин, отравлений, заговоров и всеобщей неблагодарности»[20]. ХХ век стал, наконец, свидетелем попытки преодолеть подобные стереотипные негативные представления о Византии, имеющие долгую историю на Западе. Один из отцов британского византиноведения, сэр Стивен Рансимен (1903–2000), заметил в 1929 году, что «значение [евнухов в Византии] никогда ‹…› не было осознано должным образом»[21]. Однако всего за несколько лет до этого интерес к истории византийских институций привлек внимание и к евнухам. Исследование Джеймса Данлэпа о должности главного спальничего, которую обычно занимал евнух, было опубликовано в 1924 году[22]. История институций находилась и в центре работы Родольфа Гийана, который, начиная с 1943 года, опубликовал целую серию статей о должностях и титулах, занимаемых евнухами при византийском дворе[23]. В 1960-х годах внимание по-прежнему было приковано к придворным евнухам, в том числе в новаторской попытке Кита Хопкинса понять, почему евнухи стали столь заметной чертой императорского двора, начиная с IV века и далее, хотя он использовал и социологический, а не только институциональный подход[24]. С конца ХХ века на первый план выдвинулась гендерная идентичность византийских евнухов, о чем свидетельствует серия статей, а затем и книга (первая в истории монография о византийских евнухах) Кэтрин Рингроуз[25]. Очевидно, что это отразило научные тенденции того времени к развитию гендерных исследований.

Настоящая книга основана на предыдущих работах, посвященных византийским евнухам, но имеет несколько отличительных особенностей. Она охватывает всю историю Византийской империи, с IV по XV век. Этот период был освещен лишь в общих чертах в первой статье Гийана, посвященной истории евнухов на протяжении всего периода существования Византии, тогда как монография Рингроуз о византийских евнухах ограничилась периодом с VII по XI век[26]. Более ранние исследования, как правило, фокусировались на отдельных аспектах истории византийских евнухов, например, их роли при дворе или вопросе об их гендерной идентичности. Вместо этого настоящая книга предлагает более общее и при этом более дифференцированное исследование данной проблемы. Она разбирает их роль при дворе, которая, в конечном счете, и была главной причиной появления евнухов в империи, но, кроме того, здесь рассматриваются и другие их функции, особенно в церкви, а также затрагиваются вопросы об их роли в образовании и музыке. Далее в ней рассматривается социальный статус евнухов, социальные условия их среды и восприятие византийских евнухов. В книге подчеркивается также проблема изменений в положении византийских евнухов с течением времени. Византинисты хорошо знают, что известность и власть евнухов снизились в поздней Византии, примерно с XII века, но важно понимать и то, что статус евнухов в империи претерпел большие изменения и между ранне- и средневизантийским периодами (то есть между IV–VI и VII–XII веками), где ключевым моментом стали VI–VII столетия. Вопрос об этническом происхождении евнухов особенно важен и уже был предметом моей работы, хотя Спирос Ставракас пошел по этому пути еще в 1978 году[27]. Особый интерес в настоящей книге проявлен к реалиям жизни евнухов: изучаются те, кто был оскоплен добровольно или принудительно, и та жизнь, которую они вели. Впрочем, это не история кастрации или исследование идеи евнуха, хотя эти темы обязательно рассматриваются здесь как важные исследовательские аспекты.

Однако главная отличительная особенность настоящей книги – ее интерес к истории евнухов вообще. Этого не хватило монографии Рингроуз: отмечалось, что ее книга стала беднее из-за такого «контекстуального вакуума»[28]. Безусловно важно понять и историю евнухов до Византии, особенно историю евнухов в средиземноморском мире. Византия была наследницей как существовавших ранее традиций, так и бытовавших прежде предубеждений. Но еще больше адаптацию сравнительного метода в данном вопросе облегчает знакомство с историей евнухов в других эпохах и регионах, в том числе за пределами хронологических рамок самой Византии. В книге доказывается, что такой метод адекватен и что он полезен для исследования конкретной истории византийских евнухов. Другие историки уже применяли, в той или иной степени, эту методику к евнухам[29]. Сравнительный подход не только помогает выявить общие черты в истории евнухов, например, сходство функций, которые они выполняли, но и указывает на те различия, которые существуют между конкретными эпохами и конкретными культурами. Учитывая, что источников по истории евнухов недостаточно, ценен любой подход, который может пролить хоть какой-то свет на этот вопрос. Наконец, важно пояснить, что цель этой книги не состоит в том, чтобы сказать последнее слово о византийских евнухах. Это было бы слишком большой задачей. Скорее, ее цель в том, чтобы представить тот общий контекст, в котором можно понять историю византийских евнухов, а также очертить и исследовать некоторые конкретные аспекты их существования на протяжении всей истории империи.

Чтобы достичь вышеописанных целей, книга была выстроена следующим образом. В главе 1 дается краткий обзор феномена евнухов в мировой истории, начиная с самых ранних свидетельств о них и до начала XXI века. Здесь подробно описываются те функции, которые они выполняли (или продолжают выполнять), и те культуры, в которых они встречались (или продолжают встречаться). Цель этой главы – познакомить читателя с обширной историей евнухов, проиллюстрировать, насколько широко евнухи были распространены в истории человечества, и показать, что эта тема по-прежнему актуальна. Данная глава дает также информацию о том сравнительном материале, который раскрывается в последующих главах. Глава 2 уточняет картину, нарисованную в главе 1: здесь рассматриваются предшествующие исследования евнухов и выявляются те методологические проблемы, которые присущи изучению их истории. В частности, обсуждаются проблемы ориентализма, терминологии и отсутствия «голоса евнуха». Кастрация, обязательное условие появления евнуха, стала предметом главы 3. Здесь основное внимание уделяется причинам кастрации, различным ее степеням и процедурам, а также физическим и идейным последствиям оскопления. В главе 4 византийские евнухи выходят на первый план. В этой главе прослеживается появление придворного евнуха как ключевой характеристики поздней Римской и ранней Византийской империй, а также исследуются теории, предложенные для объяснения этой эволюции. Хотя Хопкинс и попытался предложить свое решение, его ответ продолжает активно оспариваться[30]. В главе 5 основное внимание по-прежнему уделяется придворным евнухам, но речь идет уже о евнухах средневизантийского периода, с VII по ΧΙ век. Здесь рассматривается то, как изменился статус позднеантичных и ранневизантийских придворных евнухов в период раннего Средневековья, например, как меняется их происхождение и как для них создаются специальные должности и титулы. Особое значение при этом анализе имеет документ конца IX века под названием «Клиторологий», который был составлен при императорском дворе чиновником по имени Филофей, чтобы подробно описать иерархию византийских придворных и дать указания, кого следует приглашать на пиры и где они должны сидеть[31]. Благодаря этому тексту у нас есть замечательный стоп-кадр функций и положения евнухов в византийском обществе. В главе 6 основное внимание уделяется религиозному аспекту, поскольку евнухи были в Византийской империи не только придворными чиновниками, но могли сделать и карьеру клирика и монаха. Глава иллюстрирует этот факт, но также подчеркивает двойственное отношение византийского общества к евнухам, занимающим церковные посты, поскольку они могли восприниматься и как чистые, и как развращенные существа. Это напряжение во взглядах общества на евнухов подробнее рассматривается в главе 7, где основное внимание уделяется образу и идентичности византийских евнухов. В этой главе обсуждается гендерная идентичность евнухов, которая была предметом особого внимания в работе Рингроуз, утверждавшей, что в средневизантийский период евнухи конструировались позитивно как третий пол. В аргументации Рингроуз центральное место занимал один очень интересный и необычный текст – трактат «В защиту евнухов», написанный в XII веке византийским митрополитом Феофилактом Охридским, чтобы утешить своего брата, который был евнухом[32]. В этой главе выдвигается, однако, предположение, что представления о гендерной идентичности евнухов в Византии были гораздо более изменчивы. Здесь исследуется также возможность понять, что византийские евнухи думали сами о себе. Глава 8, последняя, возвращает нас к придворным евнухам и исследует очевидное снижение их значения и власти в поздней Византии. Как и в случае с возвышением евнухов, их упадок также остается предметом дискуссий. В заключении отражены цели, сущность и ключевые проблемы книги, а также рассматриваются перспективы дальнейших исследований. В дополнение к основным главам, в приложении, книга дает избранную просопографию позднеантичных и византийских евнухов. Рингроуз собрала сведения примерно о 200 византийских евнухах, но этот материал не был приложен к ее монографии[33]. Хочется надеяться, что такое приложение в этой книге хоть в какой-то мере восполнит этот пробел, а также дополнит общие выводы исследования и облегчит будущее изучение истории евнухов в Византийской империи.