Под шкурой гаура. Часть 3. Хортинай Стайдера

Ближе к сумеркам в лагерь потянулись и сареймяне, принесшие первую благую весть за последние сутки: земля потухла. До ушей девушки долетали разрозненные и короткие фразы, из которых она пыталась сложить в переутомленном сознании более-менее внятную картину происходящего. Выходило не очень, но примерно она поняла. Горящий торф и правда залегал слишком глубоко, поэтому ров и вырубленная просека остановили лишь верховой пожар. Скрытые искры незаметно и беспрепятственно пробрались дальше и вырвались на поверхность прямо за деревней, затянув поставленную на караул сотню октанцев в раскаленные тиски. Пришедшие им на помощь товарищи по отряду честно сделали то, что она наказала Терсонису: залили раствор с химикатами наперерез огню и принялись прокладывать безопасный путь сквозь дымящуюся землю к узникам. Но те необдуманно поторопились. Не перепроверили. И пошедший первым по хлипкому бревенчатому настилу Шимбот попросту угодил в пылающую яму, провалившись в прогоревшую полость под верхним слоем земли. Чудо, что его смогли оттуда вытащить, да еще и живого! Вторая попытка стала более осторожной, и спустя несколько часов все октанцы сумели пробраться на волю из поглощенного дымом и жаром опасного участка.

Несчастных увели, а оставшиеся воины приступили к финальному добиванию ненавистного пожара. И теперь одно то, что большая часть мужчин находилась в лагере, говорило об успехе. Впрочем, вчера всем тоже казалось, что огонь покорен. Может, стихия будет играть с ними так до бесконечности, раз за разом дразня очередными очагами торфяных возгораний в новых местах, а им, словно слепым щенкам, останется лишь неумело возиться с ведрами воды, куда уже скоро будет нечего добавлять? Сульфат аммония не безграничен и, скорее всего, почти полностью израсходован.

– Сеньора Рохос! – внезапно позвал ее подошедший лекарь Жемадис, и девушка с трудом вырвалась из размышлений. – Шимбот очнулся, думаю, вам стоит быть рядом. Он очень плох.

Октанец действительно пришел в себя после небытия, в котором пребывал последние часы. Вряд ли он четко осознавал реальность, ибо распахнутые, покрытые кровавой сеточкой глаза казались мутными, подернутые нехорошей пленкой, и смотрели в никуда. Милена присела рядом с Шимботом на землю и разложила очередные ампулы, тюбики и бинты. Но первым делом она осторожно приподняла его голову и дала напиться.