Неправильный герой для сломанного мира. Книга вторая. Искупление

«Неправильный герой для сломанного мира»

КНИГА ВТОРАЯ: Песнь Воды и Ветра

Глава 1: Снова в путь

– Напоминаю шкалу приоритетов, – голос Ракуна разносился по их комнате в «Гордом Молоте», пока он с торжественным видом расставлял на столе три предмета. – Во-первых, – он ткнул пальцем в пустоту между кружкой и хлебом, – мы – идиоты. Это базовый, незыблемый факт. Во-вторых… – его палец переместился на лежащий Медальон Пылающей Воли, – …у нас есть список покупок от самого мироздания. И в-третьих, самое главное…

Он сделал драматическую паузу, глядя на Динэю и Громора.

– …самый первый и срочный пункт в этом списке – не Дух Воды. Прежде чем мы куда-то поплывем, нам нужно забрать одну посылку. Посылку, которую я, по своей выдающейся неуклюжести, оставил на месте своего преступления.

Динэя кивнула, её лицо стало серьёзным. Её пальцы сами сложились в знакомое слово, но она поймала себя и произнесла вслух, тихо и чётко:

– Каменный Цветок. Сердце Кудру. Он должен быть у старейшины.

– Именно так, о голос совести нашей, – Ракун мрачно склонил голову. – Наш бывший работодатель, господин Ксетах, любезно намекнул, что ядро Духа Земли не испарилось, а благополучно запечатано в том самом артефакте, что я и угробил. И что для восстановления Равновесия нам этот цветочек позарез нужен. А значит, – он с отвращением посмотрел на карту, – наш путь лежит не сразу в гавань, а назад. К Пещерам Кудру.

Громор угрюмо хмыкнул.

– Обратно. Через те же горы. С теми же гоблинами.

– Бинго! – Ракун щёлкнул пальцами. – Ты сегодня на удивление сообразителен. Да, наш круиз в купальниках откладывается. Сначала – короткий выезд на природу в знакомые, пропитанные горем и чувством вины, пещеры. Забираем цветок. И только потом… – он развернул карту шире, показывая на побережье, – …вся эта морская романтика.

Он указал на портовый город Солёный Клык.

– Ближайшая крупная гавань. Отсюда – две недели пути. Но поскольку нам теперь нужно сделать крюк через пещеры, пешком тащиться – идея ниже плинтуса. Вывод?

– Повозка, – без раздумий провозгласил Громор. – И извозчик. Чем быстрее, тем лучше.

– Восхитительно! Видишь, как ты прогрессируешь в логистике! – Ракун улыбнулся сладкой, ядовитой улыбкой. – Нанимаем повозку до развилки у Пещер Кудру. Быстро делаем там свои дела, не забывая попутно рыдать о моих прошлых грехах. Потом – та же повозка везёт нас прямиком в Солёный Клык. А там… – он мечтательно закатил глаза, – …нас ждёт поиск корабля. Корабля, который согласится везти трёх сумасшедших на Остров Тринадцати Морей, известный своими непроходимыми рифами, туманом безумия и чудовищами, для которых наш увалень будет всего лишь лёгкой закуской. По крайней мере так сказал продавец карты.

– Почему закуской? – нахмурился Громор.

Ракун посмотрел на него с притворным сочувствием.

– Ах, да… Я же ещё не успел поднять этот жизненно важный вопрос. Видишь ли, о великий стратег, корабли, они имеют досадную тенденцию… иногда тонуть. А когда корабль тонет, пассажирам приходится… как бы это помягче… плавать.

Он произнёс последнее слово с таким сладким ужасом, будто предлагал орку надеть кружевное платье.

Громор замер. Вся его мощная фигура напряглась, будто он готовился принять удар тарана.

– Плавать? – прорычал он так, будто это было самое неприличное слово в языке орков.

В комнате повисла звенящая тишина. Даже Динэя замерла с поднесённой к губам кружкой.

Ракун медленно поднялся, его лицо исказила гримаса неподдельного, почти религиозного ужаса.

– Не может быть… – прошептал он. – Только не говори, что ты…

– Оркам не нужно плавать! – выпалил Громор, глядя куда-то в сторону. – Наши крепости – в горах! Мы переходим реки вброд! По дну!

– ПО ДНУ?! – голос Ракуна взлетел до сопрано. – Ты хочешь сказать, что ты, двухметровая гора мышц и ярости, способная одним ударом раскрошить череп циклопу, пасуешь перед… водичкой? Перед той самой стихией, которую я, по иронии судьбы, научился вызывать из ниоткуда?!

– Я не пасую! – взревел Громор, от которого, казалось, задрожали стены. – Это… нецелесообразно!

– О, ВЕЛИКИЕ ДУХИ! – Ракун рухнул на колени, воздев руки к потолку. – Внемлите! Наш несокрушимый щит, наша скала, наша главная ударная сила… обладает плавучестью потопленного линкора! Ты представляешь, что будет, если наше судно пойдёт ко дну? Я буду тратить ману на удержание нас на воде, Динэя – на попытки откачать тебя от воды, а ты? А ты будешь с невозмутимым видом идти на дно, как подобает настоящему горному воину! Мы будем не команда спасения мира, а цирковое шоу «Спасти рядового Громора»!

– Я не утону! – бушевал Громор, его лицо стало цвета спелой свёклы. – Я буду сражаться с чудовищами!

– С КАКИМИ ЧУДОВИЩАМИ? С ВОДОЙ? – завопил Ракун, вскакивая. – «Ах ты, жидкая тварь, вкуси моего топора!» Да ты станешь легендой! Притчей во языцех! «Великий воин Громор, победивший свою ярость, но с позором сдавшийся перед лужей!»

Динэя наблюдала за этим, прикрыв рот рукой, но по дрожащим плечам и сияющим глазам было ясно – она смеётся. Наконец, она встала и произнесла своим новым, тихим, но твёрдым голосом:

– Научим.

Ракун и Громор замолчали, уставившись на неё.

– Что? – хором выдавили они.

– Пока будем искать повозку и ехать до пещер, – объяснила она, – у нас есть время. Мы найдём спокойную реку или озеро. Я помогу. Я учила плавать детей в нашем приходе.

Громор смотрел на неё с таким ужасом, словно она предложила ему добровольно сдать свой топор на переплавку.

– Я… я не…

– Это приказ, – Ракун снова обрёл дар речи, и его лицо озарила блаженная ухмылка. – Твоё первое боевое задание – победить собственную гидрофобию. Я лично буду на берегу с блокнотом и буду записывать твои коронные фразы вроде «Это нецелесообразно!». И да, твоё новое прозвище уже утверждено. «Титаник». Как тебе?

Громор лишь издал протяжный, страдальческий стон и уронил голову на стол с таким грохотом, что задребезжала посуда.

– Итак, – с наслаждением заключил Ракун, потирая руки. – План утверждён. Вначале быстрая вылазка за Каменным Цветком, который является залогом всего нашего будущего успеха и моим личным символом позора. Потом – долгая и, я уверен, насыщенная приключениями поездка на повозке. И параллельно… – он с сладострастием посмотрел на Громора, – …мы будем проводить для нашего зелёного друга интенсивный курс выживания в среде, которая покрывает семь десятых этого мира. Что может пойти не так? Кроме всего, разумеется.

Он взглянул в окно, где высились мрачные пики Горбушистых хребтов. Путь к спасению мира снова вёл через его прошлые ошибки. Но на этот раз его ждала одна неоспоримая компенсация – зрелище того, как орк учится плавать. Ракун уже предвкушал каждую секунду.

Глава 2: Каменное Сердце

Найти повозку в Железном Горне оказалось проще простого. С извозчиком – чуть сложнее. Им оказался коренастый дварф Борги, чья борода напоминала спутанную проволоку, а взгляд – два куска кремня. Он с недоверием окинул взглядом странную троицу, но звон монет перевесил его сомнения.

– До развилки у Пещер Кудру? – проворчал он, закидывая их нехитрый скарб в повозку. – Места нынче те ещё. Земля там погибает. Но ладно, по рукам.

Путешествие началось под аккомпанемент скрипа колёс и язвительных комментариев Ракуна. Их путь лежал мимо лесных озёр и рек, и Динэя настаивала на остановках.

– Практика, – говорила она своим новым, тихим голосом, глядя на Громора с непоколебимой решимостью.

Орк кряхтел, ворчал и посылал в её сторону убийственные взгляды, но против спокойной настойчивости Динэи он был бессилен. Первые уроки напоминали попытку научить плавать гранитную глыбу. Громор заходил в воду по колено, и его могучие мускулы напрягались так, будто он шёл на эшафот.

– Смотри-ка! – кричал с берега Ракун, удобно устроившись на камне. – Наш «Непотопляемый Титаник» демонстрирует изящную технику «стояния как вкопанный»! Браво! Думаешь, чудовища будут так же любезно ждать, пока ты решишься намочить пузо?

– Замолчи, червяк! – рычал Громор, и мощная волна, поднятая его взмахом руки, накрывала с головой хохотавшего Ракуна.

Динэя, стоя по пояс в воде, терпеливо показывала движения. Прогресс был медленным, но был. К третьей остановке Громор уже мог, пыхтя и бранясь, проплыть несколько метров по-собачьи, вызывая у Ракуна новые приступы сарказма.

Чем ближе они подъезжали к Деревне Слёз, тем больше менялся пейзаж. Зелень становилась блёклой, воздух – тяжёлым. Когда повозка наконец въехала в городок, их встретила не яркая суета рынка, а серая, унылая тишина.

Таверна «Усталый Путник» была похожа на склеп. Вместо гула голосов – гнетущая тишина, прерываемая редким кашлем. Воздух был спёртым и пах пылью, болезнью и тленым хлебом. За столиками сидели несколько человек, безучастно уставившись в свои пустые кружки.

Громор, не в силах выносить эту давящую атмосферу, грузно подошёл к стойке.

– Эй! – его голос пророкотал, как обвал в пустой пещере. – Троим. Еды. И чего-нибудь крепкого.

Хозяин, тощий человек с потухшим взглядом, лишь кивнул и медленно поплёлся на кухню.

Ракун скривил губы, окидывая взглядом унылое царство.

– Приветливый сервис. Прямо чувствуется, что мы в раю. Надеюсь, их кухня не пропитана тем же всепоглощающим отчаянием.

Динэя молча села за стол, её пальцы сжали жезл. Она закрыла глаза, и её лицо исказилось от боли.

– Они… не просто грустят. Они… пусты. Как будто у них отняли надежду.

Их уединение длилось недолго. Из полумрака дальнего угла таверны поднялась фигура. Старик, сгорбленный под невидимой тяжестью, двигался медленно, опираясь на простой посох из высохшего дерева. Каждый его шаг отдавался глухим стуком по половицам, словно отсчитывая секунды до конца. Его одежда была поношенной, но чистой, а лицо испещрено морщинами, которые лежали не узорами, а глубокими трещинами, словно на высохшем дне реки. Но больше всего поражали его глаза – два потухших угля, в которых угасла даже тень былой мудрости, осталась лишь бездонная, привычная скорбь.

Он остановился у их стола, и его взгляд медленно скользнул по каждому из них, не выражая ни любопытства, ни страха.

– Вы пришли извне, – его голос был едва слышным шепотом, похожим на шорох сухих листьев под ногами. – Я чувствую… запах дорожной пыли на вас. И ветер. Наш ветер давно умер. Скажите… – он сделал паузу, словно собираясь с силами для долгой речи, – …солнце ещё светит там? Или и его свет стал таким же… выцветшим и бесполезным, как и наш?

Ракун, обычно не терявшийся, на секунду смутился под этим взглядом, видящего сквозь тебя.

– Солнце на месте, дедуля, – он сделал глоток из своей кружки и поморщился. – Пока что его не забыли заткнуть в чулан. А вот с вами, я смотрю, проблемы куда основательнее.

– Ты прав. Позвольте представиться. Меня зовут Элван, – отозвался старик, медленно опускаясь на скамью с тихим стоном. – Я – хранитель памяти этого места. То, что от неё осталось. – Он обвёл рукой унылую таверну. – Эх, наши проблемы… Их имя – Пустота. Дух Камня, Кудру, что веками давал силу нашей земле, покинул нас. И с ним ушла жизнь. Урожай гниёт, не успев взойти. Скот издыхает у полных яслей. А дети… – его голос дрогнул, и он опустил голову, – …дети тают на глазах, словно свечи под колпаком. Мы не живём, путники. Мы доживаем. День за днём, и с каждым днем нас становится меньше.

С этими словами он дрожащей рукой достал из-за пазухи простой кожаный шнурок. На нём висел Каменный Цветок. Но это была жалкая тень того чуда, что описали легенды. Камень был тусклым, землисто-серым, его поверхность покрывала паутина глубоких трещин. Он не пульсировал мягким светом, а будто впитывал в себя и без того скудный свет таверны, оставаясь холодным и мёртвым.

– Это всё, что осталось, – прошептал Элван, с нежностью прикасаясь к камню, прежде чем положить его на стол. – Сердце Кудру. В нём бьётся последний отголосок его силы. Последняя капля в высохшем роднике. Оно – наше последнее напоминание о том, что такое жизнь.

Ракун выдохнул, отодвинув кружку. Время шутить кончилось.

– Нам нужен этот артефакт, старейшина. Он – не сувенир. Он – ключ. Без него равновесие не восстановить, и ваш мир, и все остальные, будут катиться в эту же пропасть.

Элван горько усмехнулся, и это прозвучало страшнее любого плача.

– Вы думаете, я не отдал бы его? Я отдал бы остаток своих дней, я отдал бы свою душу, чтобы вернуть жизнь этой земле! Но вы не понимаете. – Его потухший взгляд встретился с глазами Ракуна. – Сердце Кудру – не вещь. Его нельзя взять. Оно обладает волей. Волей горы, волей земли. Оно само выбирает, кому служить опорой в этом мире. Оно не позволит унести себя тому, кто не истинен. Оно вернётся. Всегда возвращается. – Он отодвинул камень на середину стола. – Возьмите. Прошу вас. Попробуйте. Но знайте – оно само изберет себе носителя. Или… никого.

Ракун фыркнул, но в его глазах мелькнуло азартное любопытство.

– Очередные деревенские суеверия. Ладно, смотрите и учитесь.

Он уверенно протянул руку и взял Каменный Цветок. В ту же секунду камень в его пальцах… распался на мелкую пыль, которая тут же сгустилась в воздухе и снова материализовалась на столе перед старейшиной.

Ракун отшатнулся, сжимая пустую ладонь.

– Что за чёрт?!

– Оно не признало вас, – тихо констатировал Элван.

– Дай я попробую, – жестом попросила Динэя. Её лицо было сосредоточено. Она коснулась Цветка с благоговением, вложив в прикосновение всю свою веру и надежду. Но результат был тем же – камень рассыпался в пыль и вернулся на место.

– Свет… мой свет оказался недостаточно чист, – в её голосе прозвучала боль.

В этот момент Громор, которому надоело ждать свою кружку, с раздражением хлопнул ладонью по столешнице.

– Да когда уже эта выпивка будет?!

Его огромная, грубая рука, привыкшая лишь крушить и ломать, не глядя накрыла Каменный Цветок, чтобы освободить место для кружки. Все замерли, ожидая, что артефакт исчезнет.

Но ничего не произошло.

Камень не рассыпался. Он не вернулся к старейшине. Он просто лежал под ладонью орка, того самого, кто всю свою жизнь был орудием разрушения, чья ярость крушила города и хоронила надежды.

Громор, наконец заметивший неловкое молчание, поднял руку. И все увидели, что Каменный Цветок… изменился. Трещины на его поверхности затянулись золотистыми прожилками, словно жилами. Он стал более гладким, тёплым на вид. И он прочно лежал в руке орка, будто всегда там и был.

– Что? – тупо пробормотал Громор, глядя на камень, как на неизвестное, но потенциально опасное насекомое.

Старейшина Элван встал, его глаза расширились от благоговейного ужаса.

– Ты… Оно… Оно выбрало тебя! Но… как? Ты… – он не решался сказать «разрушитель».

Ракун смотрел на эту сцену с открытым ртом. Его цинизм дал трещину.

– Вот это поворот. Орк, чьё главное достижение – количество снесённых стен? Это абсурд! Но в стиле нашей команды.

– Может быть… – голос Динэи был задумчивым, она смотрела на Громора с новым пониманием, – …Тот, кто лучше всех знает, что такое разрушение… тот кто сильнее всех жаждет настоящей, нерушимой опоры. Не слепой веры, а прочного фундамента. Того, кого нельзя сломать.

В этот момент Громор неловко потянулся к шнурку на шее старейшины, на котором раньше висел Цветок. Едва его пальцы коснулись кожи, Каменный Цветок в его руке вспыхнул мягким, землистым светом и… растворился. А на шее Громора появился новый, прочный кожаный шнур, на котором висел тот же камень, но теперь в виде гладкого, отполированного медальона.

Орк стоял, не зная, что делать, с видом человека, на которого внезапно повесили корону, а он всего лишь хотел пива.

И тогда за окном таверны, где уже много недель стояла иссушающая засуха, послышался тихий, но неумолимый шорох. Все разом повернулись к запылённым стёклам.

По ним медленно, величаво поползли первые, жирные капли дождя. Ш-ш-ш… Плюх. Плюх. Они оставляли на серой пыли чистые, тёмные следы. За ними хлынули другие, и вскоре забарабанил ровный, уверенный ливень, омывая высохшую, потрескавшуюся землю Деревни Слёз.

Старейшина Элван упал на колени, и по его щекам текли слёзы, смешиваясь с шумом дождя за окном.

Ракун молча смотрел на Громора, на медальон у него на груди, на первый за долгие месяцы дождь. Он медленно поднял свою кружку с посредственным элем.

– Ну что ж, – его голос был непривычно тихим и лишённым насмешки. – Поздравляю, Хранитель. Похоже, у нашего путешествия появился новый сюжетный твист. И новый, самый неожиданный хранитель жизни в этом обреченном мире.

Громор лишь хмыкнул, с неловкостью касаясь пальцами тёплого камня на своей груди. Он не понимал, что происходит. Но впервые за долгое время он чувствовал не тяжесть ярости, а странную, новую тяжесть – тяжесть ответственности.

Глава 3: Бремя Вины

Воздух в Пещерах Кудру был холодным и мёртвым. Тишина, некогда бывшая умиротворённой, теперь была зловещей, словно в склепе. Ракун шёл впереди, его плечи были напряжены, а взгляд прикован к земле. Он нёс маленький свёрток, завёрнутый в обрывок ткани от его старой рубахи – последний саван для того, кто стал первой невольной жертвой его рока.

Они нашли тихое место под сводами пещеры, где слабый луч света пробивался сквозь трещину. Громор, не говоря ни слова, выкопал небольшую ямку рукой, его мощные пальцы с лёгкостью раздвигали каменистый грунт. Динэя сорвала несколько уцелевших поблизости серебристых цветков, похожих на застывшие капли.

Ракун опустился на колени. Он развернул ткань, обнажив маленькое, бездыханное тельце Кудру-мыши. «Прости,» – прошептал он мысленно, не в силах вымолвить слово вслух. Его пальцы дрожали. Он был тем самым камнем, что упал в воду, и теперь расходящиеся круги несли смерть и разорение. Деревня Слёз, угасающая земля, этот мёртвый мышонок – всё это были его «последствия». Сарказм, его верный щит, сейчас казался жалким и бесполезным.

Когда маленький курган из камней и цветов был готов, Ракун ещё мгновение постоял над ним, а затем резко развернулся и пошёл прочь, не глядя на остальных.

Серое, безучастное небо давило на плечи, словно отражая внутреннее состояние путников. Они молча покидали Деревню Слёз, унося с собой не только Каменный Цветок, превратившийся в медальон на груди Громора, но и тяжёлое бремя вины, лежащее на душе Ракуна. Он шёл, уставившись в землю, не замечая ни поблёкших красок окружающего мира, ни заботливых взглядов спутников.

«Один неверный шаг… Одно неловкое движение… – стучало в его висках. – И целый мир начинает рушиться. Деревня, мышь, дух… Всё это на мне. На моих руках».

– Он не говорит уже третий день, – тихо произнесла Динэя, шагая рядом с Громором. – Эта тишина… она страшнее любой его язвительности.

Орк хрипло кряхнул, касаясь пальцами тёплого камня медальона.

– Вина – тяжёлая ноша. Её не сбросишь с плеч, как мешок. Её нужно пронести. Или сломаться.

К вечеру третьего дня они вышли к быстрой лесной речке, где Борги, их вечно недовольный дварф-извозчик, объявил привал. Пока он распрягал уставших лошадей, ворча на свою незавидную долю, Динэя жестом предложила Громору продолжить уроки плавания. Орк, с видимой неохотой, но без возражений, вошёл в воду. Его мощная фигура, неуклюже плюхающаяся в прозрачный поток, была одновременно комичной и трогательной.

Именно в этот момент из прибрежных зарослей появился Он.

Существо, напоминающее упитанного енота с невероятно выразительной мордочкой в чёрной маске, деловито обследовало поляну. Его блестящие глазки-бусинки вычислили самый лакомый объект – открытый мешок с припасами, стоявший у колеса повозки. Пока Ракун сидел на камне, погружённый в свои мрачные мысли, а остальные были отвлечены, пушистый бандит проявил чудеса воровского мастерства.

Хруст сухаря, который енот с театральным наслаждением разгрыз, наконец вывел Ракуна из оцепенения. Тот медленно поднял голову и увидел воришку.

– Эй, мохнатый мешок с наглостью! – его голос прозвучал хрипло от долгого молчания. – Положи это на место, пока я не решил, что из тебя получится шапка!

Енот лишь поднял на него взгляд, полный неподдельного презрения к столь примитивной угрозе. Он разжевал сухарь с преувеличенным удовольствием, а затем, схватив в цепкие лапки круг сыра, принялся его демонстративно облизывать, не отрывая от Ракуна насмешливого взгляда.

– Ах ты ж мелкий плюшевый выродок! – взревел Ракун, вскакивая и теряя последние остатки самообладания. Так начался абсурдный хаос.

Енот, словно пушистая молния, легко уворачивался от его рук. Он проскальзывал между ног, перепрыгивал через корни, взбирался на низкие ветки и оттуда строил рожи, издавая щёлкающие звуки, без сомнения, означавшие хохотание.

– Держи его, чёрт побери! – кричал Ракун, спотыкаясь о камень. – Он уплетает наши стратегические запасы! Наш НЗ! Наш сырный фонд!

Громор, услышав шум, выбрался на берег и, с грозным рыком, попытался перехватить воришку. Но его могучие руки, способные крушить черепа великанам, хватали лишь воздух. Енот был неуловим.

Динэя, пытаясь помочь, жестами указывала направление, но ёрзающий комок шерсти был слишком быстр. Вскоре все трое, красные от ярости и усилий, безуспешно носились по поляне, осыпая воришку отборными ругательствами.

– Криволапый сырный вурдалак!

– Пушистая гильотина для провианта!

– Я тебя, полосатого демона, в рагу пущу!

Их шумная, полная отчаяния возня привлекла внимание куда более грозное. Из глубины чащи донёсся тяжёлый, шаркающий шаг, за ним – второй, третий. Воздух вдруг наполнился густым, тошнотворным смрадом гнилого болота и старой крови.

На поляну, ломая под собой кусты, вышли трое. Существа были огромны, под три метра ростом, их тела покрывала толстая, бородавчатая кожа грязно-зелёного оттенка. Длинные руки, волочащие по земле самодельные дубины из вырванных с корнем деревьев. Маленькие, подслеповатые глазки тупо блуждали по поляне, пока не остановились сначала на лошадях, а затем на трёх запыхавшихся человеческих фигурках. Тупая ухмылка расползлась по их лицам, обнажив гнилые, кривые зубы. Это были тролли. И они явно проголодались.

– Чёртовы гнилуги! – просипел Борги, хватаясь за свой топор. – Прочь от моих кобыл!

Но тролли были уже рядом. Камнешкурный, самый крупный, одним движением отшвырнул дварфа в сторону, а его сородичи принялись разрывать упряжь, привлечённые запахом испуганных лошадей.

Ракун, почуяв опасность, мгновенно прервал погоню. Его взгляд стал острым, сфокусированным. Он бросил на троллей свой навык.

[Ракун использует: Оценка]

[Болотный Тролль, Ур. 18]

Огромный, тупой, но невероятно физически сильный. Обладает высокой регенерацией. Слабости: огонь, кислоты, сильный урон по конечностям может замедлить.

[Теневой Тролль, Ур. 17]

Более ловкий и хитрый, чем его болотный сородич. Может ненадолго сливаться с тенями. Слабости: яркий свет, серебро, уязвим в момент атаки из тени.

[Камнешкурный Тролль, Ур. 19]

Лидер. Обладает чрезвычайно прочной кожей, похожей на камень. Сила увеличена. Слабости: магический урон, атаки по суставам, глазам.

– Тролли, – сквозь зубы прошипел Ракун. – Восемнадцатый, семнадцатый и девятнадцатый уровни. Регенерация, тени и каменная шкура. Веселуха.

Пока герои, опешив, оценивали новую угрозу, Камнешкурный Тролль, закончив с лошадьми, сделал неожиданно быстрый для своего размера рывок. Его длинная, мускулистая руна вытянулась, и громадная лапища сжала Динэю, прежде чем та успела среагировать или возвести барьер. Она вскрикнула от неожиданности и боли – пальцы тролля сдавили её, как тиски. В это же время Теневой тролль схватил оглушённого Борги.

– ДИНЭЯ! – крикнул Ракун, застывая на месте, его пальцы бессильно сжали рукояти клинков.

– ОТПУСТИ ЕЁ, ТВАРЬ! – взревел Громор, занося «Горного Пастыря».

Но Камнешкурный Тролль лишь глупо ухмыльнулся и приставил к виску Динэи зазубренный, грязный коготь. Угроза была понятна без слов. Любое враждебное действие – и её не станет. Ракун и Громор, скрепя сердце, с глухим стуком опустили оружия на землю. Болотный Тролль, хихикая, подошёл и грубо связал их руки за спиной толстыми, сыромятными верёвками.