Хазарская петля

Дедил улыбнулся:

– Но это еще не все. Сергун ударит вечером шестока (субботы), а на заходе солнца, когда бележи молитву творить будут, опять сделаем вылазку, на этот раз по западной стороне. Там полусотню выведу я.

Кобяк посмотрел на вождя:

– На день Купала хочешь другой раз потревожить бележей?

– Не до праздников нам сейчас, Веденей.

– Это так, но все же праздник.

– Боги простят нас и помогут. Нынешним летом, други, решится, будем ли мы и дальше в рабстве у басурман либо сбросим это ярмо. Пусть ненадолго, чтобы еще больше укрепиться, призвать к себе другие роды и племена, что живут на землях приокских и мещерских. И тогда дань платить больше не будем. Да и не придут басурмане сюда, ведая, что могут навсегда остаться в наших землях. Так что боги помогут нам. Лишь бы самим не оплошать.

Кобяк проговорил:

– А что, если не проводить вылазку из крепости, а передать знак Вавуле и Ерге, чтобы напали на стан бека и пленили его?

Дедил посмотрел на Кобяка:

– Тогда Веденей, главный сотник из орды возрадуется, ибо сам сможет занять место вождя. И объявит себя начальником войска. И поведет его по перелазам к стану. Тогда четыре сотни, что ныне у крепости, разгромят полусотню Ерги и отряд сына моего Вавулы, не спеша выручать пленного бека. У бележей вражда еще та, не хуже, чем у восточных и южных племен. А после, как разгромят наших за рекой, все эти сотни опять вернутся к крепости, но уже под предводительством нового вождя. И будут держать нас в осаде. Долго ли мы продержимся? До Серпеня? Али до Вересеня? Поначалу припасы кончатся, а орды могут все стоять у крепости. И тогда нам придется худо. Тогда бележи и одержат победу.

– Ладно, – сказал Кобяк, – вылазки так вылазки, только одного не пойму, Заруба. Если не брать бека Шамата, не громить его нукеров и западную сотню, то зачем ты послал на ту сторону Вавулу и Ергу?

– А вот это, други, узнаете потом. Ныне нам надо решить, делаем вылазки или сидим в крепости.

Совет принял предложение Дедила.

Сергун стал готовить десятки к выходу.

День прошел быстро. После вечерней трапезы Дедил вышел на сторону Сергуна. С ним поднялся на башню.

– Что у бележей? – спросил Дедил.

Дозорный ответил:

– Из леса выгоняли две крытые повозки, оттащили раненых, их немного, с десяток, может, меньше. Больше десятка завернули в саваны свои и понесли в лес. Видать, хоронить. Остальные десятки на месте.

– Смотрю, юрты поставили? – указал на жилища кочевников Сергун.

– Да, две поставили. В одной, видно, сотник-бай, во второй раненые, но ходячие, у кого рука на привязи, кто хромает, кому башку тряпицей перемотали.

Сергун распорядился:

– Старшего стражи сюда.

Дозорный вышел на край стены, крикнул начальника.

Явился здоровый угрюмый мужик. Сергун наказал ему:

– Подойдут люди из запасного отряда, передашь им пост. Объяснишь, коли потребуется, как отпустить и поднять мост, как открыть ворота.

– Так это все, кроме баб да детишек, знают.

– А про то, что делать, коли камень попадет в щель да застрянет, тоже все знают?

– О том только мы.

– Вот и объяснишь, как и что, понял?

– Понял!

– Стражу в полусотню. Ворота держать запасной десяток будет.

– Уразумел.

– Вот и добре.

Дедил посмотрел в сторону стана бая Каира. И тут же убедился, что был прав, определив направление удара полусотни Сергуна.

Солнце ушло за горизонт. У бележей прошла вечерняя молитва. После трапезы они расположились у костров, каждый своим десятком. Слева два, столько же справа, остальные посредине, там же юрты.

Полусотня Сергуна стояла у стены, ближе к воротам. Дедил с башни махнул рукой. Мужики запасного десятка схватились за канаты и начали опускать переправу. Широкий, самый большой в крепости мост перекрыл ров. Тут же распахнулись ворота, и в поле выехали десятки полусотни Сергуна. Как и было оговорено, два на западную сторону бележей, два на восточную, за ними вышел десяток под предводительством самого главы рода.

Сторожевой дозор бележей поздно заметил варузов. Дозорные подали сигнал опасности, когда десятки конных полян уже сблизились с сотней. Удар был нанесен неожиданно. Бележи, сбившие коней в табун дальше к лесу, оказались пешими перед всадниками.

Варузы вклинились в их ряды и начали рубить саблями. И вновь в войске горцев возникла суматоха. Это было на руку варузам. Четыре десятка успешно рубили горцев. Терпящим поражение соплеменникам бросились на помощь бележи других десятков, но здесь проявил себя десяток лучников. Он встал в пятнадцати-двадцати саженях от стана. Стрелки могли точно прицелиться, а потому пущенные стрелы редко уходили мимо целей.

Сергун решился на отчаянный шаг. Прихватив с собой двух конных воинов, он кинулся с ними к юрте бека. Опытный бай Каир, сильно надеявшийся сменить Шамата, в доспехах, с саблей выскочил из юрты. Но тут в воздухе раздался свист, и тугая петля захлестнула его тело, опрокинула на землю. Это Сергун бросил аркан. Убедившись, что добыча спутана крепко, он отдал команду:

– Всем в крепость!

И повернув коня, потащил Каира к мосту. Тот бился о землю, визжал от боли и отчаяния. Отход конных прикрывали лучники. Они продолжали стрелять, пока десятки полусотни Сергуна не зашли в крепость, пока за ними не закрылись ворота. Натянули канаты, поднялся мост, открыли ров.

Но бележи сотни Каира и не думали преследовать полян. Они бежали к спасительному лесу, бросив повозку с ранеными. Последние тоже было рванулись к лесу, но увидели, что враг ушел, и остались на месте. Вся полусотня варузов, в которой оказались четыре легко раненных, стала на северной стороне крепости.

Воины соскочили с коней. Сергун подошел к пленному, посмотреть, живой ли?

Каир был весь в ссадинах, он извивался и выл.

Со стены спустился Дедил, наблюдавший за вылазкой.

– Пошто рисковал, Тихомир?

– Очень уж захотелось взять начальника этой сотни. Басурманские гаденыши показывали моим людям, что они сделают с ними, когда возьмут крепость.

– Грозились головы отрезать?

– И это тоже. Вот теперь ихний бай у нас.

Дедил взглянул на пленника:

– Кто ты?

Каир отвернулся.

Один из мужиков предложил:

– Заставить его говорить, вождь?

– Не надо. Тащите его в подвал моего дома. – Дедил обернулся к Сергуну: – А ты молодец, Тихомир. Провел вылазку в пример другим. И лучники у тебя оказались меткими. Мыслю, в той северной сотне, что лишилась начальника, сейчас и четырех десятков не осталось.

– Мыслю – много меньше. Лучники подстрелили около двадцати басурман, да и порубили немало.

– У нас-то убитых нет?

– Вроде все отошли.

Десятник лучников доложил, что видел четырех раненых, которых повели к знахарю.

– Надеюсь, они вернутся в строй. Ты давай отдыхай с людьми своими. А я пойду на речную сторону, посмотрю, что в стане бека делается.

– А что там может делаться? Шамат в ярости мечется у холма.

– Поглядим.

Дедил прошел к речным воротам, поднялся на башню. Но было уже темно, видны только костры у холма. Плюнув в сторону ворога, вождь направился в обход крепостной стены.

Шамат после трапезы курил кальян, возлежа на ковре посреди шатра. В углу на корточках сидела наложница Рахиль, ждала своего часа. Дабы не посеять между наложницами вражду и чтобы Рахиль из ревности не удавила полянку, бек теперь спал с наложницами по очереди.

Забитый в кальян дурман немного улучшил его настроение, усилил желание. Шамат уже собирался позвать наложницу, как вдруг полог шатра откинулся и в просвете появилось растерянное лицо Хамзаята:

– Бек! Поляне провели вылазку и порубили много воинов сотни Каира.

Шамат вскочил, отбросил в сторону мундштук:

– Что? Варузы провели вылазку? Двумя сотнями они посмели посягнуть на наши отряды?

– Да, господин, уму непостижимо, но это так.

– Шайтан бы их побрал! От Каира гонцов не было?

– Пока нет. Послать людей на тот берег?

– Нет. Биназ пришлет гонца. И быстрее, чем наши дойдут до крепости.

– Я буду встречать.

– Встречай.

Хамзаят удалился. На глаза беку попалась наложница. Она все еще игриво стреляла черными глазами.

– Ты еще здесь, тварь? Пошла вон!

Рахиль метнулась из шатра, проклиная варузов, а заодно и всех бележей. Они испортили настроение ее хозяину.

Гонец появился ближе к полуночи. Это был человек от бая Абашиза.

Хамзаят ввел его в шатер.

– Господин, меня прислал бай Абашиз сообщить плохую новость.

– Почему Абашиз, а не Каир?

Гонец вздохнул:

– Плохие вести я принес тебе, бек, очень плохие.

– Да что ты ноешь! Говори, что произошло.

– Варузы неожиданно напали на сотню бая Каира. Их было около сотни. Они ударили с двух сторон, лучники были посередине. Воевода полян пленил Каира, захлестнул его арканом и утащил в крепость. Мы не успели на помощь, слишком быстро сотня полян атаковала. Налетели, порубили, постреляли и ушли в крепость. Бай Абашиз выслал три десятка к стану бая Каира, а там много трупов и раненых, только бая Каира нет. Десятники поведали, что и как было. Я уже говорил о том. Посчитали убитых, их, господин, более четырех десятков, да еще около десятка тяжело раненных, эти вряд ли доживут до утра, уцелевшие отошли к лесу. Бай Каир в плену у варузов.

Это был серьезный удар. Шамат опустился на корточки. Затем резко встал и рубанул саблей перед собой, едва не задев гонца.

– Шайтаны, шайтаны проклятые! Почему так происходит? То камни, то вылазка.

Хамзаят и гонец молчали.

Бек убрал саблю в ножны, взял себя в руки. Взглянул на гонца:

– Немедля пойдешь обратно. Если в стане Каира столько убитых и раненых, то целых осталось чуть более полусотни?

– Так, господин! – кивнул гонец.

– Запоминай и больше не спрашивай. – Он посмотрел на гонца: – Из десятников кто живой?

– Бай Абашиз сказал, что в полусотне бая Каира остался живым только десятник Каур Кобар. Остальные убиты или…

Шамат крикнул:

– Не надо мне напоминать! Пойдешь обратно, передашь баю Абашизу, чтобы из сотни Кашура направил к Кобару одну полусотню, затем пойдешь к баю Мессиру, ему передашь, чтобы также отправил полусотню к Каиру из сотни Гамиза.

– Понял.

– Повтори.

Гонец повторил приказ.

– И еще передай: выставить дополнительные посты, в десятки по темноте не сбиваться, развести их полукругом за крепостью. И быть готовыми к штурму. Для того сегодня же днем начать рубить бревна для мостков, делать лестницы. Мостки должны быть по длине больше рвов, шириной, чтобы три всадника рядом, и не менее шести пеших воинов проходили. Лестниц по десять штук на каждую сторону. С утра, после молитвы, выдвинуть вперед лучников и стрелять по крепости горящими стрелами, бить в стену и поверх нее. Стрел не жалеть. И в любой момент, днем и ночью, быть готовыми к штурму. Сотня бая Адара пока будет при мне, но перед штурмом полусотню из нее я пришлю к Абашизу.

– Понял, господин!

– Ступай.

Гонец, кланяясь, вышел из шатра.

Хамзаят внимательно смотрел на бека.

Тот вздохнул:

– Что за напасть, Ильдар? Почему какое-то племя бьет нас? Ведь мы брали крепости и сильнее этой? В чем загадка? Или на самом деле все их боги вышли на бой с нами?

– Это не так. У варузов очень умный и хитрый вождь.

– С каким удовольствием я отрежу ему голову, когда возьму эту проклятую крепость.

Хамзаят вздохнул:

– Пока вождь варузов может отрубить голову баю Каиру.

– Э-э нет. Не для того они схватили Биназа. Каира приберегут для торга с нами.

– И что они могут выторговать?

– Это только их вождь ведает. Только напрасны его надежды. Для меня Каир умер, его больше нет.

– Да-да, кто бы мог подумать, что варузы за зиму смогут так усилиться?

– А чем им еще было заниматься? Севом? Кстати, о полях. Их надо вытоптать.

– Уже сделано. Урожая варузам не видеть.

– Они не доживут до сбора урожая. Клянусь, я разорю эту проклятую крепость, а те, кого возьму в полон, пожалеют, что родились на этот свет.

Хамзаят встревожился:

– Надеюсь, ты не оставишь нас без ясыря?

– Ясырь будет. Страшная кара постигнет вождя и его ближних помощников. А еще стариков, младенцев и баб в годах. То, что было сделано при отходе в прошлом году в Меланке, покажется невинной забавой по сравнению с тем, что будет здесь, у сожженной крепости. Я клянусь! Но… иди, оставь меня одного.

– Да, господин.

Гонец вернулся к баю Абашизу на рассвете. До полудня к остаткам сотни Каира подошло подкрепление. Теперь крепость окружали по полторы сотни вместо двух с востока и запада, меньше с севера. Только при окружении у крепости бележи потеряли более полутора сотен. Что же будет дальше?

Эта мысль не давала покоя Шамату, который с ужасом понимал, что уверенность в своих силах покидает его.

А в крепости вовсю кипела жизнь. Оставив детей и стариков с девицами, бабы и отроки разводили очаги, готовили трапезу для всего племени. Сейчас не было так – каждая семья готовила для себя, сейчас каждый в Вольном жил для всех. На место поставили катапульты, опустив метательные шесты, поднесли голыши. Стража внимательно смотрела за округой.

Дедил готовил полусотню к вылазке и беспокоился о сыне. Тому сейчас с друзьями Ковалем и Первушей на пожарище приходилось несладко. Особенно с конями, которых надо было переводить с места на место для прокорма, а балка была небольшой, хорошо вода рядом. Но так долго отряд Умного простоять не мог. Хотя и Шамат не мог стоять без дела и просто так терять людей. Дедил рассчитывал на то, что у бека лопнет терпение и он пошлет свои сотни на штурм. Это зависело и от предстоящей вылазки.

К Дедилу подошел Сергун. Он словно прочитал мысли вождя:

– А Вавуле худо ныне в Рубино.

– Худо, – кивнул Дедил.

– Что думаешь с отрядом? Ведь если дозорные бележей засекут его на пожарище, то Шамат пошлет на него сотню. Аркуды, конечно, в стороне не останутся, да успеют ли помочь? От стана бека до пожарища близко, а от леса еще верст пять по прямой пройти надо.

Дедил сказал:

– Если и после второй вылазки Шамат не пойдет на штурм, придется подавать знак нашим за рекой, чтобы они атаковали стан бека. Иначе отряд может погибнуть. Рано, конечно, но как по-другому – не знаю.

– Ты прав, Заруба, так и сделаем.

– Благодарствую за поддержку.

– Может, тебе в помощь хотя бы десяток запасной взять? Или с других сторон забрать?

– Нет. Запасной десяток нужен на западной стене, брать людей у тебя или Кобяка не буду. Шамат в любой момент может начать штурм. Ослаблять оборону сразу с двух сторон никак не можно.

– Лады, поступай как знаешь.

Как только солнце зашло за горизонт, запасной десяток открыл западные ворота, опустил мост, и в поле вдоль берега из крепости вырвалась полусотня Дедила. Вел ее сам вождь. Тактику применили ту же, что и в первом случае. Четыре десятка воинов, вооруженных копьями, булавами, кистенями, саблями, десяток лучников. На этот раз первыми пошли лучники. Они вырвались вперед на десять саженей, развернулись и стали пускать стрелы в сторону Абашиза по всей линии его стояния. Не успели бележи ответить тем же, как вперед лучников вырвались четыре десятка полян, один рядом с другим в линию, и ударили по центру. Дабы горцы не смогли обойти наступавших лучников, вышли по пять человек по сторонам.

Варузы налетели на вражий стан и сошлись в схватке с десятками бележей, что стояли в центре. Порубив их, отвернули к лесу и к реке, под прикрытием десятка лучников ударили по флангам чужаков.

Абашиз и Кашур учли урок с Каиром и заранее отвели свой стан вглубь лагеря. До них варузы достать не могли.

Дедил, видя, как идет сражение, отдал приказ:

– Други, в крепость, быстро! Лучникам – прикрывать отход!

Десятки Дедила влетели в крепость. Опустился мост, закрылись ворота. Следом в стены вонзилась целая сотня стрел. Одна попала в сторожа башни.

Осадив коней за второй стеной, Дедил спрыгнул на землю, отдал команду спешиться и покуда быть у ворот стены. Сам поднялся на башню западных ворот. Помог раненому дозорному. Посмотрел в поле. Увидел, как опомнившиеся лучники бележей пускают стрелы.

Объявились и начальники. По команде одного из них раненых потащили туда же, куда до этого сносили раненых из сотни Каира. Убитых оттаскивали в ближнюю балку. Дедил начал считать. Вышло, что его полусотня уничтожила не менее двух десятков бележей, чуть меньше пристрелили лучники, раненых сосчитать не было возможности.

Дедил удовлетворенно проговорил:

– Ну, и то добре. – Он крикнул вниз своему помощнику Кудре: – Егор, проведай, сколь у нас убитых и раненых. – И стал спускаться.

Из ближайшего подворья вышел Кобяк.

– Что там, Заруба?

– Добре, Веденей. Полусотню бележи потеряли точно. А то и более.

– А мы?

Как раз появился Кудря:

– У нас трое раненых, один тяжело, убитых нет. Но я не ведаю, что со сторожем башни.

– Он тоже ранен. Жить будет.

– Ну, тогда вот так.

– Кто ранен тяжело?

– Федька Крот. Его к лекарю отнесли, там и бабы суетятся.

– Выжил бы.

– Да должон, я его видел, в себе он, хотя рана в груди от копья большая.

– И доспехи не помогли.

– Не надел он доспехов, а то отделался бы синяком.

– Пошто так?

– Ты меня спрашиваешь? Ты это у него спроси.

– Спрошу, как на ноги встанет.

Кобяк проговорил:

– С моей стороны спокойно. Там из бележей никто и не дернулся. Наверное, не видели, что делается с другой стороны.

– Но и с юга не пошли. А ведь эти-то видели все.

– Да ну их. Еще голову ломать, чего они не сделали. Главное, опять получили по морде, – улыбнулся Дедил. – Представляю, как бесится у себя в шатре Шамат. Сейчас ему уж точно не до наложниц.

– Это так! – кивнул Кобяк. – Пойду к себе.

– Ты смотри, бележи ныне могут попытаться атаковать крепость.

– Мы готовы.

– Добре. Но все одно, смотреть внимательно.

– Давай, Заруба. Вавула-то неведомо как?

Тесть тоже заботился о зяте.

– Не ведаю.

– Ты знаешь, что делать?

– Знаю!

– Лады. Я на своей стороне.

Кобяк ушел, Дедил наказал своим воинам разделиться на десятки. Двум сменить запасной отряд, встать на стену, троим находиться поблизости.

Кто-то спросил:

– До жены-то наведаться можно, вождь? А то уж невмоготу.

Мужики рассмеялись.

Дедил усмехнулся:

– Быстро управишься?

– Да я так – туда и обратно.

– Как заяц? – расхохотались мужики.

– Ну, нет…

Молодец засмущался:

– Ладно, беги до жены, но по первому же знаку стрелой обратно.

– Само собой.

С ним попросились еще человек пять.

И их отпустил Дедил. Война войною, а любовь все равно сильнее.

Очередную вылазку варузов сразу заметили с холма.

Увидел ее и Шамат, возвращавшийся с вечерней молитвы. Бек буквально влетел на холм и стал наблюдать за сечей, что разгорелась между варузами и сотней Абашиза.

– Шайтан, шайтан! – кричал он. – Эти поляне с ума посходили. Так не воюют. Адар!

Сотник запасной сотни тут же приблизился к Шамату:

– Да, бек!

– Гляди, проклятые варузы устроили еще одну вылазку, будь я проклят, они бьют наших доблестных воинов.

– Того не может быть!

– Ты ослеп? Гляди вон туда!

– Да я вижу, но не понимаю, как их вождь мог решиться на это.

– Решился вот. Налетел второй раз, побил наших воинов и трусливым шакалом убежал обратно за стены.

– Слишком он сильный шакал.

– Замолчи. Лучше пошли гонца к Абашизу. Надеюсь, его-то варузы не утащили в свою проклятую крепость? Мне надо знать, что с войском на западе. Понял?

– Понял, бек!

– И быстрее, Кадыр, до полуночи я должен знать все.

– Понял, – уже спускаясь вниз, крикнул сотник.

Шамат зашел в шатер, вызвал слугу Тейкула, велел принести кальян с дурманящим зельем. Ему надо было успокоиться и решить, что делать против этой проклятой крепости.

Так он сидел до полуночи. Помолился, есть не стал, не захотел и наложницу. Только прилег, Тейкул доложил, что прибыл гонец от бая Абашиза.

– Пусть зайдет.

– Он с баем Адаром.

– Пусть зайдут оба и кликни еще десятника Хамзаята.

Слуга удалился, вошли Адар и гонец.

Последний выглядел крайне усталым и удрученным.

– Что? – кратко спросил Шамат.

Гонец вздохнул:

– Баи Абашиз и Кашур живы, они при войске.

– Уже хорошо, дальше?

– После вечерней молитвы поляне опять напали на нас…

– То мне ведомо, – крикнул Шамат, – по делу говори!

– Тяжко говорить, бек.

– Я слушаю.

– Из крепости вышла примерно полусотня и ударила в центр отряда бая Абашиза. Наши воины были не готовы…

Шамат спросил медленно:

– Как были не готовы? Я же велел быть в готовности.

– К штурму приготовились, но бай Абашиз и не мыслил, что поляне ударят второй раз.

– Большие потери?

– Убитыми более трех десятков, раненых – около двух.

– Полусотню потеряли! – взревел Шамат.

Хамзаят попытался утешить бека:

– Успокойся, господин, что случилось, то уже прошло. Время назад не вернешь, как и погибших воинов.

Шамат повернулся к десятнику нукеров:

– Ты понимаешь, Ильдар, что поляне еще до штурма побили более двух наших сотен? И что мы сейчас имеем? Одну сотню, хорошо если целую, на западе, менее полутора сотен на севере и столько же на востоке. А чего ждать нам завтра, возможно, на рассвете уже сегодня? Еще одну вылазку? Так во время осады варузы нас без боя всех перебьют.

Хамзаят выдохнул:

– Надо проводить штурм, бек.

– А их катапульты?

– Если нам быстро перейти через ров, то никакие катапульты не страшны. Лучники полян стрелять смогут только по видимым целям, а их будет немного. У нас же должны быть заготовлены мостки и лестницы. Надо штурмовать, другого выхода нет. Теми силами, что остались у нас, это еще возможно, ведь каждую сторону крепости защищают не более полусотни мужиков. Во время вылазок они также понесли потери. Да хотя бы полусотню бая Адара можно дать Абашизу. И тогда с каждой стороны у нас остается тройной перевес в воинах.

Бек повернулся к Адару:

– Что ты скажешь, Кадыр?

– Я мыслю, мою сотню трогать рано.

– Понятно, – усмехнулся Хамзаят.

Шамат строго взглянул на него, Хамзаят замолчал и перестал усмехаться.

– Дальше что?

– Самый узкий ров с восточной стороны. Значит, и мост, как щит, не такой крепкий, как на севере и на западе, ворота также. Там и стена ниже, и вал меньше.

– По делу говори, Кадыр. Я знаю, что ныне представляет собой крепость Вольное.

– Предлагаю под покровом ночи перевести к Месиру полусотню Гамиза. Тогда с той стороны мы будем иметь около двух сотен. На рассвете второка всем сотням быстро подойти к стенам, тут Хамзаят прав, оттянуть на себя сотню обороняющихся. Пустить в ход горящие стрелы, стрелять и в стены, и поверх них, в город. Где-нибудь да загорится. Сотням Месира и Гамиза подготовить таран, которым мы собьем мост и ворота. А лучше, конечно, поджечь этот мост, потом брать ворота. Защитники крепости не смогут нанести нам серьезного вреда своими стрелами. Сотни же Месира и Гамиза способны пробить ворота и ворваться в крепость. И там с ходу посбивать варузов со стен и пройти вглубь городища. Да, завяжется кровавая сеча, но нас будет больше варузов. Вождь полян снимет поначалу часть десятков с других сторон, потом всех, и тогда сотни Абашиза и Кашура по лестницам поднимутся на стену, опустят мосты, отворят ворота. Тут и моя сотня будет в деле. Как только Месир с Гамизом пробьют брешь в воротах, я быстро поведу свою сотню через восточный перелаз к крепости. И тогда мы побьем всех варузов. Бабы ихние с детьми и стариками останутся в подвалах. Их пленим. И крепость будет наша, и ясырь большой. Устроим наказание варузам, сожжем крепость и с ясырем двинемся на юг.

Бек долго смотрел на Адара, потом неожиданно спросил:

– Скажи, Кадыр, ты в детстве не сидел на крыше своего дома и не мечтал о богатстве, глядя на звезды?

– Было дело, – растерялся Адар, – но при чем здесь это?

– При том, что твои мечтания подсказывают путь, которым следует идти. Ты прав. Так мы и поступим. – Шамат заметно повеселел, в отличие от Хамзаята, с завистью смотревшего на Адара. – Немедля отправляй гонцов к сотникам. Пусть передадут им твой план.

– Что, прямо сейчас?

– Я же сказал – немедля!

– Слушаюсь.

– Дай я тебя обниму, Адар. Ты воистину мудрый воин. И после взятия крепости будешь в племени вторым после меня.

Адар засмущался, как девица, которую похвалили за красоту.

– Бек, я предложил то, к чему ты пришел бы и сам.

Шамат кивнул:

– Это так. Я щедро награжу тебя за это.

– Ты уже своим обещанием наградил меня.