Мертвая тишина
- -
- 100%
- +
– Скажи, Сергей, а ты сможешь без твоего машиниста поезд вести? – задал Шубин главный вопрос.
– Почему же не смогу? – пожал плечами парень. – Смогу. Я ведь уже не раз водил поезда, когда Степаныч разрешал. Да и станцию хорошо знаю.
– Тогда поехали, нечего ждать! – скомандовал разведчик.
А сам, выглянув из кабины, махнул рукой Лернеру, чтобы он тоже залезал на паровоз. И спустя минуту тот присоединился к Шубину и Коростылеву. Между тем Сергей привел паровоз в движение, и тот покатил вперед, туда, где горел зеленый сигнал светофора.
И тут же, едва паровоз отъехал на несколько метров, над станцией разнесся громкий голос, говоривший по-русски, но с сильным немецким акцентом:
– Состав с четырнадцатого пути! Ви что, не видеть, что ви отсоединились от состава? Немедленно ехать назад, соединиться!
– Это дежурный, – пояснил Сергей. – Вишь, забеспокоился…
– Пусть беспокоится, – сказал Шубин. – Ты скажи: ты знаешь, докуда надо ехать, чтобы перегнать паровоз в хвост состава?
– Конечно, знаю, – ответил Зотов. – Тут недалеко, всего двести метров.
– Тогда поехали скорее!
Над станцией снова разнесся голос дежурного, который требовал от паровозной бригады вернуться и прицепить состав. Это означало, что немцы пока не поняли, что произошло. Они пока расценивали случившееся как простую оплошность этих «русских неумех». Надо было использовать это заблуждение врага.
Паровоз доехал до нужной стрелки и остановился.
– Вот здесь нужно перевести, – указал Сергей. – Вон ту стрелку сдвинуть. Я сейчас сбегаю…
– Нет, ты не побежишь, – остановил парня Шубин. – Ты у нас сейчас самый ценный человек, от тебя зависит успех всего дела. А сбегать сможет любой.
– Андрей, сбегай, переведи стрелку, о которой наш машинист сказал, – скомандовал он сержанту.
Коростылев спрыгнул с паровоза и побежал к стрелке. Не сразу, не с первого раза, но он все же смог перевести ее в нужное положение, и паровоз покинул путь, которым должен был следовать к Смоленску, и двинулся куда-то вправо. А сержант на ходу запрыгнул на него и забрался в кабину.
«Ну, теперь-то фрицы поймут, что случилось, – мелькнуло в голове Шубина. – Теперь у нас не получится просто кататься по станции взад и вперед. Каждый следующий маневр будет даваться с боем». Но вслух он об этом говорить не стал.
Догадка Шубина тут же подтвердилась. Не успели они проехать и ста метров, как над станцией разнесся голос из репродуктора. На этот раз говорили по-немецки и обращались не к паровозной бригаде, а к немцам. «Всем частям, находящимся в данный момент на станции Вязьма, – вещал голос. – Русские диверсанты захватили паровоз. Одиночный паровоз, следующий по девятому пути, необходимо остановить. Всем, кто находится рядом, надо принять меры, чтобы остановить этот паровоз».
А затем, после небольшой паузы, снова послышался голос дежурного, говорившего по-русски. Но теперь он обращался не к железнодорожникам, а к нему, Шубину:
– Русские диверсанты, внимание! К вам обращается комендант станции. Вы обречены! Ваша затея не удастся! Мы знаем – вы хотите вывезти к себе русских жителей, которые нужны Германии. Но у вас это не получится. Если потребуется, мы уничтожим весь эшелон вместе с вами. Вы погибнете сами и погубите ваших гражданских жителей. Сдавайтесь!
– Прямо сейчас и сдадимся! – пробормотал сквозь зубы Лернер. Похоже, его больше всех разозлило обращение немецкого коменданта. Больше никто ничего не говорил – все и так было ясно.
Паровоз проехал уже метров триста. Впереди показалась стрелка, возле которой стояло шестеро немецких солдат, окруживших двух стрелочников. Те спешно толкали рычаг, переводили стрелку.
– Что они делают? – спросил Шубин у Сергея.
– Переводят нас на другой путь, совсем в другую сторону, – ответил тот. – А нам сейчас надо вправо, вон туда. Но как это сделать?
– Ничего сложного, – проговорил Шубин. – Подъезжай к стрелке ближе, чтобы метров десять осталось, и остановись.
Сергей так и сделал. Когда паровоз стал приближаться к стрелке, немцы открыли огонь. Треснуло и разлетелось стекло кабины, пули с визгом стали отскакивать от стен. Тут и разведчики ответили огнем. Двое вели огонь из дверей, а Шубин, пользуясь тем, что лобового стекла нет, вел огонь прямо из окна. При этом разведчики старались не задеть железнодорожников. А те и сами не стояли на месте: при приближении паровоза они кинулись бежать в разные стороны.
Спустя минуту выяснилось, что разведчики стреляют более метко: уже трое врагов лежали на земле и только трое вели огонь. Но вот еще несколько выстрелов – и возле стрелки не осталось ни одного живого немца.
– Так куда, говоришь, ее надо перевести? – спросил Шубин. – Там, я вижу, сложный перевод, на разные пути попасть можно…
– Сейчас я объясню… – заговорил Сергей, но тут его прервал кочегар.
– Не надо объяснять, – заявил он. – Я переведу. Я знаю как. Только вы меня прикройте.
– Прикроем, не сомневайся, – заверил мужчину Шубин.
Кочегар соскочил с паровоза и кинулся к стрелке. Схватился за рычаг, нажал – стрелка не переводилось. Тут от ближайших цистерн послышались выстрелы. Пули засвистели вокруг кочегара. Он пригнулся, стал оглядываться – кажется, он собрался бежать обратно. Но тут разведчики дружно открыли огонь по немцам, засевшим возле цистерн. Стрельба оттуда замолкла. Тогда кочегар выпрямился, еще раз налег на стрелочный перевод – и стрелка встала в новое положение.
– Теперь ходу, Сергей, ходу! – закричал Шубин.
Помощник машиниста повел паровоз вперед. Когда проезжали мимо стрелки, кочегар уцепился за поручни и на ходу залез в кабину. Лицо у него сияло.
– Получилось! – горделиво воскликнул он. – У меня получилось!
– У тебя и дальше все получится, – заверил Шубин. – Тебя, кстати, как зовут?
– Степан Морозов, – ответил кочегар.
– Молодец, Степан Морозов! – сказал Шубин.
Но его внимание уже было привлечено к тому, что происходило впереди. А впереди виднелся хвост состава с людьми. И видно было, как там возятся немцы, что-то прилаживают.
– Да они небось мину на сцепку устанавливают, гады, – первым догадался, в чем дело, Лернер. – Если установят, мы не сможем прицепиться к составу.
– Огонь! – воскликнул Шубин.
И сам первый встал к окну и начал вести прицельный огонь по группе врагов. Один из немцев упал, уронив мину, остальные скрылись за вагонами состава.
– Все на выход! – скомандовал Шубин разведчикам. А вы, ребята, – обратился он к железнодорожникам, – постарайтесь как-нибудь без нас встать на пути и сдать назад, сюда. А мы для вас сцепку держать будем.
Разведчики спрыгнули на землю, а паровоз покатил дальше, где он мог перейти на нужный путь. Трое разведчиков, ведя на ходу огонь, кинулись к хвосту поезда. Немцы, засевшие возле вагона, отвечали им ответным огнем. Пуля чиркнула Шубина по виску, Лернеру пуля попала в руку, державшую автомат, перебила палец. Боец перехватил оружие здоровой рукой и продолжал вести огонь. В результате им удалось отогнать немцев от сцепки. В этот момент вернулся паровоз. Степан Морозов на ходу соскочил и кинулся к сцепке. И как только паровоз стукнул в хвост последнего вагона, он зафиксировал сцепку и вместе с разведчиками кинулся к паровозу, чтобы сесть на него. Сергей Зотов дал ходу, состав дернулся и медленно тронулся с места.
Друзья Шубина откровенно радовались, а капитан испытывал тревогу. Он понимал, что на этом опасности не закончились, что впереди их ждут новые препятствия. Да и почему только впереди? Ведь немцы могли посадить своих солдат на состав, чтобы напасть на паровоз сзади!
– Андрей, пошли выйдем на тендер, посмотрим, что там у нас сзади делается, – скомандовал он. – Ты, Михаил, остаешься здесь.
И он первым вылез на тендер, до половины заполненный углем. И едва он ступил на этот уголь, как навстречу ему с крыши последнего вагона состава раздался выстрел, а затем прогремела очередь. Так и есть: немцы успели сесть в поезд и теперь стремились уничтожить паровозную бригаду с этой стороны.
Шубин и Коростылев повели огонь по противнику, засевшему на крыше последнего вагона. Двое вражеских солдат поплатились за свою активность: сраженные пулями разведчиков, они на ходу свалились с поезда. Остальные отступили, но они в любой момент могли снова атаковать паровоз с тыла. Поэтому Шубин оставил сержанта на тендере, защищать их с этой стороны, а сам вернулся на паровоз. И, как выяснилось, сделал он это вовремя: впереди виднелась стрелка, последняя с восточной стороны станции. И она была поставлена так, что поезд должен был поехать на запасной путь. А недалеко от стрелки стоял поезд, и за его вагонами прятались два десятка немецких солдат.
Приближаясь к стрелке, Сергей Зотов начал тормозить. Он в растерянности повернулся к Шубину.
– Как же ее перевести? – спросил он. – Там их вон сколько засело! Степана туда посылать – значит на верную смерть отправить.
– Нет, Степана туда мы пока посылать не станем, – твердо сказал Шубин. – Сначала надо с фрицами разобраться. Сделаем так…
Он критическим взглядом окинул Лернера, у которого из раненой руки продолжала течь кровь, и приказал:
– Давай, Михаил, иди-ка ты на тендер. Сменишь там Андрея. А он пусть бежит сюда.
Когда сержант вернулся на паровоз, Шубин спросил его:
– У тебя гранаты есть? Приготовь штуки три, рассуй их по карманам. Вещмешок оставь здесь, он мешать будет. Готов? Тогда пошли.
И он первым спрыгнул с паровоза, Коростылев последовал за ним. Оба разведчика кинулись к поезду, который служил укрытием для немецкой засады. Но побежали они не прямо к последнему вагону, где находились враги, а к середине состава и, уже прячась за ним от вражеского огня, под прикрытием вагонов двинулись к хвосту состава.
Враги, конечно, заметили маневр разведчиков. Несколько немцев двинулись им навстречу, идя с другой стороны состава. Видимо, они собирались устроить затяжной бой, ведя перестрелку возле самой земли, под прикрытием колес. Однако Шубина не устраивал затяжной бой – ему надо было спешить. Поэтому он вскочил на тормозную площадку ближайшего вагона, подтянулся – и вылез на крышу. И тут обнаружил, что с другой стороны на крышу вылез здоровенный немец. Противники находились буквально в двух метрах друг от друга, и у обоих автоматы были за спиной. Браться за оружие было некогда, поэтому оба не раздумывая кинулись друг на друга.
Немец нанес удар первым, но Шубин сумел уклониться и, в свою очередь, сделал подсечку. Враг рухнул на крышу, и Глеб уже выхватил нож, чтобы покончить с ним, но немец успел откатиться к самому краю крыши и вскочить. А когда Шубин кинулся на него, снизу раздались выстрелы: товарищи здоровяка стреляли по разведчику с земли.
К счастью, они не попадали, и Шубин все же сумел приблизиться к врагу и нанести ему точный удар – сначала в руку, которой немец прикрывал корпус, а затем в грудь. Его противник рухнул на крышу вагона и уже не пытался встать. А Шубин выхватил из кармана приготовленную гранату, выдернул чеку и швырнул гранату вниз.
Прогремел взрыв, и стрельба снизу прекратилась. Скорее всего, не все немцы из этой группы погибли, кто-то был лишь ранен и еще мог представлять опасность, но у Шубина не было времени проверять это – ему надо было освободить от врагов стрелку, надо было обеспечить продвижение состава. Поэтому он побежал по крышам, перепрыгивая с вагона на вагон. На ходу он вытащил из кармана еще две гранаты и, когда добрался до последнего вагона, швырнул их вниз, одну за другой.
Едва утих шум двух взрывов, как внизу раздались автоматные очереди. Но это стреляли не немцы – это вел огонь сержант Коростылев, который все время следовал за своим командиром внизу, по земле, а теперь выскочил из-за последнего вагона, как из-за укрытия, и в упор расстрелял оставшихся в живых врагов.
Теперь уже никто не мешал им перевести последнюю стрелку, и Шубин замахал руками, показывая железнодорожникам, что они могут действовать. И они его поняли. Степан Морозов соскочил с паровоза, подбежал к стрелке и перевел ее в нужное положение. А вслед за этим весь состав пришел в движение и, набирая скорость, двинулся в нужном направлении. При этом с него на ходу соскакивали забравшиеся на тормозные площадки немцы – им вовсе не хотелось въехать на этом поезде прямо в расположение войск Красной армии.
Тут Шубин сообразил, что ему снова нужно спешить – нужно успеть вскочить на спасенный им состав. Он соскочил с вагона и кинулся к поезду. Они с Коростылевым успели вскочить в последний вагон. Поезд выехал за пределы станции. Вот остались позади последние домики Вязьмы. И вот впереди показались новые линии окопов, солдаты у опушки леса… Только эти солдаты были одеты уже не в серую немецкую, а в советскую форму. Они въехали в расположение наших частей, они выполнили задание.
Глава 11
Когда Шубин оказался в расположении наших войск, у него было два желания: увидеть своего непосредственного начальника – полковника Данилова, доложить ему о выполненном задании и получить новое, а затем поесть чего-нибудь горячего. Потому что он и его бойцы не ели горячего уже пять дней. На войне желания человека редко исполняются, а уж два сразу – почти никогда. Но Шубину повезло – оба его желания осуществились. Едва он сошел с паровоза, как кольцо солдат, окруживших состав, расступилось, и к разведчику подошел полковник Данилов.
– Ага, вот и он! – воскликнул полковник. – Вдвойне молодец: и задание выполнил, и жив остался. Поздравляю!
– Спасибо, товарищ полковник, – ответил Шубин. – Да, мне повезло, пули миновали. К сожалению, Косолапов и Глухов погибли, а Теплов и Лернер ранены. Так что в строю остались только я да сержант Коростылев.
– И очень хорошо, что вы оба остались в строю, – заявил Данилов. – Потому что у меня для вас есть новое задание, еще посложнее прежнего. Но сначала надо дать вам отдохнуть, прийти в себя. Где твой сержант?
– Я здесь, товарищ полковник, – ответил Коростылев, выступая из-за спины Шубина.
– Вот и хорошо, что здесь. Ступайте оба вон в тот сарай, там у нас оборудована временная столовая. А временная, потому что сейчас у нас ничего постоянного нет – идет наступление, позиции все время меняются. С этим и связано ваше новое задание. Но о нем мы поговорим чуть позже, когда поедите. Идите, заправляйтесь.
И разведчики отправились «заправляться». Они умяли по миске борща, потом еще по тарелке картошки с котлетой и, утолив голод, отправились искать штаб полковника Данилова. Выяснилось, что собственного помещения у начальника фронтовой разведки пока нет, а штабом для него служит… служебная машина. В ней Данилов и сидел, изучая карты. Когда подошли разведчики, он усадил Шубина рядом с собой, а сержант Коростылев сел на заднее сиденье.
– Штаб на колесах по той же причине, почему столовая в сарае, – объяснил Данилов. – Идет наступление, все быстро меняется. Вот завтра войдем в Вязьму, тогда там обоснуемся на какое-то время. Но я надеюсь, что в Вязьме мы тоже ненадолго задержимся. Надо идти дальше, освобождать землю до самого Смоленска. С этим связано и ваше новое задание. Уже сегодня ночью вам надо снова идти в расположение немецких частей, проводить вторую часть операции. Вот, Шубин, смотри на эту карту.
Он придвинул к капитану карту, которая лежала у него на коленях.
– Окружить и отрезать четвертую немецкую армию нам, к сожалению, не удалось, – начал объяснять полковник. – Противник отступил на линию Вязьмы, но уже сегодня мы его погоним дальше, на линию Смоленск – Спас-Деменск. Отступить немцы отступили, но полностью выполнить свой план – вывезти на запад все материальные ценности, угнать весь скот, всех жителей – им не удалось. И не удалось во многом благодаря вашей группе. Устроенные вами нападения на станцию Вязьма, взрывы на мосту и на полотне дороги сорвали планы врага. Теперь немцы постараются отыграться вот на этом участке, от Вязьмы до Сафонова и дальше, до Ярцева. Захваченные вчера пленные показали, что генерал Клюге поставил задачу: снять и вывезти все дорожное полотно на этом участке, мосты и путепроводы взорвать, а насыпь срыть. Как только немцы уйдут из Вязьмы, эта операция начнется. Перед тобой, Шубин, ставится задача – сорвать эту операцию.
– Выходит, на этой неделе мы пытались взорвать этот мост, а теперь нам надо его защищать? – сказал Шубин.
– Именно так стоит задача, – кивнул Данилов. – Разумеется, решать ее ты будешь не в одиночку. Вы с Коростылевым сегодня же наберете новую группу. Получите запас тола, гранат, всего, что потребуется, и вечером отправитесь в дорогу.
– И где же нам искать людей, чтобы набрать новую группу? – спросил Шубин.
– А вот слышишь эту пальбу? – спросил Данилов. – Это наши части занимают восточную окраину Вязьмы. И впереди остальных частей идет рота разведки. Отправляйтесь туда, разыщите капитана Виктора Незнамова. Он вам поможет с комплектованием группы людьми и снаряжением. Но имей в виду, Шубин: поставленные перед тобой задачи велики. Набранной сейчас группы тебе может не хватить. В таком случае можешь набрать отряд из местных жителей, способных сражаться с врагом и умеющих держать в руках оружие. То есть я поручаю тебе, по сути, сформировать собственный партизанский отряд. Потому что твое задание обширное и рассчитано на долгий срок. Все понял? Тогда вперед.
И Шубин с Коростылевым снова отправились в Вязьму, которую они с боем покинули несколько часов назад. Капитана Незнамова с его разведчиками они отыскали уже на станции. На месте дежурного по станции, где еще два часа назад сидел немец, теперь находился наш железнодорожник, который старался наладить движение поездов. Ведь разрушить станцию немцам так и не удалось – Шубин и его товарищи им в этом помешали.
О приходе Шубина и Коростылева Незнамов уже знал – полковник Данилов сообщил ему об этом по рации. И когда Шубин появился, Незнамов тут же назвал ему состав группы, которую ему рекомендует. И не только назвал, но и представил разведчиков, которые по его приказу явились на пост дежурного и дожидались Шубина здесь.
– Как я понял полковника, тебе нужны четыре человека, – сказал Незнамов. – В первую голову тебе необходим подрывник. Вот он – Руслан Киреев из Архангельска.
Со стула в углу комнаты поднялся высокий мужик лет тридцати пяти, хмурый, неразговорчивый. Понял, что Шубин его заметил, и снова сел.
– А вот Олег Бескровный из Москвы, он снайпер, – продолжал Незнамов, указав на парня, который чистил снайперскую винтовку. – Еще есть сапер Семен Кожинов из Горького и лазутчик Владимир Рябов из Свердловска. Учти, Шубин: отдаю тебе лучших людей в роте. Береги их!
– Хорошо, постараюсь, – буркнул Шубин.
– Еще полковник велел отпустить тебе тол, гранаты и патроны, – продолжал Незнамов. – Это все сейчас подвезут. Кстати, и нам боезапас надо пополнить.
Действительно, спустя несколько минут за окном послышалось рычание мотора, и к станции подъехала полуторка, нагруженная боеприпасами. Шубин и Коростылев помогли бойцам разведроты разгрузить машину и тут же набили свои вещмешки патронами, гранатами и упаковками тола. Взяли также взрыватели, запас провода. А рация у Шубина осталась еще с первой операции. Также разведчики не забыли и о продуктах, загрузили в мешки хлеб и тушенку. Кроме того, взяли с собой пилы, гвозди и молотки. После этого Шубин расстелил на столе карту, сел на стул и стал ее изучать. Ему было необходимо наметить район, где группа устроит свою базу, и определить путь до этой базы. По его расчетам получалось, что до базы им нужно будет пройти не менее сорока километров.
За этими сборами время прошло незаметно. Когда они были готовы к выходу, уже стало смеркаться. Все та же полуторка отвезла их на северную окраину Вязьмы, откуда всего полчаса назад ушли последние немецкие части. Здесь разведчики выгрузились и направились на север, в лес. Шубин собирался идти лесами весь путь. Идти ночью, а затем и днем, делая лишь короткие привалы.
И они двинулись в путь. Иногда им удавалось находить проселочные дороги, ведущие в нужном направлении, и тогда движение значительно ускорялось. Если же подходящей дороги не было, брели прямо через лес, преодолевая сугробы. Правда, сейчас, ближе к середине марта, снег уже уплотнился, идти было легче, чем в разгар зимы.
Они продолжали двигаться и днем – и не только по лесу, но и по открытым участкам. Шубин не опасался, что их группу обнаружат с воздуха: немцам сейчас было не до облетов территории, самолетов у них едва хватало, чтобы отбивать атаки советской авиации.
Лишь к вечеру следующего дня, 10 марта, они прибыли в точку, которую Шубин заранее наметил как место для устройства лагеря. Здесь тоже когда-то был лесоповал и также оставалось много невывезенного леса. Разведчики взялись за пилы и другие инструменты и в течение часа соорудили нечто вроде навеса с пологом, под которым могла укрыться вся группа. Под навесом развели костер, который не было видно со стороны, приготовили нехитрый ужин и легли спать.
Наутро Шубин собрал свою группу, чтобы поставить перед ней первую боевую задачу.
– Командование поручило нам помешать немцам вывезти отсюда свою технику и другие материальные ценности, угнать скот и людей, – начал Шубин. – А еще мы должны помешать им разрушить полотно железной дороги. Сегодня у нас первый выход на железку в этом районе. Сегодня мы только познакомимся с обстановкой, посмотрим, какие у врага силы, как охраняется дорога. То есть сегодня будем проводить только разведку. Мы разделимся на две группы. Одну возглавит сержант Коростылев, в нее войдут Бескровный и Кожинов. Вторую группу возглавлю я сам, в нее войдут Киреев и Рябов. Наша группа пойдет дальше на запад, в направлении Сафонова, группа Коростылева вернется назад, на восток. Задача для каждой группы – пройти по шесть-восемь километров, посмотреть, что делается, как охраняется дорога. При этом надо не попасться немцам на глаза. Они не должны знать, что в этом районе работает наша группа.
Разведчики разделились, как приказал Шубин, вместе вышли к железной дороге, а затем разошлись в разные стороны. Группа Шубина прошла три километра и ничего примечательного на этом участке не обнаружила. Но затем глазастый лазутчик Володя Рябов вдруг сказал:
– Там впереди что-то есть. И на дороге, и вокруг нее. Будто танки стоят.
– А ну, пошли в лес, – скомандовал Шубин.
Разведчики углубились в лес и, скрываясь за стволами деревьев, продолжили движение. Так они прошли полкилометра, и тогда Шубин смог в деталях разглядеть то, что Рябов углядел издалека.
На запасном пути возле полотна железной дороги стояли два железнодорожных крана, а также множество пустых платформ. А вокруг дороги стояли не танки, как показалось лазутчику, а бульдозеры, скреперы, экскаваторы и другая техника. И это техника неплохо охранялась: вокруг скопления машин была натянута колючая проволока, на платформе был оборудован наблюдательный пункт, а в стороне стоял передвижной домик, в котором, видимо, жила охрана. И ее было много: разведчики разглядели сразу троих часовых.
«Ясно, для чего немцы собрали здесь столько техники, – подумал Шубин. – Видимо, отсюда она двинется на запад, уничтожая полотно железной дороги. Будут снимать рельсы, шпалы, а бульдозеры будут разрушать насыпь. И, судя по всему, они готовы начать уже завтра, если не сегодня. Ведь восточнее этого участка немецких войск почти не осталось. Три-четыре состава, не больше. Вот пропустят последний состав – и начнут действовать. Значит, уже сегодня ночью надо организовать нападение на этот лагерь. И тут коротким боем, как в прошлый раз, мы не обойдемся. Если у них в каждую смену дежурят трое часовых, значит, эту технику охраняет никак не меньше двадцати человек. Нам здесь предстоит вести настоящий бой».
Что ж, все нужное разведчики здесь увидели. Они тихо вернулись назад в лес и возвратились в свой лагерь. Лагерь был пуст – группа Коростылева еще не вернулась. Их пришлось ждать почти два часа, до позднего вечера. Но когда сержант и его люди наконец вернулись, им было что рассказать.
– Мы прошли на восток шесть километров, – начал свой рассказ сержант. – Навстречу нам за это время прошли два состава с людьми и техникой. А затем мы услышали какой-то странный шум. И увидели сначала огромную толпу людей. Их было, наверное, тысячи две. Немцы гнали их пешком вдоль дороги. На наших глазах трое ребят попытались бежать. Видимо, заранее сговорились и бросились в разные стороны. Но никому уйти не удалось: немцы их всех ранили, а потом подошли и добили… А следом за людьми гнали скот – тоже огромное стадо, не меньше пятисот голов. Со стадом шли шесть или семь пастухов с собаками. Как стало вечереть, обе колонны остановились. Людей остановили прямо на опушке – ночуй на снегу как хочешь. Думаю, утром часть из них уже не сможет подняться, там и останется…
– Сколько охранников идут с колонной? – спросил Шубин.
– Я считал, но всех сосчитать было трудно – ведь мы другую сторону колонны не видели, – объяснил Коростылев. – В общем, у меня получилось около двадцати солдат.