Признание моджахеда
- -
- 100%
- +
– Ты как будто оправдываешься, Сережа?
– Я? Оправдываюсь? Нет, дорогая, я хочу объяснить тебе свою жизненную позицию. Если ты с чем-то не согласна, скажи! Подискутируем. Я, честно говоря, люблю дискутировать и, не желая быть нескромным, все же замечу: мало кому удавалось опровергнуть мои доводы.
Валентина улыбнулась:
– А еще, кроме дискуссий, ты чем-нибудь занимаешься?
Шахристов взглянул на невесту. Если бы не приказ отца жениться на этой правильной журналистке, то Сергей давно послал бы ее подальше. Ни одна баба для Шахристова-младшего не стоила особого внимания. Да, дамочка привлекательная, сексуальная, наверняка и в постели страстная, но таких можно ежедневно получать из модельных агентств молодой мачехи. Пачками. Да и Людмила, супруга отца, не отказывала Сергею в ласках. Но отец приказал, а его приказ для сына был закон! Посему, зная, какую выгоду от брака с Туркиной получает Шахристов-младший, последний вынужден был играть роль влюбленного до безумия жениха. Вздохнув, он произнес:
– Ты, кажется, подкалываешь меня?
– Ну что ты, Сережа? Может быть, не так выразилась? Извини. Я не хотела тебя обидеть!
– Тебе, дорогая, простительно все!
– Ну, ладно, ладно, Сережа. Ничего я не забыла. Просто ты так увлеченно пытался доказать мне очевидное, что я сделала неправильные выводы. Больше этого не повторится. Честное пионерское!
Шахристов выдавил из себя улыбку:
– Будем считать, проехали. И ну их всех к черту! И хозяев, и прислугу. Я вот что хотел спросить, как ты смотришь, чтобы в воскресенье отдохнуть у меня дома? Я живу один. Никто нам не помешает. Приготовим шашлык под французское шампанское. Вернее, приготовлю шашлык я. И такой, что пальчики оближешь. Вечером потанцуем, у меня прекрасная импортная аппаратура и набор шикарных дисков. А потом… потом мы подарим друг другу наслаждение. Ведь по сути, для чего живет человек? Чтобы наслаждаться жизнью. Так насладимся и мы. А я сделаю для тебя такое… но это пусть останется пока секретом. Так как? Что скажешь?
– Почему бы и нет?
Глаза Шахристова заблестели:
– Ну и отлично! Может быть, тогда ты и ответ на предложение стать моей супругой дашь?
– А он тебе нужен? По-моему, с согласием провести ночь у тебя дома ты получаешь и ответ на свое предложение!
– Дорогая! Ты, ты просто прелесть. А любовь и страстное желание разрывают меня буквально на куски.
– Надеюсь, до послезавтра ты все же как-то справишься со своей яростной страстью?
– Справлюсь, но кто бы знал, каких усилий мне будет это стоить.
– Эти усилия и оценены будут по достоинству! Но давай договоримся! К тебе поедем после обеда.
– Почему не с утра?
– Потому что, дорогой, – и запомни это на будущее, – я по выходным отсыпаюсь.
– Понял, запомню. После обеда так после обеда. Если в 14:00 заеду, будет нормально?
Валентина ответила:
– Лучше после трех!
– Хорошо! Значит, в воскресенье, в 15:30, моя машина будет стоять у ворот вашего дома!
– И мы тут же поедем к тебе.
– Прекрасно! Договорились!
К беседке подошел старший Туркин:
– Рад приветствовать тебя, Сережа, как твои родители? Собственные дела?
Шахристов ответил:
– Здравствуйте, Борис Анатольевич, папа и Людмила в порядке, просили вам привет передать. У меня тоже все нормально.
– За привет спасибо, и от меня передай родителям пожелания всяческих благ. – Изобразив улыбку, Туркин задал последний вопрос: – Как у тебя, Сережа, в личной жизни?
– А в личной еще лучше, Борис Анатольевич, я сделал предложение вашей дочери, и она…
Валентина продолжила за Сергея:
– И она взяла время подумать, практически уже приняв это предложение.
– Ну и прекрасно! Лучшего супруга своей дочери я и пожелать не мог. Рад! Очень рад! Значит, мы с Эдуардом Семеновичем можем обсудить дату свадьбы?
Валентина обняла отца:
– Можешь, папа! И дату, и место!
– О, место уже определено. Вся Россия узнает о вашем бракосочетании.
– А может, сыграем ее скромно?
– Скромно? Я отдаю замуж единственную дочь и скромно? Ну нет! О ней долго будут говорить в высшем свете! И, пожалуйста, не пытайся переубедить меня!
Валя, притворно вздохнув, согласилась:
– Ну ладно! Делайте, как хотите! Да, папа, Сережа в воскресенье пригласил меня к себе. Думаю, раньше ужина понедельника в «Марьин ручей» не вернусь. Поеду на работу от Сергея. Ты не против?
– Ну как я могу быть против? Конечно, поезжай. А насчет работы? Подумай, стоит ли она того, чтобы тратить на нее и здоровье, и нервы, получая какие-то гроши.
Голос подал Шахристов:
– После свадьбы, Борис Анатольевич, все изменится. Через какое-то время Валентине будет не до работы.
Туркин рассмеялся:
– Да, да, конечно. О внуках я как-то сразу не подумал. Ну что, побудете еще в парке или пройдем в дом? Там стол накрыт.
Валентина взглянула на жениха:
– Что будем делать, Сережа?
– Пройдем в дом, а то здесь жарко.
Туркин согласился:
– Да, июль в этом году выдался жарким. Вновь леса гореть будут. Пойдемте.
Старший Туркин, Валентина и Шахристов-младший прошли в дом, где в столовой был накрыт изысканный стол. Борис Анатольевич выпил коньяку, Валя пригубила вино, Сергей ограничился минеральной водой, ему предстояло еще вести машину. Пообедали. После чего все вместе проводили жениха. Кристина все время присутствия в доме Сергея на люди не вышла, прикинувшись больной. Она не хотела встречаться с молодым человеком, с которым на завтра у нее было назначено свидание в одном из номеров дорогого столичного отеля. Шахристов-младший успевал везде. В смысле чрезмерно увлекался женщинами.
Оставшись у фонтана вдвоем с дочерью, Туркин спросил ее:
– На какую дату назначить свадьбу, Валюша?
– Мне без разницы, папа. Этот вопрос решай без меня.
– Хорошо!
Туркин увидел кольцо на руке дочери:
– Сергей подарил?
– Да! Обручальное!
– Красивое кольцо. И дорогое!
– При папиных деньгах и собственном завышенном самомнении ему делать дешевые подарки просто неприлично.
– Будь помягче с ним, Валя. Такие, как Сереженька, жить не могут без того, чтобы им не уделялось повышенного внимания, чтобы их постоянно не хвалили.
– Ну уж нет. Покорности и дифирамбов он от меня не дождется. Как и близости.
– Так ты разрушишь брак раньше времени.
– Не волнуйся! Нужный тебе срок Сережа Шахристов будет моим мужем. Я знаю, как вести себя с такими, как он.
– Ты действительно вся в меня!
Валентина вздохнула:
– Вот только не знаю, хорошо это или плохо. Все же я женщина.
– Иметь твердый характер, уметь добиваться поставленной цели – качества, присущие сильным людям. А в наше время быть слабым нельзя, даже женщинам.
– Ладно, папа, пойду я отдохну, а то от вина или от общения с Сереженькой голова разболелась.
– Иди, дочь, иди! Отдыхай!
Валя прошла в свою комнату, легла на прибранную софу. Кондиционер приятно охлаждал тело. Спустя несколько минут Валентина Туркина уснула.
А Туркин прошел к озеру. Выйдя на причал, достал сотовый телефон, нашел в памяти аппарата нужный номер, нажал клавишу вызова. Послышались длинные гудки. Затем строгий, властный голос:
– Борис Анатольевич? Добрый день!
– Здравствуй, Эдуард Семенович!
– Мой оболтус был у вас?
– Был! Недавно уехал!
– И как наши дела?
– Все нормально. Сергей сделал дочери предложение, Валентина приняла его. Воскресенье и ночь на понедельник собираются провести в доме твоего сына.
Шахристов, а это ему звонил Туркин, проговорил:
– Это хорошо! Это очень хорошо! Теперь мы можем назначить дату свадьбы? Думаю, не следует затягивать этот вопрос.
Туркин сказал:
– Сначала, Эдуард Семенович, я должен получить то, что было оговорено ранее.
– Помню. На ближайшем совете директоров интересующей тебя компании ты будешь избран его председателем.
– Без единой акции?
– С контрольным пакетом, который приобретешь на закрытом аукционе, что состоится во вторник 12 числа в 10:00 в малом зале Промышленного комитета. Приобретешь по номинальной цене, практически даром.
– Отлично. Вот как только я приобрету этот пакет и займу кресло председателя совета директоров интересующей меня компании, мы и согласуем дату свадьбы наших детей! А заодно обговорим и твою долю в прибыли нового предприятия!
– Согласен!
– Мы встретимся на аукционе?
– Нет! Там будет мой заместитель.
– Костя?
– Да! Он проконтролирует проведение аукциона.
– Что ж! Прекрасно!
– До свидания, Борис Анатольевич!
– Всего самого наилучшего, Эдуард Семенович!
Туркин выключил телефон. Резко выдохнул из легких воздух:
– Ху!
Подумал: вот так! Во вторник он станет еще богаче. А по осени можно будет начать спонсирование ведущей в стране политической партии. Пора пробиваться во власть. Дабы не зависеть от таких деятелей, как господин Шахристов. Настанет время, и Туркин посмотрит на его физиономию, когда тот поймет, что его банально обвели вокруг пальца. Но что-либо менять будет уже поздно. Не пойдет же уважаемый Эдуард Семенович в Генеральную прокуратуру или в ФСБ сдавать самого себя? Придется отойти на второй план. И отойдет ныне высокопоставленный, влиятельный чиновник. Никуда он на хрен не денется. А Валентина бросит его сопляка, оттяпав самую крупную и доходную туристическую фирму. Шахристов решил прибрать к рукам его, Туркина, бизнес, а в итоге отдаст свой. Не весь, конечно, но задуманная им операция будет для афериста ощутимым ударом. Ничего не поделаешь, среди хищников выживает и главенствует сильнейший. И умнейший. А Шахристов явно недооценивает Туркина, наверняка считает его наивным в политических играх дилетантом. Заблуждается Эдуард Семенович. Ну и пусть продолжает заблуждаться. Тем сладостней будет миг победы. «Так, надо вызвать адвоката, пусть начинает составлять брачный контракт. Его следует составить так, чтобы потом ни один суд не смог признать недействительным. Иосиф составит. Он мастак на подобные штучки. Собаку в этих делах, можно сказать, съел. Да, надо вызывать адвоката».
Туркин, подойдя к кромке причала, вновь достал свой дорогой сотовый телефон.
* * *В это же время в тридцати километрах от Москвы с шоссе к придорожному кафе съехал черный «Форд». Водитель, немолодой уже человек, открыл чемоданчик, лежавший на переднем сиденье, достал из него телефонную трубку со сложенным толстым и коротким стержнем антенны. Привел спутниковый телефон в рабочее состояние. В 17:30 набрал длинный номер. Ему ответил хриплый голос с ярко выраженным восточным акцентом:
– Слушаю!
– Ассолом аллейкум, уважаемый Исмаил-Хан!
– Ва аллейкум ассолом, друг. Говори, что хочешь сказать!
– Интересующая вас съемочная группа вылетит в Афганистан послезавтра в воскресенье.
– Это хорошая весть. Наша золотая птичка вошла в состав съемочной группы?
– Да!
– Это проверенная информация?
– Да!
– Очень хорошо. Маршрут следования русских телевизионщиков в Афганистан тебе известен?
– Известен, Исмаил-Хан! В 10:30 московского времени съемочная группа вылетит в Ташкент. Далее следует в Термез, откуда вертолетом будет переброшена в Кабул. Из Кабула тем же или другим вертолетом группу доставят в квадрат… той карты, что ты владеешь. Это плато между барриярской «зеленкой» и горным перевалом. Там телевизионщиков должны встретить люди Абдула, чтобы доставить в Баррияр.
– Я понял тебя, друг! Благодарю за работу. Как только птичка будет у меня, на твой счет в Испании я переведу всю оговоренную сумму. У тебя все?
– Да!
– Проконтролируй вылет группы из Москвы, от Ташкента ее поведут уже мои люди!
– Хорошо! Мне сообщить вам, когда самолет поднимется в небо?
– Не надо! Связь поддерживаем только в экстренных случаях, но надеюсь, таковые обойдут нас стороной!
– Я все понял, саиб!
– До свидания, друг, и еще раз спасибо!
– Удачи вам, уважаемый Исмаил-Хан!
Водитель черного «Форда» отключил станцию, положил обратно в чемодан. Вышел из салона. Присел за столик, стоявший в тени развесистой березы. Подошел официант. Немолодой человек заказал три порции шашлыка из баранины и банку холодного безалкогольного пива. В ожидании выполнения заказа закурил, задумавшись. Свое дело он сделал, теперь все в руках Всевышнего и влиятельного в Афганистане полевого командира Исмаил-Хана! Через полчаса «Форд», развернувшись, отправился обратно в Москву.
Глава 2
Ближнее Подмосковье.
Охраняемый коттеджный поселок «Марьин ручей», суббота, 9 июля.
Сотовый телефон Валентины Туркиной издал сигнал вызова в 9:20, когда молодая женщина еще нежилась в постели. Иногда в выходные она позволяла себе это.
Туркина, определив по дисплею абонента, директора телеканала Ненашева, ответила:
– Да, Юрий Павлович?
– Ну, во-первых, доброе утро, красавица, не разбудил?
– Доброе утро, не разбудили, что во-вторых?
– А во-вторых, тебе надо приехать в студию. В 13:00 я решил провести совещание. Как тебе такой сюрприз?
– Сюрприз отменный, спасибо! Если не секрет, чем вызвано ваше решение о проведении совещания?
– Поездкой съемочной группы в Афганистан.
– Вот как? Возникли какие-нибудь проблемы с командировкой?
– Нет! Но не будем зря тратить деньги на телефонный разговор. Обсудим ситуацию в офисе.
– В 13:00?
– Именно. Сейчас в столице пробок нет, так что прошу, Валентина Борисовна, прибыть в офис без опоздания.
– Вам когда-нибудь встречалась женщина, которая не опаздывала бы на встречи?
– Уверен, ты будешь первой! До встречи, Туркина!
– До свидания, Юрий Павлович.
Валентина отключила телефон, стерев из «телефонной книжки» последний звонок, поднялась с постели, прошла в душ.
Около двадцати минут наслаждалась прохладными, упругими струями воды. Высушила феном волосы, длинные, светлые, густые. Уложила их в пучок, оставив завитушки на висках. Надела джинсы, майку без бюстгальтера, обулась в новые кроссовки. Вышла на балкон, опоясывающий весь дом. Увидела рабочего гаража. Крикнула:
– Дядя Степа!
Рабочий в форменной одежде поднял голову:
– Здравствуй, хозяйка!
– Да какая я тебе хозяйка, дядя Степа?
– Ну как же, самая что ни на есть настоящая.
– Настоящая Кристина Арнольдовна, а я… так себе.
– Нет! Это Кристина Арнольдовна так себе…
– Ну, ладно, не будем спорить. Я хочу попросить тебя, дядь Степ, проверить мою машину. Заправить, если надо. Через полчаса поеду в город.
– И ты тоже в город?
– А кто еще?
– Да вот и Кристина Арнольдовна в Москву собралась, правда, попозже, после обеда, но тоже только не попросила, а потребовала подготовить ее красный «Пежо». А чего его готовить? Новая машина и не «Жигули».
– Интересно, куда Кристина собралась? Впрочем, какая разница. Так ты посмотришь машину?
– Конечно. Это же моя обязанность. Могу к дому подать.
– Лучше к воротам, если не затруднит.
– Будет сделано, Валентина Борисовна!
– Спасибо, дядя Степа, хороший ты человек!
– Не за что!
К Валентине подошел облаченный в халат Борис Анатольевич Туркин:
– Здравствуй, дочь! И далеко ты собралась?
– Здравствуй, пап. В офис телеканала. Директор объявил совещание на 13:00.
– Твоему Ненашеву больше делать нечего, как отрывать людей от отдыха в нерабочее время?
– Папа, ну тебе ли объяснять, что распоряжения начальства не обсуждаются, а выполняются. Сам-то никогда не вызывал подчиненных на работу в выходные дни?
– Сравнила корпорацию с каким-то телеканалом. У меня производство, а у вас что? Сплошная болтовня?
– Ты забываешь, что СМИ – четвертая власть!
– Ну, конечно, если она не контролируется первыми тремя властными структурами. А у нас в стране независимых СМИ не было, нет и никогда не будет.
– Считай, как хочешь, мне пора ехать!
– Когда обратно ждать-то?
– Я позвоню, как поеду домой!
– Не забудь, как всегда.
– Не забуду, пока!
– Пока!
Чмокнув отца в щеку, Валентина спустилась во двор, прошла к воротам пропускного пункта, и вскоре ее серебристая «Ауди», миновав пост общей поселковой охраны, поехала к шоссе, ведущему в столицу.
Она прибыла в офис в 12:50.
Сразу прошла в кабинет директора, минуя студию, где монтировались передачи эфиров ближайших дней.
В кабинете находился один Ненашев:
– Еще раз здравствуйте, Юрий Павлович! Кажется, я прибыла первой?
– Как это ни странно, да! Кофе, чай, прохладительные напитки?
– Кофе! Но только готовить его вам придется самому. Приемная пуста.
– А где Виктория?
– Вы у меня спрашиваете?
– Черт-те что, опять упорхнула в студию развлекательных программ.
– Мультфильмы смотреть? Мой вам совет: возьмите в секретари пожилую женщину. Понимаю, сегодня это не модно, зато надежно.
– Я учту твои пожелания!
Ненашев включил аппарат селекторной связи. Крикнул в микрофон:
– Секретарю директора немедленно прибыть на свое рабочее место.
Связь сработала. Миниатюрное личико молоденькой Виктории появилось в дверях кабинета:
– Извините, Юрий Павлович, я отлучилась ненадолго. Что прикажете?
– Во-первых, без разрешения больше никуда не отлучаться, а во-вторых, сделать нам с Туркиной по чашке кофе.
– Секундочку!
Секретарша скрылась в приемной. Валентина спросила:
– У Виктории вообще бывают выходные или она по контракту лишена их?
– К чему ты клонишь?
– К тому, что девушке хочется погулять.
– Мне тоже много чего хочется, однако я…
Валентина прервала директора:
– Не продолжайте. Вспомните, сколько владелец платит вам и сколько получает секретарь.
– Я ее в приемную силой не тащил. Сама пришла и работой своей довольна.
– Ну, раз довольна, то пусть пашет, как лошадь. Однако вам, как человеку образованному и порядочному, должно быть известно, что секретарь у нас в стране имеет равные права и с вами, и со мной, и с депутатами разных уровней, и самим Президентом. Права, закрепленные Конституцией. А что такое Конституция? Правильно – Основной Закон Государства.
Вошла Виктория, поставила на журнальный столик поднос:
– Ваш кофе, Юрий Павлович!
– Спасибо! И скажи мне, Вика, когда у тебя в последний раз были выходные дни?
Девушка пожала плечами:
– Не помню! Недели две или три назад!
– А погулять, наверное, хочется?
Вика улыбнулась:
– Кому же погулять не хочется?
– Так почему ты молча выходишь каждый день на работу? Вот сегодня, например, суббота, а ты в офисе. Разве я приказывал тебе выйти сегодня на работу?
– Но, но… если работаете вы, то должна работать и я.
– Кто тебе это сказал?
– Никто! Вы… вы недовольны мной? Я делаю что-то не так?
На глазах у Виктории выступили слезы.
Ненашев указал Туркиной на секретаря:
– Вот, полюбуйся. Я спрашиваю, почему она на работе в выходной день, а в ответ слезы.
Валентина подошла к секретарю:
– Ну, что ты, Вика?! Юрий Павлович не хотел тебя обидеть. И он очень доволен твоей работой. Просто он иногда забывает, что ты, как и все, имеешь право на отдых. И не надо без официального приказа или личной просьбы директора выходить на работу в выходные дни.
Девушка всхлипнула:
– Да, не надо выходить. А потом выставят за дверь, где я еще такую работу найду?
Тут уж не выдержал Ненашев:
– Ну о чем ты говоришь, Вика! Не выгоню я тебя, не… вы-го-ню! И в выходные отдыхай, вот только сегодня прошу остаться, пока не закончится совещание, договорились?
– Да, конечно!
– Тогда приведи себя быстренько в порядок и иди в приемную. Пригласи в кабинет тех, кто уже собрался там!
– Хорошо! Будет сделано, Юрий Павлович. Вы совсем о кофе забыли.
– Ничего. Все в порядке!
Дождавшись, когда секретарь выйдет, Валентина укоризненно покачала головой:
– Зашугал девочку, деспот!
– Ой, не надо, Валя, ладно? Никто…
Договорить он не успел.
В кабинет начали входить вызванные на совещание сотрудники телеканала, а именно: заместитель директора Галимов Рамазан Галимович, старший съемочной группы, отправляемой в Афганистан, режиссер Сергинский Антон Дмитриевич и оператор Дольский Владимир Алексеевич. Ненашев предложил всем занять места за столом совещаний. Валентина устроилась рядом с оператором Дольским, с которым поддерживала приятельские отношения. Спросила шепотом:
– Как дела, Вова?
Дольский ответил обычной для себя фразой:
– Могло быть гораздо лучше, Валя! А ты как?
– Терпимо!
– Ну, если у тебя терпимо, что говорить обо мне?
Ненашев попросил тишины:
– Успокойтесь и прекратите разговоры. Я собрал вас сегодня здесь потому, что завтра мы уже не увидимся. Имею в виду съемочную группу. А посему решил, как и положено, проинструктировать вас. Все вы прекрасно понимаете, что Афганистан не просто государство, с которым у нас установлены дипломатические отношения. Афганистан – воюющая страна, разделенная и практически неуправляемая официальным правительством. Американцы хоть и пытаются делать хорошую мину при плохой игре, но уже всем ясно, войну в Афганистане они проиграли и сохраняют свое присутствие там для того, чтобы не опозориться по полной программе. Сохраняют присутствие, по сути, закрывшись в укрепленных фортах, отбивая нападки противника. Вновь подняли голову талибы. Их отход в Пакистан явился отвлекающим маневром. Талибан сохранил свою мощь и по-прежнему опасен. Для чего я все это говорю? Для того, чтобы вы, Сергинский, Дольский и Туркина, ни на секунду не забывали, где работаете. Главное – это ваша личная безопасность. И если бы не гарантии Абдула, пригласившего нас в Афганистан, я ни за что не послал бы туда съемочную группу. Группе, находясь в Афганистане, ни в коем случае не проявлять никакой самодеятельности. Ваша задача – встретиться с Абдулом, взять у него интервью, заснять место захоронения десантников и покинуть страну. Все! Никакие события, какими бы сенсационными они ни были, не должны вас интересовать. Лишь определенное задание командировки. Теперь еще раз о маршруте переброски съемочной группы в Афганистан. До Термеза, я думаю, все понятно. Используем гражданскую авиацию России и Узбекистана. Из Термеза в Кабул группу доставит вертолет Красного Креста. Договоренность с представителями этой международной организации в восточном регионе достигнута. А вот из Кабула до места встречи с людьми Абдула придется лететь на вертолете весьма сомнительной частной авиакомпании Афганистана. Но Абдул гарантировал надежность и этого этапа маршрута.
Заместитель директора произнес:
– Не много ли берет на себя бывший полевой командир моджахедов Абдул? С его слов получается, что он может гарантировать все и вся! Так ли это на самом деле?
Директор ответил:
– Я связывался с ФСБ, когда решался вопрос о разрешении вылета в Афганистан съемочной группы канала. На Лубянке мне ответили, что Абдул в настоящее время является заслуживающим доверия, авторитетным человеком в провинции, где расположено его селение. Думаю, он работает на ФСБ. Открыто мне об этом, понятно, не сказали, но вроде как намекнули, заверив, что Абдулу мы можем доверять полностью! И еще: то, что его люди действительно реально контролируют обстановку в своем районе.
Галимов пожал плечами:
– Ну, если ФСБ доверяет Абдулу, то вопросов по нему нет.
Директор обвел взглядом членов съемочной группы:
– Понимаю неординарность предстоящей командировки, я не хочу кого-то силой отправлять в Афганистан, и если кто-нибудь из присутствующих не желает лететь за «речку», настаивать не буду. Правда, это отложит командировку на несколько дней для переоформления документов, но я готов пойти на это. В Афганистане мне нужны добровольцы, письменно подтвердившие свое согласие лететь в воюющую страну. Поэтому спрашиваю, отказники есть?
Первым ответил Сергинский:
– Я готов подписать любые бумаги и лететь в Афганистан.
Ему вторил Дольский:
– Да чтобы упустить такую возможность заснять настоящих духов, никогда. Я лечу!
Ненашев взглянул на Туркину:
– Валентина?
– Наивный вопрос. Конечно, лечу! Давайте ваши бумаги.
Директор облегченно вздохнул. Замена даже одного члена съемочной группы обошлась бы ему из-за переоформления документов потерей как минимум недели. А за это время в Афганистане многое могло измениться. И в итоге рухнуть сенсационное дело.
Он раздал сотрудникам канала по листу стандартной бумаги. Члены съемочной группы в произвольной форме заявили о своем добровольном желании участвовать в мероприятиях телеканала на территории Афганистана.
Заполучив нужные, страхующие директора документы и спрятав их в несгораемый сейф, Ненашев сказал:
– А теперь предлагаю немного выпить за успех предстоящего дела, которое сделает вас знаменитыми. Если мы получим качественный материал, по информации Абдула, то он привлечет внимание всех ведущих СМИ, и электронных, и печатных. А что это такое, мне вам объяснять не надо.