Лорд Адамс. Мистическая комедия

Глава 4

В коммунальной кухне хлопотали две соседки, обе в халатах из ситца. Женщина с причёской «ржавый барашек» ложкой помешивала булькающее варево в кастрюле на плите. Другая соседка, с гладко причёсанными редкими волосами морковного цвета (пожалуй, целлофановый тюрбан шёл ей гораздо больше), сидя за круглым столом посередине комнаты, резала на разделочной доске овощи.

– Добрый день, – вежливо произнёс лорд Адамс.

Женщины кивнули, продолжая заниматься своим делом.

«Как же их зовут?» – подумал лорд.

Из параллельного сознания тут же появилась информация. //«Ржавый барашек» – это Кузнецова Ноябрина Петровна. Неформальный лидер коммуналки. Работает на заводе. Другая женщина – Михалина Лидия Кирилловна. Старейшина коммуналки. Уже двенадцать лет на пенсии». //

«Надо бы извиниться, за то что я её толкнул», – подумал лорд и вежливым тоном обратился к даме с причёской «ржавый барашек»:

– Ноябрина Петровна, извините меня. Я Вас нечаянно толкнул. Вы что-то разлили.

«Ржавый барашек» нахмурился:

– А чего ты меня Ноябриной обзываешь?

– Но это же Ваше имя… Разве не так?

– Ды не люблю я его, ты же знаешь. Зови меня просто Петровна. Или хоть Ноя.

«О, Господи! – мысленно воскликнул лорд Адамс. – Прямо Ноев ковчег! Боже, куда я попал!»

– И нечего мне выкать, – продолжала Петровна. – Мы же свои люди. К чему эти церемонии? Или ты на меня обиделся?

В первую секунду лорд не понял, что она имеет в виду, но потом вспомнил: у русских две формы обращения: на «ты» и на «вы». Родственники и близкие знакомые обычно обращаются друг к другу на «ты».

– Ну, ты нас вчера напугал, Адамыч, – сказала Петровна. – Я уж боялась, что ты копыта отбросишь.

Лорда покоробило от этих слов, но он оставил хамоватую реплику без ответа и молча оглядел кухню. В углу, возле раковины, неказистый холодильник марки «ЗИЛ». В другом углу, возле окна, – старая газовая плита. Вдоль стены напротив – три стола-тумбы, покрытые истёртой клеёнкой разных рисунков. Над каждым столом прикреплённые к стене шкафчики. В центре комнаты – круглый стол, накрытый новой блестящей клеёнкой.

Лорд Адамс был потрясён убогостью этого интерьера, а чопорный сноб, тот вообще забился в конвульсиях. Не растерялся лишь Иван Адамович Британцев, мигом снабдив лорда информацией, где его стол, шкаф и полка в холодильнике.

Беспардонно отодвинув застывшего в дверном проёме лорда, в кухню вошёл мужчина – тот самый, с простецкой внешностью. Двойник представил лорду этого «джентльмена»: «Степан Степанович Кузнецов – супруг Ноябрины Петровны».

– Адамыч, а чего ты утром орал, как резаный? – спросил мужчина. – Всех разбудил.

– Извините, Степан Степанович, – вежливо произнёс лорд.

Мужчина бросил на него удивлённый взгляд.

– Что ты, как на собрании? Или серчаешь на меня?

– А он сегодня со всеми такой, – объяснила Петровна. – И мне тоже выкал, да ещё Ноябриной обозвал. Видать, не в настроении.

Лорд опешил. Странные люди! Почему-то вежливость воспринимают как оскорбление. А как же с ними говорить? «По-простецки, – подсказал двойник. – На „ты“ и по отчеству, без аристократических церемоний. Рашен Смиты – люди простые, этикеты не для них».

Недоумение лорда – почему рашен Смиты? – через пару секунд было развеяно лингвистической догадкой. Кузнецов – это аналог, правда весьма приблизительный, английской фамилии Smith (Смит). Интересно, знают ли рашен (русские) Смиты о прозвище, которое дал им Иван Адамович Британцев? Ответа из параллельного сознания не последовало. А спросить об этом самих рашен Смитов лорд не решился.

Лорду захотелось поскорее уйти от этих странных людей. Только надо взять еду. В холодильнике, на полке Ивана Адамовича, стояла кастрюлька с кашей, тарелка с хвостом копчёной рыбины, маслёнка с кусочком масла. В шкафчике над столом нашёлся ржаной хлеб. Судя по съестным запасам, питался Иван Адамович скромно, однако лорду сейчас было не до излишеств – очень уж он проголодался. Захватив снедь, лорд удалился из кухни: по-английски, молча, не прощаясь.

Созерцая накрытый стол в комнате, лорд Адамс грустно усмехнулся. Почти традиционный британский завтрак: овсянка, тосты, копчёная рыба и даже мармелад. Правда, овсянка уже вчерашняя и холодная; «тосты» – два кусочка ржаного хлеба с маслом; и рыба не высший сорт, и мармелад, найденный в буфете, слегка засохший. Но, как говорят в Британии: hunger finds no fault with cookery6. Придётся есть то, что есть.

После завтрака лорд отнёс посуду в кухню – хорошо, что там уже никого не было. И после недолгих раздумий (мыть или не мыть? Конечно, лорду не пристало этим заниматься, но прислуги-то здесь нет) всё-таки вымыл посуду.

Выполнив обязанности посудомойки, лорд неожиданно сообразил, что он – впервые в жизни! – позавтракал, даже не умывшись. Какой конфуз! Он, который всегда так щепетильно относился к своей внешности, вёл себя, как неотёсанный простолюдин – набросился на еду, словно голодный волк, не потрудившись привести себя в порядок.

Из кухни лорд прямиком направился в другие места общего пользования.

Ванная и туалет вызвали у него такое отвращение, что в первое мгновенье лорд хотел наплевать на правила личной гигиены, только бы поскорей убраться отсюда. Справедливости ради надо признать, что здесь было относительно чисто, насколько может быть чисто в местах общего пользования. Но сантехника была такая старая, а от плитки на полу и на стенах (местами сколотой, в трещинах) веяло такой мрачностью подземелья, что лорд не сразу решился переступить порог этих омерзительных заведений. Но положение homo sapiens – человека разумного – обязывает и преодолевает даже брезгливость. Хорошо, что из параллельного сознания появилась информация, где чьи крючки, полотенца и туалетные принадлежности. Обратись лорд к соседям с вопросом: «Где моё мыло и полотенце?», те решили бы, что он окончательно спятил. Хотя… ещё неизвестно, кто на самом деле спятил – разве нормально использовать газетную бумагу вместо туалетной? Во всех трёх пластмассовых лотках, прикреплённых к стене в туалете, была нарезанная прямоугольниками газетная бумага; стержни для рулонов туалетной пустовали. А этот ребристый кусок металла в деревянной окантовке на решётке, что лежала поперёк ванной! Только после подсказки из параллельного сознания лорд понял, что это стиральная доска. О, Боже! Какие стиральные доски в век науки и техники! Ведь в семидесятых уже во всём мире были стиральные машины.

Лорду хотелось вымыться, но он не рискнул залезть в облезлую ванну. Точно также не рискнул умыться в старой раковине, заткнув отверстие пробкой, тем более что пробки нигде не было. И здесь почему-то был всего один кран, в отличие от Британии, где обычно два крана – для холодной воды и для горячей.

Сообразив, что этот кран – смеситель, лорд повернул оба вентиля, умылся под струёй тёплой воды и прополоскал рот. Затем вытер лицо полотенцем Ивана Адамовича и удалился в свои новые «апартаменты».

Глава 5

Что делать дальше??? Тяжёлый вопрос завис в сознании лорда Адамса, точно удушливый смог над городом. Оставаться в этой парадоксальной реальности невозможно – вернуться на родину тоже невозможно. Если даже обратиться в посольство Великобритании, как убедить соотечественников, что человек с паспортом на имя Ивана Адамовича Британцева – это английский аристократ, член палаты лордов Джон Эдгар Адамс? Да заикнись он только об этом, тут же британские дипломаты и представители власти СССР – в кои-то веки! – дружно придут к единому мнению. Если человек с паспортом гражданина СССР утверждает, что его родной дом – не Советский Союз, а Великобритания, – ясно, как божий день (а для неверующих коммунистов, как день, озарённый светочем грядущего коммунизма), что у этого русского товарища, именующего себя английским лордом, явно не все дома. Дальнейшее место жительства в этой парадоксальной реальности лорду Адамсу предоставят незамедлительно и бесплатно. Обменять «прелести» коммунального бытия на «комфорт» в сумасшедшем доме… – одна только мысль об этом повергает в панический ужас!

Но если даже случится невероятное: соотечественники поверят ему и помогут вернуться в Британию, – будет ли от этого лучше? Вряд ли у посольства Великобритании, так же как у любого другого посольства мира, есть тайные каналы, позволяющие переправить человека не просто в другую страну, но и в другое время. Значит, при самом благоприятном раскладе событий его вернут на родину в 1976 год. И что тогда? Он увидит себя, двадцативосьмилетнего? Или он будет один? Явится к своей невесте Мэри этаким бравым дедушкой? А дети? Ведь у молоденькой Мэри в 1976 году ещё нет ни сына, ни дочери. А у него, Джона Адамса, в шестьдесят один год, уже есть не только дети, но и внуки. Правда, они сейчас в 2009 году. Если Мэри всё-таки выйдет за него, дети, а за ними и внуки родятся уже во второй раз? Нет, это немыслимо. К тому же Мэри вряд ли поверит, что это он, и выйдет за него замуж. А значит, их детей и внуков на свете не будет? Нет-нет! Официально вернуться в Британию невозможно. От этого станет ещё хуже.

Остаётся лишь утешаться надеждой, что коварная мистическая сила, забросившая лорда Адамса в чужие и совершенно чуждые края, когда-нибудь отправит его обратно. О том, что этот парадоксальный, против собственной воли, визит в параллельную (наискосок) реальность – билет в один конец, лорд Адамс даже мысли не допускал.

А пока… надо набраться терпения и ждать. Придётся изображать из себя русского интеллигента – пенсионера Ивана Адамовича Британцева. Кстати – лорд посмотрел на книжный шкаф, – что-то у этого интеллигента книг маловато. А впрочем, где их держать в такой комнатушке?

Следующие полчаса лорд потратил на изучение имущества русского двойника. Почему-то не было никаких фотографий. Зато нашлись деньги. Хоть не придётся голодать. Сумма лорду ни о чём не говорила: 25 рублей в шкатулке, на полке серванта, и 26 рублей с мелочью – в потёртом бумажнике. С любопытством разглядывая советские купюры, лорд подумал: интересно, это много или мало? Выяснить это можно только одним способом – пройтись по магазинам. А заодно, подсказал голос практичного обывателя, надо купить продуктов. Съестных припасов у Ивана Адамовича раз-два и обчёлся, а кто знает, сколько ещё лорду Адамсу придётся обитать в парадоксальной реальности?

Но выйти в чуждый свет было страшно. Эта обшарпанная коммуналка – хотя и странный, не слишком уютный, но всё же островок безопасности. Какое бы скромное ни было у человека жильё, дома он всё-таки чувствует себя защищённым. Не зря же англичане говорят: my house is my castle7.

Внезапно под сводами «коммунальной крепости» раздался грохот. Потом крики, топот и отборная брань. У лорда мелькнула мысль, что это разбойное нападение. А в следующий миг дверь распахнулась, и в комнату влетела испуганная Петровна. Следом за ней – разъярённый Степан Степанович. «Адамыч, спаси! Он меня прибьёт!» – вопила Петровна, укрываясь за лордом, как за щитом. Кулаки Степана Степановича, огибая корпус лорда, пытались дотянуться до супруги. Машинально блокируя удары – джентльмен не может позволить бить женщину (и неважно, что она не леди, а простолюдинка), – лорд Адамс пытался обуздать собственное смятение. Он был шокирован, потрясён, ошеломлён! Так оскорблять женщину! Даже если она неправа, недопустимо выливать на неё такой поток сквернословия и уж тем более непозволительно распускать руки.

Чопорный сноб, взирающий на происходящее из полуобморочных глубин, с ужасом пискнул: «Боже, куда я попал!» – и отключился. Но рыцарский дух истинного джентльмена устоял перед хамским натиском – лорд Адамс продолжал защищать даму от кулаков её супруга. Всё трио волчком крутилось посреди комнаты, а чуть погодя выкатилось в коридор. Заметив выглядывающую из кухни Лидию Кирилловну, лорд Адамс крикнул ей: «Звоните в полицию!», однако пенсионерка даже с места не сдвинулась.

Петровна, словно загнанная лиса на охоте, петляя, умчалась в свою комнату и заперлась на замок. Глядя, как Степан Степанович дубасит кулаками свою дверь, лорд пытался выудить из памяти двойника телефонный номер местной полиции… то есть у них говорят, милиции. И когда у границы параллельного сознания высветились цифры 02, рванулся к старому телефонному аппарату, висящему на стене в коридоре. Но едва он снял трубку с рычага, Лидия Кирилловна мигом отобрала её, водрузила обратно и проворчала: «Ещё милицию по таким пустякам беспокоить!».

Пустяки?! От изумления лорд Адамс потерял дар речи, не только русской, но и английской.

Внезапно дверь комнаты рашен Смитов распахнулась, и вылетевший оттуда чемодан врезался в грудь Степана Степановича. Прицельный удар усмирил скандалиста, припечатав его спиной к стене коридора. Обмякший буян сполз по стенке и застыл в полулежащем состоянии. А воинственная Немезида с причёской «ржавый барашек», стоя на пороге семейного гнёздышка, грозно вещала:

– Если ты, придурок, не успокоишься, я упеку тебя на пятнадцать суток! Ты у меня попляшешь с метлой!

Параллельное сознание тут же выдало информацию. //«Мелкое хулиганство – административный арест на 15 суток – и в наказание общественно-полезные работы: улицы подметать, работать на стройке разнорабочим и т.д.»//

– Так что, звонить в милицию? – растерянно спросил лорд.

Петровна вышла в коридор, уступая дорогу ползущему в комнату мужу, и ответила – не столько лорду, сколько своей законной половине.

– Не надо никуда звонить. Я и без милиции устрою ему пятнадцать суток! – пригрозила она и скрылась в своей комнате.

Лорд Адамс вышел из оцепенения и стал быстро собираться. Ему всё ещё было страшно выходить в чужой мир, но оставаться в этой, с позволения сказать, крепости не менее страшно. Кто знает, что ещё выкинут эти чокнутые рашен Смиты?

Покидая квартиру, лорд неожиданно сделал открытие, точнее, пришёл к философскому умозаключению: «Если мой дом – моя крепость, то коммунальная квартира – это крепость в осаде. Вечный бой, никакого покоя!»

Глава 6

Знакомство с чуждой реальностью чуть не закончилось, едва начавшись. Лорд совсем упустил из виду, что здесь, в СССР, правостороннее движение. Переходя пустую улицу, он по привычке посмотрел направо и, уже выходя на дорогу, бросил взгляд налево. Слава Богу, что и у лорда, и у водителя старого легкового автомобиля была отличная реакция: первый резво отпрянул назад, второй молниеносно вывернул руль, избегая столкновения, и вылетел на встречную полосу. Хорошо, что дорога была пустой, поэтому автомобиль не столкнулся с другими машинами. Подъехав к бордюру, водитель выскочил из салона и обрушил на бестолкового пешехода поток брани. Выпустив пар, он сел в машину и уехал. А стоящий на тротуаре лорд пытался понять: что происходит? Обычно при столкновении с неизвестным или в непривычной ситуации параллельное сознание выручало его. Но сейчас, когда лорд переходил дорогу, русский двойник не предупредил его о правостороннем движении. Он словно отключился. Лорд Адамс был жутко напуган. Не столько самим дорожным инцидентом, сколько исчезновением двойника. Неужели от Ивана Адамовича Британцева ему остались только документы, пенсия да комнатушка в коммунальной квартире? И как же он, лорд Адамс, теперь будет без информации? Эти сведения о правостороннем движении всплыли из памяти самого лорда, человека образованного и осведомлённого о реалиях жизни в других странах. Но привычка-то ориентироваться на левостороннее движение сработала раньше, чем логическое мышление. А привычки – великая сила. И любой иностранец, даже знающий кое-что о порядках в другом государстве, не владеет всей необходимой информацией, что имеется в распоряжении местных жителей. Для лорда Адамса это параллельное сознание – гид, сопровождающий его в чужой стране. А теперь этот «гид» исчез. Великие небеса! Что теперь будет?

Лорду показалось, что его сердце забилось в тесную нору – стало трудно дышать. В голове застучало, в глазах потемнело. Вдруг знакомый женский голос произнёс: «John Adams, pull yourself together». Лорд послушно взял себя в руки, сделал несколько глубоких вдохов, успокоился и, пока не рискуя переходить через дорогу, пошёл по улице.

Увидев магазин с вывеской «Хлеб», лорд зашёл туда. Типичный магазин самообслуживания. Вдоль двух стен тянутся деревянные стеллажи с хлебной продукцией. В конце одного из них, ближе к выходу, – прилавок с кассовым аппаратом, за которым стоит продавщица – полная, круглолицая женщина, в белом халате и колпаке, похожем на цилиндр.

Медленно продвигаясь вдоль стеллажей, лорд рассматривал товар и внимательно изучал ценники. Стоимость большинства хлебных изделий измерялась копейками: 10, 16, 25, 50. Лорд Адамс напряг память. Кажется, в одном рубле должно быть сто копеек. Значит, денег у него с собой достаточно. Надо решиться и что-нибудь купить.

Покупатели брали товар, расплачивались, уходили, а лорд всё ещё разглядывал ценники. И украдкой наблюдал, как ведут себя покупатели, что они говорят продавщице. Раз уж параллельное сознание его покинуло, придётся действовать самостоятельно – брать пример с местных жителей, подражать им, насколько это удастся. Хорошо, что вместе с пропажей русского «гида» не исчезло знание русского языка. Вот это была бы катастрофа!

Больше всего лорда удивило, что продавщица подсчитывает стоимость покупок на старомодных бухгалтерских счётах с деревянными костяшками на металлических прутьях. А на кассовом аппарате выбивает уже готовую сумму. Но ведь в 1976 году развитые страны уже перешли на микрокалькуляторы. Неужели в Советском Союзе, который гордо вещает на весь мир о своих технических достижениях, до сих пор вместо калькуляторов пользуются примитивными счётами?

Громкий голос кассирши заставил лорда очнуться.

– Гражданин, что Вы там бродите, как в музее? Вы будете что-нибудь покупать?

Лорд Адамс взял полбулки белого хлеба и батон, достал из кошелька бумажный рубль и положил на тарелочку возле кассового аппарата. Уже забирая сдачу, он спохватился:

– Извините, я забыл… Мне нужен ещё пакет.

– Какой пакет? – удивилась продавщица.

– Пакет-майка, – пояснил лорд.

– А фуфайку не надо? – ухмыльнулась продавщица.

Лорд опешил. «Наверно, в семьдесят шестом году таких пакетов ещё не было», – подумал он и сказал:

– Тогда бумажный пакет с ручками.

– Может, ещё с ножками? Чтобы сам продукты нёс до дому? – съязвила продавщица.

Лорд совсем растерялся. Неужели и таких пакетов здесь нет?

– Но куда же мне это положить? – спросил он, кивнув на хлеб, который прижимал рукой к груди.

– А я почём знаю? Вы же идёте в магазин, так берите сумку.

– А если я забыл?

– Не забывайте!

Обескураженный лорд молча направился к выходу. Но сообразил, что запамятовал купить ещё кое-что.

– Извините, – произнёс он, обернувшись, – я хотел купить тосты, но не нашёл их на прилавке. У вас есть тосты?

Тонкие, как ниточки, брови продавщицы удивлённо изогнулись: