Загадки Сфинкса
- -
- 100%
- +
Проклов рыдал, стоя на коленях у ног сурового скифского тотема. Инкс сам набросил на статую покрывало, потом поднял сотрясающегося друга, выключил свет, вывел археолога из кладовки, взял у него ключ и сам закрыл дверь. Ключ он вручил Проклову.
– Пойдем, – сказал Степан Федорович. – Боги не любят, когда на них долго смотрят.
Проклов на шатающихся ногах прошел в гостиную своего дома и тяжело плюхнулся в кресло. Инкс сел рядом.
– Я сам нашел ее, – плакал археолог, – в сибирской глуши, где не бродят даже звери. Несколько месяцев тяжелого, одинокого труда. Ты ведь знаешь, я работаю один. Временами я готов был впасть в отчаяние. Но вот удача улыбнулась мне, я наткнулся на старинное захоронение. Это была подземная гробница, каменный склеп. Я спустился и увидел ее. Дева стояла на простом гранитном камне и смотрела во тьму; я пал к ее ногам, с благодарственными молитвами к древним хранителям этой могилы. Земля исторгла Деву прямо мне в руки. Я, чтобы сберечь богиню от недостойных глаз, там же обмазал ее глиной, а потом положил на дно моей машины и повез. Да простит мне Великая, моё святотатство! Я вывез ее на своем внедорожнике. Все это время я почти не спал и не ел. И теперь она здесь.
– Что ты собираешься делать с находкой? – спросил Степан Федорович.
– Оставлю у себя. Она – венец моих трудов. Мне дальше все равно, теперь мне даже смерть не страшна. Я достойно завершил мою жизнь.
– Деву нельзя хранить в доме, – сказал Инкс. – Такие творения не подходят для людей.
– Я сделаю для нее отдельное, тайное, помещение; только ты, мой друг, и я будем знать, где находится Дева.
– Это не годится, – печально проговорил Инкс. – Идол, сокрытый от людей, не должен возвращаться к людям. Лучшее, что ты можешь сделать, это вернуть ее на место и хорошо замаскировать гробницу.
– Ты с ума сошел! – воскликнул Проклов. – Это шедевр моей коллекции! Я уж не говорю, какого труда мне стоило ее отыскать и провезти незамеченной. Я постарел на этом деле. Ей нет цены!
– Она действительно бесценна, – спокойно проговорил Степан Федорович, – и не только из-за своей древности и красоты, но и из-за материала. Золото всегда притягивало зло. А здесь слиток, весом в пятьдесят килограммов!
Проклов с ужасом смотрел на своего друга.
– Степа, если бы я не знал тебя так хорошо, то подумал бы, что завидуешь мне, – пробормотал археолог.
– Ну вот ты уже обезумел, – рассмеялся Инкс. – Я не завидую, а волнуюсь за тебя. У тебя есть сын и дочь, и, оставляя эту статую в доме, ты рискуешь не только своей, но и их жизнями.
– Ольга не живет здесь, а лишь приезжает на каникулы. Сына, – грустно усмехнулся Дмитрий Александрович, – я уже давно не видел. Бессовестный мальчишка носится где-то целыми днями и ночами.
– Хорошо, не хочешь везти ее назад, передай в музей. Мы завтра едем на бал и вместе доставим твою статую туда. Так будет лучше для всех.
– Нет, это исключается. Деву не должны видеть люди. До поры до времени, я и детям не расскажу о своей находке. Только мы с тобой будем обладателями этой тайны. Но, если уж мы заговорили о детях, то у меня к тебе есть еще одно дело.
Проклов успокоился и заговорил сдержанно и по-деловому.
– Я чувствую, Степа, что скоро умру.
Инкс удивленно поднял брови.
– Да, да, такое случается. У меня предчувствие. И оно меня не обманывает. Мое чутье никогда меня не подводило, именно благодаря ему, моей интуиции, я и сделал все свои находки. Знания, архивы, история – это все пустяки, клад может открыть только тот, кто наделен шестым чувством, и оно у меня превосходно. Эту поездку я и положил себе как последнюю, я знал, что она обернется удачей, правда, не предполагал, что такой. Но ты прав, говоря, что эта статуя не принесет мне добра. Скифы неспроста поместили ее в тот подземный склеп. Она ли, или что другое, но прервет мою жизнь…
– Ты очень мрачен, Митя, – попытался возразить Инкс.
– Я просто здраво смотрю на жизнь. Но я не хочу оставлять детей сиротами. Ольга уже взрослая, она умная самостоятельная девушка. Олечка преданна нашему делу; навещала меня на раскопках, привозила еду, одежду. Не побоялась отправиться в такую глушь. Она, во всем большая умница, к тому же скоро вы поженитесь, чему я несказанно рад.
– Обязательно поженимся, – сказал Степан Федорович. – Олечка – мой идеал.
– Да, за Ольгу теперь я абсолютно спокоен. Было время, я и за нее немножко переживал. Она так умна, так красива, в ней просто нет недостатков. Я оставляю Олечке хорошее наследство, поэтому очень боялся, что к ней потянутся всякие проходимцы. Но, к счастью, моя доченька оказалась серьезной, и не разменивала себя на флирт и прочие праздные развлечения. А когда вы сообщили мне о своей помолвке, – это был для меня, словно живительный нектар. Прямо гора с плеч долой. Ты и Ольга созданы друг для друга.
– Это верно, – кивнул Инкс.
– Нет, за дочь я больше не волнуюсь, – продолжил археолог. -Эрик – моя забота и боль. Я часто уезжаю, Олечка учится в городе, и мальчишка предоставлен сам себе. А ведь ему только 15. Умри я, и парень совсем пропадет. Поэтому я сделал вот что, – Дмитрий Александрович достал из бюро несколько бумаг и протянул их Инксу. – Это мое завещание, которое я составил перед поездкой. В нем я распорядился относительно своего имущества. Я поделил коллекции на две равные части. Половиной будет владеть Ольга, половиной Эрик, здесь все указано. Дом тоже останется сыну, у Олечки есть отличная квартира в городе, к тому же, скоро она станет хозяйкой в твоем доме.
– Станет, в этом я могу поклясться тебя, – сказал Инкс.
– Не клянись, твое слово надежнее любой клятвы и печати. В этом я убедился еще много лет назад, когда ты спас меня.
– Какие пустяки ты вспомнил, – махнул рукой Степан Федорович.
– Не пустяки. Если бы не ты, мой друг, меня бы уже и на свете не было. Всеми годами, которые я прожил после той трагедии, я обязан тебе.
– Да не мне, а Фриману Натану Давидовичу.
– Которого нанял ты, на свои деньги, продав редчайшую драгоценность. Не спорь, я знаю стоимость короны царя Дария.
– Но я не продавал ее, – сказал Инкс. – Разве я продаю шедевры? Деньги оскверняют искусство. Я подарил эту корону Фриману в обмен на его адвокатские услуги. Я сам вкладываю деньги, чтобы освободить шедевры, но делать их предметом торга и обогащения —никогда.
– Твое благородство и честность безграничны, вот поэтому я и сделал тебя своим душеприказчиком. До совершеннолетия Эрика я назначаю тебя опекуном моего сына. Но, если и к 18 годам этот шалопай не поумнеет, не возьмется за ум, не обучится какому-нибудь делу, то ты и дальше будешь распоряжаться его имуществом. Я не хочу, чтобы мой сын все пустил по ветру, и сам погиб в какой-нибудь канаве или гнусном кабаке. Но я верю, ты сделаешь из моего мальчишки человека. У тебя есть мудрость, знания и ты никуда не спешишь. Я составил это завещание в трех экземплярах. Один останется у меня, второй я уже ныне вручу тебе, третий – хранится у Фримана, с ним мы и обговаривали все детали… – Проклов помолчал, потом, облизнув пересохшие губы, продолжил: – Но, если так случится, что Эрик тоже умрет, – я знаю, мальчишка уже крепко увяз в пороках: наркотики, пьянство, беспутный образ жизни, – то тогда его доля наследства достанется тебе. Коллекция не должна распылиться по чужим рукам.
Проклов печально опустил голову. Инкс осторожно положил руку на плечо другу.
– Я, конечно, все сделаю, что ты хочешь, – сказал Инкс, – ты можешь не волноваться ни за сына, ни за дочь, ни за свою коллекцию. Но все же, мне кажется, ты слишком мрачен. Ты не стар, здоров, полон сил. Ты сам можешь позаботиться о том, что и кто тебе дороги.
– Нет, мне осталось недолго, я это чувствую. Смерть уже забралась в мой дом. Вчера ночью, в мое отсутствие, умерла наша горничная, Роза. Совсем молодая девушка, чуть старше Эрика. Прислуга говорит, что девушка в тайне принимала наркотики, и никто не мог победить ее пагубное пристрастие. Несколько раз хотели выгнать, но она была сиротой, кому она нужна? Умоляла простить ее, обещала, что это в последний раз, а потом срывалась, и все начиналось сначала. В итоге, передозировка и смерь. Я ничего не знал об этом, я слишком редко бывал дома…
– Значит, вот какую «Скорую» видел сегодня рано утром мой секретарь. проговорил Инкс.
– Да, мне рассказали, что прислуга обнаружила ее в саду, без сознания, рядом валялся шприц. Вызвали врача, но было уже поздно. Несчастная девочка скончалась… Мне страшно подумать, что и Эрика ждет подобная судьба. Натолкаться какой-то дряни и отдать Богу душу под кустом, словно бродячий пес. – В порыве отчаяния Проклов схватил Инкса за руки. – Степан, спаси моего мальчика, вытяни его из этого болота. Я был плохим отцом, я слишком был занят археологией. Но ты другой. Именно такой человек нужен моему сыну. Порадуй, если не мой разум, он умрет вместе с телом, так хоть мою душу, которая останется жить вечно и будет страдать, глядя на мучения сына.
Проклов, словно ребенок, уткнулся в плечо друга и разрыдался. Инкс гладил археолога по худым плечам, обтянутым мягким застиранным свитером. Степан Федорович был печален и задумчив.
ГЛАВА 6
ПОЖАР
Друзья просидели за разговорами до позднего вечера, и лишь, когда солнце опустилось совсем низко, Инкс отправился домой. Проклов уговаривал посидеть еще немного, но Степан Федорович настоял на их расставании.
– Завтра бал, – напомнил Инкс. – Надо хорошо отдохнуть и подготовиться. А ты только утром вернулся из путешествия.
– Да, бал, – рассеянно отозвался Проклов.
Инкс спустился с крыльца и направился по дорожке, ведущей к его коттеджу. На душе у него было неспокойно. Не зная сам почему, Степан Федорович обернулся. Он увидел в окне, освещенном красным заходящим солнцем, изможденную фигуру друга. Проклов с тоской смотрел ему вслед. Инкс, желая ободрить старинного товарища, приветливо помахал рукой. Археолог тоже махнул на прощание. Эта встреча была последней.
Инкс, в предчувствии чего-то ужасного, долго не мог уснуть, и лишь под утро забылся тревожным сном. Его разбудили крики, доносившиеся с улицы. Он поморщился и выглянул в окно. Через густые кусты и деревья, окружившие живой стеной дом Инкса, мелькали странные всполохи, словно вдалеке бушевала гроза. Коллекционер в недоумении посмотрел вверх, но майское небо было ясно и чисто. Крики стали громче и ближе, а на Инкса пахнуло гарью.
– Пожар! – догадался Степан Федорович.
Внезапно страшная догадка поразила его, он понял, что горит дом Проклова. И тут же, будто в подтверждении его слов, он услышал возгласы:
– Прокловы горят!
Не обращая внимания на предостерегающие крики Арнольда Карловича, Инкс бросился к месту трагедии. Пробежав по улице, запруженной любопытными, он оказался возле хорошо знакомого дома, который Инкс покинул всего лишь несколько часов назад. Уже издали Степан Федорович увидел страшную картину: словно огромный костер полыхал там, где стоял коттедж археолога.
Оглушительный треск заглушал все звуки, небо здесь представляло один душный черный сгусток. Все находившиеся рядом кашляли, но не собирались покидать любопытное увлекательное зрелище. Пожарные и милиция отгоняли зевак и доброхотов-помощников!
– Разойдитесь, господа! – смущаясь от пока еще непривычного в русском лексиконе обращения, кричали пожарные.
– Не толпитесь, – и прибавляли: – пожалуйста.
Учитывая место происходящего, элитный поселок, структурам приходилось соблюдать максимальную осторожность и выказывать крайнюю вежливость. Инкс подбежал к одному из пожарных, самозабвенно направлявшему мощную струю на пламя, которое и не собиралось затухать.
– Где хозяин этого дома? – возбужденно воскликнул Инкс.
Пожарный оторвался и меланхолично взглянул на Инкса. Степан Федорович, несмотря на ранний час, был одет добротно, хотя и несколько небрежно. Борец с огнем сразу же определил, что перед ним не представитель обслуги козырного поселения, а один из тузов данной местности.
– Милиция их ищет, – сказал пожарный. – Если не покинули дом, то наверняка сгорели. Соседи вызвали нас, говорят, дом вспыхнул разом и везде. Похоже, его облили бензином, а потом подожгли, – последнюю фразу пожарный произнес с особой гордостью, радуясь, что не хуже сыщика может воспроизвести картину событий. – Вот, как горит. Никакая вода его не берет.
Степан Федорович хотел броситься в коттедж, но запыхавшийся Арнольд Карлович, подоспевший на помощь своему хозяину, удержал его, непочтительно схватив за полу наспех накинутого пиджака.
– Это бесполезно, Степан Федорович, – сказал он, – даже пожарные здесь бессильны. Есть вероятность, что он спасся и где-нибудь потерял сознание. Надо поискать.
Степан Федорович и управляющий стали расспрашивать всех стоящих вокруг, но никто не видел ни самого хозяина, ни кого-нибудь из обитателей его дома. Инкс вернулся к себе и, подбежав к столу, вытащил их ажурного ящичка свой сотовый. В волнении он набрал номер Проклова, но телефон не ответил, холодным голосом сообщив, что абонент, вероятно, находится вне зоны сети. Он позвонил дочери друга, но и с ее номера прозвучал тот же равнодушный ответ. Не отозвался телефон и сына Проклова.
– О, нет, – прошептал Степан Федорович, – только не это! Так не должно быть! Не может! Только не Ольга! Она должна быть в городе!
– Машину, Арнольд Карлович! – крикнул он. – Мы должны поехать к Ольге Дмитриевне.
Небо уже стало светлеть, новый день вступал в свои права. Степан Федорович и его секретарь, красный от волнения и непривычных физических усилий, выбежали из дома, сели в автомобиль, но, едва они выехали за ворота, как им преградил дорогу какой-то человек. Он показывал удостоверение. Штиглиц, сидящий за рулем, неохотно остановил машину. Инкс вышел из нее и оказался лицом к лицу с крепким мужчиной лет 30-ти. У незнакомца было деловое лицо и энергичная фигура. Он был одеты в короткую кожаную куртку и хорошие, но запыленные ботинки.
– Следователь по особо важным делам, Измайлов Анатолий Петрович, – представился он. – Мне надо с вами поговорить.
– Да, конечно, – сказал Инкс, – хотя признаться, я очень спешу. Погиб мой друг, пропали его дочь и сын. Я хочу найти их…
– Об этом я и хочу с вами побеседовать, – сказал Измайлов.
– Хозяин дома, Дмитрий Александрович Проклов, жив? – спросил Инкс.
– Мы думаем, что нет, – ответил следователь. – В огне обнаружены тела. Предстоит опознание.
– О Боже, – прошептал Степан Федорович, проводя рукой по бледному лицу. – Пройдемте в дом.
Инкс указал на резные кресла. Измайлов с некоторым недоверием опустился на указанную антикварную мебель. Сам Инкс сел на маленький золотисто-красный диванчик.
– Как это случилось? – спросил Инкс.
– Случилось достаточно просто, – ответил Измайлов, – дом облили бензином и подожгли. Мы нашли несколько трупов. Сейчас проводится опознание. Скорее всего, среди погибших находится сам Проклов и, вероятно, его сын.
– А дочь? – одними губами прошептал Инкс.
– Нет, Ольга Дмитриевна не пострадала. Некоторое время назад мы связались с ней. В момент трагедии она была в городе.
Инкс вздохнул с облегчением.
– Правда, ночью, Проклова отсутствовала в городской квартире, – продолжал следователь, – но к утру она вернулась, и мы оповестили ее о случившемся. Опознание будет достаточно сложным, все тела обгорели. Да, собственно говоря, и тел нет, одни кости с кусками кожи.
– Бедный Дима, – прошептал Степан Федорович.
– Ну, не такой уж и бедный, – жестко проговорил Измайлов. – Дмитрий Александрович Проклов был влиятельным, я уж не говорю, богатым коллекционером. Его собрание предметов искусства известно во всем мире. Конечно, его коллекция уступает вашей, – следователь обвел выразительным взглядом покои Инкса. – Вы были другом семьи Прокловых, поэтому я и пришел к вам одному из первых. Что вы можете сказать о Дмитрии Александровиче, его связях, делах?
– Ничего такого шокирующего я не знаю. – медленно проговорил Степан Федорович. – Дмитрий археолог, коллекционер. Вдовец, воспитывал сына и дочь. Олечка сейчас студентка в университете. Сегодня мы собирались ехать на бал. Знаете, Музей изящных искусств устраивает ежегодные встречи…
– Да, – кивнул следователь, – я наслышан об этих музейных мероприятиях.
– Мы хотели заехать за Ольгой, она тоже была приглашена. Несчастная малышка.
– Ну, не такая уж она и несчастная, – усмехнулся следователь. —Эта студентка-отличница, пока отца и брата жестоко убивали, где-то веселилась. Мы только сейчас смогли до нее дозвониться.
– У вас предвзятое отношение, – спокойно проговорил Инкс. – Ольга замечательный человек и талантливый ученый.
– Возможно. Ее личные качества меня пока не интересуют. Мне нужны факты. А факты наводят на размышления.
– Вы ничего не нашли на пепелище? – задал Инкс вопрос, который его терзал, после того, как он принял весть о смерти друга.
– А что там можно найти? – удивился Измайлов. – Все сгорело. Я знаю, вы говорите о коллекции Проклова, но, если какие-то предметы находились в доме, они погибли. Там сейчас работают мои люди. Возможно, это было ограбление, возможно, месть конкурентов по его деятельности, пока версий много.
– Какая еще деятельность! – вздохнул Инкс.
– Ну не скажите, всем известно, и вам, как его ближайшему другу, в первую очередь, что Дмитрий Александрович был весьма преуспевающим археологом. Из всех своих путешествий он возвращался с бесценными реликвиями, которые не стремился сдавать государству. А это уже статья. По существу, ваш друг был грабителем, грабителем государства.
– Дмитрий свою коллекцию и свои деньги добыл честным, тяжелейшим трудом! – вскипел Степан Федорович. – Вы не знаете, что такое археология. Это каторжная работа!
– Он занимался ей по собственному желанию, – усмехнулся следователь, – и очень успешно. И вы, зная о делишках дружка, покрывали его. Я могу обвинить вас в соучастии ограблений.
– Ни мой друг, ни я, мы никого не грабили!
– Однако Проклов уже был обвинен в укрывательстве клада особо крупного размера. И мне известно, как вы продали некий артефакт баснословной цены, чтобы выручить вашего приятеля из тюрьмы.
Инкс уже взял себя в руки.
– Дмитрий Александрович был ложно оговорен, – невозмутимо сказал Степан Федорович.
– О да, адвокат, которого вы наняли, представил Проклова ангелом с сияющими крыльями. – сузил злые глаза следователь. -Только нимба не хватало для полного сходства. Но ничего, я не такой. Я не продаюсь. Я докопаюсь до истины. Камня на камне не оставлю от этого оазиса благополучия.
Измайлов поднялся.
– Вы злой, но настойчивый человек, – сказал Инкс, тоже вставая. – Я надеюсь, что вашу энергию вы направите в нужное русло и сможете найти преступников.
– Можете не волноваться, я выведу мерзавцев на чистую воду, хоть они живи в самых антикварных хоромах! – Измайлов еще раз выразительно посмотрел на утонченную обстановку Инкса. – В ближайшее время я вызову вас повесткой. В ваших же интересах не покидать поселка.
– Я никуда не уеду. Но вы говорите так, словно меня подозреваете.
– Я подозреваю каждого живущего в этом райском садике!
ГЛАВА 7
ЗВОНОК
Время неумолимо приближалось к вечеру. Степан Федорович тщетно пытался дозвониться Ольге, единственной оставшейся в живых из семьи Проклова. Но телефон девушки по-прежнему не отвечал. Инкс в отчаянии позвонил Измайлову. Следователь дал странный ответ.
– Да, Ольга Дмитриевна сегодня была у нас и даже ходила на опознание тел, – сказал Измайлов. – Она признала в убитых отца, брата и нескольких человек из персонала, что обслуживали их дом. А почему вас это интересует?
– Я хотел поговорить с Ольгой, но ее телефон не отвечает.
– Ну, это уж ваши заботы, – жестко усмехнулся следователь. – С нами она связалась, и у нас к ней пока вопросов больше нет. Она дала свои показания и уехала. Вероятно, девушка не желает вас знать. Уверен, у нее есть на это причины. Всего доброго.
Измайлов весьма нелюбезно положил трубку.
– Ничего не понимаю, – пробормотал Инкс, он вновь набрал служебный номер следователя.
– Ну, что вам еще нужно? – с раздражением проговорил Анатолий Петрович.
– Всего один вопрос! – воскликнул взволнованный Инкс. – Вы уверены, что к вам приходила именно Ольга Дмитриевна Проклова?
Измайлов рассмеялся.
– Ну, вы, вероятно, считаете, что у нас тут проходной двор! Кто хочет, тот и приходит, как хочет, так и называется. В нашей организации контроль почище, чем в ваших элитных шарашках. Могу вас заверить, что сегодня, в 11 часов утра, со мной разговаривала именно Ольга Дмитриевна Проклова, дочь вашего убиенного приятеля. Надеюсь, теперь вы угомонитесь? И не отрывайте больше нас от работы, всего вам доброго.
– Спасибо, – проговорил растерянно Инкс, убирая телефон, из которого уже доносились неприятные короткие гудки.
– Ольга, Олечка, где ты? – прошептал Степан Федорович. – Почему ты меня избегаешь?
И вдруг его телефон, который он только что положил на стол, зазвенел нежным голосом Сольвейг. Эту мелодию Степан Федорович специально установил для звонка Ольги. Инкс дрожащей рукой взял телефон.
– Олечка, здравствуй, – с трепетом и нежностью, которого никак нельзя было ожидать от этого ироничного ума, проговорил Степан Федорович.
– Степан, это я, – донесся голос Ольги. – Я сейчас улаживаю дела отца, как только все закончу, я сообщу, и мы встретимся.
– Но, Олечка, – начал Инкс.
– Ни о чем не волнуйся и не ищи меня, – не дала ему продолжить фразу Ольга, – мне придется уехать очень далеко. Все будет хорошо. Я тебя люблю. До встречи.
– Ольга! – воскликнул Инкс, но связь уже оборвалась.
– Как это не похоже на Ольгу, – пробормотал Степан Федорович. – Что-то здесь не так. Но, слава Богу, Олечка жива. Но почему она мне не доверяет? Мы же с ней, как единое целое. Не понимаю.
Он вновь позвонил Измайлову.
– Опять вы? – вскричал взбешенный следователь. – Примите, в конце концов, аспирин и ложитесь в постель. Или я сам пришлю вам врача.
– Мне только что звонила Ольга, – проговорил Инкс.
– С чем я вас и поздравляю. Ваши семейные проблемы улаживаются.
– Я хочу передать вам запись нашего разговора, – не обращая внимания на выпады Измайлова, продолжил Инкс.
– И что в вашей беседе такого интересного? – сбавил обороты следователь.
– Все, – коротко ответил Степан Федорович. – Я сейчас перешлю ее вам. Умоляю, постарайтесь определить, откуда был сделан звонок, принадлежит ли действительно голос Ольге Прокловой. В общем, не мне вас учить. Извлеките максимум информации из этой записи. Если нужны расходы, обращайтесь ко мне. Речь идет о моем друге и человеке, который был для меня беспредельно дорог!
Взволнованная пылкая речь немного тронула суровое сердце российского следователя. Его голос чуть подобрел.
– Уважаемый, Степан Федорович, – проговорил назидательно Измайлов. – Здесь милиция, а не частное агентство. Мы будем работать с этим делом в установленном порядке, но никаких особых поблажек вам, при всем нашем уважении, мы не можем оказывать. У нас полно и другой работы, кроме убийства Проклова. С вами будут поддерживать связь, так как вы являетесь одним из главных свидетелей, и, если возникнут вопросы, или у вас появится информация, я, или кто-то из моих людей, встретимся с вами. Благодарю за сотрудничество и внимание. До скорой встречи.
Измайлов повесил трубку. Инкс размышлял, сосредоточенно глядя на лаковую поверхность резного стола.
– Я должен, – тихо проговорил он. – Во имя памяти Димы.
ГЛАВА 8
НА БАЛУ
Инкс неторопливо и тщательно, как он всегда делал, оделся и причесался. Безукоризненный вечерний костюм, лаковые туфли, строгий галстук – на любых, самых светских утонченных мероприятиях, которые Инкс выборочно посещал, Степан Федорович был самым элегантным и представительным мужчиной. Дамы приходили в восторг, мужчины завидовали. Инкс, хоть внешне и оставался холодным, в душе отчаянно смущался и про себя краснел.
Оставив Арнольда Карловича дома, Инкс сам сел за руль автомобиля и поехал в город. Музей изящных искусств встретил своих гостей чопорным величием и несколько надуманной, театральной торжественностью. Современная элита, вступая в это старинное обиталище знати, чувствовала себя неуверенно. Гостей провожали в просторный зал, где уже все было приготовлено для фуршета. В уголке играл оркестр «живой музыки». Директор музея, Максим Брониславович Перовский, лично встречающий гостей, подошел к Инксу.
– Как хорошо, что вы приехали, – сказал он. – Мы уже знаем, что произошло. Это непоправимая утрата для российского искусства. Дмитрий Александрович был выдающимся коллекционером, интеллектуалом, щедрым меценатом, большим другом нашего музея.