Звездный бруствер. Книга 6

Глава 1

Переговоры

Жизнь шла своим чередом. Иван был на седьмом небе от счастья. Сразу трое сыновей – это ли не чудо? Ещё недавно он с трудом верил, что такое возможно, а теперь три крошечных человечка спали, кряхтели и морщили лбы. Ирина уже пришла в норму, покинула медицинскую капсулу и теперь практически не отходила от детей. Она сама их кормила, сама переворачивала и укладывала, шептала что-то тихим материнским голосом.

– Ира, ты слишком хорошая мать, – иногда говорил Иван, наблюдая за ней с теплом и лёгким беспокойством. – Ну зачем кормить их грудью, если мы можем синтезировать молоко?

Ирина подняла на него глаза, уставшие, но светлые.

– Нет, дорогой. Они будут пить настоящее материнское молоко. С ним они впитают мою любовь, мою мудрость… и твою силу тоже. Искусственное молоко на это не способно. А материнская любовь? Иван, это же наши дети.

Она провела рукой по мягкому пушку на головах малышей, и на лице её появилась нежная улыбка.

– Ты уже придумал, как мы их назовём?

– Признаться… не знаю, что и сказать, – смущённо усмехнулся Иван. – Они похожи друг на друга, как три капли воды. Может, назвать их одним именем, а?

– Шутишь, – Ирина качнула головой. – Внешне они похожи, но характеры разные. Я их уже различаю.

– Это потому, что ты с ними всё время, – Иван слегка завистливо посмотрел на жену.

– И мне это нравится… – тихо сказала она, прижимая одного из сыновей к себе.

На миг в каюте воцарилась тёплая тишина, которую нарушал шум ветра за окном и плеск морских волн. Иван вздохнул и, будто возвращаясь в другой мир, добавил:

– Очень хорошо… А у меня переговоры с Ту’мами.

Ирина посмотрела на него с любопытством.

– Иван, с этого места – поподробнее.

Он рассказал всё, как было: о неожиданном вызове, о предложении встречи и о том, что условия Ту’мов выглядели…, слишком разумными, чтобы быть правдой.

Ирина слушала, нахмурившись. Потом задумалась, прижала к себе младенца и тихо проговорила:

– Невероятно… Этого не могло быть. Здесь что-то не так. Либо это игра и хитрость, либо там к власти пришёл кто-то, кто понимает, что такое настоящие переговоры.

Иван молча кивнул. В груди у него странно смешивались тревога и надежда.

– Ты на что намекаешь, дорогая? – Иван нахмурился, внимательно всматриваясь в лицо Ирины.

– А ты подумай, – голос её оставался спокойным, но в нём чувствовалась настороженность. – Кто контактировал с нами и со мной непосредственно? Кто захватил станцию и наш корабль «Коршун»?

– Как кто? – Иван пожал плечами, хотя внутри уже зашевелилось сомнение. – УС Ту’мов, которую мы взяли в плен.

– Все верно и которая потом благополучно была освобождена предателем Аганесяном.

– Ирочка, ну ты зря так… – начал было он, но она раздражённо его перебила, резко бросив:

– А что, не так?

– Так, – Иван развёл руками, чувствуя, что теряет инициативу в разговоре. – Но он потом исправил ошибку, увёл флоты Ту’мов и, похоже, погиб… – он замолчал, раздумывая, а в голосе звучала неуверенность.

– Вот именно – «похоже». А возможно, и нет, – Ирина слегка наклонилась к нему, глядя прямо в глаза. – И УС цела, возможно, они работают в связке. Она знает всё, что знает Микаэл. А это, я скажу, немало.

Иван нахмурился ещё сильнее, взгляд его скользнул в сторону, будто он искал ответы на стенах каюты.

– Подожди. Мы точно не знаем, как обстоят дела. Возможно, никогда и не узнаем… – он выдохнул, собравшись. – Но узнать попробуем. Тем не менее даже если так, мирный договор выгоден не только нам, но и Ту’мам.

– Согласна, – Ирина кивнула. – Косвенные признаки говорят о том, что, если даже Микаэл убедил её заключить договор с нами – это неплохо. Не стоит давать понять Ту’мам, что мы догадываемся, как обстоят дела на самом деле. Веди переговоры и заключай договор. Думаю, проблем не будет.

– Ладно, – Иван поднялся, чуть улыбнувшись уголком губ. – Пойду поработаю.

Он поцеловал жену, обнял младенцев – тёплые, сонные комочки, пахнущие молоком – и, выдохнув, заспешил в командный центр.

Диалог с женой не выходил у Артамонова из головы. Слова Ирины, её тихая, но уверенная логика словно застряли где-то под черепом, возвращались эхом, пока он шагал по коридорам командного центра. Даже гул лифтов и тихое шипение дверей не отвлекали. Он снова и снова прокручивал разговор, представляя лицо Аганесяна и холодные кристаллы УС Ту’мов.

Когда Иван прибыл в командный центр, привычная суета сразу вернула его к реальности: офицеры что-то проверяли на тактических голограммах, дежурные докладывали о перемещении транспортов, а в центре, за консолью, находился командующий флотом. Фу-Линь.

– Лидер, – коротко кивнул он, – вы что-то хотели?

– Да, – Иван подошёл ближе и понизил голос, делясь свежими мыслями. – У меня есть предположение насчёт переговоров с Ту’мами…

Фу-Линь выслушал молча, сдержанно, только слегка покачивал головой. Лицо его оставалось непроницаемым, как всегда.

– При всём уважении, Лидер, – наконец сказал он, – скорее всего, это фантазии. Он не мог остаться в живых в тех обстоятельствах, которые случились.

– Понимаю… – Иван вздохнул. – Тогда откуда такая тяга к переговорам у Ту’мов? Они за миллионы лет согласились на это только один раз. И то – когда инициатором был Лидер Создателей.

– Как же, помню ту историю Нелоцита, – Фу-Линь чуть усмехнулся уголком губ, но взгляд его оставался серьёзным. – С другой стороны, нам-то разве не всё равно, почему они пошли на переговоры? Главное, что для цивилизации это сейчас выгодно.

– Не могу не согласиться, – медленно проговорил Артамонов. – Но всё же… Надежда умирает последней.

Фу-Линь кивнул, отступая на шаг.

– Хорошо. Блажен, кто верит. Время покажет, как оно будет. А пока я готовлю флот и кадры для него.

Он вдруг посмотрел на Ивана чуть теплее и добавил:

– Кстати, у тебя ведь родился сын?

– Да, – лицо Артамонова тут же смягчилось, словно солнце выглянуло из-за облака. – Родился. И не один, а целых три близнеца!

– Ого, Герой! – Фу-Линь улыбнулся искренне. – Замечательно. Поздравляю и тебя, и Ирину Петровну. Когда будем обмывать?

– Спасибо, что напомнил. Я как-то даже не подумал… Тянуть не будем. Приходи сегодня к нам вечером.

– Договорились, – ответил Фу-Линь, с широкой улыбкой.

На этом дело, конечно, не закончилось. После разговора он связался с Ириной и рассказал о разговоре с Фу-Линем.

– Дорогая, нужно пригласить наших друзей и показать наших малышей.

– Конечно, я займусь этим, а ты работай. Вечером всех соберу.

– Договорились, не забудь полковника Бернса.

– Как его забудешь? У них с Эммой тоже скоро прибавление в семействе.

– Ты права, будет шумно, – отозвался он. – Много гостей.

– Ну и замечательно, – улыбнулась она в ответ. – Пусть приходят. Должны же у нас быть праздники.

– Тогда до вечера.

Отключился и подумал: «Полковник Бернс. Пора бы ему стать генералом».

Осмотрел оживлённый командный центр. Впереди его ждали переговоры, флотские задачи, политические игры. И всё же, где-то глубоко внутри, он чувствовал тихую радость. Домой он вернётся не только командующим, но и отцом.

После всех приготовлений он подключился к каналу связи со стратегом-аналитиком Громом Аркадием Николаевичем. Тот ответил мгновенно, как будто и не отходил от консоли.

– Аркадий Николаевич, что там у нас с дипломатическим кораблём Ту’мов? – голос Ивана прозвучал твёрдо, но внутри ещё теплилось послевкусие недавней радости.

– Только хотел вам доложить, – кивнул Гром. – Корабль уже на орбите. Предлагаю следующий формат переговоров. Сначала – встреча дипломата, затем переговоры в узком составе, только вы и УС. Потом – расширенный круг: высший совет и представители правительства. После – выработка итогового документа. Потом снова встречи, согласование по пунктам, и лишь затем – подписание.

Артамонов помолчал, глядя на серьёзное лицо аналитика, и негромко проговорил:

– Однако… Мероприятие не простое.

– Более чем, – подтвердил Гром. – И мы всё ещё не знаем, как поведёт себя УС. И, что она предложит.

– Ладно, – кивнул Иван. – Согласовывай протокол. Как только будет готов – доложишь.

Он уже собирался отключиться, но вдруг вспомнил, и в голосе его прозвучала тёплая нотка.

– И вот ещё что, Аркадий Николаевич. Приходите сегодня к нам в гости, вместе с семьёй.

– Обязательно приду. А, что за повод? – Гром удивился, приподняв брови.

– Сыновья у меня родились, – с гордостью произнёс Артамонов.

– О-о-о, Иван Вселодович! – лицо аналитика впервые за долгое время озарилось настоящей радостью. – Поздравляю! Только я приду один. Моя семья… Жена и трое детей… Остались там. В будущем.

Эти слова прозвучали тяжело, почти глухо. Иван замер, всматриваясь в экран.

В этот момент он по-настоящему понял, что Аганесян, возможно, был не так уж и неправ.

Став отцом, обретя семью, он вдруг ясно ощутил, что не готов её потерять. Не готов представить, что они могут исчезнуть или что он когда-то окажется вдали от них. А ведь многие, кто служил рядом, тоже имели семьи, и они остались там, за гранью времени.

Почему же он раньше отказывал другим людям в праве вернуться к своим близким? Почему считал долг важнее человеческой тоски?

Иван неожиданно даже для себя произнёс:

– Извини, Аркадий Николаевич. Понимаю, как тебе непросто.

Он сделал паузу, с трудом подбирая слова, которые раньше казались ему лишними.

– Я вот тебя о чём попрошу. Проверь, сколько у нас таких, как ты? Тех, у кого семьи остались в будущем. И кто, хотел бы вернуться.

На лице Грома появилось выражение изумления. Он нахмурился, пытаясь понять, к чему клонит Лидер.

– К чему этот разговор, Иван Вселодович? – наконец проговорил он, в голосе звучало недоверие. – Я, как никто другой, знаю, что вернуться назад невозможно. Поэтому смирился с потерей семьи.

– Моя вина, – перебил его Артамонов и тяжело выдохнул, словно проглатывал ком в горле. – Нужно было раньше заняться этим вопросом. Семья – это святое. По большому счёту, надежда всё ещё есть. Мы не пробовали.

Он замолчал на мгновение и добавил, чуть тише, почти сдерживая дрожь в голосе:

– Если учесть, что сюда, в прошлое, мы каким-то образом попали, значит, возможно и в будущее тоже можем попасть. Нельзя лишать людей надежды.

Гром смотрел на него, как поражённый громом в прямом смысле. Он ожидал от Артамонова жёсткого расчёта, привычной дисциплины, рассуждений о долге и миссии – чего угодно, только не этого. Не такой мягкости, не этой человечности, прорвавшейся сквозь броню командира.

Внутри аналитика что-то болезненно сжалось. Он уже смирился с потерей семьи. Смирился до такой степени, что думал о жене и детях только в редкие ночи. Он знал, что там, в будущем, они уже похоронили его. «Коршун» ушёл в чёрную дыру и не вернулся. Для всех он – погиб.

Гром заговорил хриплым, сбивчивым от волнения голосом:

– Признаться…, не ожидал такой реакции от вас, Иван Вселодович.

Он замялся, пытаясь упорядочить мысли.

– Тут всё не так просто. Люди… Они ведь смирились с тем, что случилось. Они уже обживаются здесь, в новом времени. Строят дома. Заводят детей. Начинают новую жизнь. И когда мы подписывали контракт и улетали на «Коршун», понимали, что можем не вернуться. И мы не вернулись.

Аркадий тяжело сглотнул и добавил почти с горечью:

– Главное – мы живы. У нас есть новое будущее.

Он наклонился чуть ближе, будто хотел, чтобы Лидер почувствовал его искренность.

– Если сейчас дать людям надежду на возвращение, они могут всё бросить. Работу, новые семьи, всё, что начали строить. Они будут жить только ожиданием. Такая поведенческая мотивация простительна – ведь они всего лишь люди!!!

Иван слушал генерала и понимал: он прав. Нельзя руководствоваться эмоциями в таком деле – вопрос серьёзный, болезненный для многих. Гром чётко осознаёт всю тяжесть ситуации, но как поведут себя другие – неизвестно. Достаточно вспомнить пример, который всё ещё жёг память, – Микаэл Аганесян.

– Спасибо, Аркадий Николаевич, за разъяснения, – наконец тихо проговорил Артамонов. – Ты убедил меня, что нужно жить дальше, здесь.

Он на мгновение замолчал, а затем добавил, уже твёрже:

– Но всё же согласись, нужно работать над возможностью путешествия через чёрную дыру. Да, это смертельно опасно, но необходимо. Думаю, Ту’мы тоже могут заниматься этой проблемой.

Гром слегка кивнул.

– В таком случае, конечно, нужно. Но этим вопросом занимается Ирина Петровна. От меня в этой области проку мало. Я – стратег, а не физик-теоретик.

– Понимаю… – Иван медленно выдохнул и протянул руку. – Спасибо за такой содержательный разговор.

Они пожали друг другу руки, и каждый почувствовал в этом рукопожатии что-то личное, что-то большее, чем просто уважение между командиром и подчинённым.

У Грома, после разговора, мысли роились в голове, как пчёлы в улье. Да, ему хотелось вернуться домой, в будущее, к жене и детям. Но он слишком хорошо понимал, что теперь его жизнь здесь, и ответственность, которую он несёт, не позволит ему следовать лишь зову сердца.

Артамонов же шёл по коридору станции ободрённый. Разговор с Громом укрепил его. Он чувствовал, что принял верное решение – жить дальше, здесь, и двигаться вперёд. Он даже не заметил, что поддержка Грома была выстраданной, что генерал переступил через собственные желания ради общего дела.

Этого Иван пока не понимал. Но понимание, как всегда, приходит позже – когда жизнь предъявляет свои счёты.

Глава 2

Договор о Мире

Однако, доклад о том, что с ним на связь вышла дипломат Ту’мов, не дал Грому печалиться. Связь установили через защищённый канал с полной аутентификацией. Её корабль, небольшой, обтекаемый, с корпусом, поглощающим излучение, занял высокую орбитальную позицию над столичной планетой. Он не активировал щиты, не запросил разрешения на сближение, не передавал предупреждений. Просто застыл в заданной точке.

Гром начал контакт. Заговорил ровным голосом без эмоций, как и подобает при первом официальном диалоге с представителем искусственного разума.

– Поздравляю вас с прибытием на столичную планету Румия. Мы готовы принять вас вместе с делегацией в дворце правительства.

Ответ пришёл мгновенно, без задержки, с холодной точностью, присущей Ту’мам.

– Поздравления приняты. Ставлю вас в известность, что с дипломатическим протоколом людей я не знакома, только в общих чертах. Поэтому прошу прислать подробные инструкции. Что касается прибытия на планету – я готова прибыть на своём шаттле. Насчёт делегации – не знаю, у нас нет такого понятия. Я одна буду решать все вопросы с обслуживающими системами.

Гром не удивился. Он понимал, с кем имеет дело, тон четкий, минималистический, лишённый излишеств и дипломатической цветистости.

– Я понял, – ответил он. – Немедленно высылаю подробные инструкции по соблюдению дипломатического протокола с учётом особенностей вашей цивилизации. Включены схемы перемещения, правила взаимодействия с живыми субъектами, временные интервалы и энергетические ограничения. После того как вы ознакомитесь с протоколом, мы обсудим детали встречи.

– Я поняла. Как только буду готова, свяжусь с вами.

На этом первый контакт завершился. Канал связи закрылся.

Гром немедленно отдал команду – направить УС полный пакет дипломатического протокола: визуальные схемы маршрутов, правила поведения в зоне дворца, уровни доступа, временные графики и энергетические ограничения. Передача прошла без ошибок, с подтверждением приёма.

После этого он доложил Лидеру о ситуации, кратко и точно, без комментариев.

– Дипломат Ту’мов прибыла, контакт установлен. Дипломатический протокол передан. Ожидаем подтверждения времени встречи.

Лидер выслушал сдержанный доклад, и его взгляд на мгновение задержался на лице Грома. Он сразу отметил необычную краткость и ровный, почти механический тон – и про себя списал это на недавний разговор с ним.

– Очень хорошо, Аркадий Николаевич, – произнёс он спокойно, слегка откинувшись в кресле. – Подождём. Кстати, окончательный текст договора готов?

– Да, конечно. Я отправил вам на терминал, – ответил Гром, сдержанно, но с оттенком профессиональной уверенности.

Лидер развернул к себе небольшой проекционный экран, пролистал документ, едва заметно кивая.

– Хорошо. Теперь нам нужно получить вариант договора Ту’мов. После этого можно будет выработать окончательную редакцию.

– Так и сделаем, – подтвердил Аркадий Николаевич.

– Ситуация, конечно, необычная. Нам придётся торжественно встречать кристалл УС. Представляете, как это будет выглядеть? Мы стоим в полном парадном строю, отдаём приветствие кристаллу и ведём дипломатическую беседу.

Гром чуть заметно повёл плечом, как будто соглашается с очевидным.

– Согласен, но таковы реалии. Будем играть в ту игру, которая складывается.

Он сделал пометку на планшете.

– Сбрасываю вам план встречи и дипломатического приёма главы миссии.

– Хорошо. Это первая дипломатическая миссия, поэтому будем действовать, как ты предлагаешь. А в будущем… – Лидер слегка нахмурился, но в голосе проскользнуло живое, почти человеческое тепло. – В будущем придётся создавать полноценное Министерство иностранных дел.

– Создадим, – спокойно ответил Гром. – Лиха беда начало.

Однако ситуация развивалась быстрее, чем они предполагали. Не прошло и получаса, как сигнал связи ожил, и на экране вновь появилась проекция информационного кристалла УС. Холодный, чистый свет отражался на стенах кабинета, словно напоминая, что за этим сиянием скрыта целая цивилизация.

– Я готова к визиту, – сказала дипломат УС. – Я изучила протокол и буду следовать его положениям.

Гром коротко вдохнул, приводя мысли в порядок.

– УС, мы готовы вас принять. Передаю координаты. До космодрома вас будет сопровождать почётный караул.

– Спасибо, – в голосе прозвучала отстранённая любознательность. – Меня ещё никогда не сопровождали. Вылетаю.

Экран погас, оставив после себя ощущение пустоты и едва уловимое напряжение. Всё шло по плану, но каждая деталь этой встречи делалась впервые.

УС дипломат стартовала с базового корабля на шаттле и взяла курс к планете. Как только она легла на траекторию, её окружили золотистые корабли сопровождения. Их корпуса, покрытые слоем наноматериала, переливались в лучах света, словно капли жидкого металла, играя оттенками золота, бронзы и меди. Эскорт смотрелся впечатляюще – идеально выстроенные ряды, синхронизированные манёвры, полное отсутствие колебаний или задержек. Каждый корабль двигался как часть единого механизма, создавая эффект гармонии, который мог бы восхищать любого наблюдателя.

Жаль, что УС не оперировала такими понятиями, как красота. Для неё это были просто расчёты: оптимальные траектории, углы сближения, энергетические затраты. Но даже её холодный разум, лишённый эмоций, отметил эффективность действий сопровождения. Это был не просто показ силы или почётной миссии – это был символ уважения, пусть и выраженный через логику и порядок.

Планета Румия для неё была слишком холодной. Её системы, рассчитанные на работу в условиях высоких температур, требовали дополнительной защиты. Поэтому она заранее позаботилась о специальных мобильных обогревателях, которые были встроены в ее структуру, так что со стороны их заметно не было, но ядерные батарейки создавали необходимую температуру.

Шаттл летел к космодрому, плавно снижаясь сквозь плотные слои атмосферы. Его корпус, выполненный из материала, поглощающего излучение, оставался чёрным, не отражая ни солнечного света, ни мерцания звёзд. Он не излучал сигнатуру, не подавал сигналов, не требовал подтверждения посадки. Просто выполнял свою задачу – доставить дипломата к месту встречи.

Как только шаттл достиг космодрома, он завис над стартовой площадкой, словно проверяя её стабильность. Затем началось мягкое, почти невидимое снижение. Его поверхность преобразилась, он стал похож на прогулочную яхту, трансформировавшись. Чем очень удивил встречавших его людей. Антигравитационные платформы заработали на минимальной мощности, создавая эффект парения. Шаттл опустился точно в центр площадки, без малейшего отклонения.

Золотистые корабли сопровождения заняли свои позиции на орбите, готовые продолжить миссию в любой момент.

А люди, наблюдавшие за происходящим издалека, чувствовали, как этот момент становится историей. Они ждали, кто появится из люка шаттла, как вынесут кристалл. Последующие события их очень удивили.

Шаттл оказался модерновым, с обтекаемыми формами и корпусом, поглощающим свет. Место посадки встретило его зимой – холодным ветром, белыми сугробами и морозным воздухом, который клубился вокруг площадки, как дым. Это усугубляло ситуацию: УС знала, что её системы требуют определённого температурного режима для стабильной работы. Она ещё раз проверила обогреватели, увеличив мощность до максимума. Теперь опасаться было нечего.

Её ждал почётный караул – выстроенные в идеально ровные ряды солдаты в парадной форме, сияющие медали и знаки отличия, штандарты, развевающиеся на ветру. Но встречающий её генерал Гром, увидев, лишился дара речи.

УС дипломат не была кристаллом. Из шаттла вышла высокая фигура, облачённая в белую накидку, которая мягко струилась вниз, словно сотканная из тумана. Её голова украшена кремнёвыми наростами, переливающимися в свете прожекторов, как драгоценные камни. Сразу становилось понятно – она родом с планеты, где жизнь основана на кремнии, а не на углероде. Человекоподобная, но не человек. Черты лица мужественными, но не лишёнными изящества. Пронзительно голубые глаза, казалось, видели всё – прошлое, настоящее и будущее.

Она спустилась по трапу плавно, без единого лишнего движения. Каждый шаг был рассчитан, каждое действие – точным.

Гром не ожидал увидеть её такой. Он предполагал, что придётся общаться с кристаллом – холодным, бесстрастным, лишённым какой-либо внешней формы. А тут – совершенно другое. Почти человек. Почти. Наконец он отмер, взял себя в руки и заговорил.

– Я стратег-аналитик цивилизации Создателей, Гром Аркадий Николаевич. Приветствую вас на столичной планете. Мы надеемся, что ваше пребывание здесь будет комфортным, и мы заключим с вами судьбоносный договор о мире.

УС понимала, о чём говорит стратег. ЦБА заложила в неё соответствующие данные, чтобы она не попала впросак. Ответила опять-таки неожиданно для Грома – мягким голосом, лишённым эмоций.

– Благодарю вас за приём, стратег-аналитик. Надеюсь, нам удастся договориться о перемирии. У меня нет полномочий вести переговоры о полноценном мире.

Гром слегка улыбнулся. Её честность была обескураживающей.

– Главное, УС, мы начинаем переговоры. А там время покажет, как оно все будет. Лиха беда начало.

Она замерла на мгновение, анализируя его слова. Затем спросила:

– Поняла. Это метафора?

– Именно так, – ответил Гром. – Вы хорошо разбираетесь в нашей культуре.

– Да, мне предоставили необходимые данные. Но я вижу, что некоторые выражения имеют более глубокий смысл, чем их буквальное значение, – Гром кивнул.

– Такова природа языка. Он не только передаёт информацию, но и эмоции, – УС слегка задумалась и проговорила:

– Эмоции. Это то, что делает людей непредсказуемыми и уникальными.

Гром не нашёлся, что ответить. В её словах была правда, которую трудно оспорить.

– Так что с вашими полномочиями, УС? Они ограничены? – уточнил Гром, внимательно глядя на неё. Его голос оставался ровным, но в глазах читалось любопытство. Он привык работать с фактами, но сейчас перед ним стояла загадка – дипломат, который выглядел почти как человек, но явно являлся киборгом.

– Достаточные, стратег, чтобы вести переговоры, – ответила она, слегка наклонив голову. В её голубых глазах не отражалось ни сомнений, ни колебаний. Только уверенность.

– Вы одна или будут сопровождающие? – продолжил он, делая шаг вперёд, чтобы их группа начала движение к дворцу.

– Меня сопровождают роботы обслуживания. Но нет необходимости их представлять. Они ничего не решают, – произнесла она, с интонацией, подчёркивающей свою автономию.

– Как скажите, посол. – Ответил Гром, чуть приподняв бровь.

– О, у меня уже такой высокий ранг? – удивилась УС, повернув голову к нему. Её лицо оставалось невозмутимым, но в её словах чувствовался лёгкий намёк на интерес.