Крылья
В квартире было тепло и уютно: – когда я ее купил, то все в ней начал переделывать, – изготовил самодельную мебель, кухню – гостиную перегородил большой занавеской, везде постелил ковры и утеплил балкон. Мне нравилась мое гнездышко, я с удовольствием работал над его усовершенствованием и иногда приглашал к себе девушек, – похвастаться и помечтать.
В результате моей деятельности квартира вместо однокомнатной превратилась в многокомнатную, и когда я в нее приезжал, то любил гулять по этим комнатам, – они были довольно большие, но дело было даже не в этом: – не знаю, как, но мне удалось добиться от них того, чего не удавалось ни одному из жителей: – из одной комнаты открывался вид на Гималаи, из другой на океан, из третьей можно было наблюдать рассвет и закат на одном из атоллов, а из другой комнаты можно было выйти на станцию метро в Нью-Йорке, или в Париже: – смотря, куда пойти из комнаты, – направо или налево. Из другой комнаты можно было попасть в космос, где крутились множество спутников и орбитальных станций.
Если бы я продолжил ставить перегородки, то мог бы добиться выхода в еще никому неизвестные места. Но то, что уже было, меня пока устраивало, и я довольствовался одним мудрым изречением, что нельзя переделывать то, что меня устраивает, – можно было добиться совсем непредсказуемого результата и сделать себе хуже. Так что я был вполне доволен своей квартирой, из которой я мог попасть в горы, на побережье океана или в крупные города.
Я открыл дверь, вошел, разделся и закрыл входную дверь на засов. Когда я переоделся в своей спальне и напился чая на кухне, то прошел на балкон:– там хранились мои крылья, которыми я пользовался, когда хотел полетать над океаном или над горами. Я их сшил, когда понял, что мне не хватает чувства полета над океаном и особенно в горах. Засунул руки в петли, я открыл окно на балконе, встал на тумбочку, закрепил створку окна специальным креплением и выскользнул наружу.
Пролетел камнем вниз несколько метров, – примерно до третьего этажа, а потом расправил крылья, и медленно махая ими, поднялся над крышей своей многоэтажки. Тут вовсю дул ветер и я, немного поворчав, поймал его своими крыльями. Дальше я полетел как коршун или ястреб – не махая своими крыльями, а просто пользуясь ветром, как планер. Город остался внизу, и я делал над ним круги, как птица, – кружил над ним, пока мне надоело. Надо мной летали сверхзвуковые самолеты, но я им не мешал, и они на меня так же не обращали внимания. Налетавшись вволю, я спикировал на свой дом и удачно попал в открытое окно. Я был на своем балконе. Снял крылья и пошел на кухню – поесть, так как после полетов у меня разыгрывался аппетит.
После плотного обеда помыл посуду и решил вздремнуть, а потом переделать всю домашнюю работу. Но когда выспался, решил поставить еще пару перегородок в двух больших комнатах. Достал инструменты и работа закипела. На одну комнату материала у меня хватило, а вот на следующую, – нет. Но я не переменил своего решения и вышел из положения: – просто повесил плотную занавеску, закрепив ее на противоположных стенах. Можно было еще сделать ширму, но мне уже надоело работать, и я решил отдохнуть: – взял свои любимые крылья и пошел на балкон, – через одну новую комнату. На всякий случай я надел на свое запястье браслет, которое пока я летал в новом месте, создает голограмму моего балкона, а на второе запястье нацепил навигатор. Но что-то меня тревожило с этой новой комнатой, и я решил взять с собою бластер. Его прицепил на пояс и с ним мне всегда спокойно: – я мог справиться с любым врагом.
Теперь у меня все было готово к полету. Я вышел из этой новой комнаты на балкон, открыл окно и посмотрел по сторонам. Везде висели кучевые облака, и солнца из-за них почти не было видно. До меня лишь доносились крики птиц и еще какое-то карканье. «Интересно, куда меня принесет из этой комнаты?», – подумал я и бросился вниз из открытого окна балкона. Пролетев несколько метров, я расправил крылья и нажал кнопку на браслете. Сразу же возник балкон и открытое окно. Оно манило меня вернуться в квартиру, но я отверг эту мысль – сначала мне надо было узнать, куда я попал из этой новой комнаты, и я набрал высоту. Пролетев несколько сот метров до дыры в облаках, я увидел землю.
Она вся была покрыта болотом, где копошились какие-то твари, охотясь друг на друга. Некоторые уже были заняты обедом – поедали каких-то мелких животных. Впереди паслось стадо огромных животных – не то динозавров, не то просто ящеров. Мне сразу пришла в голову, что я попал в мезозойскую эру, и мне надо было опасаться летающих ящеров: – типа птеродактилей. Только я это подумал, сверху на меня спикировал один из таких летающих охотников. Я посторонился, и он пролетел мимо. Но меня увидели другие летающие ящеры и устроили на меня охоту. Мне это не понравилось, и я показал им, где раки зимуют, – достал бластер и уложил сразу несколько этих летающих охотников. Но стрелять и одновременно махать своими крыльями мне было неудобно, и я решил, что здесь мне не нравиться и надо сваливать домой, а в следующий раз взять с собою аннигилятор, или одеть на шею свое приспособление, которое превращало и меня в голограмму, а я в это время буду недосягаем для любого существа, которое вздумает на меня поохотиться.
Мне не видно было мой балкон, и я посмотрел на навигатор. Стрелка на нем показывала мне, куда надо лететь, а внизу под ней было расстояние до балкона. Мне надо было пролететь несколько сотен метров, чтобы попасть домой. Я помахал своими крыльями и влетел в открытое окно. За мной увязался какой-то ящер, но я закрыл окно, и он остался с носом: – балкон и окно для него пропали, а я снял крылья и прошел на кухню, чтобы попить чаю и подумать над тем, что это была первая комната с неприятным для меня сюрпризом. До этого я развлекался над океаном, горами, а сейчас чуть не стал добычей для летающих ящеров. Я похвалил себя за предусмотрительность и подумал, что с этой минуты мне надо обязательно брать с собой в полет предметы для самообороны и навигатор.
На следующее утро, хорошенько выспавшись и позавтракав, я решил посмотреть, что меня ожидает, если я пройду через комнату с перегородкой из ткани. Теперь, я наученный горьким опытом, взял с собою браслет с голограммой своего балкона и навигатор, а к локтю прикрепил аннигилятор. Чтобы мое крыло не попадало под его действие, он был прикреплен снизу. Я прошел через эту новую комнату и вышел на балкон и через минуту уже летел вниз, через плотные оранжевые облака.
Только я хотел расправить крылья, как почувствовал что-то неладное: – мое туловище вместе с крыльями запуталось в какой-то сетке, и я не мог даже пошевелиться, не то, что включить аннигилятор или вытащить бластер. Все выяснилось через минуту, когда пелена облаков рассеялась: – оказывается, я попал в сеть, которую расставили обитатели этой планеты. Один уже с радостными криками шел ко мне и размахивал руками.
Это был здоровенный детина, метра четыре ростом и я почему-то сразу подумал, что это не взрослый, а скорее всего ребенок. Он был одет в шорты и веселую шапочку и очень был рад, что поймал такую птичку, как я. За ним, метрах в сорока шел настоящий великан, наверное, его отец.
Я уже лежал на земле, со скомканными крыльями и пытался достать бластер из кобуры, которая сбилась на спину. Поняв, что это мне не удастся, я включил аннигилятор, и, стараясь не попасть по своим крыльям, стал освобождаться из плена. За считанные секунды я порезал эту сеть на мелкие кусочки и ударился в бега, волоча свои крылья. Добежав до какого-то камня, я обернулся и понял, что погоня была близка. И тогда я достал бластер. Первым же выстрелом я попал в малыша, отрезал ему одну ногу, а потом занялся его отцом. Через секунду все было кончено, – великан валялся на земле без ноги, а малыш катался от боли по траве.
Мне надо было как-то взлететь, и я аннигилятором снес впереди землю, – передо мною образовалась пропасть, в которую я и бросился, расправляя свои крылья. В падении я расправил крылья и взмыл в ярко-зеленое небо, по которому не спеша плыли оранжевые облака, и между ними иногда показывалось фиолетовое солнце. Может, это была другая планета? Я не стал разбираться с этой отнюдь не миролюбивой планетой, а нажал браслет и увидел голограмму своего балкона. Как испуганная птица я бросился к нему и успел нырнуть в свой балкон. Там было безопасно, и я просто рухнул в кресло, не снимая крыльев.
Когда я пришел в себя, то снял их и поспешил в комнату, из которой стартовал. Сорвал занавеску, – чтобы не попадать еще на эту планету, где остались раненный великан со своим, тоже раненным, малышом, и пошел в кухню, где из холодильника достал бутылку вина и основательно к ней приложился. Потом еще, и так продолжалось до тех пор, когда в ней не осталось ни капли. Тогда я улегся на диван и растянулся на нем как жаба.
Меня разбудили нежные поглаживания: – какая-то молодая обнаженная женщина разлеглась рядом и изо всех сил старалась меня разбудить. Я встрепенулся, поднялся и поспешил в туалет. Когда я вылил из себя лишнюю воду, пришел в себя, то начал вспоминать: – оказывается, я привел к себе вчера гостью, и мы с ней занимались двумя вещами, – пили вино, в основном. Занавеска в гостиной была отдернута, и когда я полез в холодильник, за вином, оказалось, что мы с ней умудрились выпить почти две бутылки, но на дне одной осталось немного, и я тотчас выпил остатки.
Голова у меня стала соображать, и я кинулся на балкон – искать свои крылья. Но там их не было, и тогда я ринулся в спальню. Кровать была застелена, а в моей однокомнатной квартире больше не было комнат, – только гостиная-кухня, перегороженная занавеской, и спальня. Тогда я уселся на диван, поближе к этой гостье и стал рассказывать о своем необычайном приключении во сне. Потом мой взгляд упал на стул, на котором свесилось платье моей подруги. Оно напоминало мне крылья.
Коварная Муза
Бывает в жизни дни, когда ничего не получается. Вдруг любимый радиоприемник на кухне перестает говорить, а у другого, проверенного годами, оказывается, сбиты все каналы, и когда хочешь найти прогноз погоды или просто услышать русскую речь, вместо этого радиоприемник начинает говорить то на французском, то на английском языке. Этих радиостанций у него раньше было совсем не найти, а сейчас – пожалуйста. Но больше всего он любит передавать китайские радиостанции. Кроме всего прочего, все батарейки на светильниках сели, а когда начинаешь их менять, то оказывается, что у половины сломались выключатели, а чтобы их заменить, надо припой, который вчера закончился.
Но хуже всего дело обстоит с музой. Почему-то несколько дней назад писалось хорошо, а сегодня не могу набрать ни строчки. Или писать не о чем, или пишешь всякую ерунду, которой вообще нет места в литературе. Вот такая коварная муза. Бывает еще, что она приходит слишком поздно, – часов в одиннадцать вечера, когда уже пора ложиться спать или хоть полчаса посмотреть фильм. Я подозреваю, что она это делает нарочно, чтобы меня позлить, как это делают большинство женщин на свете.
Когда, в очередной раз у меня случилась такая беда – все напасти случились в один день, я поначалу пал духом. Но оказалось не так и плохо. Давным-давно я начал подозревать, что если случилось внезапная неприятность, то жди вторую. Если второй нет, все нормально, живи и радуйся. А если неприятности следуют непрерывно, то видимо, ангел-хранитель ушел в запой, или у него самого неприятности и ему не до тебя, и надо самому выпутываться.
Я пораскинул своими мозгами, разобрался, и начал действовать. Если приемник сломался, не беда, – у меня есть запас: четыре советских приемника, которые даже если захочешь, не сломаешь: – раньше в СССР делали неубиваемую электронику. Кроме того, у меня было несколько импортных радиоприемников, которые еще не ломались. Светильники не все вышли из строя, – я в том году понаделал их много – штук семь, и даже батарейки не менял, – они горят сутками и ничего им не делается.
Муза, конечно, иногда подкидывает мне подлянку, но это не первый раз, и я нашел для этого противоядие, – даже несколько. Бывает, когда она гостит у меня неделями, и я этим пользуюсь: – хожу с ней в баню, сплю с ней, занимаюсь любовью, кормлю, пою и ублажаю всеми возможными мне способами. В этот период я создаю запас тем и сюжетов для будущих произведений. А чтобы не забыть их, начинаю, дохожу до места, которое не забыть и перехожу к следующему. Потом, когда их набирается много, я их не спеша дописываю до развязки и бросаю на неопределенное время, – может на неделю, может на месяц. И дальше пишу развязки к тем рассказам, которые мне нравятся.
Но вчера она меня застала врасплох, и я обиделся на нее не на шутку. Бросил писать, наелся пельменей и выскочил на улицу, – правда, предварительно потеплее оделся. Было уже одиннадцати вечера. Я не спеша прогуливался по улице с сигаретой и думал обо всем подряд: о коварной музе, в основном. Этот способ прошел: муза не пошла со мной, на мороз, а осталась в теплом доме, – ждать меня. И я, погуляв полчаса, нашел столько тем и сюжетов для будущих рассказов, что стал бояться, что если не запишу их сейчас, то половину точно забуду.
Так я стреляный воробей, и на мякине меня не проведешь, то в кармане своей куртки нашел карандаш и блокнот, и при свете уличного фонаря записал их все, и с чувством исполненного долга пошел домой. Муза не спала – она ждала меня, чтобы отметелить по-крупному, – отомстить, так сказать, за то, что я бросил ее одну в темном доме. Но я зажег свет только в прихожей, а пил чай с баранками в темной кухне, смотря на огромную луну. Я давно понял, что Муза не любит темноты. Самое любимое для нее освещение, это свет настольной лампы.
Муза, конечно, обиделась, и пошла спать, – в одежде. А я, тем временем, принял тоже обиженный вид и пошел в комнату для гостей. Там стоял мой любимый диван, в котором я хранил три одеяла, две подушки и запасную пижаму. Когда услышал храп Музы, то включил лампу, взял с тумбочки сборник русских народных сказок и стал читать их по порядку, снова и снова удивляясь, как была развита научная фантастика пару столетий назад.
Так я выхожу из положения, когда муза чихает на мои творческие муки. Но я отнюдь не прост. Если мой запас начатых рассказов кончается, а муза, наверное, ушла к другому писателю, и задержалась там на несколько недель, а может месяцев, тогда я, не мудрствуя, занимаюсь работой. В частном, деревенском доме, она найдется всегда. Сегодня, к примеру, я начал прибираться в огороде. Груша, яблони совместно с жимолостью и смородиной набросали столько листьев, что уму непостижимо. Их надо убрать и закопать. К слову сказать, в моем огороде такое количество тем, сюжетов, просто пропасть. И когда муза задерживается, я смотрю на огород, – и там обязательно найду, о чем написать. И, наверное, на крайний случай прибегну к секретному способу, о котором никто, кроме меня не знает.
Кроме огромного жизненного опыта у меня есть большая коробка с черно-белыми фотографиями. Я начал заниматься фотографией еще в пятом классе и там, в коробке с фотографиями, обязательно найду то, что мне надо вспомнить и написать: реальную историю, или, на крайний случай, фантастический рассказ, или даже повесть, а может и роман. А когда появились цифровые фотоаппараты, и делать цветные фотографии стало дорого, я их скидывал на диски. Моя тумбочка наполовину забита этими дисками, а на каждом около тысячи фотографии из моих поездок по России и Европе. Но это я приберег на самый крайний случай: – когда меня Муза оставит навсегда, или на длительное время.
А сейчас, вечером, Муза одумалась, позвонила в дверь. Я не держал на нее зла, – впустил, накормил, напоил, и спать уложил…
Бессонница
Вечером я засыпал буквально на ходу и не мог прочесть ни одной строчки из детектива на английском языке. Засыпать в такое детское время я не мог и ходил из одной комнаты в другую: то возьму какую-то книгу на русском языке, то пил чай с сушками или уговаривал себя починить электродрель. Все эти занятия мне не нравились, и тогда я пошел на последнее средство: – включил телевизор и стал смотреть новости. Но надолго мне этого занятия не хватило, и я уснул в кресле. Проснулся отдохнувший, полон сил через пару часов и успел запомнить сон, который увидел: мне приснился такой мощный снегопад, который внезапно обрушился на нашу деревню и за час успел покрыть трехметровым слоем все крыши домов на нашей улице. Но, к моему счастью, я об этом не подозревал, так как все мои окна были зашторены и наблюдать что-то в окно не было смысла, – в четыре часа дня наступал закат, а теперь на улице была глубокая ночь.
На моих больших часах в гостиной было уже одиннадцать вечера, и заниматься какой-то полезной работой было уже поздно. И я решил продолжить отдыхать: – ну ее, к черту работу, все равно ее не переделать. И все книги на свете не прочесть, а новости обновляются каждую минуту и мне за ними просто не успеть. А вот посмотреть какой-нибудь удивительный сон, особенно в руку, мне следовало. Сказано – сделано. Я завалился на кровать, укрылся с головой одеялом и стал ждать, когда начнется ночной сеанс. Ждал долго, но в голову ничего не лезло. Так иногда бывает со мной: – то сниться какая-то ерунда, то ничего не сниться.
Я стал считать баранов, потом перешел на звездолеты и батискафы. В конце концов, решил перейти на самородки золота, – это было, по крайней мере, полезней в нашей жизни. Тут я внезапно вспомнил, как в одной пробе, отобранной мной из отвала старого шурфа на планете, носящей гордый номер 13, спектрометр показал такую концентрацию золота, что ничем, как самородком, это было объяснить нельзя.
Мы высадились на этой планете втроем, после того, как выяснили, что воздух на ней был пригоден для дыхания, и ни одного вируса и микроба в атмосфере не было. Такая вот удивительная планета. На ней не было комаров, мошки и оводов – прямо рай для геологов. Я сразу давай вспоминать, как эти твари меня чуть не съели на родной Земле, а мои компаньоны, киборги, только посмеивались – такого, по их мнению, просто не должно быть, никогда. Ну, смеется всегда последний, и я напомнил им эту поговорку. Мы открыли люк у трофейного летательного аппарата и высыпались на лужайку. Люк звездолета моментально захлопнулся, и мы остались на лужайке одни: – три фигуры с рюкзаками и геологическими молотками.
Мы работали всегда втроем, после того, как на Земле у геологов закончилась работа и золото. Теперь его добывали из старых обручальных колец и кладов. Для искателей кладов надо было дорогое оборудование, а у нас его не было, у меня, особенно. Сначала я летал на старой ракете один, но это было опасно, и когда я познакомился с двумя киборгами, то пригласил их в компанию. Один из них был специалистом по электронике, а второй электромеханик. На одной планете мы столкнулись с очень кровожадными существами, и в неравном бою они пали смертью храбрых, а мы обзавелись новым, с иголочки, звездолетом.
Киборги привели его в порядок, а нашу старую ракету мы оставили дома, предварительно покрасив ее ржавчиной и нанеся на ее борта множество заплат из пластика: – чтобы ни у кого даже мысли не возникало о том, что этот металлолом можно запустить в космос. Это у нас был запасной вариант: – вдруг нам понадобиться космический грузовик. Не покупать же его, когда у нас была отличная, еще советского производства, ракета, которая может вынести на своем борту не одну сотню тонн золота. Наши деды и прадеды умели строить…
На горизонте высились огромные горы: – высотой тысяч в двадцать километров, а может и больше. Мы включили наши универсальные индивидуальные средства передвижения и полетели к этим высоченным горам втроем, – как три вороны к помойке. Здесь и находился шурф, где зашкаливал спектрометр. Единственным в нашей команде геологом был я, и был способен учуять золото без всяких приборов на глубине несколько километров. Золото было в гранитах, пронизавшими жилами молочно белого кварца – идеальное место для золотых самородков.
Шурф был пройден еще на заре поисковых работ на металлы давным-давно, когда еще существовали первооткрыватели. С тех пор здесь никого не было, а документация и результаты анализов были, к нашему счастью, утеряны бюрократами. Теперь мне надо было определить, где находиться самородное золото, и в каких количествах. Несмотря на то, что в арсенале современных геологов появились новые методы и приборы, самым дешевым методом остался дедовский: – при нем геологу надо было рыскать с геологическим молотком по всей округе. Этот метод давал отличные результаты и был самым дешевым. Но владели им не все: – я был счастливцем, когда понял, что мне везет и фортуна всегда на моей стороне. Для этого, правда, следовало хорошо знать геологию и курс рудных месторождений…
Я залез в шурф и приставил к одной стенке спектрометр. Он тут же зашкалил. Золото было на месте. Я вылез из шурфа и с молотком наперевес кинулся сначала в одну сторону, потом в другую, и когда мой инстинкт понял, что от него надо, повел меня в правильном направлении. То тут, то там я смотрел на образцы, которые отколачивал по дороге и шел дальше. Потом, остановился на ровном месте, и сказал, что здесь находиться Клондайк.
Мои компаньоны тут же достали взрывчатку и начали проходить шурф. Через пару минут на уютной поляне все было взорвано: – среди обломков кварцевых жил и гранитов валялись самородки золота – каждый по несколько сот килограммом. Мы оттащили самые подъёмные куски в сторону, выстроили из них пирамиду и снова взорвали. Так мы проходили шурфы часа четыре, пока нам не надоело. Я оценил массу золота в тысячу тонн, – приблизительно, и сказал своим партнерам, что на нашем звездолёте такой вес не поднять. Чтобы все утащить, надо было пригнать космический грузовик, – нашу советскую ракету. За ней надо было слетать на землю. Кинули жребий. О том, что я везунчик, знали все и не удивились, что жребий выпал мне. Я прихватил с собой одного киборга, а второго оставил охранять нашу добычу
Прикинув время, я сказал, что будем с ракетой часа через два, добрались к звездолету, и через минуту уже пробирались космическими огородами к Земле. Потом я поднял наш металлом, вывел его на орбиту и включил пятую световую скорость. Через час я уже приземлился с маленьким терриконом – это был наш золотой запас, вокруг которого с огромным бластером вышагивал один из моих партеров. Если бы кто-то покусился на наше золото, он бы разнес всех в пух и прах. Но все прошло удачно – ни один из наших конкурентов не понял, куда мы делись с орбиты, так как киборг – электромеханик устроил нам локальную черную дыру и мы в нее нырнули, чтобы вынырнуть около планеты с золотом, где мы затащили весь металл в ракету и поехали обратно.
Наша парочка – звездолет и космический грузовик вынырнули из дыры прямо на земной орбите, и сразу пошли на посадку. Нам не надо было космодром – для этой цели служил мой огород. Ракета с оглушительным воем и огнем из дюз приземлилась на грядку с укропом, а звездолет причалил к мачте, которую я вкопал, когда понял, что мой космический флот не поместиться на огороде. Тогда я и вырастил огромную лиственницу, у которой впоследствии обрубил сучки, и она стала причалом для нашего звездолёта.
Было очень удобно: ракета,– космический грузовик, стояла на опорах в огороде, а звездолет висел над огородом метрах в тридцати. Когда он прилетал, я включал систему невидимости, и все было все в ажуре:– в огороде стоял только остов ржавой ракеты с многочисленными заплатами, и никто не думал, что она была способна взлететь и доставить несколько сотен тонн груза. Правда, мне надоели косые взгляды соседей и постоянные просьбу продать ракету на металлолом.
Теперь у меня осталась лишь одна проблема – продажа металла. Но каждое утро мимо моего дома ездила Газель и из нее разносилась просьба к населению нашей деревни – продать ржавый, ненужный металл.
Я с удовольствие сходил в баню, а киборги встали на зарядку и выглядели утром как огурчики. И когда из динамиков Газели до меня донесся призыв отдать за деньги металл, я вышел и заключил сделку с водителем. Он в спешке пригнал пять КАМАЗов и погрузка началась. Киборги везли золото во двор, где стояли весы, потом получали кредитки, а рабочие грузили металл в КАМАЗ. Все было отработано до мелочей, и никто никому лишних вопросов не задавал, – так было принято.
Когда первый КАМАЗ уехал, на его место встал второй, потом третий, четвертый и пятый. К этому времени приехал порожний первый КамАЗ, и все началось сначала…
Погрузка и разгрузка продолжалась почти до обеда. Деньги, – галактические кредитки уже не входили в чемодан, и я принес второй. После обеда все было кончено. Все КАМАЗы уехали, я унес чемоданы в подвал, где у меня стоял вместительный сейф, выглядевший как русская печка. Я попрощался с моими приятелями и вручил им небольшой аванс. Эта деятельность так меня напрягла, что я, когда все было кончено, вышел на улицу и с наслаждением закурил на завалинке. Соседи вылезли из своих домов и хором стали спрашивать – что у тебя случилось? Я ответил, что идет ремонт, и на КАМАЗах мне привезли отсев, щебенку и другие стройматериалы. Утолив информацией соседей, я решил, что хватит с меня активной деятельности. Надо было поесть, посмотреть телевизор и выспаться.
Как на грех, мне не спалось, и пришлось сначала считать баранов, потом звездолеты. Потом я подумал, почему бы мне не посчитать деньги за эту операцию? Я начал считать, на полпути сбился, и начал сначала. Потом еще сбился и снова начал сначала…
С этими подсчетами я уснул крепким сном, безо всяких сновидений и кошмаров. Утром я проснулся как огурчик. Взглянул из окна кухни на лиственницу, торчавшую как большой деревянный указательный палец в углу огорода, подумал, что пора ее, наконец, спилить на дрова, а здоровенную, ржавую железнодорожную цистерну, стоявшую вертикально на опорах, продать сборщикам металлолома.
После завтрака я вышел на улицу, закурил и обратил свое внимание на несколько блестящих крупинок под воротами. Я поднял один, подул на него, взвесил в руке и пришел к выводу, что в своих руках держу золото. Что бы это значило?