Тетушка против

ГЛАВА 04

Как Рауль и предполагал, тетушка Маргарет представляла собой ту унылую смесь самоуверенности и серости, какую он всегда терпеть не мог в людях. Если бы не Жозефина и ее капиталы, а также его позорная бедность, он бы никогда даже не взглянул на эту невыразительную физиономию, такую же пресную, как у любой другой старой девы в этих благословенных землях.

Ее статус – выше, чем у прислуги, но ниже, чем у господ, – придал приживалкиным манерам некую обособленность, свойственную тем, кто долгое время не знал, куда себя деть, а потом остался сам по себе. Это было одновременно жалко и трогательно, и Рауль то и дело ловил себя на том, что наблюдает за тетушкой Маргарет с самыми безрадостными мыслями. Его семья балансировала на краю пропасти, и именно от этой особы зависело, сорвутся они с сестрами вниз или нет. Насколько он успел изучить характер юной невесты, та была склонна к случайным глупостям вроде побега с опытным красавцем, но не способна на настоящее сопротивление. Безвольная и изнеженная Жозефина подчинится твердому «нет» более властной личности.

– Вам немедленно нужно в Арлан, к алхимикам, – произнесла Маргарет деловито, и ничто в ее облике не выдавало той подлости, которую она задумала.

Рауль не собирался попадать в такую простенькую ловушку. Мысленно обругав ее хитрой грымзой, он покачал головой.

– Жан привезет кого-нибудь из города, – сказал Рауль как можно безразличнее. Детская надежда на чудо, которая то и дело толкала его на различные безрассудства вроде поставить крупную сумму вон на ту лошадь, снова пробудилась. А вдруг где-то в этом замке спрятаны настоящие сокровища? Не зря же папаша на старости лет свил гнездо именно здесь.

Если это решение и разочаровало ее, то вида Маргарет не подала, просто покрутила в руках розовое яблоко, пожала плечами и бросила его обратно в сундук.

– Стоит ли понапрасну гонять туда-сюда людей? – заметила она. – Эти поделки выглядят грубыми и неумелыми, вряд ли за них удастся выручить хоть что-нибудь.

– Но материал, из которого они выполнены, весьма необычен. Мне и в самом деле любопытно, что это такое.

– Вам просто скучно, вы не привыкли сидеть в четырех стенах. Не лучше ли потратить эту передышку на более полезные занятия?

Рауль, разглядывавший свое искаженное отражение в круглобокой бронзовой вазе и потехи ради надувший щеки, ушам своим не поверил.

Тетушка Маргарет его наставляет?

Он и не помнил, когда его наставляли в последний раз. Возможно, в детстве, когда гувернер пытался привить наследнику Флери почтение к взрослым. Или в тот год, когда он соблазнил монахиню и та направляла его на путь истинный – о, эти жаркие ночи, наполненные горячим шепотом вперемешку с поцелуями!

Чрезвычайно заинтригованный таким положением дел, Рауль повернулся к тетушке Маргарет, глядя в ее круглое и мягкое лицо, преисполненное решимостью воспитать из него приличного человека.

– Какого рода полезные занятия? – спросил он. – Чтение философских трактатов о супружеской жизни? Разве моя искренняя и преданная любовь к Жозефине не самый надежный наставник?

– Философских трактатов? – нахмурилась она. – Ваша светлость, должно быть, шутит. Я имела в виду руководство по управлению шахтами – ведь доход вашей жены зависит исключительно от добычи кристаллов.

Рауль не намеревался потратить ни одной минуты на подобную глупость. Управление шахтами? Увольте, более скучное дело сложно представить. В конце концов, деньги нужны как раз для того, чтобы о них не думать. Но понравится ли такая точка зрения его строгой оценщице?

– Какая свежая идея, – пробормотал он и, стремясь увильнуть от разговора, схватился за позолоченный настенный канделябр, очень заинтересовавшись бронзовыми виноградными лозами. Старинная разлапистая штуковина, кажется, едва-едва держалась на своем месте, потому что легко накренилась, раздался душераздирающий скрип, ледяной затхлый воздух ворвался в комнату, а старинные гобелены раздвинулись, обнажая узкий проход, ведущий во тьму.

– Так я и знал! – закричал Рауль, выведенный из себя таким коварством со стороны безобидного на вид канделябра. – От этих древних замков добра не жди. Стоит только зазеваться – и окажешься или в склепе, или в подземельях.

– Ах, вот почему здесь такой холод, – спокойно произнесла тетушка Маргарет, взяла с полки кристалл света и легким щелчком зажгла его.

– Нет-нет, – Рауль было преградил ей дорогу, но потом испугался, что в его спину вцепится какой-нибудь нетопырь из расщелины в стене, и поспешно отошел в сторону. – Вы туда не сунетесь. Мы просто попросим Жана замуровать этот проход и забудем о нем навсегда.

– Глупости, – фыркнула она решительно. – Разве тайные проходы не созданы специально для того, чтобы их исследовать?

– Человек, который построил этот замок, был жестоким воином, – сказал Рауль, стремясь звучать спокойно и твердо. – Он прошел с Луи Беспечным четыре войны и награбил в чужих странах несметные богатства. Кто знает, что мы обнаружим внизу? Может, кости замученных пленников?

– Судя по запаху – пропавшую экономку, – заметила Маргарет и двинулась к щели в стене.

– Она бы ни за что не протиснулась внутрь в пышных юбках, – возразил Рауль, наблюдая за тем, как не тяготеющая к худосочности женщина с трудом пролезает в дыру.

– Могу поспорить, что ваша Глэдис Дюран была так же далека от кринолинов, как я от турнюров, – пропыхтела тетушка. – Единственный парадный наряд бедняжки, поди, так и стоял в углу год за годом…

Она скрылась из вида и замолчала, и Рауль растерянно провел пятерней по все еще черным кудрям, которые он придирчиво рассматривал каждое утро в зеркале, опасаясь ранней седины. Неужели и ему придется ступить в этот мрак, полный неведомых опасностей и неприятных запахов?

На секунду его посетила трусливая и жестокая мысль о том, что нет тетушки – нет препятствий на пути к богатой невесте, а потом он так себе ужаснулся, что бросился вперед, спеша оправдаться в собственных глазах.

– Тише, тише, – велела Маргарет, чью фигуру тускло освещал дешевый кристалл, – не переломайте себе ноги. Лестница тут крутая и узкая. Положите-ка мне руку на плечо, так оно надежнее будет.

Обрадовавшись тому, что можно спрятаться за ее спиной, Рауль с облегчением упал ладонью на теплое крепкое плечо. Так, друг за дружкой, они осторожно спустились по скользким от влаги ступенькам и оказались…

– Это какая-то алхимическая лаборатория, – хладнокровно объявила Маргарет, полностью игнорируя мертвое тело в заплесневевшем платье, которое так и сидело на стуле возле заваленного всякой всячиной стола.

А вот Рауль, наоборот, остолбенело не мог отвести взгляда от ужасного скелета, чьи кости позеленели от избытка влаги и чья кожа все еще свисала редкими клочками. Мир накренился, воздуха стало меньше, а в глазах потемнело. Вот будет позор, если он сейчас хлопнется в обморок, как нервная девица в корсете. Больно ущипнув себя за руку, Рауль с трудом перевел взгляд на стол, где гнили исписанные листы бумаги, стояли многочисленные колбы с высохшей жидкостью, какими-то порошками и валялись такие же неумело слепленные разноцветные груши и яблоки.

– Невероятно, – низко склонившись над записями и пытаясь разобрать слова, проговорила Маргарет. – Чем именно тут занималась ваша экономка?

– Пруденс, – ежась, попросил Рауль, – неужели нам так обязательно здесь находиться?

– А вы куда-то спешите? – рассеянно удивилась она.

– Разве только меня пугает покойница в одном шаге от нас?

Задрав голову, она окинула его задумчивым взглядом.

– Покойница-то вам чем не угодила?

– От нее дурно пахнет, – пожаловался Рауль, – а еще тут невероятно холодно. Еще пять минут – и я окоченею. Вам придется выносить меня отсюда, как мешок с мукой.

– Какая невыразимая пропасть между свирепым Флери, построившим этот замок, и его изнеженным потомком, – иронично проговорила Маргарет, передала ему кристалл и взяла со стола несколько толстых фолиантов. – Будь по-вашему, изучим их наверху, раз уж вы так плохо переносите подвалы.

Он отшатнулся, не желая прикасаться к плесневелой бумаге, однако его собеседница только крякнула от тяжести и целеустремленно направилась к лестнице, и не подумав попросить о помощи. С одной стороны, это раздосадовало Рауля, который привык бравировать своей мужественностью, с другой стороны – обрадовало, очень уж противно было прикасаться к сырым документам. Однако он тут же припомнил, что твердо намеревался заполучить расположение злой тетушки, сказал:

– Я вам помогу, милая Пруденс, – и, морщась, забрал у нее документы.

Вместо того чтобы поблагодарить его за заботу, Маргарет рассмеялась.

– Ба, какие манеры, – поднимаясь по лестнице, ехидно проговорила она. – И Мюзетте вечером поможете, когда она горячую воду вам на ванны потащит?

Ну что же, глупый Рауль, будешь знать, как проявлять чрезмерную заботу о прислуге.

– Вам нельзя оставаться в этой комнате, – решив игнорировать ее едкость, сказал он. – Займите ту, что напротив моей. По крайней мере, в той части замка куда теплее.

– Прекрасно, – немедленно согласилась Маргарет, даже не удосужившись ханжески покудахтать об удобствах и приличиях. Бедная Жозефина! Неудивительно, что она мечтала сбежать от столь несносной опекунши.

Рауль с большим облегчением поднялся по кособокой каменной лестнице, страстно желая оказаться как можно дальше от покойницы. Будто назло, его спутница снова застряла в проеме, не в силах совладать ни со своими формами, ни со своими юбками. Переминаясь с ноги на ногу, он едва удерживался, чтобы не подтолкнуть ее. Наконец, они вернулись в комнату, и Рауль опустил пропахшие подвалом фолианты на пол и без особого успеха подергал злополучным канделябром – стена осталась неподвижной.

– Да оставьте, – посоветовала Маргарет, растирая замерзшие руки, – все равно в замке почти никого нет.

– А вдруг оттуда вылезет что-то зловещее? – нахмурился он.

– Боюсь, я не обладаю такой бурной фантазией, чтобы представить себе подобное развитие событий. Сейчас все мысли мысли сосредоточены на мечтах о чашке горячего чая.

– О боже, да, – немедленно согласился Рауль и выскочил в коридор, придержав дверь для Маргарет, а потом плотно закрыв комнату. Хорошо бы подпереть дверь чем-нибудь тяжелым, но это он сделает на ночь, когда никто не увидит.

Они едва приблизились к широкой бальной лестнице, как до них донесся щебет сразу нескольких девушек, и, прислушавшись, Рауль остановился как вкопанный.

– Кажется, моя дорогая невеста приехала навестить меня.

– Не может быть, – сухо возразила Маргарет. – До такого бесстыдства даже эта бестолковая девчонка не додумалась бы.

Однако она довольно осторожно свесилась за перила, разглядывая, что происходит в холле. Потом что-то неразборчиво пробормотала себе под нос и сказала:

– Я, пожалуй, пока перенесу свои вещи в новую комнату.

– Конечно, – торопливо кивнул Рауль и поспешил к невесте и сестрам.

– А вот и милый брат! – воскликнула Соланж, сверкая улыбкой, – посмотри, кто здесь.

– Жозефина, какой сюрприз, – с некоторой неловкостью обрадовался он, отвешивая, может, слишком глубокий поклон, чтобы скрыть растерянность.

– Я попрошу принести нам сладости, – озабоченная Жанна поспешила в сторону кухни. Наверное, ей было невыразимо стыдно принимать гостью в этом дряхлом жилище, зато Соланж ничего не смущало.

Жозефина, хорошенькая до невозможности, благоухала пуще целой клумбы. Яркие цветы на ее роскошной шляпке так и мельтешили туда-сюда, до того быстро она вертела головой, оглядываясь по сторонам.

Провожая невесту в гостиную, Рауль новыми глазами увидел и подтеки на стенах, и потемневшую от старости мебель с пятнами на обивке, и рассохшееся дерево на панелях. Пообещав себе не поддаваться унынию, он широко улыбнулся, непринужденно опускаясь на софу.

– Удивительно, правда, – небрежно обронил он, играя концами шали, – каким неповторимым характером обладают фамильные замки. Клянусь, порой мне кажется, что он вот-вот заговорит со мной, рассказывая легенды о рыцарях Луи Беспечного. Когда-то здесь принимали королей.

– Ах, – Жозефина театрально приложила руки к груди, – я словно слышу дыхание дракона.

Рауль немедленно ощутил их родство: это у черствых тетушек нет никакого воображения, а у них с невестой – полно.

– Но, дорогой мой, – произнесла она обеспокоенно, – должно быть, тут страшные сквозняки. Как еще объяснить, что вы замотаны в женскую шаль? Могу поспорить, что у моей тетушки точно такая же, она с ней не расстается.

– Жанна меня обмотала, она бывает чрезмерно заботливой, – пояснил Рауль, разозлившись на Маргарет. Почему она не напомнила ему снять это? – Здесь действительно дует из всех щелей… Но не беспокойтесь из-за замка: я решил продать развалюху.

– Нет! – вскричала Жозефина. – Потерять настоящее родовое гнездо? Ни за что! Оно очаровательно – здесь все пропитано голубой кровью…

– Надеюсь, нет, – содрогнулся он. Однако его юная избранница испытывала трепет перед знатью, а уж более знатного семейства, чем Флери, в этих краях и сыскать было нельзя. Даже герцог Лафон не мог похвастаться древностью своей крови, получив возвышение всего поколение назад.

– Стоит только представить, какие пышные приемы мы здесь будем устраивать, – восторженно прошептала Жозефина, – и у меня сердце начинает стучать сильнее.

– Нет-нет, – оживленно произнесла Соланж с таким мечтательным видом, будто мысленно уже примерила самые дорогие туалеты Арлана, – загородные имения вышли из моды. Нынче все предпочитают апартаменты в центре. Я видела прелестный особняк на углу улицы Падающих звезд и квартала Отвергнутых фавориток. Жозефина, обязательно поглядите на него сами. Мне кажется, мы там отлично заживем после свадьбы.

– Действительно? – рассеянно обронила та, внимательно разглядывая потускневший за века пейзаж на стене. – Когда вы с драгоценной Жанной там поселитесь, я отправлю к вам Жана-Батиста, он мастерит изумительные комоды с изысканной резьбой по дереву.

– Мы с драгоценной Жанной? – переспросила Соланж. – А что же вы с Раулем?

– Разумеется, мы обоснуемся здесь, – Жозефина вскочила на ноги и подошла к висящему на стене щиту с выцветшим гербом Флери. – Тетушка Маргарет в мгновение ока вернет этому месту былой блеск.

– Вот как, – разочарованно выдохнула Соланж, которой никогда и в голову не могло прийти, что они с братом могут жить отдельно друг от друга. Ей было всего пять, когда умер отец, и с тех пор Рауль был в ее жизни каждый день.

– Кстати, о вашей тетушке, – сказал он, тоже раздраженный тем, что его драгоценная невеста уже распланировала всю их дальнейшую жизнь. – Как вам удалось добиться ее разрешения на сей визит?

– Эта сумасбродка собрала вещи и отбыла в неизвестном направлении, – сердито ответила Жозефина. – Никогда не знаешь, что у нее на уме. Я каждый день гадаю, чего еще от нее ждать!

– Что значит – в неизвестном направлении? – удивилась Жанна, которая неслышно появилась в гостиной и пристроилась у окна с вышивкой в руках. Она весьма умело делала вид, что ее не тревожат пыльные, потрескавшиеся окна.

– А вот так! Придумала какую-то чушь о родственниках, которых ей надо навестить. Нет у нее никаких родственников, бедняжка совершенно одна в этом мире.

– Как и вы, Жозефина, – с детской обидчивостью заметила Соланж, все еще переживающая из-за будущей разлуки с братом.

– Ах, нет, ведь совсем скоро я заполучу Рауля, если тетушка не придумает новых предлогов отложить свадьбу. Я действительно места себе не нахожу – что она снова задумала?

– Мы говорим всего лишь о необразованной женщине, а не хитроумной интриганке, – попыталась внести нотку трезвомыслия Жанна, но Жозефина порывисто прервала ее движением руки.

– Крестьянская простота – вот самое страшное оружие, – воскликнула она. – Тетушка Маргарет ни во что не ставит ни титулы, ни любовь. Она не в состоянии понять те возвышенные, прекрасные чувства, которые поразили нас с Раулем. Все, что ее волнует, это его карточные долги и дурная репутация.

– Любовь моя, – заученно повторил он, – до нашей встречи я распутничал от одиночества. Но теперь вы придали моей жизни смысл.

Жанна, подняв голову от вышивки, уставилась на брата во все глаза. Соланж торопливо закусила губу. Жозефина поощрительно улыбнулась ему.

Каково это будет – прожить остаток жизни с идиоткой? Впрочем, от умных женщин тоже добра не жди.

– Простите, – в гостиную заглянула Мюзетта с подносом. – Госпожа Бернар, вам письмо.

– Мне? – поразилась Жозефина. – Как? Откуда?

– Принес деревенский мальчишка, – пояснила служанка и протянула поднос.

Рауль уставился в окно, пряча улыбку.

Жозефина вскрыла конверт, посмотрела на записку и взвизгнула от ужаса.

– Да что же там? – Соланж от любопытства по-гусиному вытянула шею, пытаясь прочитать написанное.

– Тетушка, – у Жозефины губы побелели и тряслись, – велит мне немедленно завершить этот бесстыдный визит и вернуться домой. Клянусь богом, она настоящая колдунья и может следить за мной отовсюду.

– Мамочки, – перепуганная Соланж суеверно перекрестилась.

ГЛАВА 05

Маргарет так спешила в деревню, что изрядно запыхалась. К счастью, довольно скоро ей встретился крестьянский ребенок, который волок из графского сада целый мешок яблок, и между путниками произошел со всех сторон приятный разговор. Она лишилась нескольких монет, а мальчишка был рад-радехонек обменять тяжелую поклажу на легкую записку.

Однако стоило Маргарет поднять мешок, как она поняла, что погорячилась. Самой его тащить до замка оказалось слишком трудно, а бросить урожай посреди дороги – жалко. Задумавшись над столь сложным выбором, она села на поваленное дерево, достала из мешка яблоко и уставилась на замок. На некотором отдалении он казался особо нелепым – громоздкое темное сооружение с причудливыми надстройками, которые разные поколения Флери возводили совершенно не думая о гармоничных очертаниях.

Яблоко оказалось сладким, с неуловимой легкой кислинкой, солнце грело по-осеннему бережно, а ветра совсем не было. Маргарет наслаждалась прекрасным деньком и жалела только об одном: что не увидит лица Пеппы, когда та получит записку. Эта выходка казалась ей такой смешной, что она буквально мурлыкала от самодовольства. Прошло не так много времени, а пышная карета Бернаров, запряженная резвой тройкой, уже рванула прочь от замка, унося нахальную гостью обратно в город. Захихикав, Маргарет поднялась, твердо намеренная все-таки дотащить злополучный мешок, и увидела неказистого мужичка, который трусил в сторону сада. Да у местных здесь, кажется, дорожка протоптана.

– Эй, любезный, – зычно крикнула Маргарет, уперев руки в боки для большей солидности, – и куда ты так спешишь?

– Гуляю я тут, – пугливо отозвался мужичок, прижимая к пузу объемистый пустой мешок.

– За яблоками гуляешь? – уточнила Маргарет.

Он помолчал, насупленно разглядывая ее. Простое платье и огрызки у ног сделали свое дело, и крестьянин чуточку осмелел.

– Не, – шмыгнул носом он, – за яблоками у нас туточки только мелюзга шлендрает. Мы люди серьезные, мы больше по тем странным штуковинам, которые светятся.

– Ага, – глубокомысленно покивала Марграрет, вспоминая мертвую экономку и непонятные кривые то ли груши, а то ли баклажаны. – Хватай-ка этот мешок и тащи на графскую кухню, а за теми штуковинами потом уже сбегаешь.

– Ну вот еще, – независимо задрал нос мужичок.

Маргарет прищурилась с тем особым неодобрением, от которого любая прислуга становилась смиреннее и шустрее. Платить этому доходяге за столь ничтожную услугу она не собиралась, еще чего не хватало!

– Что же, – ледяным голосом отчеканила она, – ты осмеливаешься предполагать, милейший, что я попру это сама?

Не выдержав тяжести ее взгляда, мужичок смешался и, крякнув, покорно взвалил мешок себе на спину.

– А ты вообще кто? – уменьшившись под весом яблок, спросил он и двинулся к замку.

– Сиделка сумасшедшего графа, – ответила она с достоинством.

– А, – оживился он, – слышали мы, слышали, что Флери вернулись в свои развалины, да только зря они это сделали.

– И почему же?

– Да потому что Глэдис Дюран заколдовала замок.

– Да что ты говоришь! – восхищенно охнула Маргарет, чрезвычайно обрадованная. Скучнейшая миссия по выведению на чистую воду непригодного жениха племянницы обрастала очаровательными достоинствами.

– Она служила экономкой при старом графе. Он-то, понятное дело, тоже ку-ку был, бродил по округе с лопатой, всё клады искал, всякие норы рыл, что твой крот. А ведьма Дюран, значит, при нем шныряла, ох, встречался я с ней пару раз, страшное дело… Как зыркнет, аж сердце выше макушки подпрыгивало… ну вот почти как ты, так же жутко.

– Хм, – сказала крайне довольная этим комплиментом Маргарет. – И что же старый граф, нарыл хоть пару медяков?

– Нарыл, – охотно согласился мужичок, – ревматизму себе и нарыл. Скрючило что твою улитку. А Глэдис эта сгинула на Пестрых болотах, и с тех пор бродит там, стало быть, голодным призраком и топит каждого, кто зазевается. Хвать за ногу и того!

– Что еще за Пестрые болота?

– Те самые, где странные штуковины водятся.

– Штуковины, которые светятся? – уточнила Маргарет, начавшая потихоньку разбираться, что тут к чему.

– Вот-вот.

– И дорого за них дают?

– Да сущие слезы. Поначалу-то алхимики страх как перевозбудились, а потом крутили-крутили, взрывали-взрывали, да и решили, что штуковины те бесполезные. Так, для баловства разве. И вот ты сначала бродишь по этим болотам да весь трясешься от страха, а потом то ли найдешь чего, а то ли кукиш, а если и найдешь, то продашь по цене пучка лука. А то лук и дороже, земля тут у нас будто проклятая, ничегошеньки не растет. А может и проклятая, сколько столетий этот замок над нами висит, чего уж хорошего.

Мужичок лопотал охотно и гладко, и дорога к замку под его лопотание показалась Маргарет вдвое короче. Приноровившись под ритм его жалоб, она бодро шагала, радуясь крепким башмакам, ровной дороге и свежему воздуху, который казался еще свежее после затхлости подземелья с покойницей.

На заднем дворе замка их ждал граф Рауль Флери собственной персоной, и концы теплой женской шали трепало ветром. Маргарет была большая мастерица по части вязания и шитья, но она вовсе не собиралась раздавать свои вещи кому попало совершено задаром. Однако казалось, что эта шаль прилипла к сиятельной особе намертво и забрать ее обратно будет непросто.

– Оставь яблоки здесь, милейший, – велела она, нисколько не потеплев голосом. Мужичок с облегчением уронил мешок на землю, с интересом стрельнул глазами на разряженного хозяина замка, чьи черные кудри были красиво уложены, а пряжки на башмаках ярко сверкали горным хрусталем. Роскошество его облика превосходно оттеняли облезлые бочки и старые ящики, забытые здесь, кажется, еще предыдущим поколением прислуги.

Криво и торопливо поклонившись, мужичок стремительно прыснул со двора, а граф спросил самым разлюбезным тоном:

– Решили прогуляться, милая Пруденс? Я вижу, вы не теряли времени даром и вернулись с наживой. Что вы сделали с бедным крестьянином, раз он припустил отсюда, будто увидел дьявола?

– Он спешит в Арлан, где надеется подработать, продавая яблоки на палочках, – ответила Маргарет, сочиняя на ходу. – Этой ночью герцог Лафон объявил уличный карнавал.

– Карнавал? – удивился Рауль. – Так внезапно?

– Говорят, самого неприличного свойства, – подлила она масла в огонь. – Могу поклясться, что все кокотки города чистят перышки…

– Пруденс! – со смущенной укоризной воскликнул он. – Разве пристало вам думать о подобных вещах!