- -
- 100%
- +
– Как славно, что и вас они больше не тревожат. Страшно представить, как вы бы ринулись в гущу этого безобразия, если бы не помолвка.
– Ужас, ужас, – серьезно закивал он. – Всенепременно бы ринулся. И вы правы, в самую гущу.
– К слову о помолвке – ваша гостья так скоро уехала?
– Она получила весточку от своей наимудрейшей тетушки, – почтительно сообщил Рауль.
– Вот так раз!
– Должно быть, госпожа Робинсон превосходно знает свою племянницу и догадалась, что Жозефина решит навестить своего жениха-затворника.
– Удивительная проницательность.
– Боюсь, что моя невеста перепугалась до смерти. Она решила, что ее тетушка следит за ней.
– Уверена, что уважаемая госпожа Робинсон никогда бы так не поступила.
– Да, да, – охотно согласился Рауль. – Она бы не стала шнырять тут, подглядывая и подсматривая.
Маргарет в упор посмотрела на прямодушного графа, и он ответил ей таким же открытым и невинным взглядом. Что ж, даже если он каким-то чудом запомнил ее, а теперь узнал, то ей нет до этого никакого дела, пока они оба соблюдают правила игры.
В любом случае, уже этой ночью распущенный граф как пить дать бросится на карнавал, а Маргарет его прищучит. И завтра все вернется к заведенному порядку: она продолжит бдить за племянницей, а граф окончательно утонет в своих долгах и глупостях.
Рауль с непринужденностью человека, способного принять изящную позу даже стоя на одной ноге посреди пожара, уселся на облезлой бочке и подставил солнышку и без того смуглую физиономию. Маргарет обеими руками натянула пониже шляпку.
– Значит, – произнес он мягко, – вместо того чтобы перенести свои вещи из ледяной комнаты с покойницей за стеной, вы припустили гулять по округе?
– Свежий воздух способствует пищеварению, – важно ответила Маргарет. – Но знали ли вы о том, что ваш папенька в поисках клада перекопал всю округу?
– Да, Жанна мне писала об этом, – согласился Рауль. – Мы решили, что не стоит обращать внимания на безобидные причуды старика.
– В нашей деревне, – заметила она, – подобные причуды называли сумасшествием.
– Нет-нет, – встревожился он, – всем ведь известно, что аристократы не бывают сумасшедшими, а всего лишь эксцентричными.
– Хм, – выразительно озвучила свой скептицизм Маргарет, однако мысленно вынуждена была согласиться с этим высказыванием. Ее мать считалась в прибрежной деревне совершенно чокнутой, и с этим трудно было спорить. И тому было множество разных причин. Во-первых, она покинула богатый родительский дом ради нищего моряка – полное безрассудство, хоть сколько называй это любовью.
Во-вторых, мама вечно бродила по берегу в поиске красивых ракушек, могла расплакаться от восторга, увидев закат, обожала такие бесполезные вещи, как книги, и плела венки из цветов, которые тут же увядали. В полную луну она могла выбежать на берег и там плясать, изумляя местных жителей и вызывая их насмешки.
Хозяйка из мамы была никудышная, и в их крохотном доме вечно было пыльно, а вещи валялись как попало. Еда получалась или сырой, или горелой, а заплатки на платьях маленькой Маргарет были такими безобразными, что ей пришлось рано взяться самой за иглу, чтобы выглядеть хоть сколько-то прилично. С тех пор она прикладывала немало усилий, чтобы никому не давать повода для насмешек над собой.
Вздохнув, Маргарет расправила юбки, отвлекаясь от мрачных воспоминаний. Стоило подумать о маме, как у нее всегда портилось настроение.
– Что ж, – произнесла она сухо, – давайте вернемся к описи замка.
– Уже ни к чему, – беспечно откликнулся он, – моя прекрасная невеста решила переехать сюда после свадьбы.
– Что? – рявкнула Маргарет так свирепо, что Рауль вздрогнул и уставился на нее во все глаза. Да Пеппа совсем рехнулась! Содержать этот склеп – все равно что сыпать деньги в кувшин без дна. Откуда в голове у девчонки столько глупостей? Весь мир стремится к переменам, а ей лишь бы поиграть в захолустную знать.
Тут Маргарет опомнилась и постаралась вернуть себе спокойный вид. Все это неважно. Завтра же она разорвет эту помолвку и забудет о Флери, а также об их несуразном замке.
***
Остаток дня она провела, помогая Мюзетте и Жану на кухне. На ужин семейство Флери ждали утка в яблоках, пирог из яблок, яблочный мусс и яблочный компот. Аккуратно нарезая фрукты, Маргарет подсознательно красиво раскладывала их по доске, хоть это и не имело особого значения. С самых ранних лет она гордилась тем, как ловко у нее все получается. И если поначалу это было единственным способом выжить с витающей в облаках матерью, то потом превратилось в бесконечный спор с ней.
Вечером Маргарет переехала в комнату напротив покоев Рауля, где было куда теплее и уютнее. В прежние времена спальня явно принадлежала господам, и огромная кровать с балдахином за века скопила в себе столько пыли, что к ней страшно было приближаться.
Впрочем, Маргарет и не собиралась в нее ложиться, эта ночь была предназначена для слежки за распутным женихом, а вовсе не для сна.
Рауль снова закрылся у себя, меланхолично бренча на гитаре. Его умирающие от скуки сестры тоже рано разбрелись по своим комнатам, надеясь хотя бы долгим сном развлечь себя. Маргарет приоткрыла дверь, оставив совсем тоненькую щелочку, поставила рядом стул и потушила свет. Устроившись таким образом в засаде, она приготовилась к долгому ожиданию.
Все, что ей было известно о графе Флери, подсказывало: он ни за что на свете не пропустит уличный карнавал, ведь такие большие развлечения герцог устраивал чрезвычайно редко, зато с невиданным размахом. Взбалмошный, склонный к внезапным переменам настроения, Лафон действительно был способен перевернуть город вверх тормашками за одну ночь. Маргарет довелось лишь однажды побывать на таком празднике, и тогда она чуть с ума не сошла, пытаясь уследить за голубыми перьями на шляпке Пеппы. Бесстыдно одетые или, вернее, раздетые красавицы пользовались тем, что их лиц не видно под масками и вели себя куда свободнее допустимого, а кавалерам никак не удавалось держать рук при себе. Краска не сходила с лица Маргарет до тех пор, пока она едва не силой уволокла Пеппу домой, невзирая на стенания и проклятия.
Ночь плавно опустилась на замок, гитара звучала все печальнее, все тише, и глаза закрывались сами собой, а зевота становилась все чаще. Наконец, сон победил все благие намерения, а потом раздался какой-то крик, скрежет, что-то обрушилось на плечи Маргарет, она дернулась от неожиданности и едва не упала со стула.
– О господи, Пруденс, почему вы сидите в темноте? – раздался голос Рауля. Он налетел на нее, вот от чего этот сыр-бор.
– А вы тут что делаете? – спросила она, с трудом соображая спросонья. Хороша же из нее вышла шпионка, ничего не скажешь.
– Идите со мной, – попросил он и схватил ее за руку. Маргарет с трудом встала, ощущая, как ноет спина и затекли ноги от неудобного положения, в котором она пребывала слишком долго.
– Куда? Который сейчас час?
– Полночь.
И он еще в замке? Не умчался в Арлан, а вместо этого вломился в комнату Маргарет и теперь куда-то тащит ее за собой?
– Надеюсь, вы понимаете, что ваше поведение недопустимо, – проскрипела она неодобрительно. – Должна быть очень веская причина, чтобы появляться в комнате незамужней дамы в это время.
– О, она очень веская, Пруденс, – заверил он ее.
Они пересекли узкий коридор между их комнатами, и Рауль осторожно открыл перед Маргарет дверь. При свете стало заметно, что он бледен и перепуган.
– Что с вами приключилось? – спросила она недоуменно. – Увидели призрак своего папочки с лопатой наперевес?
– Почти. Полюбуйтесь-ка.
Маргарет осторожно заглянула в открытую дверь спальни и обомлела. Мертвая экономка Глэдис Дюран поправляла постель. Ее спутанные волосы мочалкой падали на полуистлевшее лицо, кожа местами заплесневело светилась.
– А, – слабым голосом протянула Маргарет. – Мы ведь так и не закрыли за собой подвал?
– Ага, – сдавленно ответил Рауль. – Не закрыли.
Они стояли, как маленькие дети, держась за руки и боясь пошевелиться.
– А я ведь хотел подпереть дверь чем-то тяжелым, – вспомнил Рауль.
– А вот любопытно, она умеет выбивать пыль? – заинтересовалась Маргарет.
– Что? – поразился он.
– То, что наверняка эта прислуга не потребует оплаты.
Меж тем Глэдис в последний раз провела рукой по одеялу, прошла к углу и стала складывать разбросанную одежду.
– Надо побрызгать ее ароматной водой, и все, – рассудила Маргарет, – ну, может, повязать свежий фартук.
– Пруденс, вы меня пугаете.
– Не будьте слишком придирчивым. В нынешние времена хорошая прислуга на вес золота.
– Я не позволю этому существу сновать по замку!
– И каким именно образом не позволите? – ехидно уточнила Маргарет.
Рауль растерянно хлопнул ресницами. Они были на зависть длинными, черными и загнутыми.
– А вот как, – сообразил он и произнес властным графским голосом: – Глэдис, милая, ступайте обратно в подвал.
Она повернула к ним то, что когда-то было лицом. Глаз уже не осталось, и пустые глазницы выглядели так жутко, что Маргарет мороз продрал. А потом мертвая экономка двинулась прямо на них.
ГЛАВА 06
Глядя на мертвое лицо, Рауль неожиданно вспомнил раннюю юность и первую дуэль, лежавшего на земле противника и собственное брезгливое недоумение: зачем это все? К чему? Вот и теперь он совершенно не понимал, как так получилось, что смерть воцарилась в его собственных покоях, пришла сюда без спроса и принялась взбивать подушки.
– Пруденс? – жалобно позвал он, изо всех сил желая услышать живой голос, ощутить, что он тут не один. И она, добрая женщина, пожала его руку, отчего тепло ее ладони моментально придало ему уверенности в себе.
Глэдис Дюран остановилась прямо перед ними, коротко и неуклюже присела, едва не завалившись набок, а потом побрела к двери, врезалась в косяк, пошатнулась и со второй попытки пересекла порог. Рауль, не выпуская руки тетушки Маргарет, осторожно последовал за ней и выглянул в длинный, теряющийся в темноте холл.
Мертвая экономка послушно двигалась в сторону своей бывшей комнаты. Вот будет визгу, если кто-то из сестер сейчас увидит ее, – подумалось отстраненно. Маргарет меж тем взяла один из кристаллов света и решительно отправилась следом. Помедлив, Рауль тяжело вздохнул и побрел за ней. Вот неугомонное создание! Не лучше ли было просто запереться изнутри и не высовывать носа до утра?
Они проследили за тем, как Глэдис преодолела длинный-длинный переход от господского крыла до предназначенного для прислуги, зашла в комнату, где прежде ночевала Маргарет, и закрыла за собой дверь. А ведь Рауль собирался подпереть эту дверь чем-нибудь тяжелым, да заленился по обыкновению.
– Как подумаю, что вы спали так близко от такой жути, – прошептал он, – так страшно становится. Может, попросить Жана просто заколотить дверь?
– Ваша светлость, – ответила она, – спальня открывается внутрь.
Он поежился, тут же ощутив себя беззащитным, и пожаловался в никуда:
– Почему никто из моих предков не додумался поставить замки снаружи?
– Потому что они не были средневековыми самодурами? – предположила она иронично.
– Да ведь как раз и были.
Хмыкнув, тетушка Маргарет подошла к ржавому рыцарю у стены, задумчиво постучала по нему, прислушалась к гулкому звону и распорядилась:
– А ну-ка помогите мне.
Это было именно распоряжение – в таких вещах Рауль никогда не ошибался, его мир был полон подобных тонкостей и нюансов. Пришлось снова пробуждать в себе смирение и вспоминать о капиталах юной Жозефины.
– Поставим перед дверью, – явно выходя из роли скромной сиделки, продолжала командовать она. – По крайней мере, в случае чего эта железяка поднимет невообразимый грохот. Ну же, ваша светлость, не стойте столбом!
– Может, позвать Жана? – предложил он, без особого удовольствия разглядывая пыль на острых старых доспехах.
– Что ж, у нас совести разве нет? – отозвалась она. – Глухая ночь на дворе.
Сообща они с большим трудом сдвинули с места рыцаря и подтащили его к двери. При этом Рауль порвал шелковую рубашку о железный налокотник, и это невероятно расстроило его, ведь портниха содрала с него воистину неприличную сумму. Перепачкавшись в пыли и ржавчине, он с большим раздражением поправил съехавший шлем и отошел в сторону, стремясь оказаться как можно дальше от зловещей комнаты.
Тетушка Маргарет, которая по какой-то причине проводила эту ночь, сидя на стуле и полностью одетой, отряхнула руки с видом удовлетворенного человека и аккуратно расправила складки на платье.
– Что же, – заключила она, – теперь можно спать спокойно.
Рауль посмотрел на нее недоверчиво – но нет, не похоже было, что она шутила. Он-то был уверен, что никогда больше не заснет в стенах этого замка.
– Пруденс, – спросил он, – если вам все равно, на каком стуле спать, то не могли бы поставить его перед моей спальней?
– На стуле? – свирепо переспросила она и остановилась, глядя на него с таким ледяным прищуром, какой заморозил бы целый пруд, а то и озеро. – Вы сказали, на стуле? Как по-вашему, я курица, которые проводит свои ночи на насесте? За кого вообще вы меня принимаете?
– Но вы же… – растерялся он, столкнулся взглядом с безжалостным стальным блеском ее глаз и счел за лучшее отступить. – Конечно. Простите.
Она торжественно кивнула и снова зашуршала юбками к хозяйскому крылу.
– К слову, – обронила небрежно, – оставьте мне вашу рубашку. Вот увидите, к утру она станет как новенькая.
– Предлагаете мне раздеться прямо в коридоре? – уточнил он, все еще переживая свое поражение. Бедная Жозефина! – Это же неприлично.
Из тетушки Маргарет вылетело резкое фырканье.
– Ради бога, в этом замке нет зевак, которые оценивали бы приличность. Здесь даже нет строгих тетушек, которые бы сверлили вас неодобрительными взглядами. Вы можете разгуливать хоть в подштанниках, никому и дела нет.
– Пруденс! – охнул он.
Тут они достигли ее комнаты, и она протянула руку. Рауль сначала подумал, что она ждет оплаты за день, а потом сообразил и торопливо стянул рубашку.
– Вот так-то, – сама себе кивнула Маргарет. – Доброй ночи, ваша светлость, – и она почти скрылась у себя.
– Постойте, – вырвалось у Рауля. – Неужели вы действительно намерены отправиться в кровать? Мы ведь только что видели мертвую экономку! Разве нам не надо об этом поговорить?
– Безусловно, – согласилась она. – Утром. У меня к вам только один вопрос: разве вам не хотелось отправиться в Арлан на карнавал герцога?
– Куда? – удивился он, едва припоминая ее выдумку. – Ах да. Но, милая Пруденс, моя любовь к прекрасной Жозефине…
– Понятно, – скривилась она и все-таки закрыла за собой дверь.
Оставшись в одиночестве в коридоре, Рауль торопливо огляделся в поисках разных там мертвецов, а потом торопливо помчался к комнате Жанны. Наверняка она разрешит прикорнуть на диване в ее будуаре.
***
Проснулся Рауль далеко за полдень. Яркие лучи упрямо пробивались сквозь грязные окна, нагревая его пятку и колено, торчавшее на весу. Кушетка была короткой, узкой и неудобной, и понадобилось много времени, чтобы поместиться на ней почти целиком. В итоге заснуть удалось только на рассвете, и Рауль чувствовал себя старой развалиной.
Ночные приключения теперь казались смутным сном, и ему стало стыдно за то, каким трусом он себя показал в глазах тетушки Маргарет. Зачем ей давать лишние карты в руки? Наверняка теперь она будет талдычить своей племяннице, что ее жених не только бедняк и распутник, но еще и лишен даже зачатков храбрости. Хотя для чего может понадобиться храбрость в семейной жизни? Отгонять ею бедных родственниц?
Перевернувшись на спину, Рауль уставился в высокий растрескавшийся потолок, вспоминая жуткую покойницу. Какого дьявола она бродит по замку? Нет, он, конечно, слышал, что временами такое случается – благодаря алхимикам или колдунам, а то и деревенские ведьмы поднимут по какой-нибудь надобности целое кладбище. Но одно дело пугающие сказки и совсем другое – когда они оживают прямо у тебя на глазах. Да еще в собственном родовом гнезде, где ты заперт на целый месяц. Некуда даже сбежать.
Поднявшись, он с хрустом потянулся. Даже если Рауль больше не владеет своей жизнью, то он все еще хозяин этого замка. А значит, не позволит происходить здесь какой-то дьявольщине. Правда, пока непонятно, как это сделать.
Сейчас он позовет Жана и получит ванну теплой воды, чистую одежду и вчерашнюю газету, а потом как начнет хозяйничать!
Покинув будуар, он пересек личную гостиную сестры, вышел в коридор и заорал, свесившись с лестничных перил:
– Жан! Ну или кто-нибудь там!
Обходиться без камердинера казалось абсолютной дикостью, как будто ты перенесся в далекое прошлое и теперь скачешь следом за королем в дальние земли, и спишь прямо в седле, и твой меч в крови, а впереди тебя поджидают подвиги и слава.
– Жан! – снова заорал Рауль, выругался и спустился вниз, как был – в одной ночной рубашке.
В гостиной восседал герцог Лафон собственной персоной, а перепуганные и взволнованные сестры так старательно вытягивали спины, как будто к ним привязали по кочерге.
– Граф Флери, – приветливо улыбаясь, кивнул герцог.
Рауль замер на пороге, не зная, что и делать: извиняться и бежать приводить себя в порядок или принять высокого гостя, как есть, без промедления.
– Вперед, – раздалось едва слышное шипение за его спиной, и тетушка Маргарет шагнула в гостиную с подносом в руках.
Уж она-то и не думала волноваться! Прекрасная в своей будничной невозмутимости, эта женщина опустила поднос на столик, мимолетно ободрив улыбкой бедную Соланж, юбками прикрывавшую дырки в диванной обивке.
– Доброе утро, ваше сиятельство, – собравшись с духом, ответил Рауль и послушался своей строгой сиделки: прошел вперед и отвесил поклон, довольно изящный для человека в его одеянии.
Глаза Жанны стали квадратными от ужаса, а Соланж – узкими от сдерживаемого смеха.
– День уже, – мягко заметил герцог и сделал легкий жест рукой, позволяющий хозяину сесть.
Ох, как Рауль не любил людей, стоявших выше его по положению, – было в них что-то крайне неприятное, несправедливое. Велика ли заслуга случайно породниться с королевской семьей? Совсем не то же самое, что служить трону поколениями
Опустившись в кресло, Рауль положил одну ногу на другую, отчего стоптанный шлепанец едва не слетел на пол.
– Какой восхитительный сюрприз, – произнес он, широко улыбаясь и игнорируя сползающую с плеча рубашку. Он не будет ее поправлять, еще чего не хватало. Тетушка Маргарет права: приличные люди предупреждают о своих визитах заранее, а явившись с бухты-барахты легко застать хозяина дома в неглиже.
Он тут, в своем фамильном замке, имеет право разгуливать хоть в подштанниках.
Подумав так, Рауль искоса взглянул на Маргарет, которая не торопилась покидать комнату и замерла за диваном, явно заинтригованная. Он бы тоже не отказался от одобрительной улыбки или хотя бы взгляда, но все ее внимание было приковано к жилету герцога. Хмурясь, она изучала роскошных павлинов на парче, и сведенные вместе брови выражали суровый приговор.
– Мой дорогой граф, – начал герцог, выдержав паузу, предназначенную для рассыпаний в любезностях, и прочая, и прочая. Рауль заполнил ее безмятежной и раскованной неподвижностью, а сестры – тревожным ерзаньем. – Как вы тут устроились? Замок Флери просто памятник истории, восхитительно.
– Вы так думаете? – обронил Рауль, делая вид, что не заметил насмешки в приторном «восхитительно».
– Ах! – вскричала Жанна так неожиданно и громко, что Соланж даже дернулась. – Стоит закрыть глаза – и сразу былые роскошь и величие предстают, как наяву! Эти стены помнят вашего прадедушку, ваше сиятельство… – тут она осеклась, сообразив: да ведь Лафоны получили титул всего поколение назад, и дедушку нынешнего герцога Флери, скорее всего, даже на порог бы не пустили.
– Значит, вы приехали осмотреть замок? – торопливо спросила Соланж, стремясь исправить оплошность сестры.
– О нет, – отмахнулся герцог с таким небрежением, будто сам минуту назад не выражал восторг от памятника истории. – Такого рода архитектура никогда меня не привлекала. Эти резкие очертания, острые шпили, зубчатые башни… Так и тянет сотворить что-то зловещее. Нет, я люблю южный стиль – арочные окна, живописные патио, изящные балясины.
Губы Маргарет шевельнулись, словно она повторила последнее слово про себя. Пора было перестать на нее пялиться, но это румяное, круглощекое лицо завораживало Рауля своей выразительностью. Тетушка-дракониха обладала тяжелым нравом, это правда, но и каким-то волшебным образом успокаивала тоже.
– Арочные окна, – мечтательно выдохнула Соланж и даже глаза закатила. Жанна, недовольная тем, что ее обожаемый фамильный склеп не нашел тут ценителей, поджала губы.
Рауль поиграл шлепанцем, по-прежнему верный своей тактике не задавать никаких вопросов.
– Стало быть, – герцогу тоже надоели светские беседы, и он довольно неуклюже перешел к теме, которая волновала его на самом деле, – вы собрались жениться, Рауль.
– Любовь пронзила мое сердце острой стрелой навылет, – охотно откликнулся он.
– На девице Бернар… Ее семья владеет всего одной шахтой.
Глаза тетушки Маргарет презрительно сверкнули. «Всего одна шахта» давала прекрасный доход, который избавил бы Рауля от множества хлопот.
– Между нами говоря, – интимно склонился к нему герцог, – в Арлане водятся невесты и побогаче.
И Рауль перебрал каждую из них. Других охотниц до нищего и не слишком молодого красавца с дурной репутацией не нашлось. Видит бог, он действительно старался и до юной простушки Жозефины добрался далеко не сразу.
– Острая стрела любви, – с легкой улыбкой напомнил он герцогу.
– Да-да, – недоверчиво ухмыльнулся тот. – Почему бы вам не примкнуть к моему двору? Уверен, ваши сестры составили бы прекрасную компанию моей невесте.
Ого! Да у невесты, хорошенькой и совершенно безродной модистки, высокие запросы. Заполучить во фрейлины сестер Флери – это почти как получить титул.
– Простите, – Жанна поспешно вскочила, – мне надо проверить, как дела на кухне.
И она вышла из гостиной, прежде чем послала герцога к дьяволу. Не с ее гордыней служить простолюдинкам, тут и гадать нечего. А вот Соланж, далекую от предрассудков, это предложение явно обрадовало.
– Как заманчиво, Рауль, – воскликнула она, оживившись. – Ведь мы просто изнываем здесь от скуки.
– Боюсь, – фальшиво огорчился он, – что такой образ жизни прямо противоречит требованиям моей прекрасной невесты, а вернее – ее мудрейшей тетушки. Видите ли, в чем дело, ваше сиятельство, мне предстоит доказать серьезность своих намерений и готовность вести добропорядочный образ жизни…
– Я назначу вам щедрое жалованье, – прервал его герцог веско.
Губы Маргарет немедленно сложились в заинтересованный кружок.
Рауль вспыхнул до корней волос, не готовый к такому унижению. Жалованье? Будто он какой-то там жалкий человечишка, готовый ради денег… работать?
– И какими же предполагаются мои обязанности? – пробормотал он, мечтая спровадить герцога побыстрее и отказать ему так, чтобы не обидеть.
– Моей невесте нужен советник с безупречными манерами.
– Простите, – как можно простодушнее развел руками Рауль. – Но мое воспитание так и зияет пробелами.
– Вы ведь служили при моем названном брате, – холодно заметил герцог.
– Их величество великодушно прощали мне леность и безответственность. Если уж быть откровенным, я куда больше времени проводил в игорных домах, чем при дворе.
– Вот как, – герцог откинулся на обшарпанную спинку дивана. – Неужели вы действительно планируете отказать мне?
Соланж испуганно вжала голову в плечи, словно ожидая того, как небеса разверзнутся и ее непочтительного брата поразит молния.
– Ну да, – закивал Рауль. – Я же женюсь! Теперь мои сердце, время и жизнь принадлежат Жозефине Бернар.
– Жозефина Бернар, – задумался герцог. – Хм.
ГЛАВА 07
Маргарет так сильно хотелось протянуть руку и щелкнуть болвана-графа по лбу, что у нее буквально чесались кончики пальцев. Это же надо было додуматься – отказаться от службы на герцога! Бедная ее Пеппа, нахлебается она горя с таким никчемным мужем.
Рауль Флери торчал в своем замке, как приклеенный, и, судя по всему, твердо намеревался провести так весь месяц. Она зря теряет здесь время – свадьбу следует расстраивать совершенно другим способом. Слишком категорично запрещать Пеппе чревато – стоит Маргарет перегнуть палку, и девчонка выскочит замуж просто назло деспотичной тетушке.
Что оставалось? Получить запрет на брак. Благо, он и герцога совершенно не приводил в восторг.
К сожалению, излишне радушные сестры Флери вышли провожать их сиятельство до экипажа, и Маргарет оставалось только хмуро взирать на торжественное прощание, не имея ни малейшей возможности шепнуть Лафону словечко-другое. Что же, она владеет грамотой и в состоянии отправить ему письмо.