Шрифт:
-100%+
© Андрей Татур, 2025
ISBN 978-5-0062-4103-9
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Паперть
читаем Библию и всё равно грешим,
у Бога просим Рая для души,
а сами забавляемся без меры
и детям подаём не те примеры;
измены стали блажью для супругов,
обманы в радость, сплетни друг на друга,
и зависть точит изнутри, как червь,
к замкам добра не подобрать ключей;
не поделив – ломаем, рвём на части,
чужое горе стало нашим счастьем,
здесь брат на брата вновь идёт войною,
а там их жизни ничего не стоят —
вы ненависти дайте только волю,
как вмиг шкала взлетит до бесконтроля,
и не помогут ни мольбы, ни слёзы —
восстанет гнев, как из анабиоза…
вот так живём – от «каюсь» и до «каюсь»
и, у порога церкви спотыкаясь,
у Бога просим Рая для души…
а за порогом вновь и вновь грешим.
Пред иконой
Они появятся, засветятся огни,
твоя дорога станет легче и короче.
Спаси же Господи тебя и сохрани
туманным утром, ясным днём
и грешной ночью.
Неси заботливо любовь, не предавай
в унылых буднях, в надоевших километрах,
не растеряй все драгоценные слова —
поглубже спрячь, когда идёшь
навстречу ветру.
Присядь, хорошая, согрейся у костра,
и разомлеет бесконечная усталость.
Ты верь, что завтра будешь ближе, чем вчера,
и что пройти ещё совсем
чуть-чуть осталось.
Достань клубок и распусти – укажет нить,
где обойти, где скоротать хотя б немного…
Спаси же Господи тебя и сохрани.
Благослови твой путь,
твою ко мне
дорогу.
Открытые двери
Грусть – плохая спутница в пути.
Чтобы солнца луч рванул сквозь тучи,
просто улыбайся и шути,
даже если ты совсем измучен.
Даже если ливни как стеной
от тебя отгородят дорогу,
пережди тихонько и не ной,
и не беспокой напрасно Бога.
Верь в любовь, как в чудо в Судный день,
верь в себя, не сомневайся в вере.
На земле, на небе, на воде
для тебя распахнуты все двери.
Новый день
Ещё один ложится день
на наковальню лет.
В зеркально-радужной воде
красуется рассвет.
Зажглась и вспыхнула заря…
А с ней остатки сна
через секунду догорят,
простившись дотемна.
Встаю. Негромкий скрип пружин…
Окошко отворю…
Я каждый день за то, что жив,
судьбу благодарю.
Голоса
Чуть слышные голоса
позвали опять в дорогу,
бушует ночная гроза,
усилив в душе тревогу.
Сквозь чёрное – молний свет,
зигзаги их тьму пронзили,
несётся к экватору век
столбом вековой пыли.
В грохочущих небесах
за тысячи километров
летят лепестки-паруса,
гонимые прихотью ветра.
Замедлило время бег,
ускорило ход событий,
с дождями вода из рек
рискнула на берег выйти…
На свежей траве роса,
как будто слезинки Бога.
Чуть слышные голоса
позвали опять в дорогу.
Перезвон
Заведён механизм с чьей-то лёгкой руки,
шестерёнки стучат аккуратно.
Время плавно струится в изгибах реки,
утекает по ней безвозвратно.
Мне похвастаться нечем – ни смеха, ни слёз,
шумный век, безобразный и жалкий.
Я хотел бы воспринять всё это всерьёз
восприятием старой закалки.
Перезвон колоколен плывёт над землёй
от креста до креста звучным эхом.
И щемящая боль ядовитой змеёй
лезет в душу сквозь брешь, сквозь прореху.
Жизнь свою соберу… по кускам, по частям,
отделю от ненужного хлама.
Я пройду осторожно по древним костям
и укроюсь за стенами храма.
Крещение Иисуса
Пришествие
ждём фантастических взлётов,
ждём благородных седин,
ждём интереса кого-то,
ждём… говорят – Он один.
Он изучающе слушал
песни, что пели дожди,
и по воде, как по суше,
все говорят – Он ходил.
страшный и тяжкий жребий
горькой судьбы позади…
и на земле, и на небе,
все говорят – Он один.
ждём мы того, кто был скверно
и вероломно судим,
так и оставшись первым…
все говорят – Он един.
Игра
клином в небе птичья стая
душу песнями ласкает
и напомнит, улетая, —
живы до поры.
мокрый лист ногой пиная,
в Рай иду, или от Рая,
по дороге вспоминая
правила игры.
медное и золотое,
камни, деньги – всё пустое,
только с тем, что за душою
пустят на порог.
та, что называл судьбою,
что шутила надо мною,
перестанет быть игрою,
подведёт итог.
Поворот
Измождённую грудь под лохмотьями
греет распятье,
перекрёсток дорог – выбор сделан
по воле судьбы.
Я однажды свернул не туда, и, казалось,
что спятил,
а обратной дороги найти я не смог,
я забыл.
По пути совершал миллионы
досадных ошибок
и за них обещался до смерти
платить по счетам,
я ночами не спал, чтобы высечь
на каменных глыбах
безмятежно-задумчивый праведный
образ Христа.
Мне себя пожалеть бы, но жалость
презренно убога,
впереди не мираж, а костры,
над кострищами – дым…
Отвернувшись, я дальше шагаю
своею дорогой,
на которой тотча́с превращаются
в пепел следы.
Заблудшие
довольно непросто вспомнить нам,
и не найти ответ,
где можно купить беспошлинно
выигрышный билет;
судьба разыграет по-своему
(хоть проси, не проси)
и включит услуги в стоимость,
а также счёт за такси.
мы будто слепые странники,
сбившиеся с пути,
лазурных небес избранники,
ты, Господи, нас прости,
не дай в лабиринтах запутаться,
от нечисти огради…
мы просто слепые путники
с беспутьями позади.
Улыбка
Жизнь с утра в тисках очередей —
хмурые задумчивые лица,
как всегда – обычный, новый день
будет только бесконечно длиться.
На кого ни погляди, у всех —
понедельник, впрыснутый под кожу,
и уже давно не до утех —
прошлое не делает моложе.
Только бы не кончился заряд —
день, как день, не лёгкий и не сложный,
жизнь у нас одна, как говорят…
впрочем, ошибаются, возможно.
На вопрос: «А можно ль статус-кво
изменить, минуя все ошибки?»,
тот, кто со́здал Всё из Ничего,
расплывётся
в искренней
улыбке.
Вера
что такое, чего грустишь?
подойди и присядь рядом —
если Бог нас с тобою простит,
ничего больше нам не надо.
будет время водою течь,
будет сыпаться снегопадом…
если Бог нас может сберечь,
ничего больше нам не надо.
так давай же встанем на край
опьяняющего водопада —
если Бог обещает Рай,
ничего больше нам и не надо.
Самогипноз
взамен густых садов Эдема —
нам пустыри,
взамен единственной проблемы —
все тридцать три.
нам тишина пронзает уши,
забыт покой,
и ничего не греет душу,
сквозит тоской.
взамен пророческого Царства —
валун на дне,
и ограничено пространство
стеной к стене.
не разгораясь, гаснут спички…
встаём с колен
рабы наследственной привычки
без перемен.
подчинены самогипнозу —
ведь неспроста
мы вновь цитируем Спинозу…
взамен Христа.