Атташе

Глава 1. Золотая клетка

Вера Соколова ненавидела такие приёмы.

Хрустальные люстры, сверкающие как звёздное небо над пустыней. Мраморные колонны, уходящие в расписные потолки. Официанты в белоснежных перчатках, скользящие между гостей с подносами шампанского. И эта удушающая смесь дорогих духов, самодовольства и фальшивых улыбок.

Она поправила шёлковое изумрудное платье – не слишком откровенное, но подчёркивающее фигуру, – и взяла с проходящего подноса бокал с минеральной водой. Алкоголь на таких мероприятиях был профессиональным самоубийством. Один неосторожный комментарий, одна оговорка – и можно прощаться с карьерой атташе.

– Мисс Соколова, – раздался за спиной смазливый голос. Вера узнала его, не оборачиваясь. Виктор Петренко, второй секретарь посольства, человек с влажными ладонями и взглядом, постоянно скользящим ниже, чем следовало. – Вы сегодня просто восхитительны. Этот цвет так подчёркивает ваши… волосы.

Вера повернулась, натянув дежурную улыбку.

– Виктор Алексеевич. Рада, что вы одобряете. Посол уже прибыл?

– Задерживается. – Петренко придвинулся ближе, и Вера почувствовала запах его одеколона – резкого, навязчивого. – Может, составите мне компанию? Я заметил, вы всё время одна. Женщине на таких мероприятиях опасно оставаться без сопровождения мужчины.

«Особенно если этот мужчина – ты», – подумала Вера, но вслух произнесла:

– Благодарю, но я здесь по работе. Культурный форум не организует себя сам.

Она развернулась и направилась к панорамным окнам, выходящим на ночной Дубай. Город сверкал огнями – высотка Бурдж-Халифа пронзала небо подсвеченным шпилем, искусственные острова «Пальма Джумейра» светились янтарными гирляндами. Красиво. Искусственно. Как и всё в этом городе, построенном на нефтяных деньгах посреди пустыни.

Три месяца назад она получила назначение в ОАЭ. Атташе по культурным вопросам – звучало впечатляюще, но на деле означало бесконечную бумажную работу, организацию выставок русского искусства и улыбки нужным людям. В тридцать семь лет, после развода и двух высших образований, Вера научилась не ждать от жизни сюрпризов. Работа, карьера, может быть, докторская диссертация – вот что имело смысл. Романы, страсти, мужчины – всё это осталось в прошлом вместе с бывшим мужем, который считал её слишком амбициозной.

– Простите, вы от российского посольства? – К ней подошла миниатюрная женщина в хиджабе цвета ночного неба, расшитом серебряными нитями. Глаза – карие, умные, с морщинками в уголках. – Я Лейла аль-Мансур, директор Дубайского центра искусств. Слышала, вы организуете выставку русского авангарда?

Наконец-то дельный разговор.

Следующие двадцать минут Вера обсуждала логистику, страховку экспонатов, таможенные формальности. Лейла оказалась профессионалом – задавала правильные вопросы, понимала проблемы. Они обменялись контактами и договорились о встрече в офисе.

– Спасибо, миссис аль-Мансур. Вы очень помогли.

– Лейла, пожалуйста. И удачи вам сегодня. – Женщина наклонилась ближе, понизив голос. – Только будьте осторожны. Здесь собрались не только любители искусства. Видите тех мужчин в дальнем углу? Возле колонны?

Вера проследила за её взглядом. Три мужчины в безупречных костюмах стояли отдельно от остальных гостей, в полумраке террасы, выходящей в сад. Один – седой европеец с жёстким лицом военного. Второй – полный араб средних лет в традиционной белой «дишдаше» и «гутре». Третий стоял спиной, но даже со спины чувствовалась его властность – высокий, широкоплечий, в тёмном костюме, сшитом явно на заказ.

– Кто они?

– Лучше не знать. – Лейла сжала её руку. – Просто держитесь от них подальше.

И она исчезла в толпе, оставив Веру с растущим любопытством.

Профессиональная деформация, вероятно. Два юридических образования и годы работы с документами научили её видеть странности. А эта встреча была странной. Почему трое мужчин прячутся на террасе во время светского приёма? Почему Лейла, спокойная и уверенная женщина, вдруг занервничала?

Вера медленно двинулась вдоль окон, делая вид, что любуется видом, но на самом деле приближаясь к террасе. Музыка, смех, звон бокалов – идеальное прикрытие. Она остановилась у колонны, достала телефон, якобы проверяя сообщения.

Голоса с террасы доносились приглушённо, но различимо.

– …сделка должна пройти до конца месяца. Иначе европейская сторона откажется, – говорил седой мужчина с лёгким немецким акцентом.

– Мои люди гарантируют безопасность транзита. Через Джебель-Али, как договаривались. – Полный араб.

– И оплата? – Третий голос. Низкий, бархатный, с еле уловимым британским произношением. Тот, кто стоял спиной.

– Криптовалюта. Биткоин и эфириум. Счета подготовлены.

Вера напряглась. Транзит, криптовалюта, секретность – пазл складывался в неприятную картину. Порт Джебель-Али был одним из крупнейших в регионе, идеальным местом для контрабанды.

Не думая, она подняла телефон и сделала несколько фотографий в сторону террасы. Вспышка отключена, бесшумный режим. На стеклянном столике между мужчинами лежала папка с документами – один из листов был перевёрнут так, что текст читался.

Щёлк. Щёлк. Щёлк.

И в этот момент третий мужчина обернулся.

Время замерло.

Веру ударило как электрическим разрядом. Мужчина был… нет, красивым его назвать было недостаточно. Резкие черты лица, словно высеченные из тёмного камня. Прямой нос с горбинкой, жёсткие скулы, чёрная борода, аккуратно подстриженная. Но главное – глаза. Чёрные, бездонные, пронзающие насквозь. Взгляд хищника, заметившего добычу.

Их глаза встретились через стекло.

Вера замерла с телефоном в руке. Бежать было глупо – это привлечёт ещё больше внимания. Сделать вид, что фотографирует вид? Нелепо, он же видел направление камеры.

Мужчина медленно выпрямился. Сказал что-то своим собеседникам, не отрывая взгляда от Веры. Седой и полный араб тут же спрятали документы и быстро направились к боковому выходу.

А он пошёл в зал. К ней.

Сердце Веры бешено колотилось. Она развернулась, собираясь раствориться в толпе, но путь преградил официант с подносом канапе. Пока она обходила его, мужчина уже был в зале.

И двигался прямо к ней.

Вера инстинктивно попятилась, наткнулась спиной на колонну. Он приблизился – высокий, намного выше её даже на каблуках, заполняющий собой всё пространство. Запах дорогого уда и чего-то ещё, пряного, восточного.

– Мисс…? – Голос был таким же, как она слышала на террасе. Низкий, вкрадчивый, опасный.

– Соколова. Российское посольство. – Она заставила себя поднять подбородок, встретить его взгляд. Не показывать страх. – Чем могу помочь?

Его губы изогнулись в подобии улыбки, но глаза остались холодными.

– Вы фотографировали меня, мисс Соколова. Мне любопытно – почему?

– Вид из окна. Терраса красиво подсвечена. – Ложь прозвучала неубедительно даже для неё самой.

– Вид. – Он повторил, смакуя слово. Потом, не отрывая взгляда, протянул руку и мягко, но непреклонно забрал у неё телефон. – Вы не возражаете, если я проверю?

– Возражаю! Это дипломатическая собственность, вы не имеете права…

Но он уже листал галерею. Лицо его оставалось непроницаемым, но Вера видела, как напряглась челюсть.

– Интересный вид, – произнёс он наконец, поднимая на неё глаза. – Документы на столе, мои коллеги, я сам. Очень… художественно.

– Верните телефон. Немедленно.

– Верну. После того, как мы поговорим.

– Мне не о чем с вами говорить. – Вера попыталась забрать устройство, но он поднял руку выше, удерживая его вне досягаемости. Издевался.

– О, мисс Соколова, боюсь, придётся. Видите ли, вы только что сфотографировали информацию, которая не предназначена для посторонних глаз. Это создаёт… проблему.

– Я ничего не фотографировала специально. Это случайность.

– Случайности не случайны. – Он наклонился ближе, и Вера почувствовала жар его тела. – Особенно когда речь идёт о русской атташе с двумя юридическими образованиями и склонностью совать нос куда не следует. Да, мисс Соколова, я знаю, кто вы.

Холодок пробежал по спине. Откуда он знает о её образовании?

– Кто вы?

– Султан аль-Кайси. – Он чуть склонил голову в подобии поклона, насмешливо-вежливого. – И ваш телефон останется у меня до тех пор, пока мы не выясним, что именно вы собираетесь делать с этими фотографиями.

– Я пожалуюсь в посольство! Это воровство!

– Жалуйтесь. – Его улыбка стала шире, но не теплее. – Интересно, как вы объясните послу, зачем фотографировали частные деловые переговоры?

Он развернулся и направился к выходу, положив её телефон во внутренний карман пиджака. Вера бросилась за ним, но у выхода его уже ждали двое охранников в чёрных костюмах. Они сомкнулись за его спиной живой стеной.

Султан аль-Кайси обернулся у двери и послал ей последний взгляд. Обещающий. Угрожающий.

– До скорой встречи, мисс Соколова. Очень скорой.

И исчез в ночи.

Вера осталась стоять посреди зала, среди беззаботных гостей, с бешено бьющимся сердцем и растущим ощущением, что только что сделала огромную, непоправимую ошибку.

Она не знала тогда, насколько была права.

Глава 2. Тьма

Вера проснулась от головной боли.

Тупой, пульсирующей, как будто кто-то методично бил молотком по затылку изнутри. Она застонала и попыталась открыть глаза, но веки словно налились свинцом. Рот был сухим, на языке – противный химический привкус.

Наркотик. Её накачали чем-то.

Память возвращалась обрывками, как плохо смонтированный фильм. Утро. Посольство. Она требовала у начальника службы безопасности помочь вернуть телефон, но тот только развёл руками: "Султан аль-Кайси – влиятельный человек, мисс Соколова. Нефтяной магнат, связи в правительстве. Если вы сами сунули нос не в своё дело…". Звонок в полицию – вежливый отказ помочь. Злость, бессилие. Решение ехать домой, собраться с мыслями.

Машина посольства. Водитель Ахмед, всегда улыбчивый. Пробки на Sheikh Zayed Road. Она смотрела в окно на небоскрёбы, мелькающие за тонированным стеклом. Думала, как решить проблему с телефоном, на котором остались все её контакты, рабочие документы…

А потом машина резко затормозила. Ахмед что-то крикнул по-арабски. Дверь распахнулась. Чужие руки, сильные, безжалостные. Она пыталась кричать, но ей зажали рот тканью – сладковатый запах хлороформа…

И темнота.

Вера заставила себя открыть глаза.

Первое, что она увидела, – камень. Серый, неровный, древний. Потолок из каменных блоков, низкий, давящий. Стены такие же – грубо отёсанные, покрытые влажными пятнами. Пол – холодные плиты под босыми ногами.

Босыми?

Она посмотрела на себя. Туфли исчезли. Платье – то самое, изумрудное, которое было на ней во время похищения, – измято и порвано на подоле. Украшений нет. Сумки нет. Только она сама в сыром каменном мешке, освещённом тусклой лампочкой под потолком.

Темница. Настоящая, средневековая темница.

Паника накатила волной, сдавив горло. Вера подскочила на ноги – слишком резко, голова закружилась, пришлось опереться о стену. Холодный камень обжёг ладонь.

– Эй! – Голос сорвался на крик. – Эй, есть тут кто? Где я? Выпустите меня!

Тишина. Только эхо её собственного голоса, отражающееся от камней.

Вера обошла камеру. Три метра на четыре, не больше. В углу – деревянная лежанка с тонким матрасом и грубым одеялом. Рядом – металлическое ведро. Туалет, судя по запаху. У противоположной стены – кувшин с водой и медная миска. Никакой мебели. Никаких окон.

Только дверь. Массивная, железная, с засовом снаружи. Вера толкнула её плечом – бесполезно. Попыталась ударить ногой – только отдалось болью в пальцах.

– ОТКРОЙТЕ! – Она колотила кулаками в металл, пока костяшки не заболели. – Я гражданка России! Дипломатический работник! Вы не имеете права!

Никто не ответил.

Вера сползла по стене на пол, прижав колени к груди. Дышать. Нужно дышать и думать. Паника – враг. Рациональность – союзник. Так её учили на курсах в академии. Так она пережила развод, переезды, все кризисы в жизни.

Итак. Факты.

Она в заложниках. Похищена средь бела дня из машины посольства – значит, похитители либо очень влиятельны, либо очень безрассудны. Или и то, и другое.

Султан аль-Кайси. Имя само всплыло в голове. Он предупредил: "До скорой встречи". Это его рук дело? Почти наверняка. Но зачем? Из-за фотографий? Слишком радикально для простых деловых документов. Значит, она засняла что-то действительно важное. Опасное.

Вера попыталась вспомнить, что успела разглядеть на тех листах. Цифры. Даты. Названия компаний? Слишком быстро, слишком далеко. Она даже не успела толком посмотреть, что сфотографировала, прежде чем он забрал телефон.

Посольство хватится её? Обязательно. Рабочий день, она не вышла на связь, машина вернулась без неё – они уже ищут. Или…

Холодок пробежал по спине. А если Ахмед был подкуплен? Если он скажет, что высадил её у дома, и она просто исчезла? Сколько времени пройдёт, пока начнут настоящие поиски? День? Два?

А что могут сделать эти люди за два дня?

Она снова посмотрела на дверь. Массивная, надёжная. Петли снаружи. Замок – старинный, но крепкий. Стены – метровой толщины, судя по тому, как глухо звучали её крики. Никаких окон, никаких щелей.

Идеальная тюрьма.

Вера встала и подошла к кувшину. Понюхала воду – вроде чистая. Осторожно пригубила. Прохладная, без вкуса и запаха. Выпила несколько глотков – горло саднило от криков. В миске лежали финики и лепёшка. Есть не хотелось – тошнило от остатков наркотика в крови, – но она заставила себя съесть один финик. Нужны силы.

Часов нет. Телефона нет. Невозможно понять, сколько она была без сознания. Судя по голоду – несколько часов. Судя по сухости во рту – дольше. Ночь? Сутки?

Она вернулась к лежанке и села, подтянув колени. Изумрудное платье задралось, обнажив бедра. Вера одёрнула подол – нелепый жест в ситуации, когда её держат в заточении, но он вернул хоть какое-то ощущение контроля.

Контроль. Вот чего они хотят – лишить её контроля, сломать, запугать. Тёмная камера, изоляция, неизвестность. Классическая психологическая тактика.

Значит, нельзя им этого позволить.

Вера выпрямила спину, убрала рыжие волосы с лица, заплела их в быструю косу. Действия, рутина – якорь в хаосе. Она осмотрела царапину на руке – неглубокая, видимо, зацепилась при похищении. Осмотрела ноги – синяк на голени, ссадина на колене. Ничего серьёзного.

Она жива. Цела. У неё ясный ум.

Пока что этого достаточно.

Время тянулось. Лампочка горела ровным светом – невозможно понять, день сейчас или ночь. Вера попыталась считать секунды, но сбивалась. Попробовала вспомнить молитвы – не религиозная, но в такие моменты хочется хоть во что-то верить. Слова путались.

Она легла на лежанку, натянула колючее одеяло. Холодно. Влажно. Камень отдавал могильным холодом. Она закрыла глаза, но сон не шёл – только образы. Султан аль-Кайси с его хищным взглядом. Тёмная машина. Чужие руки. Ткань на лице.

– Не сломаюсь, – прошептала она в темноту. – Слышишь, ублюдок? Не сломаешь.

Как будто в ответ на её слова, снаружи раздался звук. Лязг засова. Скрежет металла по металлу.

Дверь открывалась.

Вера вскочила на ноги, прижавшись спиной к стене. Сердце колотилось так, что, казалось, рёбра треснут. В проёме показалась фигура – высокая, широкая, силуэт в к свете из коридора.

Он вошёл.

Султан аль-Кайси. В традиционной белой дишдаше, делающей его ещё выше и внушительнее. Чёрная борода, жёсткие черты лица, глаза – бездонные колодцы, в которых не прочесть ничего.

За ним в дверях маячила ещё одна фигура – охранник, громадный, с автоматом на перевязи.

Султан окинул её взглядом – медленно, оценивающе. Задержался на босых ногах, порванном подоле, растрепавшейся косе. Губы тронула едва заметная усмешка.

– Мисс Соколова. – Голос такой же низкий и опасный, как вчера на приёме. Только теперь в нём звучала абсолютная власть. – Надеюсь, вам комфортно?

Вера стиснула зубы, чтобы не сорваться на крик.

– Вы совершили преступление. Похищение дипломатического работника – это международное…

– Международное ничто. – Он перебил её холодно, как отсекают лишнее. – Здесь, мисс Соколова, нет ни законов, ни дипломатии. Есть только вы, я и вопрос, на который мне нужен ответ.

Он сделал шаг вперёд. Вера инстинктивно попятилась, но за спиной была только каменная стена.

– Кто послал вас шпионить за мной?

– Никто! Я не…

– Не лгите. – Голос стал жёстче. – Дипломаты не фотографируют случайно. Юристы не совают нос в чужие дела без причины. Кто вас нанял? Конкуренты? Спецслужбы?

– Никто! – Вера подняла подбородок, встречая его взгляд. – Это была случайность! Я увидела что-то подозрительное и…

– И решили сделать фотографии. – Он усмехнулся. – Любопытство, значит? Что ж, мисс Соколова, вы знаете, что делают с любопытными кошками?

Молчание повисло тяжёлым камнем.

Вера сглотнула. Горло пересохло.

– Что вам нужно?

– Правду. И ваше полное сотрудничество. – Он скрестил руки на груди. – Вы расскажете мне всё: кто вас послал, кому собирались передать информацию, что ещё знаете о моих делах. И тогда, возможно, я позволю вам покинуть это место. Живой.

– Я сказала правду! Никто меня не посылал! Отпустите меня, и я обещаю забыть всё это…

Его смех оборвал её слова. Короткий, лишённый веселья.

– Забыть? О, мисс Соколова, вы ничего не забудете. Как и я не забуду вашего вмешательства. – Он развернулся к двери, бросив через плечо: – У вас есть время подумать. Хороший совет – используйте его с умом. Следующий разговор будет менее… вежливым.

– Подождите! – Вера шагнула вперёд, но охранник мгновенно поднял автомат. Она замерла. – Сколько вы собираетесь держать меня здесь?

Султан обернулся в дверях. Свет из коридора превратил его в тёмный силуэт без лица.

– Столько, сколько понадобится, чтобы вы сломались. – Пауза. – Или сломаетесь.

Дверь захлопнулась. Засов лязгнул.

Вера осталась одна в каменном мешке с гулким эхом его слов в голове.

И впервые за всё время по её щекам потекли слёзы.

Глава 3. Ломка

Время потеряло смысл.

Лампочка горела постоянно – тусклым жёлтым светом, недостаточным для чтения, если бы было что читать, но слишком ярким, чтобы спать спокойно. Вера пыталась считать удары сердца, дыхания, любые метрономы, которые помогли бы отследить часы. Бесполезно. Минуты растягивались в часы, часы сжимались в секунды.

Дважды приносили еду. Дверь открывалась, безликий охранник ставил поднос у порога и исчезал, даже не глядя на неё. Лепёшки, финики, варёный рис, вода. Всё безвкусное, пресное, но она заставляла себя есть. Голод – враг. Слабость – союзник её тюремщиков.

После второго приёма пищи (завтрак? обед? ужин?) Вера начала считать камни в стене. Сто двадцать три блока от пола до потолка. Потом трещины – сорок восемь видимых. Потом попыталась вспомнить наизусть статьи Венской конвенции о дипломатических сношениях. Статья 29: "Личность дипломатического агента неприкосновенна. Он не подлежит аресту или задержанию…"

Горький смех вырвался из груди. Конвенции здесь не работали. Ничто не работало.

Она ходила вдоль стен – три шага вперёд, четыре вправо, три назад, четыре влево. Круг за кругом, пока ноги не заныли. Упражнения – приседания, отжимания от пола (камень холодил ладони). Тело должно оставаться сильным. Если представится шанс бежать…

Но кто она обманывала? Бежать некуда. Железная дверь, толстые стены, охранники снаружи. И даже если выберется из камеры – что дальше? Она не знала, где находится. Подвал? Крепость? Пустыня за окнами, которых нет?

Вера легла на лежанку, натянув одеяло. Колючая шерсть царапала кожу, но холод был хуже. Закрыла глаза. Попыталась вызвать в памяти что-то хорошее – московскую квартиру с высокими потолками, запах кофе по утрам, шум машин за окном. Такое далёкое, почти нереальное.

Лицо бывшего мужа всплыло в памяти. Игорь. Он говорил, что она слишком холодная, слишком зациклена на работе, что она не женщина, а робот в платье. Тогда она злилась. Сейчас думала: может, он был прав? Может, если бы она была мягче, женственнее, не совалась бы с телефоном туда, куда не просили? Сидела бы сейчас в уютном офисе посольства, разбирая бумаги для выставки?

"Нет", – одёрнула себя Вера. Это ловушка. Самообвинение – первый шаг к слому. Она не виновата. Виноват тот, кто держит её здесь как животное.

Султан аль-Кайси.

Его лицо вставало перед глазами слишком ясно. Жёсткие черты, чёрная борода, взгляд, от которого холодело внутри. Властный. Безжалостный. Привыкший получать что хочет, любой ценой.

Что он за человек? Нефтяной магнат, судя по тому, как отреагировали в посольстве на его имя. Медиаимперия – Лейла упоминала что-то. Связи в правительстве – иначе не похитил бы её средь бела дня без последствий. Опасный. Очень опасный.

И ей нужно было найти способ переиграть его.

Вера села, обхватив колени. Думай. Анализируй. Что он хочет? Информацию – кто послал, кому передаст фото. Но она не может дать то, чего нет. Значит, либо он поверит, либо…

Либо будет добиваться ответа другими способами.

Холодок пробежал по спине при мысли о том, какими именно.

Звук шагов в коридоре оборвал размышления. Вера напряглась. Тяжёлые, уверенные шаги – не охранник с едой. Кто-то ещё.

Засов лязгнул. Дверь распахнулась.

Султан аль-Кайси вошёл в камеру, заполнив собой всё пространство. На этот раз без традиционной одежды – тёмные брюки, белая рубашка с закатанными рукавами, открывающими предплечья. Мускулистые, покрытые тёмными волосами, сильные. Волосы слегка растрепаны, будто он провёл рукой. На лице – лёгкая небритость поверх бороды.

Усталый? Или это часть игры?

За его спиной снова маячил охранник, но Султан взмахом руки отправил его прочь. Дверь закрылась. Они остались вдвоём.

Вера медленно встала с лежанки, не отводя взгляда. Не показывать слабость. Не дать ему увидеть страх.

– Мисс Соколова. – Он окинул её оценивающим взглядом. – Надеюсь, вы использовали время для размышлений?

– Я размышляла о том, сколько лет тюрьмы вы получите за похищение, – ответила она ровно. – Международный суд не будет снисходителен.

Его губы изогнулись.

– Смелость. Похвально. – Он сделал шаг ближе. – Но бесполезно. Никакого суда не будет, мисс Соколова. Потому что никто не знает, где вы. Ваше посольство считает, что вы исчезли после того, как я вернул вам телефон и вы поехали домой. Водитель подтвердил – высадил у дома, видел, как вы вошли. Камеры наблюдения, к сожалению, не работали именно в тот момент. Досадная техническая неполадка.

Сердце ухнуло вниз. Значит, Ахмед действительно работал на него.

– Они всё равно будут искать.

– Будут. В течение нескольких дней. Потом решат, что вы сбежали. – Он пожал плечами. – Разведённая женщина тридцати семи лет, карьеристка без близких связей, известная своей независимостью. Возможно, завела любовника и уехала с ним. Или просто устала от работы и исчезла. Бывает.

– Вы ошибаетесь. – Вера стиснула кулаки. – Мои коллеги знают, что я ответственна. Я не из тех, кто…

– Вы из тех, кто сует нос куда не следует. – Он перебил её, сделав ещё шаг. Теперь между ними было меньше метра. – Это подтверждает вашу же служба безопасности. "Мисс Соколова любопытна и настойчива, иногда чрезмерно". Цитирую вашу характеристику.

Откуда он знает?

– Итак, мисс Соколова, давайте не будем тратить время. – Его голос стал жёстче. – Я задам вопросы. Вы ответите честно. И тогда, возможно, ваше пребывание здесь станет более… комфортным.

– Я уже ответила. Никто меня не посылал.

– Лож. – Он произнёс это как приговор.

– Правда! – Вера шагнула вперёд, забыв об осторожности. – Я увидела подозрительную встречу, сфотографировала на всякий случай. Да, это было неосмотрительно. Но я не шпион, не агент, никто мне не платит! Я просто дипломатический работник, оказавшийся не в том месте не в то время!

Он смотрел на неё долго, изучающе. Потом медленно покачал головой.

– Либо вы великолепная актриса, мисс Соколова, либо действительно настолько наивны, что сами не понимаете, во что влезли.

– О чём вы?

– О том, что те документы, которые вы сфотографировали, стоят миллионы долларов. И жизней. – Он скрестил руки на груди. – Контракт на поставку специального оборудования в обход международных санкций. Европейская компания, арабские посредники, криптовалютные переводы через офшоры. Достаточно информации, чтобы разрушить бизнес и отправить нескольких высокопоставленных лиц за решётку.