Родное сердце

– А я распрекрасно помнил, дорогуша! – ухмыльнулся Алекс, – И даже и не мечтал, что ты добром согласишься! Потому и ерш, потому и травка! Это была моя интеллигентная месть, если хочешь!..

– Сэнни, – негромко позвал Яр, – О чем говорит этот человек?

– Он сейчас пытается снимать кино, – малость запыхавшись от нервов, пояснила я, – И то, что мы давеча с тобой смотрели – и правда дубли. Дилетантская работа! – мстительно кинула я в сторону Алекса,

– Зациклился на одном эпизоде! А я, в былые наши дни, отказывалась участвовать в его затеях. Они пахли так же дурно, как эта кассетка! Вот он и отомстил при первом же удобном случае! Несколько минут, за которые меня можно совершенно точно узнать и ни с кем не спутать – перед всем этим порношоу! Одного не пойму – чего так завелся?! Не одна я тетка на белом свете – и не одна отказывалась с тобой дело иметь! Хоть та же Лариска!

– Не понимаешь? – ухмылочка Алекса была донельзя странной, – Ты же никому не давала, Винтер Квин! Такая роскошная телка – и Н И К О М У! Обидно, знаешь!

– Да твое-то, собственно, какое дело?! – изумилась я, – Или ты…

– Именно! «Или я…» И не только я! Это была сладкая месть, детка! И – интеллигентная, заметь! Ничто не мешало мне проделать с тобой все это по жизни, но я ограничился… спецэффектами! Оцени! И не забудь поблагодарить!

– Заткнись!! – рявкнула я, – Немедленно!

Алекс расслабился так, будто мы были с ним наедине… А зря. Эргис напомнил о себе. Послышался тихий треск пластмассы. Кассета сказала свое последнее «прощай», превратившись в кучку обломков и обрывков ленты.

– Ты что, урод!! – заорал Алекс, – Это же был единственный экземпляр!!!

Эргис бесшумно, и не по-человечески быстро, оказался возле дивана, на котором расположился наш поздний гость. Взял его за отвороты рубашки. И поставил на ноги. Они были одного роста, и при том при всем Алекс – раза в три толще. Поднять его вот так – как нашкодившего котенка, можно было разве что подъемным краном. Тем не менее Эргис сделал это одной рукой. Левой. Потому, что справа у него были сломаны ребра…

– Ты пришел к нам в гости, – тихонько сказал мой муж в выпученные глаза Алекса, – Только поэтому я тебя сейчас не трону. Но если я тебя еще раз увижу ближе, чем в радиусе километра от моей жены – пеняй на себя! Выход – налево по коридору. И поторопись. Провожать не пойду.

И отпустил воротник. Алекс покрутил шеей, мрачно зыркнул на него, на меня – и не прощаясь, быстро пошел в указанном направлении.

Мы в обоюдном согласии помолчали, дожидаясь, когда хлопнет входная дверь. Хлопнула. Мой муж вздохнул, опустил голову, расслабляя плечи и спину.

– Прелестно, – сообщил Рыжий Степан, от второй двери, откуда наблюдал весь цирк. Он был ничуть не удивлен и вполне доволен тем, что увидел, – Пойду-ка и я, пока мне столь же вежливо не показали на выход!

– Тебе, пожалуй, покажешь, – буркнул Эргис, – Себе дороже выйдет! Ты… позвонил?

– Да.

– А… Хорошо.

– Я уже ухожу! – ухмыльнулся Рыжий, – Можешь считать, что меня здесь уже нет! Только… Ты не забыл, что зван был к нам … для другой цели?

– Не забыл, – Эргис коротко глянул на Степана, – А хоть кто-нибудь из вас потрудился подумать о том, что теперь всю схему придется менять? Напрочь!

Повисла пауза.

– Ё-малина! – прошептал Степан, – Ты серьезно?!

– Нет, пошутил! – едко отозвался Эргис, – Но все это завтра… Ей -Богу, ребята! СЕГОДНЯ – вы оставите меня в покое?!

Как ни странно, на сей раз Рыжий выпендриваться не стал. Только кивнул – Эргису сочувственно и дружески, мне – тепло, как своей старой знакомой. И тихо ушел.

Мы опять подождали, пока щелкнет наружная дверь. Щелкнула. Эргис молча взял меня за руку и повел на второй этаж. В спальню, ага… Похоже, сегодня мне не придется ночевать в гордом одиночестве.

Эргис откинул одеяло со своей стороны кровати и сел. Ко мне спиной. Я не торопилась присоединиться. Включила ночник. Выключила верхний свет. Бесцельно покопалась в пузырьках и коробочках на подзеркальнике. И услышала тихий звук. Будто что-то тяжелое и мягкое повалилось на что-то мягкое и упругое. Я обернулась. Эргис лежал на кровати. Боком. Как сидел – так и упал. Я в панике метнулась к нему. Ну – что еще на сегодня?!!

Парень ровно, глубоко дышал. Глаза закрыты. И лицо спокойное.

Уснул.

Сидя.

До меня дошло, что он отключился сразу же, как только в комнате на минутку стало тихо и темно…

Я не стала стаскивать с него штаны и рубаху. Какая бы жарища ни стояла в этих местах днем – ночью всегда становилось холодно. А одеяла на нашей кровати только так назывались громко «одеяла». На самом деле это был странный гибрид между тонким пледом и толстой простыней. В общем, если раздеться, то через пол часа будем стучать зубами от холода.

Я прикрыла моего мужа гибридом одеяла. Сама залезла под второй гибрид. Не снимая халата. Легла.

Н-да. Момент, между прочим, исторический! Впервые с момента бракосочетания мы спим в одной койке! То сборы, то дорога, то прочие разные обстоятельства… места, времени и степени действия. Наверно, надо добавить – неблагоприятные обстоятельства? Или наоборот? Я… сожалею, что мы еще не были вместе? Или я рада? И хочу, чтоб наш брак и дальше оставался… номинальным?

А Бог его знает! Кто ж рассуждать налаживается на ночь глядя?! До такого дорассуждаться можно! Пробовали, знаем… Все. Я согрелась, расслабилась… Спать хочу… И буду!

Впрочем, спала я недолго. Час. Может- два, не больше. Проснулась, как привыкла – едва за окнами начало светать. И поняла, что больше не засну. Тоже привычка. Еще одной привычкой была первая утренняя чашечка кофе… Но это ж надо вста-авать, тащиться в кабинет Эргиса, потом на кухню… Лениво пока.

Я только взбила свою подушку повыше, оперев ее о спинку кровати и села, подобрав под себя ноги, уютно завернувшись в одеяло и наблюдая в здоровенное окно – до самого пола, не окно, а стеклянная стена! – как встает солнце. Утро в этих краях самое замечательное время суток. Не то утро, когда ты проснулся, а то утро, когда солнце встает… Тепло, но еще прохладно, светло, но еще не жгуче, город – а люди все еще дрыхнут – тихо и пусто, и слышно, как недалеко море шумит…

А потом я поняла, что мой муж тоже не спит. Он лежал не шевелясь, дышал все так же ровно и глубоко, глаза закрыты, лицо безмятежное… но я знала без тени сомнения – уже не спит!

Не открывая глаз, он медленно вытянул руку на мою сторону. Движение бесшумное, осторожное, почти что вкрадчивое. Рука готова была в любой момент отдернуться. Если бы нашла меня там… Не нашла – только пустая, холодная простыня… Само собой! Я ж сидела в изголовье! И даже ножки подобрала под себя!

Рука, убедившись, что место пусто, замерла на секунду, а потом упала. Столько было безнадеги в этом жесте! И столько пугливой надежды в предыдущем! Я моментально растеклась сентиментальной лужицей. И сделала глупость.

Вытянула ногу, подсунула ступню под Эргисову ладонь и тихонько шепнула: «Я здесь…»

Рука конвульсивно сжалась, мало не сломав мне косточки! Муж рывком приподнялся и уставился в мою перекошенную физиономию. Слава Богу – он моментально сообразил, что происходит и разжал свой капкан!

– Это, типа: «С добрым утром!» – слегка отдышавшись просипела я.

– Ты здесь? – тихо спросил он, – Почему ты здесь?

– Ну-у, – сказала я, – Ты ведь тоже здесь!

Эргис, не мигая, смотрел на меня. Взгляд был голодный и упрямый одновременно. Не хочет, поняла я. Вот же человек! Ни за что не хочет спать с собственной женой! Вернее – хочет… но не собирается! Почему, интересно бы знать?!

Валера говорит, что мужчина – существо сильное и упрямое. Посему, бить его палкой по хребту и тащить куда-то за уздечку – дело дохлое. Он заведомо сильней. И упрямей.

Ладно…

Я отобрала у него свою ногу, снова завернулась в простыню, устроившись поудобнее.

Раз такие пироги – давайте побеседуем!

– Ты мне хотел вчера что-то рассказать. Но сначала пришли гости, потом ты уснул… О Рите. Ты еще начал ржать, когда я сказала, что с ней познакомилась… Она что, в самом деле такая смешная девчонка?

Обнаружив на себе штаны и рубаху, а на мне – халат, мой муж слегка успокоился. Кинул на меня странный взгляд, из которого никак не исчезали волчий голод, безнадега и… даже не надежда, так – тень ожидания… Он устроился напротив меня – у другой спинки кровати. Кровать была длинная – между нами оказалось метра два, если не больше.

Усмехнулся.

– Смешная девчонка – это ты… Во всяком случае, глядя на тебя, мне все время хочется хихикать… И кататься по ковру кверху лапами… А Рита… Ну, когда мы с Ромкой были пацанами – это, действительно, казалось нам вполне прикольно! Не знаю, откуда она взялась, кто такая… Но она долго крутилась вокруг нас. Что хотела – непонятно. Взрослая тетка, а вела себя как пацанка. Лазила с нами по дворам и паркам, на пляж… и по другим интересным местам. Иногда покупала что-нибудь вкусное и делилась с нами. Могла отпустить леща – и вообще кулаками работала – будь здоров! Взрослые на нее косились и пытались нас воспитывать и пугать: мол, заманит однажды куда-нибудь, и… Далее по усмотрению – от совращения малолетних, до маленького милого каннибальского праздничка… Нам было по фигу. Мы ей доверяли.

А потом она резко к нам охладела. То ли мы подросли, то ли еще что-то – не знаю. Не буду врать… Дальше – больше. С какой-то стати она решила, что мы не друзья, а любовники. И начала нас застебывать при каждом удобном случае. И неудобном тоже. Для нас… Мы откусывались в меру собственного чувства юмора. Потом Ромка уехал учиться. В Столицу. Я через несколько лет – следом. И так получилось, что я-то о нашей сумасшедшей подружке забыл напрочь. А Рэм – нет. Он помнил. И его это… царапало. А, поскольку упрямство у нас обоих по природе воистину ослиное, а один из жизненных принципов: никогда, никому, ни при каких условиях не доказывать, что ты не верблюд… В общем, вместо того, чтоб предоставить исчерпывающие доказательства своей традиционной сексуальной ориентации – он поступил с точностью до наоборот…

Мой муж снова с усмешкой покосился на меня. Подождал, когда я спрошу: «Так вы в самом деле стали любовниками?». Не дождался. Хмыкнул. И продолжил.

– В башке у моего братца засела идея, что мужчины могут быть друг другу ближе, чем любовники – и при этом оставаться стопроцентными мужчинами. Эта идея и привела его к Дрону. Дрону Калиновскому…

– Упс! – сказала я. Ибо ощутила знакомое чувство мчащегося в мозгу экспресса. Расставляющего все по местам. Добавляющего все недостающие детали. Вот она, картиночка! Паззл ты мой собранный!! Дрон Калиновский!

– Так ты что – один из Двуединых?! Святый Боже!! Как меня угораздило на тебя напороться?!

– Ты… знаешь? – медленно спросил мой муж.

– А кто не знает?! Ну ты даешь! Пару лет назад пресса на ушах стояла от вашей истории! Вранья и неточностей, полагаю, там было, как всегда, море разливанное… Но – да. Основные факты я знаю! До того момента, как вы ушли, естественно… Дальше – тишина. И вот где всплыл один из вас! В моей собственной постели! Ума решиться можно!

– Ну, – мой муж ехидно на меня покосился, – Если разобраться с пристрастием – то это ты – в моей постели! Дом-то принадлежит мне…

– Так ты – не человек? – спросила я, игнорировав предыдущее замечание.

– Был. Теперь – так… Даже не серединка на половинку, а куда меньше. Несколько сувениров на память. Как тогда выразился Дрон: «Работать это не поможет, а жить – помешает»… Как в воду глядел, паршивец! Мешает. Да еще как…

– Чем интересно? Рогов, копыт и хвоста у тебя, вроде, нет… Физически ты выглядишь вполне здоровым. И полноценным – извини за формулировочку! С физиологией что-то не так?

– Полный порядок.

– А что тогда не порядок?! Ну! Колись, Яр! Все равно ведь скажешь – по глазам вижу!

– Непорядок… с психикой.

– ?!

– Помнишь… маньяка…?

– Ка… Маньяка?! Откуда ты знаешь?!!

– Это был я.

Он меня с ума сведет, честное слово!

– И… извини? – пролепетала я, пытаясь вернуть упавшую челюсть на историческую родину.

– Ты был … кто?!

– Маньяк, – любезно повторил мой муж, – Тот, который вчера вечером чуть-чуть не словил тебя…

– Ты… хочешь сказать, что можешь изменить себя… физически? Один из «сувениров» на память об имплантации?

– Нет! Ты что!! Только этого мне и не хватало!

– Тогда – ни фига не понимаю, ты уж извини!.. На мой взгляд, это был совсем не ты. Ни внешне, ни внутренне. Тупой и толстый. Ты – не он!

– Ну, наверно и вправду… Я в него не перевоплотился. Но… я все равно присутствовал. В нем. Рядом с его сознанием…

Эргис помолчал. Мотнул головой. Досадливо и недоуменно. Поднял на меня немного растерянный, немного виноватый и немного отсутствующий взгляд.

– Нормальному человеку нормальными словами это объяснить… нельзя. Нет таких нормальных слов!

– А ты меня считаешь нормальной? – поинтересовалась я, – Ну, спасибо… А если ты попробуешь изложить только факты? Просто и тупо. Как школьнице? Может, до остального я сама по ходу дела додумаюсь?

– Факты… – мой муж вернулся из своего виртуального далека и заинтересовался предложением, – А факты в том, что у Ромки в здешней ментовке есть приятель. Которому и надо было отловить этого маньяка. Чем скорее – тем лучше. А не получалось. Маньяк маньяком – а хитрый, с-с… – Эргис сглотнул последнее слово, потому что наружу рвалось что-то вполне неприличное, я полагаю!

– Никто и не мог предположить, что он маньяк, – мягко сказала я, – Даже я купилась, а это дорогого стоит! Обычно я такие штучки за версту чую. А здесь – тихо, как в детском садике!

– Да, – кивнул Эргис, – Да! Потому его и можно было взять только за «работой».

– Так при чем здесь твой брат?

– Мы.. перестали быть имплантами. Но не Двуедиными… Связь ослабла, но сохранилась. Тогда мы были способны чувствовать друг друга за сотни километров… Теперь – едва за десятки… Ромка… Он продолжает работать с этим. На теоретических моделях, конечно, но пару интересненьких приборов они уже выпустили в серию… И вот этот его приятель-мент… попросил помочь. Миссия, конечно, бла-ародная… но Рэм не имел права покупаться. Это были пока что экспериментальные разработки. В общем, они засекли излучения мозга этой… то есть – этого… Маньяка, короче. И что? И ничего. Погрешность слишком велика. Да, он орудует внутри города – но это и так было известно! И наш рыцарь на белом коне решил пойти на охоту сам… Ну, то есть, помнишь, из-за чего весь сыр бор с имплантацией? И почему все дело провалилось? Мы это могли. Взять чужую сущность и примерить, как костюм… Нет, это все глупо и не то…

– Факты, Яр, – шепнула я, – Просто факты…

– Да, факты… И тут выясняется, что в город вот-вот нагряну я… Мы с ним договорились, уже давно, что именно в это время я приеду и заменю его на три недели, пока они с женой… в общем – им надо было уехать, а оставлять свою лабораторию на кого попало Рэм не хотел…Играть отбой было поздно – мы с тобой были уже в пути. И посему в стороне от затеи с маньяком я не смог бы остаться при всем желании. А если ко всему прочему – тепленький и плохо информированный… Они решили меня приобщить, раз уж в стороне держать все равно не удастся. Типа – постою на контроле, подстрахую, если что! Все миленько и цивилизованно! Одно мой братец, то ли забыл, то ли решил, что это не существенно… Он всегда втягивал меня в свои затеи. И всегда получалось так, что я – влипал. По самое «не могу», а ему – с бережка, приходилось меня выволакивать. И в этот раз случилось точно то же самое. Планировалось одно. Получилось другое. От нас это не зависело. С маньяком пошел я. Ромка остался на контроле. Можно было отыграть назад. Прервать эксперимент… Но…

– Но ты ведь тоже рыцарь, да? – хихикнула я – Тот же рыцарь, только в профиль!

Он не ответил, только посмотрел на меня – брови домиком, а на физиономии и смех и смущение. «Ну – да! Если он рыцарь то, значит, и я… Суть едины!»

– Пока он просто брел по городу, было вполне терпимо. А потом, когда он начал выбирать цель, стало – ну вовсе не до смеха! И… мне ж ни в одном кошмаре присниться не могло, что его добычей можешь оказаться ты!

– А зачем это вообще было надо? – спросила я, – Чего вы хотели добиться-то, я не понимаю?!

– Если б повезло, Ромка должен был привести этого типа в ласковы объятия своего приятеля-мента. Если б повезло меньше – позволил бы им засечь этого… урода, чтоб потом было известно, кого вообще ищут. Если б совсем не повезло – мог просто чуть-чуть задержать его…

– Что значит: «Повезло – не повезло»?

– Зависит от того, кто бы оказался сильнее, кто диктовал бы поступки… Хозяин – или … пришлец…

Я выдохнула воздух сквозь стиснутые зубы.

– А вы себе отдавали отчет, в какую этическую проблему вляпывались? – ласково спросила я своего мужа.

– Это не все, – сказал он.

– А! – с ужасом сказала я, – Ну… Продолжай!

– Я не собирался вмешиваться. Просто шел с ним. В нем… В общем – шел. Пока он не выцепил тебя… Он же… вспоминал. Как все было перед этим… Предвкушал, как все будет с тобой. А я оказался… слабым. Влиять не мог, только присутствовать… И.. он бы сделал, что хотел… и я бы не смог его удержать… Если бы твоя крыса нас не укусила! Я.., очнулся, что ли? Ромка в этот момент до меня достучался – даже он был блокирован! И мы… И я… его сломал. Отвел домой, заставил набрать ванну воды и вскрыть себе вены… И остался с ним. Умирать. Так уже было однажды… Да ты знаешь!.. К тому времени народ уже допер, что происходит. Я чуть не в коме, никаким сигналам извне недоступен. Тот… урод… помирает в ванне – и где это – Богу весть… И стала бы ты вчера вдовой, кабы не Роман! Мы же были все еще… диполем. Он меня выволок. Ценой последних остатков… Мы больше не Двуединые.

– Так вот о чем ты давеча говорил Степану! – прошептала я

– Да…

Мы замолчали. Надолго.

– Убийство – грех, – наконец шепнула я, – Самоубийство – грех непрощаемый.... За что ты с собой так? Зачем?!

Эргис сидел, не поднимая головы.

– Я неправильно выразился, – сказал он глухо, – Я.. не то что бы НЕ МОГ, его остановить… смог ведь, когда приспичило! Я… НЕ ХОТЕЛ. Я хотел, чтоб он сделал с тобой все, что задумал – и я вместе с ним… Мне это… могло понравиться… я… предвкушал. Сам. Я. А не он… Вот что самое-то подлое, Сэнни…

Ага. Просто праздник какой-то! И что он ждет, что я сейчас сделаю? Встану, гордо и гневно и уйду в ночь… э-э-э… то есть – в утро!… в чем есть, не сказав ни словечка на прощание?! Или начну его по-матерински утешать, гладить по головке, уверять, что он все это себе придумал, а сам вовсе не такое дерьмо, как может показаться на первый взгляд?!

А вот нате-ка, выкусите! Я сама понятия не имею, что с этим подарочком делать! Вы что думали – в сказку попали?!!

Господи, вразуми дуру!!! Подскажи те слова, что сейчас одни только и надобны!! Муженек мой сделал все, чтоб я от него ушла – и никакого раскаяния не почувствовала! Душой хочет – чтоб осталась, а поступает так, чтоб духу моего здесь больше не было.... И ведь – почти добился своего, мерзавец! Почти что никаких лазеек мне не оставил. Никакого выбора… Никакого выбора… Выбора…

Но Валера говорит, что выбор – есть всегда. И не из двух зол. Как минимум – из трех. Просто надо принять это как данность. И не опускать лапки: «Мне, мол, не оставили выбора»!

Оставили. Только большинство предпочитает этого в упор не видеть!..

– Яр, – сказала я, – Яр, а почему ты вообще куда-то уезжал?

Он на меня глянул. И во взгляде стыл вопрос: «Ты еще здесь?». Потом хмуро ухмыльнулся.

– Это из-за Марьи.

– Из-за… кого?!

– Из-за Марии… Разве твоя пресса не писала и о ней тоже?

– Во-первых – не моя. Я к прессе отношения не имею. Во-вторых, там муссировали только три имени: ваши с Романом псевдонимы и Дроново… Никаких «Марий» там не было!

– А… Она теперь Ромкина жена. А тогда работала в нашем проекте. И если б не она – мы бы тогда погибли оба. Она вытащила Романа, он – меня…

– Ты мне баки не забивай, дорогуша! – сказала я, – Спасла она их! Так я и поверила, что из-за этого ты все бросил и смылся!.. Она красивая?

– Очень, – сказал мой муж. С такой улыбкой, что я разом поняла значение выражения: «потемнело в глазах»… От ярости, между прочим! Ах ты, гад! Мало того, что с маньяком спутался – так ты до сих пор нежно любишь какую-то постороннюю бабу!!! Это из-за нее все финты ушами, все пританцовки и интриги! Это из-за нее ты на меня смотреть не хочешь! Это из-за нее гонишь вон!!! Так вот – не дождетесь!

А Эргис даже не заметил, между прочим, что у меня дым из ушей валит от злости!

– Мы же с Романом… Двуединые, – продолжал тихонько рассказывать он.

– То, что чувствует он – чувствую я… Так что я сбежал, как только поздравил их с бракосочетанием, праздновать не остался – сразу на поезд и – как можно дальше… Не хватало остаться в пределах досягаемости во время их первой брачной ночи!.. Да и для Машки… Чувствовать она меня не может – но ведь ЗНАЕТ. Как бы я потом ей в глаза смотрел?!

– Ага, – сказала я, – Так вот зачем тебе так срочно приспичило жениться перед приездом сюда! Чтоб доказать всем на свете, что ты больше в нее не влюблен. Что ты счастлив и благополучен. Чтоб у твоих родственничков даже мысли не шевельнулось о том, что они, де, виноваты, что ты из-за них остался одиноким! Вот почему тебе было все равно, кто под руку попадется – фиктивная жена другого отношения не заслуживает!

– Почему – фиктивная? – кажется, до него начало медленно доходить, что что-то со мной не в порядке.

– А какая по-твоему?! – не сдержавшись зло рявкнула я.

– Может ты и не считаешь нужным это помнить – но мы с тобой так и не удосужились еще переспать! Ни разу! Стало быть, и брак фиктивный…

– Но я же… – неуверенно возразил он, – Я же… не могу? Я же…

– Знаю! Трус, мерзавец, предатель, гад, мразь, слизняк, маньяк, чудовище… Что там еще? Брачный аферист? У тебя стойкая привычка – после марша Мендельсона и обмена кольцами всегда делать ноги – чтоб, упаси Боже, не дошло до первой брачной ночи?!!

Чего-то меня, кажется, понесло… Но – и к лучшему, может? Ярость мигом смыла всю нерешительность. Рефлексировать больше не хотелось. Хотелось взять подушку и треснуть этому придурку меж ушей! А то, понимаешь, смотрит так, будто на него снизошло Божественное Откровение! Ты раньше вообще не замечал меня, что ли?!

Я решительно встала, гордо запахнула халат, затянула потуже пояс – чтоб не развязался и не смазал впечатление! – обошла кровать… Он слишком поздно понял мои намерения и оказался зажат в угол. Удрать он, конечно, еще мог. Но для этого теперь надо было меня с ног сбить…

Я поймала его лицо в ладони, заставив посмотреть на себя.

– А теперь скажи мне, дурень, – спросила тихонько, – Когда у тебя последний раз была женщина? У тебя лично! А не с кем бы то ни было вместе-напополам?!

Моим ладоням стало горячо – так ужасно он покраснел. Щеки, лоб, шея… Но глаза не отвел. Холодные прозрачно-серые глазищи на полыхающей красным физиономии – то еще зрелище, я вам скажу!

– Давно, – сдавленно шепнул он, – Так давно, что я тебе даже не буду говорить – сколько… Все равно не поверишь!

– Да ты не девственник ли, парень?! – ужаснулась я.

– Нет! – все тем же сдавленным шепотом засмеялся Эргис, – Нет! Не все так страшно, как бы тебе хотелось!..

Он привстал и поцеловал меня в край рта… Даже не поцеловал – просто дотронулся. Никогда не думала, что это такое чувствительное место… Никогда не думала, что в такое короткое теплое прикосновение можно вложить столько смысла… Нежность. Доверие. Ласку. Покорность. Восхищение. Уважение. Желание… Все это одновременно, не так напыщенно, как получается сказать словами – и абсолютно искренне!

Потом его ладони – каким-то образом оказавшиеся на моем затылке! – стекли на шею… потом на плечи… одна рука там и осталась – вторая скользнула ниже и легла на грудь… Мы вздрогнули абсолютно синхронно… И тогда он в меня вцепился по-настоящему!

«Мама! – успела я только подумать, Мама!! Я же не…»

Я очень много всяких «не»!

Я не приняла душ…

Я не расчесала волосы…

Я не почистила зубы…

Я не сменила нижнее белье…

Я не принимала контрацептивов…

Уж не говоря о том, что я вовсе ничего такого не планировала. Не хотела. Боялась… Ибо весь мой предыдущий опыт твердил, что ничего хорошего от мужчины в постели ждать нельзя…

Может – попросить, чтоб отпустил меня на полчасика – погулять перед смертью? Ибо секс я так и воспринимала – что-то вроде маленькой смерти. Стыдно. Больно. И тебя – прежней! – уже никогда существовать не будет…

Но он меня, конечно, не отпустил. Он, кажется, даже не заметил, что поначалу я была совершенно деревянной и не отвечала ему. Только вот… Столько было в нем жадной нежности, столько отчаянного желания ласкать, дотрагиваться, целовать… Он обнимал меня так, словно хотел вобрать всю меня внутрь себя… И отдать всего себя – мне… Обалдев от этого натиска я моментально перестала думать – что и требовалось!… А то, что происходило дальше – не ваше дело, ребята! Не подсматривайте!