Свечница для королевского сына

Глава 1

Я быстро шла, почти бежала по офисному коридору. Через час автобусы, трамваи и такси встанут в глухую пробку, и будет не добраться ровным счетом никуда. Поэтому сбежала с работы пораньше, чтобы успеть на свидание. И уж если впервые за два года я решилась провести романтический вечер, опаздывать точно не хотелось.

Выбегая через стеклянные двери офисного здания, бросила взгляд в зеркало, висевшее у входа. Укладка держалась. С утра три раза голову перемывала, пытаясь сделать прическу. Вообще волосы – это моя боль. Иногда очень хотелось иметь длинные кудри, но какими бы масками свои сухие торчащие в стороны копны не питала, чем бы не расчесывала и не сушила, ниже ушей они не отрастали. У бабушки была та же проблема, она говорила, что это наследственное.

На улице меня сразу обдало ледяным дождем с мокрым снегом. Пришлось поднимать воротник пальто. Воротник уже был неприятно мокрый. Нет, нельзя верить этим синоптикам, ведь не обещали сегодня осадков, три разных сайта перед выходом проверила. Даю слово завтра обязательно взять с собой зонт, даже если с утра не будет ни облачка. Дождь был достаточно сильным, вода текла по лицу и попадала в глаза. Волосы сразу намокли и теперь свисали безжизненными прядками. Какая гнусность.

К остановке мы с автобусом подошли одновременно. Транспорт уже был переполненным. Я запрыгнула и повисла на последней ступеньке. Двери начали закрываться, и буквально пришлось вжаться в стоящих впереди пассажиров, чтобы остаться внутри салона. От напора последовал шквал негодования и мгновенно чей-то озлобленный локоть ударил меня в живот. Прижимая к груди сумку, я проехала несколько остановок. Больше никто не заходил. В салоне неприятно пахло чьими-то удушливыми сладкими духами и потом. Поэтому постаралась сфокусироваться на приятном и воскресила в уме аватарку парня, с которым должно быть сегодня свидание.

С Антоном познакомились через приложение, недолго пообщались и решили встретиться. Коллеги были уверены, что он какой-то маньяк. Конечно, разве могла я нормального встретить? И если не маньяк, то уж точно не красавец с фото, а пузатый лысеющий мужик за пятьдесят. Мне вообще-то не нравилась ни одна из предложенных версий. И я решила верить в то, что жгучий брюнет с розой в зубах с сайта знакомств – это моя судьба. И вот теперь я предстану перед своей судьбой с размазанным макияжем и волосами, напоминающими ободранную курицу.

На следующей остановке я буквально выпала из салона автобуса. Выходить пришлось спиной. Опустив ногу на асфальт, поскользнулась, качнулась и распласталась прямо на тротуаре. Сумочка угодила в лужу. Автобус равнодушно закрыл двери и, уезжая, окатил меня из грязной лужи. Просто великолепно!

Вставала медленно, стараясь больше не падать, хотя было довольно скользко. Подняла сумку, отряхнула ее, потом себя.

Дождь продолжал поливать город. Через дорогу теплыми люстрами светились окна ресторана, в котором было назначено свидание. Окна были панорамными и пришлось сощуриться, чтобы всмотреться в каждого посетителя. Все-таки не такое у меня отличное зрение, чтобы через дорогу рассмотреть все, что творится в ресторане. За столиками сидели блондины, шатены, даже пара рыжих голов. И ни одного брюнета. Как и розы. Это банально, но узнать мы должны были друг друга именно так – Антон обещал принести красную розу и положить ее на стол.

Может просто рано? Часы на телефоне показывали без пяти семь. Мы договорились встретиться в семь. И тут, словно читая мои мысли, к дверям ресторана подошел брюнет. Он зашел внутрь, снял пальто, стряхнул с него капли дождя и направился к хостес. Девушка учтиво проводила его за один из столиков. Все это время мужчина не поворачивался.

А я все это время сквозь поток машин пыталась рассмотреть его лицо. Он взял меню, немного согнулся, что-то доставая из кармана пиджака. И тут к остановке подъехал очередной автобус, закрыв полностью обзор ресторана. Попыталась обойти автобус, но толпа пассажиров, вывалившаяся из него, напрочь перекрыла видимость.

Ладно, наверняка это он, пойду поздороваюсь. Если свидание не задастся, то хоть поем, а то завтрак пришлось пропустить, так как долго делала укладку, а на обед заглотила бутер с колбасой по пути на срочное совещание. Правда не было ничего срочного в этом совещании, могли бы и после обеда провести.

Теперь остается ждать, когда светофор переключится с красного на зеленый. Вместе с цифрами на светофоре я отсчитывала оставшиеся до переключения цифры.

Восемь, семь, шесть, пя….

Тут толпа понесла меня вперед, никто не дожидался зеленого. Дойдя до конца пешеходного перехода, заглянула в одно из панорамных окон ресторана. Очень хотелось зайти, там было так тепло и сухо, и пахло очень вкусно. Вон он, мой брюнет, сидит за столиком. А что на столе… Красная роза!

– Да!

Видимо, я это выкрикнула довольно громко, так как несколько людей поблизости шарахнулись от меня. Брюнет был не лысеющий и не пузатый, это придало уверенности. Я пошла ко входу, пытаясь хоть как-то приладить мокрые волосы.

Пальцы обхватили дверную ручку, сердце от волнения заколотилось быстрее, и я открыла дверь на себя. Внутри звякнули три колокольчика, извещая персонал о новом клиенте. Брюнет, с которого я не сводила глаз, начал поворачивать голову. Вот он. Момент истины. Либо он будет именно тем, кто на аватарке, либо… Додумать я не успела. С невероятной силой меня засосало внутрь.

Глава 2

Отчаянно пытаясь сохранить равновесие, я согнулась буквой «Г». Ничего себе, какой сквозняк тут у них.

А когда подняла голову, то оказалась совсем не в красивом ресторане, а в какой-то кладовке. Ошарашенно осмотрелась. Помещение было прямоугольным, не очень большим. С двух сторон – деревянные двери. Пол тоже был деревянным. Как и стены. На стене прямо около моего носа висели полки с чем-то вроде кладовых запасов: десятки свечей, какие-то банки с белыми гранулами.

Что тут вообще происходит, чудеса какие-то. Где ресторан, где красивый парень с розой? Хотелось хныкать. Так, надо закрыть глаза и попытаться вернуться. Так что я зажмурилась и сделала шаг назад. Если меня всосало внутрь, должно же как-то было и обратно вернуть. Уперлась спиной о стену, попыталась пройти сквозь нее. Но как бы сильно не вжималась, стена осталась непреклонна. Она выдержала все десять безуспешных попыток.

Так, что это может быть? Может я сильно упала, и теперь врачи борются за мою жизнь? И одна из дверей – это проход в мир иной? Эта мысль была вполне правдоподобной, но с каких пор у духов болит живот? Место удара локтем еще побаливало.

Кажется, придется задержаться в этом месте, уйти я точно не могу. К тому же сумка не телепортировалась вместе со мной. Надо осмотреть эту кладовку в поиске чего-то похожего на оружие. Кто знает, что это за место, а в любой ситуации лучше иметь при себе то, чем можно хотя бы отбиваться. Этому меня научили криминалистические сериалы.

Но кроме свечей в кладовке ничего не было. Мои размышления прервал громкий раскатистый смех, который доносился откуда-то поблизости. Окинув взглядом помещение, заметила тонкую полоску света под одной из дверей.

Стоять в кладовке было глупо, меня все равно когда-нибудь найдут, так что надо было попытать удачу и узнать, что там творится за дверью. Шла к двери тихо и аккуратно поднесла ухо, прислушиваясь к происходящему по ту сторону. Кажется, там несколько человек, и им весело.

Только я собиралась открыть дверь, как в голову пришла мысль, а не безопаснее ли отправиться к другой двери, где никого нет?

На цыпочках пересекла помещение и прислушалась. Немного приоткрыла дверь и высунула голову. Прямо над головой висела небольшая лампада с огнем, вокруг нее вилась мошкора. Дверь выходила на небольшое крылечко, а за ним – нечто вроде огорода. Было достаточно темно, сложно было что-либо разглядеть дальше забора. Кажется, там были какие-то дома. На улице тепло и пахло свежестью летнего вечера. Ничего себе контраст с дождливым городом!

Что это вообще за место, что происходит? Может люди за дверью помогут, они наверняка знают, как отсюда выбраться. Так что я развернулась и уверенно отправилась в другой конец коридора.

Чуть помедлила перед самой дверью и распахнула ее. В глаза, привыкшие к полумраку, ударил свет свечей. Инстинктивно зажмурилась.

Голоса мгновенно стихли.

– Тебя только за смертью посылать, где ты была-то так долго, окаянная?

От удивления глаза раскрылись сами собой. Находилась я в довольной большой комнате. В углу, где было больше всего света, расположилась большая деревенская печь. Таких печей в жизни не видела, только на картинках в книгах. Поверх печи лежало красное стеганое покрывало. На нем – две взбитые подушки.

У стены между окнами стоял книжный шкаф. Он занимал все место от пола до потолка и был под завязку набит книгами. Окна по обе стороны от него задернуты белоснежными занавесками с вышивкой. А около шкафа стояло старое потрепанное кресло. У противоположной стены, рядом с печью – деревянный стол и две деревянные лавки. На каждой лавке сидело по бабке.

Одна бабушка была в белой рубахе и цветастом сарафане с огромными красными маками, на голове у нее надет красный кокошник. Вторая бабушка в белой рубахе и желтом сарафане. На ее седой голове был надет кокошник желтого цвета.

– З-драсьти, – попробую расположить их к себе.

– Здрасьти-мордасти! Ты вообще знаешь, сколько шлялась, и заявилась, на-тебе! На ночь глядя!

Я во все глаза смотрела на старичков. У них были круглые морщинистые лица, светлые голубые глаза, а одинаковые носы картошкой придавали лицам добродушное выражение.

– Анька, ну че встала как вкопанная, заходи, снимай… чей-то у тебя какой тулуп странный.

А я не Аня, я Юля. Очевидно, приняли за кого-то другого. Надо сразу все объяснить. И только я открыла рот, чтобы пуститься в объяснения, очень быстро подбежала бабушка в красном кокошнике и практически стащила с меня промокшее насквозь пальто. Понесла его к печке.

– А чего ты мокрая-то, Ань? Упала что ли в реку? – прошепелявила бабка.

– Она всегда была неуклюжей, – расхохоталась вторая.

– Бабушки, я не Аня, меня Юлей зовут.

Бабушки перестали смеяться. Одна другой на ухо довольно громко сказала, уверенная, что ее слышит только подруга:

– Что-то не очень она на твою Аньку похожа-то, смотри тощая какая, волосы черные, обкорнала их зачем-то, одета черт знает во что.

– Да точно Анька, – уверяла соседку другая бабка. – Это она с чужбины приехала, может там мода такая. Да может там и имя сменила, кто знает, что за морями-то творится.

Вторая бабка закивала, причмокивая.

– Юлька, значит. Ну, проходи, нечего в углу стоять. Голодная, небось, накормим да отоспишься у меня на чердаке, а утром к себе пойдешь.

– К себе?

– Тебя всего лет десять не было, неужто память отшибло? Ох, Анька… тьфу ты! Юлька!

Пришлось пройти и сесть на край лавки, куда показали. Стол был аккуратно накрыт накрахмаленной скатертью. На столе стояли чашки, баранки с румяными бочками висели на нитке на самоваре. Бабушка в красном кокошнике поставила блюдце с чашкой под кран самовара и налила очень ароматного зеленого чая. Затем, звякнув, поставила посуду прямо передо мной. Я втянула воздух носом. Невероятно вкусно пахло свежей мятой.

– Ох, небось сокучилась-то по нормальной еде, голубушка! – запричитала бабка в красном кокошнике, сняла с нитки румяную баранку, подала мне и пододвинула розетку с вареньем.

Пришлось взять из вежливости баранку и смущенно откусить небольшой кусочек.

– Ест как болезная какая, – расстроено произнесла бабушка в желтом кокошнике.

Она наклонилась через стол и очень громко и очень медленно стала говорить:

– Я Мар-фа Мат-вее-вна, это На-стась-я Ан-дрее-вна.

– Уфля, – я попыталась произнести свое имя, пережевывая угощение.

– Да не мешай ты ей есть, Марфа! Вишь, девчонка голодная какая!

А я и правда с большим удовольствием откусила второй кусок от баранки, намазав на него пол чайной ложки варенья по совету бабушек. Было очень вкусно, такого не пекли ни в одной городской кофейне.

– Ох, пойду я, Настась, засиделась у тебя, Прохор разволнуется, – засобиралась бабушка в желтом сарафане, еще раз бросила на меня удивленный взгляд и быстро ушла.

Мы с бабкой в красном кокошнике доели бублики с вареньем и допили чай в тишине. Только чашки о блюдца постукивали.

– Ну давай и мы что ли ложиться будем, – добродушно сказала бабушка. – Сходи пока сполосни чашки, а я тебе постелю.

Пойду помою. Не буду сопротивляться. Кто знает, где я, и какие тут порядки. Так что собрала посуду и вышла во двор. По пути еще раз попробовала вжаться в стену. Безрезультатно.

На крыльце справа от двери стояло ведро с водой. На всякий случай даже понюхала, вода ли там. И убедившись в этом, сполоснула чашки. Затем стряхнула лишнюю воду на траву и пошла обратно в дом. За огородом по-прежнему ничего не было видно, лишь смутные очертания.

Бабушка уже переоделась в белую длинную ночную сорочку, не было видно и кокошника. Вместо него длинные и густые седые волосы были заплетены в косу. Ого какая шевелюра, надо бы узнать каким шампунем она пользуется. Я поставила чашки на стол и подошла к хозяйке. Настасья Андреевна активно взбивала подушки.

– Я тебе на чердаке постелила. Прямо на сене. Вот держи подушку, а укроешься пледом.

Бабушка передала спальный комплект и показала на лестницу у дальней стены. До этого лестницу было не видно из-за того, что та часть комнаты была не освещена.

– Ну, доброй ночи, Анька.. тьфу ты! Юлька!

– Доброй ночи, бабушка.

Я отправилась к лестнице.

Бабка в это время задула свечу и забралась, кряхтя, на печь под стеганое одеяло.

На чердак вела деревянная узкая лестница. Аккуратно по ней поднялась, падений на сегодня уже достаточно. Чердак оказался маленьким помещением, почти везде лежало сено. Пришлось лечь на какую-то ткань. Я положила голову на подушку и укрылась пледом. Обувь и одежду снимать не стала на всякий случай. Вряд ли я усну после такого стресса. Это было последнее, что я успела подумать. Через пять минут мы с бабушкой уже сопели в такт.

Утром проснулась от пронзительного крика и сразу вскочила на ноги, ударившись головой о покатую крышу. Места на чердаке было совсем мало. Значит, это был не сон, и я все еще незнамо где.

– О, проснулась, голубушка! Ну, ты и дрыхнуть, аж со вторыми петухами просыпаешься.

Вторыми? Что это значит?

– А я что ли прибирать кровать за тобой буду? – прокряхтела бабка.

Пришлось спуститься на пару ступеней, чтобы не шибануться головой повторно, и аккуратно сложить свою импровизированную постель.

– Там оставь. Иди умойся за дом да возвращайся скорее, завтракать будем. А там к себе пойдешь, душенька.

Резкое пробуждение еще не развеяло сна, и я широко зевнула. А бабка-то ведьмой была. Своими глазами видела, как Настасья Андреевна достала маленький кулек из отверстия в печи, взмахнула им и положила на стол. И вместе со скатертью на столе появилась посуда, глиняные горшки да самовар.

Валить отсюда надо. Кто знает, что еще у нее в печи припрятано. В сенях я попробовала еще раз выйти в стену. Ничего не вышло.

На улице солнце уже поднималось в зенит. В свете дня все выглядело немного иначе. Это была какая-то деревня. Дом Настасьи Андреевны стоял на улице в несколько домов, и, судя по крышам, видневшимся вдали, в деревне было несколько таких улиц. Дома стояли каждый за своим забором. У всех были причудливые резные крыши.

От крыльца до ворот вела дорожка из небольших камней, просто вдавленных в землю. Ворота состояли из двух полукруглых деревянных створок на массивных круглых бревнах. На одном бревне сидел белый петух и странно смотрел своими глазами-бусинками. А когда я попыталась незаметно прошмыгнуть за ворота, петух зашелся в диком крике. Тот самый, от которого я проснулась. Вблизи было в разы громче и страшнее. Испугавшись, что он на меня кинется и заклюет, вбежала по дорожке обратно на крыльцо.

– Колодец за домом, тебе же сказали.

Из-за стены дома показалась коричневая голова лошади с черной гривой и высокими длинными ушами. Впервые вижу, чтобы у лошади уши были такие длинные, как у зайца.

Наверное, я еще не проснулась. Это бабка сказала, а что лошадь у нее – не мудрено, сама ж на сене спала.

– Чего застыла, иди сюда, я тоже пить хочу.

– Говорящая странная лошадь, скатерть самобранка… ну, Юлька, ты попала.

Я уже разговаривала сама с собой, не отрывая взгляда от лошади. Очень странная все-таки порода была у этой лошади. Хотя это первая говорящая лошадь, которую я встречала. Может они все такие.

– Чегой-то я странная? Обычный конек. Да идешь ты или нет?

Вообще-то терять мне нечего, так что отправилась за коньком. За домом росло несколько высоких деревьев, у стены лежала какая-то деревянная мебель, сваленная в кучу. Конек был невысокий, мне – по пояс. Но такой премиленький. Высоченные уши придавали лошадиной морде забавный вид. А черная грива переливалась и струилась. Даже у лошади волосы лучше, чем у меня.

Конек привел к колодцу, тот оказался сразу за деревьями. Квадратом были выложены бревна, над ними стояла квадратная арка, на верхнюю перекладину которой намотана толстая веревка, а сбоку приделана импровизированная ручка в виде деревяшки. Я потянула ручку, неужто не справлюсь с такой простой задачей как воду из колодца достать? Ручка повернулась очень легко, да стала дальше сама с такой силой раскручиваться, что я отскочила, испугавшись. Веревка начала быстро разматываться, а все мои попытки ухватиться за ручку оказались бесполезны. Вскоре раздался «бульк». Веревка размоталась, и ведро плюхнулось в воду.

– Не в ту сторону, балда, – укоризненно сказал коник. – Петя, а Петя!

Коник закричал довольно громко. Из окна соседнего дома высунулась голова парня. У него были большие зеленые глаза, высокий лоб, нос картошкой и светлые волосы до плеч.

– Чаво тебе?

Парень жевал ломоть булки с вареньем. Посмотрел на меня, на коника, на колодец. Буркнул «Ща» и скрылся из окна.

Через минуту он появился в огороде Настасьи Андреевны. Одет в белую рубаху, подвязанную красным поясом и серые льняные очень просторные брюки. В общем, всем видом напоминал обычного деревенского парня. Петя с интересом смотрел на меня. А я вот выглядела очень странно для этого места в черном вечернем платье с рюшами (купленном специально для свидания за неприлично большую сумму).

– Я вчера только приехала. Из-за морей.

– Ааа, – протянул парень, обтер ладонь о штаны и протянул руку, широко улыбнувшись. Что за моря, он не уточнил.

– Я Петя.

– Я Юля.

– А я Снежана, – встрял коник. – Петь, помоги намотать обратно, будь другом!

– Снежана? – кто так коня додумался назвать.

– Да, это я. Тетку мою так же звали. По-моему, красиво, – гордо сказал коник и поднял морду к солнышку, показывая, как ему нравится это имя.

– Очень красиво.

Петя в это время засучил рукава и сунулся в колодец вниз головой. Он пытался достать край веревки, балансируя на одной ноге. Я смотрела на его ботинки. Точнее, на лапти. Хорошо, что я смотрела именно на них, так как обе лаптины отделились от земли и медленно поднимались, опуская Петю все ниже в колодец. Чтобы и он не булькнул вслед за ведром, я схватилась за рубаху, но сил удержать молодого крепкого парня у меня явно не было, а он все глубже уходил головой в колодец. Пришлось навалиться сверху и тянуть со всей мочи к земле.

– Достал! Прогремел голос из колодца.

Он резко распрямился, победоносно подняв над головой ведро и веревку. Я плюхнулась на землю, не ожидая, что он так резко распрямится.

– Ой, – почесал затылок Петя. – Ты там как?

Он подал руку, так что я легко поднялась и начала отряхиваться от земли. Петя повязал веревку вокруг верхней планки на два узла.

– Вот, теперь точно не упадет.

– Что у вас тут творится? За домом появилась Настасья Андреевна.

– Привет, баб Насть, да выручаю тут Юльку. Опять в колодец упало ведро, но я привязал его, теперь точно не упадет.

И Петя начал крутить ручку в обратную сторону, наматывая веревку и поднимая ведро.

– Ах ты ж, голубушек, спасибо большое. Юлька-то у нас как была растяпой, так и осталась. Вчера пока шла, в речку свалилась. Так ко мне и заявилась на порог, мокрая, как куря!

– Как умудрилась-то в реку свалиться? – расхохотался Петя, а Настасья Андреевна только руками развела.

Мне было неприятно, что они так говорят, но уж лучше так, чем рассказывать, как ночью в сенях бабки очутилась.

Петя достал ведро, плеснул воды конику в кадку и повернулся к ко мне.

– Подставляй руки, а я полью.

Я послушно выставила ладошки вперед. На них полилась вода, и, наклонившись, протерла руками лицо. Глаза защипало. Блииин… не смыла косметику, видимо, дождь не всю тушь размазал по лицу, и сейчас косметика попала в глаза.

– Вот, мыло держи.

Бабка сунула в руки кусок мыла, и с помощью Пети я быстро смыла всю косметику.

– Ну, другое дело, красная девица какая, – залюбовался парень.

– Ну пойдемте, пойдемте, завтрак-то стынет, – бабка подтолкнула нас к крыльцу.

Втроем расселись за столом. Перед глазами всплыла картина как бабка тот кулек на стол встряхнула, и еда появилась, как по волшебству. Поэтому сначала я с недоверием смотрела на свою тарелку, полную каши, в которой плавился кусок масла. Но Настасья Андреевна и Петя с удовольствием ели, причмокивая. Тоже попробовала. Каша неожиданно оказалась очень вкусной.

– Ешь, ешь, Петька, а то у тебя теперь, небось, булка дома одна.

– Да, баб Насть, булка, но не одна, а с вареньем, – заулыбался Петя.

Когда завтрак был съеден, бабушка отправила Петю показать, где мой дом.

– Ступай на отшиб, крайний домик с обычной крышей – это Юлькин и будет.

И Петя повел меня в новый дом.

Мы вышли за ворота и пошли по пыльной широкой дороге в сторону леса. Петух мирно дремал на створке ворот.

Вокруг были причудливые дома и огороды.

– А что это за поселок?

– А ты чой-то, не знаешь даже куда приехала? Ну даешь, Юлька! – Петя рассмеялся, но, увидев мою сконфуженность, откашлялся и начал рассказывать.

– Так мы это, Свечино. Делаем свечи, заряжаем ну, и все такое прочее. Вон там Темный лес, за ним Самокатино, они производят корабли летающие да всякий разный транспорт. Мебель еще, да мастера они по дереву! А через реку будет Коньково, там разводят коньков. За Коньково сразу Одеждинка, там всякую одежду шьют. А по другую сторону от нас – Столичье. Там резиденция короля, и очень удобно, лавки есть всех пяти земель. Так что если надо чего, идти не очень далеко будет. За Столичьем сразу Мыловарский поселок. Там можно мыла купить. А ежели и тебе надо чего, ну, по мелочи для дома – Петя почесал затылок, он не знал, что может понадобиться новенькой в их деревне. – То иди на нашу главную площадь. Прямо по этой дороге в сторону Столичья. Такая круглая площадь, посередине столб, не ошибешься.

Я кивнула. Мы уже подошли к неприглядному домику. Он был последним на этой улице. Сразу за ним высился забор, которым была огорожена вся деревня. И чуть дальше – огромные ворота. Они были на огромной щеколде. Не самая надежная защита, конечно, остается надеяться, что тут нет особой преступности.

Мой домик был единственный с обычной деревянной крышей, не окрашенной ни в какой цвет. Ставни на двух окнах, выходящих на улицу, покосились, сами окна были очень пыльными. А весь огород зарос травой.

– Ох, Юлька, – почесал затылок парень. – Дел тут невпроворот! Ну, я это, как освобожусь, могу подойти и помочь с чем, хоть ставни повесить нормально.

Он протянул мое пальто, которое ему вручила бабушка перед уходом.

Я поблагодарила добродушного парня и открыла ворота. Они были точно такие же, как у всех остальных домов. Трава росла по колено. Пробралась к крыльцу, аккуратно приминая ее ногами.

Поднялась на три ступеньки и открыла дверь. Из сеней пахнуло чем-то отвратительным, как испорченными продуктами. Меня чуть не вывернуло. Пришлось оставить дверь открытой, чтобы проветрить. А самой бежать по сеням в комнату, заткнув нос рукой.

Комната была почти такая же, как у бабушки. Печь, лавка да стол. На окнах штор не было, в шкафу стояла пара пыльных книг: «Инструкция: как зажечь свечи» и «Свод законов Королевства пяти земель». Обе книги были действительно полезными, и я решила прочесть их после того как приберусь тут.

Сняла с печи стеганое красное одеяло и подушки, подняв огромный столб пыли. Закашлялась, как старый дед. Стараясь не дышать, отнесла их на крыльцо, перекинула через перила. Потом выбью. У крыльца стояло пустое ведро. Отлично, его я использую для мытья. Интересно, тут есть колодец? Он оказался как и у Настасьи Андреевны – за домом.