Леди-убийцы. Их ужасающие преступления и шокирующие приговоры

Эржебет Батори

В английском языке женщин-убийц называют словом murderess. Есть в нем что-то невероятно соблазнительное. Наверное, губительный, змеиный шарм придает удвоенная s в конце. А еще есть столько историй: про Лилит, леди Макбет, Медузу, Медею. И нам все время мало. В литературе из этих женщин выходят замечательные антагонистки, но еще больше возбуждают болезненное любопытство реальные злодейки.

Одна из первых в истории серийных убийц-женщин была как раз из тех, кому идеально подходит образ соблазнительной убийцы. Память о ней жива до сих пор. Ее сексуализируют и изображают вампиршей с тех самых пор, как в 1720-х годах обнаружили протоколы ее судебного разбирательства. Она – королева серийных убийств, садомазохистка «в законе». Ее именем названы не одна и даже не две, а целых восемь музыкальных групп в жанре блэк-метал. Ужасная венгерская графиня Эржебет Батори.

Сегодня она является то ли олицетворением безумного, садистского загнивания аристократии, то ли примером опасности, которая грозит влиятельным женщинам, – все зависит от того, какую научную статью решите прочесть. Нам не хватает исчерпывающих сведений, чтобы быть на 100 % уверенными в ее виновности. Ходят слухи о затерянном в Венгрии обличительном дневнике графини, а некоторые ученые стремятся вернуть ей честное имя. С Эржебет нас разделяет несколько столетий, и потому мы, возможно, уже не найдем однозначных судебных доказательств ее вины.

И все-таки эту женщину определенно окружали реки крови.

Девушка и ее замок

Эржебет Батори могла наслаждаться всеми прелестями завидной жизни. Она появилась на свет 7 августа 1560 года в одной из самых могущественных семей Центральной Европы. Доказательством были ее неприличное богатство и безупречная родословная. Родители-протестанты не жалели средств, чтобы дать не по годам развитой дочери классическое образование. Она говорила не только на венгерском и словацком (с этим языком даже многие из ее слуг были знакомы), но и на греческом, латыни и немецком.

Однако не все в мире маленькой Эржебет было так прекрасно. По слухам, в детстве она страдала от страшных эпилептических припадков. Кроме того, ее родители были двоюродными братом и сестрой. Как и во многих важных династиях тех времен, в роду Батори было распространено кровосмешение.

История же показывает: близкородственные браки среди знати нередко порождали детей со слабым здоровьем и предрасположенностью к безумию.

Если верить преданиям, в детстве Эржебет своими глазами лицезрела множество ужасных вещей. Например, как человека зашивают в живот лошади. За какое преступление? За кражу. Поговаривают, крошка Эржебет захихикала, увидев, как голова крестьянина торчит из тела лошади. Многие байки о ее детстве, по сути, являются попытками объяснить преступления, совершенные позднее. Но, как бы то ни было, Эржебет, скорее всего, и правда пришлось столкнуться с огромным количеством насилия в юном возрасте. В то время бить слуг было более чем естественно, ведь, по венгерским законам, крестьяне являлись «собственностью» знати. И, вполне вероятно, Эржебет время от времени посещала публичные казни.

К слову, она отличалась не только острым умом и пугающей терпимостью к насилию. Девушка была очень красива. На портрете 1585 года изображена скорбная хрупкая красавица с высоким белым лбом (женщины того времени удаляли волосы у линии роста, чтобы выглядеть более аристократично, в духе королевы Елизаветы I из династии Тюдоров). Она пристально смотрит из рамы огромными печальными глазами.

В десятилетнем возрасте Эржебет обручилась с пятнадцатилетним графом Ференцем Надашди, наследником другой влиятельной венгерской семьи. Следуя традициям эпохи, она переехала в его замок на время помолвки и стала учиться управлять огромными владениями новых родственников. По некоторым сведениям, в это время у нее случился роман с крестьянским мальчиком, девушка забеременела и была вынуждена тайно отдать ребенка. Ее жених кастрировал несчастного паренька и бросил стае диких собак. Независимо от того, случилось ли это на самом деле, Эржебет в конечном счете обрела репутацию женщины с ненасытным либидо, а молодой граф Надашди вскоре прославился любовью к безумному и изощренному насилию.

Эржебет было четырнадцать лет, когда 8 мая 1574 года она вышла замуж за ревнивого Ференца. Торжество состоялось на глазах четырех с половиной тысяч гостей. Пышное празднование продолжалось три дня, и в завершение Надашди подарил невесте Чахтицкий замок – самое одинокое и мрачное сооружение во всей Венгрии. Замок был выполнен в готическом стиле и стоял на вершине зловещего холма. Надашди и не подозревал, какие преступления позднее будут совершены в его темных, уединенных залах.

Чета Батори и Надашди теперь была невероятно богата и обладала значительным авторитетом, только супруги почти не виделись.

Первый ребенок родился лишь спустя десять лет после свадьбы, что довольно необычно для супружеских пар того времени. Если бы Эржебет оказалась бесплодной, у Надашди появилась бы уважительная причина для развода. Однако без детей их оставила не биология, а война. Через три года после свадьбы Надашди уехал к границе сражаться с турками, а Эржебет контролировала многочисленные имения и земли и приводила в порядок неисчислимые счета. В своих письмах к мужу она была вежлива и обходительна и только изредка позволяла себе проявления волевого характера. Так, например, отчитала Ференца за то, что тот уехал в Трансильванию без предупреждения.

В 1591 году Османская империя пошла в серьезное наступление, что послужило началом так называемой Долгой войны[10], и Надашди снова отправился в бой, на этот раз еще более ожесточенный и кровавый. Он любил воевать. И у него это здорово получалось. Примерно тогда он получил прозвище Черный рыцарь Венгрии из-за совершенно нечеловеческой жестокости. Перед тем как убить врагов, он старался выведать у них лучшие турецкие методы пыток. А в особо активном настроении он даже играл отрубленными головами как мячами. Потом возвращался к жене, охваченный жаждой крови, и крики врагов продолжали звучать у него в голове.

Долгая война неуклонно истощала казну, и даже у правящей династии Габсбургов заканчивались деньги. Эржебет же ни на секунду не столкнулась с нуждой в военное время, поскольку Надашди постоянно присылал османские сокровища. Собственно говоря, семейная пара настолько разбогатела, что в итоге дала Габсбургам денег взаймы, чтобы Венгрия могла продолжать войну. Должно быть, эти двое считали себя непобедимыми.

Брыкающаяся звезда

Хотя в те годы супруги виделись достаточно редко, им удавалось выкраивать время на общий, довольно своеобразный досуг: они пытали молоденьких служанок.

Понятно, что Надашди насилие было не чуждо. Нельзя стать Черным рыцарем Венгрии, не наколов на штык парочку врагов! Да и Эржебет была неплохо знакома с различными наказаниями, учитывая, что в ее ведении каждый день находились сотни крестьян. Супруги видели и даже поощряли жестокость друг в друге, в результате чего их отношения на расстоянии пропитались любовью к крови. Ну, знаете, когда вместо того, чтобы «с тоской глядеть на одну луну», можно «вместе резать людей».

Надашди научил супругу сворачивать лист промасленной бумаги, помещать его между пальцами ног ослушавшегося слуги, а затем поджигать бумагу. Эту веселую игру он прозвал «брыкающаяся звезда». Есть сведения, что он купил для Эржебет перчатку с когтями, с помощью которой та могла кромсать плоть слуг. А однажды якобы облил юную девушку медом и выставил на улицу, где бедняжке негде было укрыться от укусов насекомых. Словом, Черный рыцарь служил настоящим источником вдохновения для впечатлительной юной социопатки Эржебет.

Надашди, впрочем, был не единственным соратником графини в ее забавах. В 1601 году приближенной стала таинственная женщина по имени Анна Дарвулия. Местные жители называли ее «диким зверем в женском обличье», и ходили слухи, будто она ведьма. Как только она появилась в замке, Эржебет начала меняться. «Госпожа стала более жестокой», – говорили слуги. Если Надашди научил Эржебет пыткам, то Дарвулия научила убивать.

«Ни один мясник с ней не сравнится»

Время от времени в семье Надашди-Батори умирали служанки, но никто и бровью ни разу не повел. В глазах господствующих классов молодые крестьянки не несли особой ценности.

После подавления антифеодального восстания в 1514 году новый свод обычного права Венгерского королевства, получивший название «Трипартитум», сводил права крестьян и крепостных почти к нулю, но оберегал дворян, злоупотреблявших властью.

Закон не просто защищал Эржебет; она была выше закона. К этому моменту король Венгрии занял у семей Батори и Надашди так много денег, что графиня стала практически неприкосновенна. (На момент смерти Надашди король был должен ему почти восемнадцать тысяч гульденов – долг, выплатить который было практически невозможно.) Укрывшись в своем одиноком замке на холме, Эржебет могла делать все, что душе угодно.

При этом нельзя сказать, будто никто не замечал происходящего с ее слугами. Местные пасторы начали что-то подозревать, когда Эржебет зачастила с просьбами совершить похоронные обряды для служанок, умерших от «холеры» или «неизвестных и загадочных причин». В какой-то момент она попросила освятить огромный гроб, однако те отказались, когда до них дошел слух, что внутри находится аж три мертвых тела. Слухи про графиню превращались в настолько возмутительные, что один из пасторов осмелился отвести ее в сторонку после проповеди и прямо назвал убийцей. «Ваша светлость не должны так поступать, поскольку это оскорбляет Господа. И мы будем наказаны, если не выразим вашей светлости недовольства, – сообщил он. – В верности моих слов легко убедиться, нужно лишь эксгумировать тело [последней умершей девушки], и по отметинам на нем станет ясно, из-за чего произошла смерть».

Графиня прошипела, что у нее есть родственники, которые не потерпят скандальных обвинений, на что пастор ответил: «Если у вашей светлости есть родственники, то и у меня есть один. Это Господь Бог… Давайте выкопаем тела, и тогда станет ясно, что вы натворили». Эржебет вылетела из церкви, а Надашди в конце концов удалось усмирить пастора. Но он не мог прикрывать жену вечно.

Черный рыцарь умер от болезни в 1604 году, когда Эржебет стукнуло сорок четыре года. Слуги вновь заметили перемену: она становилась все более и более жестокой. Неуемно жестокой. Возможно, сказался стресс: теперь графиня управляла обширными владениями, не рассчитывая на доход от трофеев Долгой войны. Возможно, она испытывала ужас от старения: говорят, женщина была невероятно тщеславна. Или виной тому какое-то скрытое душевное расстройство, возникшее в результате пресловутой любви династии Батори к кровосмешению и внезапно проявившееся.

Как бы то ни было занятие, начинавшееся как хобби, в компании Надашди и Дарвулии быстро превратилось в настоящую одержимость. Эржебет начала фанатично пытать и убивать юных девушек. Она забирала их из городов вблизи ее многочисленных замков (достигших половозрелого возраста крестьянских дочерей с сильными, но, с точки зрения графини, одноразовыми телами), а закончив, бросала через стену замка на съедение волкам.

Как и прежде, Эржебет действовала не одна. Вместе с Анной Дарвулией она собрала чудовищный пыточный отряд. В него входили няня ее детей Илона Йо, старая подруга Илоны, известная как Дорка, прачка по имени Каталин, а также парнишка-уродец по прозвищу Фицко. Дарвулия, Дорка и Илона Йо были самыми жестокими в команде и очень гордились своей макабрической изобретательностью. Фицко помогал, но был ужасно юн. Каталин оказалась самой мягкосердечной. Она пыталась тайком проносить несчастным еду, а однажды ее саму избили за отказ участвовать в пытках.

Обычно все начиналось с ошибки служанки. Девушка могла пропустить стежок в шитье, и тогда графиня бросалась на нее со звериным рыком. Для начала Эржебет могла просто ударить или пнуть служанку, а затем включала воображение на полную катушку, придумывая наказание, которое удовлетворило бы ее жажду крови. Тех, кто ошибался в шитье, пытали иголками, а девушку, укравшую монету, этой же монетой клеймили. Графиня ловко манипулировала жертвами. Она втыкала девушкам в пальцы булавки и приговаривала: «Если шлюхе больно, пусть вытащит». Затем, когда девушки вытаскивали булавки, Эржебет отрезала им пальцы.

Часто перед избиением графиня раздевала девушек догола, а однажды, будучи сама прикована к постели, даже откусила кусок щеки служанки.

Если на этом пытки заканчивались, жертвы могли порадоваться своему везению. Однако Эржебет редко довольствовалась булавками и отрубленными пальцами. В каком бы замке ни останавливалась графиня, там была подготовлена специальная камера пыток, где можно развлечься, и происходившие зверства повергают в ужас. Участники пыточного отряда обжигали кожу жертв утюгами или били, «пока кожа на телах не лопнет». Однажды Эржебет засунула пальцы девушке в рот и разорвала ей лицо. Поговаривали о клещах, которыми раздирали плоть, а еще ходили слухи о насильственном каннибализме. «Какая вопиющая жестокость! Ни один мясник с ней не сравнится», – писал перепуганный пастор деревни Чахтице другу, узнав о происходящем глубоко в подземельях графини. У некоторых участников пыточного отряда была специализация. Так, Дорка любила резать пальцы ножницами. Дарвулии нравилось отвешивать по пятьсот ударов плетью. А Эржебет нравилось все.