Мозаика

Он привел парнишку не на кладбище, как Ярдар ожидал, а в чащу леса, снял кольцо. Перед Ярдаром теперь стоял зверь-исполин, который, кряхтя, разминался. Ярдара сковал страх, но он сцепил зубы, прижал к себе младенца, и решил ни в коем случае не поддаваться нахлынувшему ужасу.

– Разве здесь нет кладбищ? – спросил юноша зверя, когда тот стал рыть промерзлую землю своими лапами.

– Есть, – прорычал исполин. – Но там девчонке не место. Не жалуют тут таких, не хотят, чтобы они покоились вместе с остальными.

– Почему же? – сдвинул брови Ярдар.

– Нечего было возлюбленного из могилы поднимать да ребенка от него заделывать.

Эцур усердно рыл могилу, время от времени посматривая на бездыханное тело.

– От мертвеца она понесла, понимаешь? – прорычал зверь, Ярдар закивал. Он с сожалением смотрел на укрытое тело, неосознанно поглаживая по голове мертвого ребенка.

– Наверное, любила сильно, – пробормотал Ярдар. Эцур прижал уши к голове.

– Думать надо, когда с такими вещами дело имеешь.

Ярдар пожал плечами.

– Неужели сами не пошли бы на отчаянные меры, если это касалось дорогого вашему сердцу человека?

Зверь замер на месте, посмотрел поверх деревьев.

– Хватит болтать.

Ярдар пожал плечами, но расценил такую реакцию как положительный ответ.

Эцур вырыл могилу довольно быстро. Спрыгнул в нее, а Ярдар протянул зверю сначала сверток, который не выпускал из рук, затем помог спустить тело девушки. Эцур откинул с тела простыню и вывернул шею несчастной так, что ее лицо находилось теперь сзади.

– Что вы делаете?! – охнул Ярдар, опустившись на колени и свесившись над могилой.

– Как мертвеца подняла, так и сама встанет, – гаркнул Эцур, уложил тело и вылез из могилы.

– Она что, хекса?

Эцур стал забрасывать тела землей.

– Чтобы поднять мертвеца, хексой быть необязательно. Все, умолкни, надоел уже.

В дом Иды Ярдар вернулся совершенно опустошенным. Эцур с ним не пошел, пробормотал, мол, есть дела важные и скрылся из виду. Наверное, все еще обижен на Иду за то, что она прогнала его утром.

Ида же сидела за столом на кухне, спрятав лицо в ладони. Услышав шаги Ярдара, она мгновенно встала, отвернулась к печи, сделав вид, будто что-то готовила. За окном начинало темнеть. Хозяйка показала ему маленькую спаленку возле купальни, где он мог разместиться. Там стояла узкая кровать, возле которой находилась старая прикроватная тумбочка. На нее Ида поставила баночку с мазью и велела перед сном натереть ею плечо. Ярдар послушно кивнул, но не стал растрачивать мазь, просто юркнул под теплое, пуховое одеяло. Свернулся клубком, словно кот, и почти сразу уснул, положив шарик под подушку.

Иде было не до сна. Прошлась по всему дому, проверяя насколько хорошо закрыты окна и надежно ли заперта входная дверь. Торопливо убралась на кухне, то и дело поглядывая в беспросветную снежную тьму за окном. Наспех расчесала волосы, умылась и отправилась в постель, где сразу задремала.

Снилось, что она шла по черной, выжженной траве, устланной мертвыми цветами. Вокруг ни души, лишь луна купалась в темноте небес, проливая на мир свой серебристый свет. Впереди, за обширным полем, виднелась стена молчаливых деревьев. От нее отделилась высокая тень и двинулась к Иде навстречу. Сердце девушки начало гулко биться в костяной клетке ребер, с каждым ударом кровь будто бы густела от страха. Но Ида продолжала идти, словно ноги сами несли ее вперед. Тень приблизилась и обернулась Эцуром. Он не зверь, он человек. И сердце постепенно успокоилось, Ида даже не заметила как оказалась лицом к лицу с ним. Мужчина приложил свои теплые ладони к ее щекам. Как вдруг улыбка сменилась злым оскалом, лицо превратилось в уродливую морду. И не успела Ида ничего сделать, как Эцур широко-широко распахнул пасть и вгрызся острыми зубами ей в лицо.

Ида закричала от горячей боли так сильно, что сама на мгновение потеряла слух.

И проснулась.

Ощупала лицо дрожащими руками. Ни царапины. Села на постели. В спальню заглядывали яркие лучи зимнего солнца. На кресле, у камина, который потух еще до появления гостя, мирно посапывал Эцур. Он снял кольцо и перед взором Иды был зверь, кое-как втиснувшийся в древнее кресло. Хвост с кисточкой мерно подрагивал. Эцур заснул, подперев голову правой рукой, да так и остался в той позе. Ида безжалостно швырнула в него подушку. Всхрапнув, создание открыло глаза и сонно потерло уши.

– Совсем обнаглел? – сердито спросила Ида. – Чего забыл здесь?

Эцур зевнул, невзначай демонстрируя клыки и длинный язык, потянулся.

– У меня дома холодно.

– Плати за постой в таком случае, – пробормотала Ида, свешивая с постели ноги и осторожно опуская ступни на холодный пол. Стало немного стыдно, потому как Эцур спал без одеяла и подушек. Хотя, в своем жилище он вообще спал на связанных между собой тюках из соломы, накрытых тонким покрывалом. Но дурной осадок после сна взял верх и Ида, нахмурившись, велела зверю выметаться.

– Да брось, – Эцур, впрочем, не торопился уходить. – Смотри, какой славный день выдался! Давай вместе позавтракаем и пойдем кататься на санях. Ты же раньше очень любила это.

Ида потянулась за шерстяными носками, которые Эцур притащил с какой-то ярмарки. Она всегда надевала их, когда мерзли ноги. Правда, Эцур не стал говорить Иде, что сам связал эти носки. Пусть они и получились несколько неказистыми, но были невероятно теплыми.

– Посетители будут, так что не до саней, – вздохнула Ида.

– Тогда давай поедим и я помогу.

– С одним условием.

– Я так и знал.

Эцур нехотя надел кольцо и спустя несколько секунд Ида уже видела не зверя, а приятного молодого мужчину. Ида встала с кровати, заправила ее, подошла к окну. Открыла створку, чтобы проветрить спальню.

– Заболеешь ведь, – донеслось до нее бурчание Эцура. Ида только блаженно улыбнулась, подставляя лицо солнцу, вдыхая морозный воздух полной грудью и глядя, как переливался снег под солнечным светом. Она очень любила такие дни. Закат в них всегда был розоватым, превращал сугробы в пышную сахарную вату, которую продавали на летних ярмарках в столице. Такие дни любил и Эцур, потому что у Иды было приподнятое настроение и они могли вечером сидеть у печки на кухне, долго-долго разговаривать, курить трубку. Ида обычно расставляла свечи, приносила кожаные шнурки и каменные бусины, из которых делала браслеты. Пару браслетов Ида оставляла для себя, остальные же продавала, поскольку посетители верили в их колдовскую силу и загадывали желание, шепча бусинам самое сокровенное.

Каково же было удивление Иды, когда на кухне она обнаружила Ярдара, занятого приготовлением завтрака. Парнишка успел натаскать воды, пока она спала, напечь лепешек. В печи томились горшочки с густым супом и по кухоньке плыл запах чеснока и мяса. Ида села на один из стульев, рядом с ней примостился Эцур.

– Доброе утро! – поприветствовал их Ярдар, вытирая нос, испачканный в муке. Глаза его светились радостью. Хорошо поспал, вымотавшись за прошедший день.

– Доброе, – Ида улыбнулась.

Эцур ничего не сказал, только кивнул, почувствовав легкий укол ревности. Ему бы самому встать пораньше да удивить Иду подобным, пусть готовить у него получалось не слишком хорошо. Но утешал себя тем, что от него все же был толк. Летом пропалывал сорняки в саду, поливал цветы, ухаживал за деревьями, колол дрова, зимой расчищал сугробы перед домом, ходил на базар и разносил снадобья всем нуждающимся, если на дворе мороз и стужа. Осенью Эцур пропадал в лесу и возвращался с корзинками, полными ягод. Решив в своей голове, что пользы от его помощи куда больше, чем от какого-то завтрака, Эцур хмыкнул. Однако все недовольство улетучилось, стоило снять с горшочка крышку и вдохнуть аромат супа. Эцур тут же ухватился за ложку, взял лепешку и принялся есть, не отвлекаясь на разговоры Иды и Ярдара.

Ярдар посчитал суп удавшимся, раз Эцур с таким аппетитом набросился на еду.

– Раз уж на то пошло, – сказала Ида, толком не прожевав кусок лепешки, – почему бы тебе не остаться у меня на какое-то время, чтобы помогать по хозяйству?

Эцур не поверил своим ушам. Он смотрел на Иду исподлобья, не забывая при этом набивать рот.

– А судя по твоему состоянию, в котором ты прибыл сюда, то тебе не помешает что-то вроде защиты.

Ярдар тепло улыбался, глядя на то, как стремительно пустели горшочки с супом.

– Буду очень рад оказаться полезным!

Эцур снова хмыкнул.

– В чем дело? – Ида посмотрела на Эцура, хотя ей и так была понятна причина недовольства.

– Вообще ни в чем, – Эцур доел свою порцию и теперь вымакивал стенки горшочка лепешкой.

– Вы, наверное, не хотите, чтобы я тут оставался? – неуверенно протянул Ярдар, глядя на Эцура.

– Мне-то все равно, – пожал плечами Эцур. – Главное, чтобы твое присутствие не навлекло беду.

Конечно же ему было не все равно, пусть Эцур и произнес эти слова с деланным безразличием.

– Кстати, когда ты расскажешь нам почему кровососы в лесу хотели убить тебя? – спросил Эцур, доедая остатки лепешки.

Ярдар явно не был готов к такому вопросу, но решил ответить на него честно и уже открыл рот, чтобы начать говорить, как Ида его остановила:

– Прекрати. Если захочет, то расскажет потом, дай ему время. Не слишком хорошая тема для обсуждения за столом.

Эцур ничего не ответил, только нахмурился и замолчал, не сказав и слова до конца завтрака, который продолжился за чаем и яблочной пастилой. Ида, в качестве дополнения к своему предложению, пообещала Ярдару научить его тому, чему он сам желал обучиться, будь то приготовление мазей и снадобий, или же просто какие-то тонкости оказания помощи больным.

***

Первый месяц, однако, выдался не слишком-то легким. Приходилось действительно много работать, вдобавок у Иды оказался непростой характер. Но при этом она никогда и никому не отказывала в лечении.

– Просящий помощи всегда получит ее, – говорила Ида.

Ярдар занимался стиркой, уборкой, готовил. Впрочем, с готовкой помогал Эцур, который появлялся достаточно часто. А Ида нередко отлучалась на несколько дней, наверное, отбывала к тем, кто не мог добраться до нее из-за болезни.

Вечерами сил хватало только, чтобы рухнуть в постель. Иногда Ярдар засыпал на диване, обложившись книжками, которые нужно прочитать по настоянию Иды. Эцур, таскавшийся за ним по пятам и относившийся с недоверием ко всему, что делал парнишка, в скором времени начал воспринимать его проще.

Эцур пугал Ярдара, потому что казался жутким, странным, хотя рассказывал много интересных вещей и помогал разобраться с новой информацией из книг.

Вдобавок ко всему, Ярдару нужно было прибираться в комнатке, где Ида лечила посетителей. Он подходил к этому заданию более, чем ответственно, надраивая полы и оттирая стол. Юноше думалось, что если он расстарается на славу, то людям будет приятнее там находиться, соответственно, они перестанут думать о боли или других нехороших штуках. Больше всего ему нравилось наводить порядок в высоком шкафу со множеством ящиков, где Ида хранила сушеные травы, различные бутыли с зельями и банки с мазями. Нравилось разглядывать их, иногда даже открывать и нюхать содержимое. Зачастую запахи были резкими и едкими, Ярдар морщился, говорил себе, что больше не будет нюхать, но нарушал данное обещание.

Выяснилось, что Эцур знает не меньше Иды, а еще именно он откуда-то приносил эти замысловатые банки и флаконы, клеил на них бумажки с надписями, сидя где-нибудь в углу, бормоча себе под нос незатейливые стишки и мыча песни. Эцур был аккуратен, каждое название на бумажке написано четко и ясно.

– Где ты живешь? —спросил как-то Ярдар.

Они с Эцуром уже перешли ту стадию общения, когда парнишка обращался к нему на “Вы”.

– В хижине у леса, – промычал Эцур, увлеченно вырезая что-то из маленького кусочка дерева, примостившись на ковре у камина. Ярдар же сидел на диване, листая личные записи Иды про лечебные травы и рецепты различных зелий. Самой Иды уже не было два дня, она вроде как уехала на ярмарку. За окном выл ветер, принесший с собой пургу. Посетителей мало и все приходили за разогревающей мазью да за жидкостью для полоскания горла. Читая записи, Ярдар натыкался и на рецепты кремов, духов, бальзамов для волос и мыльных шариков для лица и тела.

– Не боишься, что пока тебя нет, туда кто-нибудь заберется? – Ярдар перевернул страницу и нахмурился, пытаясь разобрать что именно там написано.

– Да кому туда нужно соваться, – усмехнулся Эцур. – У меня и брать-то нечего. А что есть – ношу с собой всегда.

Ярдар с любопытством уставился на зверя. Эцур почти никогда не надевал кольцо в отсутствие Иды.

– И что же есть?

Эцур почесал за ухом, потом придвинулся ближе к дивану, осторожно отодвинув корзинку, куда сыпались стружки. Спустя минуту перед Ярдаром лежал крохотный ножик, то самое кольцо, пара браслетов, которые сплела Эцуру Ида, резная трубка, мешочек с табаком, огниво, кожаный шнурок с примотанным к нему блестящим камушком и уродливая свистулька, покрашенная в черный. Деревянная птичка с обломанным клювом.

– Самая первая, – оскалился Эцур. – Я тогда еще не успел приноровиться к вот этому вот.

Он вытянул вперед лапы-руки и пошевелил пальцами.

– Не пробовал стричь?

– Дурак совсем, – Эцур покачал головой. – Как же я иначе буду животы вспарывать?

Ярдар побледнел, глядя в глаза-луны.

– Да шучу, – цокнул языком Эцур. – Пробовал, конечно, толку нет просто. Больно, когти толстые. И отрастают обратно быстро. Что есть у тебя?

Ярдар слабо улыбнулся, пожал плечами.

– Ничего нет. Ни ценного, ни просто занятного.

– Врешь ведь, – крякнул Эцур, распихивая по карманам балахона все свое барахло, кроме ножичка. Юноша заерзал на месте.

– Ну, неужто я похож на глупого совсем? – протянул нараспев Эцур. – Или за слепого держишь?

Ярдар поджал губы, Эцур смотрел на него с хитрым прищуром.

– Раз уж я в полусвете ходить наловчился, то раскусить тебя мне ничего не стоит.

Юноша нервно усмехнулся.

– Я не знаю…

Он услышал, как открылась входная дверь, и мигом вскочил со своего места, чтобы встретить Иду, оставив позади ухмыляющегося Эцура.

– В чем дело? – спросила Ида, стряхивая с воротника пальто снег. – Чего такой бледный?

– В-все в порядке! – выпалил Ярдар.

Ида затащила в прихожую мешок, до отказа набитый разными штуковинами, купленными на ярмарке. Вид у Иды был не просто усталый. Она словно исчерпала весь свой запас энергии. Под глазами залегли тени, лицо белее снега, а губы настолько синие, будто Ида всю ночь провела на морозе без возможности где-нибудь погреться.

Эцур тоже вышел встречать Иду, заблаговременно надев на палец кольцо.

– Пойду прогуляюсь! – Ярдар схватил свой тулупчик, который ему откуда-то приволок Эцур и выбежал на улицу.

Ида даже не успела сообразить, что нужно предупредить о жутком холоде. Когда за ним захлопнулась дверь, Ида сурово поглядела на Эцура.

– Даже спрашивать ничего не буду, мне и так ясно, что ты его донимал, – вздохнула Ида, стягивая пальто. Она не слишком переживала за Ярдара, который за прошедший месяц успел себя показать как доброго и сообразительного парня. Соответственно, долго ждать не придется, сам явится обратно, когда мороз заберется под кожу.

Ида немного пошатнулась, Эцур бросился к ней и подхватил за талию. От Иды пахло спелыми яблоками, малиной. Эцуру хотелось уткнуться носом в ее волосы, но сдержался.

– Не нужно, – пробормотала Ида, прикладывая ладонь к голове.

– Ты не заболела ли? – участливо поинтересовался Эцур, не торопясь отнимать руки.

– Нет, – отрезала Ида. – Сам знаешь в чем дело.

Эцур промолчал, убрав руки в карманы. Его пальцы нащупали холодные бусины одного из браслетов и начали перебирать их.

– Иди за ним, – Ида махнула в сторону двери. Эцур закатил глаза.

– Вот еще, сам придет обратно.

– Иди!

Эцур скрипнул зубами, натянул на голову капюшон, обулся и вышел на крыльцо. К его удивлению, Ярдар не ушел далеко, он сидел на скамье прямо у дома. Эцур спустился к юноше, который вертел в руках глиняный шарик. Ярдар тут же спрятал вещицу, краем глаза заметив Эцура.

– Проветрился? – спросил Эцур, набивая трубку табаком.

Ярдар кивнул, не поднимая взгляда на мужчину. Эцур накинул на Ярдара шарф, за что получил легкий шлепок по руке.

– Не надо меня трогать.

– Так я и не трогал, – Эцур зажал зубами трубку, с удивлением глядя на руку, немного горящую от удара.

Смельчак, однако. Обычно от Эцура шарахались, даже если он находился среди людей в человеческом облике.

– Конечно, лучше будет если сам все расскажешь. Ида заслуживает правды за то, что пригрела тебя в своем доме.

Ярдар воззрился на Эцура и тому стало немного не по себе. Такой злости во взгляде юнца ему еще не приходилось видеть за все то время, что они общались.

– Я не просил тащить меня сюда. Если уж на то пошло, не просил и спасать.

– Еще как просил! – зашелся смехом Эцур. – Кто там вопил, пока с него стаскивали штаны и пытались поиметь? Ты так орал, что мертвецы наверняка услышали, что уж про меня говорить!

Холод пробирал до костей и Ярдар задрожал.

– Говорю, пошли обратно. Чего упрямиться? Тебя никто не гонит. Раз уж так получилось, что я разглядел тебя настоящего, буду пока молчать.

– Пока? – Ярдар вздернул правую бровь.

– Да, – Эцур вздохнул. – Повторюсь: Ида заслуживает правды.

Он сунул трубку обратно в карман, вытряхнув табак на снег, силой поднял Ярдара со скамьи и поволок юношу к двери.

Лежа той ночью на своей постели, слушая, как храпел Эцур, развалившийся на диване в гостиной, Ярдар думал о том, как лучше всего рассказать обо всем Иде. Только с чего начинать? С того, что перечил отцу, который определил место жительства Ярдара в святилище, провонявшем благовониями? С того, что Ярдар – вор, который обокрал жрецов? С самих жрецов?

Ярдар зарылся лицом в подушку.

Начать с него самого?

2

Приближался Праздник середины зимы, он же принес и дурные вести. Люди поговаривали, что в уделе обосновалось чудовище, пожиравшее детей. Ярдар в шутку спрашивал у Эцура не он ли таким образом решил разнообразить свой рацион.

– Кто же в здравом уме пойдет детей жрать, очнись, – отвечал на такое Эцур. – Косточки мелкие, толком не выковыряешь из зубов потом. Вот таких острословов как ты, мой друг, отлавливать самое то.

И Эцур хрипло смеялся, глядя на вытаращенные глаза Ярдара. Эцур удивлял не столько своим чувством юмора, сколько умением быстро подобрать ответ практически на все. В ступор его могла ввести только Ида, долго и с расстановкой рассказывающая про новые придуманные рецепты или, скажем, про бесконечный поток посетителей с жалобами на простуду. Эцуру было без разницы о чем она говорила, лишь бы говорила, сидел и слушал голос. Ведь голос предназначен именно для того, чтобы слушать. Терпкий и сладкий, он заполнял собой пространство, грел, обволакивал. Когда рассказ Иды заканчивался, Эцур некоторое время даже не замечал этого, поскольку находился целиком там, в ее голосе, не вникая в суть, лишь отчасти улавливая какие-то фразы. Ида даже не обижалась, когда видела, что Эцур сидел с отсутствующим взглядом.

Ярдару полюбились походы в чайную лавку. Они с Эцуром неторопливо прогуливались, обсуждая последние новости. Эцур насвистывал какую-то мелодию, Ярдар рассматривал дома. За все время прогулок по деревне он уже выучил кому принадлежит то или иное жилище. Например, в доме с воротами, на которых красовался резной волк, жила большая семья, а по соседству обитала одинокая пожилая женщина. На ставнях окон у нее была изображена лиса, ворота всегда открыты, потому можно увидеть, как эта женщина возилась в саду, расчищая снег.

– Ну, не созрел еще для откровений? – спросил Эцур в одну из таких прогулок.

Он закурил на ходу, выпустил дым из ноздрей. Ярдар неопределенно мотнул головой. Мимо них пронеслась стайка ребятишек с радостными воплями. Едва завидели Эцура, как остановились и принялись разглядывать его. Один из мальчишек, с россыпью веснушек на пухлых щеках, заливисто засмеялся, принялся тыкать пальцем в Эцура:

– Смотрите! Смотрите на него! Это же он чудовище, которое детей ест!

Остальные ребята сначала нерешительно заулыбались, а потом подхватили.

– Чудовище! Чудовище!

Эцур повернулся к ним.

– Тебя не учили пальцы держать при себе, как и свой поганый язык за зубами? – спросил он, выдыхая колечки дыма.

– Чудовище! – вновь прилетело от мальчишки.

Он скорчил рожицу.

– Я здесь чудовище! – прогрохотал Ярдар, неизвестно откуда взявшимся низким басом. – Догоню и сожру каждого!

Дети завизжали, бросились наутек. Эцур сначала удивленно посмотрел на Ярдара, а потом расхохотался.

– Ты ведь понимаешь, что Ида с тебя семь шкур за такое спустит? – прокряхтел он, вытирая выступившие от смеха слезы.

– Если узнает, – Ярдар смотрел вслед орущим детям, которые бежали куда глаза глядят. Эцур, кажется, даже поперхнулся.

– Узнает, – просипел он, прокашлявшись. – Сейчас эти мелкие негодники нажалуются своим родителям, те придут по твою душу к Иде. Только ругаться будут не за безобидную выходку, а за что-то поужаснее. Дети любят приукрашивать.

Ярдар повел плечом.

– Да и ладно, – он улыбнулся. —И что, часто так тебя дразнят?

Эцур ухмыльнулся.

– Каждый день.

– Все из-за глаз?

Они продолжили свой путь. Вывеска уже показалась из-за других домов.

– Не только из-за них, – Эцур зевнул. – Видели меня в зверином обличье. Сам посуди, ты бы иначе меня назвал, увидь хвост и рога?

Ярдар не нашелся что ответить, потому просто помолчал.

– Вот и пришли, – Эцур дернул на себя дверь чайной лавки. Над их головами прозвенел колокольчик. В лавке многолюдно. При появлении Эцура многие покупатели недовольно поджали губы. Кто-то сердито рассматривал его, кто-то неодобрительно качал головой.

Воздух в лавке был густым, пах шоколадом, каким-то фруктами. Люди переговаривались между собой, отчего складывалось впечатление, что жужжит рой пчел. Вдоль стен лавки – высокие шкафы с открытыми полками, на каждой из которых стояли пузатые стеклянные банки с чаями всевозможных цветов, глубокие миски, наполненные доверху леденцами в хрустящих обертках.

– Давай, заходи, чего встал, – Эцур пропихнул Ярдара в лавку. – О, нам повезло, смотри-ка!

Эцур протиснулся к одной из полок, на которой находилось большое блюдо с каким-то лакомством, завернутым в тонкую желтоватую бумагу. Эцур схватил сразу несколько штук.

– Что это? – поинтересовался Ярдар, тоже взяв в руку небольшой сверток.

– Пирожные с карамелью, орешками и шоколадом, – заговорщицки прошептал Эцур прямо на ухо юноше. – Самая вкусная штука, которую я когда-либо пробовал. Только не говори Иде, обычно самая вкусная штука – это ее пирог с вишней.

Ярдар тихо рассмеялся. Эцур достал из кармана кожаный мешочек, туго набитый монетами.

– Их так редко привозят, что я готов был уже сам научиться их готовить, – продолжал шептать Эцур, развязывая мешочек и вручая Ярдару пирожные, которые успел ухватить с блюда. Ярдар поднес один из сверток к носу и заулыбался. Пахло здорово.

– Но каждый раз, когда я собираюсь с духом и хочу отправляться за ингредиентами, они появляются, – бубнил Эцур, отсчитывая нужное количество монет. – А, вот еще что!

Он бросился к банке из синего стекла, открыл ее, шумно втянул носом запах содержимого, которое по цвету напоминало пожухлую траву. Ярдар разглядел крохотные засушенные бутоны чайной розы, листья смородины, миндаль, бело-перламутровые шарики, похожие на речной жемчуг.

– Лунный чай, – с благоговением произнес Эцур.– Тоже редко бывает, потому сейчас возьмем с запасом.

– Что за шарики? – Ярдару хотелось достать один из них из банки, только Эцур не позволил, мол, вот купишь себе порцию и наразглядываешься.

– Обработанные осколки луны, – Эцур прикидывал в уме хватит ли у него денег на большую упаковку.

– Бывал в Дувесе?

– Не-а, – мотнул головой Ярдар. – Я мало где бывал вообще.

– Над Дувесой всегда светит несколько лун. Когда одна из них гаснет и обрушивается в море, ее дробят на куски, обрабатывают и часть привозят к чайных дел мастерам. Эцур довольно улыбался.

– Надо же, – пробормотал Ярдар. Ему вдруг стало неуютно находиться в лавке, не покидало ощущение, что в затылок неотрывно смотрели. Эцур взял большой сверток, лежавший на одной полке с банкой и двинулся дальше, поскольку еще надо было купить ягодный чай для Иды. Ярдар последовал за ним, лениво переставляя ноги. Хозяйка чайной, милая приземистая женщина с ярко-рыжими волосами, рассказывала о новинках, болтала с посетительницами. Ярдар озирался по сторонам, слушая бубнеж Эцура, который открывал банку за банкой, принюхиваясь к ароматам.

На миг Ярдару показалось, что люди расступились и перед ним теперь стояли жрецы, а их маски бесстрастно смотрели на недоуменного юношу. И среди них стоял молодой мужчина со шрамами на лице. От уголков рта до самого уха эти шрамы перечеркивали щеки. И левой глазнице вращался агатовый шарик с десятиконечной звездой.