Мозаика

Эцур усмехнулся. Губы Бреннара растянулись в плотоядной улыбке.

– Вы мне не нравитесь, однако будь у меня выбор, я бы сражался не против вас, а за, – мужчина смотрел в небо. – К следующему закату они будут здесь, или даже раньше. Если есть хоть какая-то возможность – бегите прочь, если нет – надеюсь, что вы останетесь живы.

Он вежливо кивнул Эцуру и хотел уже уйти, но зверь, недоверчиво глядя на него, протянул:

– За что наместник невзлюбил тебя?

Бреннар поджал нижнюю губу, помолчал, а потом ответил:

– Он утром обвинил меня в том, что это я чудовище, пожирающее детей, прилюдно унизил мою жену, обвинив в насланном проклятии. Ивар словно сходит с ума.

Эцур потер подбородок.

– С ума сходит, говоришь?

Бреннар кивнул.

– Быстро. Буквально за день.

Эцур заливисто загоготал.

Зверь шмыгнул обратно в погреб Фугула просочился в спальню, где спала Ида, и аккуратно растормошил ее.

– Чего тебе? – недовольно пробормотала женщина, сонно потирая глаза.

Во мраке комнаты глаза-луны Эцура казались еще больше и страшнее. Он в мгновение ока надел на палец кольцо. Лица Иды коснулись аккуратные человеческие руки. Эцур потянулся к ней и поцеловал в губы.

– Ты что! – остатки сна слетели с Иды в мгновение ока, она отодвинулась от Эцура и смущенно приложила ладонь к губам.

– Молодой наместник тронулся рассудком, – радостно прогрохотал Эцур, – после того, как ты подлатала его раны.

Ида с непониманием уставилась на мужчину. Он приблизился к ней снова, убрал ото рта ладонь, взял ее в свои руки и мягко сжал.

– Нам даже не нужно никуда убегать, – Эцур ласково разглядывал изящную женскую руку, он прекрасно видел в темноте. – Мы можем все обернуть себе на пользу.

Ида вспомнила как Эцур вышел из темноты угла, когда она сидела над умирающим Иваром.

– Почему он сошел с ума и почему ты так этому радуешься?

Эцур улыбался.

– Не молчи, расскажи все как есть, – поторопила его Ида.

Мужчина отпустил ее руку.

– Гакркус отравил его кровь.

– Что с того?

– Паразит, скорее всего, не может прижиться в обычном человеке. А если перекочует в смертное тело полностью, то сотворит из него нечто ужасное.

Ида нахмурилась.

– Остатки паразита свели мою мать с ума и она сожрала младшего ребенка, но моя мать была хексой, не смертной женщиной.

– Если мое предположение верное, то остатки пытались восполнить удобную для себя форму существования и отрастить утраченное тело. Так и с наместником. Часть паразита отравила ему кровь и захочет полностью восстановиться.

Эцур придвинулся.

– Отдай ему гакрукса целиком.

Иде стало немного не по себе.

– Как сделать так, чтобы Ивар забрал паразита?

Эцур оскалился.

– Думаю, что при множестве ран и при лечении, гакрукс переползет в его тело и захочет слиться с той частью, которая уже сидит внутри.

Эцур прилег рядом с Идой, осторожно приобнял ее за плечи и уткнулся носом в темные волосы.

– Ярдар… – начал было он, но наверху кто-то завыл.

Ида изумленно посмотрела на Эцура. Они вскочили с кровати, выбежали из комнаты. Фугул и Ярдар тоже проснулись и недоуменно переглядывались.

– Спокойно! – прогрохотал Эцур. – Паника ослепляет.

Зверь рассерженно взмахнул хвостом, велел приготовиться к худшему и быть осторожными.

– Не лезьте на рожон, – свирепо глядя исподлобья на испуганное лицо Фугула, скомандовал он. – Держитесь меня и ни в коем случае не смейте подвергать себя опасности. Вам нечего бояться, пока я жив.

Последние слова он отчеканил тоном, не терпящим пререканий.

– Сначала нужно отвлечь внимание Мара, я этим займусь. Ида, если есть возможность оттащи Ивара от его прислужников. Когда вы будете далеко от его людей, позови меня. Ярдар!

Юноша внимательно смотрел на Эцура.

– Мне бы не помешала помощь тебя настоящего.

– Ч-что? – заикаясь произнес Ярдар, стремительно заливаясь краской.

– Я говорил, что разглядел тебя, неужели ты считаешь правильным скрываться и дальше, если есть возможность подсобить? – оскалился Эцур.

Ярдар закусил нижнюю губу. Ида непонимающе смотрела то на него, то на Эцура.

– Э-это плохая затея, – проблеял парнишка, сжимаясь и съеживаясь.

Эцур стиснул зубы. Ярдар же лихорадочно думал как поступить. Если он сделает так, то придется обнажить перед самим собой то, что упорно прятал внутри. Стало стыдно, что он так и не удосужился открыться Иде, которая сейчас смотрела на него с недоверием.

– Хотя бы потяни время, – Эцур хлопнул его по плечу. Ярдар согласно кивнул, не смея поднять глаз на зверя. – Идемте.

***

Эцур первым поднялся из погреба и его взору предстал полыхающий лес. Возле хижины стоял Ивар. Наместника трясло, он был бледен и по лицу градом катил пот, будто бы его лихорадило. Позади наместника находились всадники. Ивар действительно привел с собой не очень много людей. Наверняка уповал на всесильного гостя.

Чуть поодаль, с довольным лицом глядя на марево огня, стоял высокий мужчина с длинными черными волосами, собранными в тугую косу. Голубые глаза полыхали как подставленные солнцу сапфиры. Он улыбнулся, увидев Эцура. На точеных плечах покоился черный меховой воротник плаща, однако в тепле гость абсолютно не нуждался.

– Милости прошу к моему костру, – он развел руки в стороны.

У Иды затрещали кости – гакрукс оживился. Женщина чувствовала, как раздавалась в размерах спина, чтобы дать волю крыльям. Она бессильно рухнула на четвереньки, негромко вскрикнув. Эцур оглянулся на нее, и тут же перевел взгляд на Мара.

Не успел зверь сказать и слова, как из груди Иды вырвался утробный рык. Глаза застилало черной пеленой. Платье треснуло по швам на спине, и перепончатые крылья прорвались наружу.

Не тратя ни минуты на попытку поговорить, Эцур бросился к наместнику и спустя мгновение Ивар бешено заорал – он лишился рук и ног, а на лице появилась страшная рана от когтей Эцура. Оторванные конечности повалились на снег, заливая его красным, что заставило прислужников наместника сморщиться. На их лицах читалось недоумение и отвращение. Следом послышался плеск: кто-то опорожнил содержимое своего желудка. Некоторые из них развернули лошадей и поскакали прочь, наплевав на то, что было им приказано.

Мар скинул плащ и бросился на Эцура. Зверь оскалился, попробовал увернуться, но не вышло – белые руки намертво вцепились в его глотку. Фугул, онемев, все глядел на огонь, не в силах пошевелиться. Эцур полз по снегу, задыхаясь от хватки Мара и таща его на себе, подальше от Иды и остальных.

– Ярдар, сейчас! – успел выкрикнуть Эцур, прежде чем Мар ухватил его за пасть, чтобы разорвать ее.

Фугул бросился на помощь зверю, наконец, выйдя из оцепенения и рассвирепев. Ярдар встрепенулся и вытащил из кармана неприглядный глиняный шарик.

Ида, вспомнив слова Эцура, ринулась к наместнику. Ивар, увидев, что она хотела приблизиться к нему, взвыл.

– Уйди, не трожь меня!

– Я хочу всего лишь тебя вылечить, – голос Иды изменился.

Нужно действовать быстрее. В воспаленном мозгу наместника виделись лишь объятый огнем лес и кошмарные, скрюченные силуэты, которые подбирались все ближе и ближе. Он хныкал, как маленький мальчик, слезы смешивались с кровью на его лице.

– Я не виноват, правда! – уже плакал навзрыд Ивар. – Уйди от меня, не тронь!

Иди обхватила руками Ивара и закрыла глаза. Время замедлилось.

Из женщины утекали силы, тогда как наместник оживал на глазах: сначала выросли руки, затем появились ноги. У Иды из носа хлынула кровь, и отвалились крылья на спине. Ее трясло, но она не отнимала ладоней от тела Ивара. Когда заросла рана на лице, наместник взвыл: новые конечности со страшной скоростью удлинялись, вытягивались и ноги. Пальцы рук скрючились и потемнели, словно это были обугленные ветки. Лицо Ивара исказилось – симпатичные черты заострились, глаза провалились внутрь черепа, вместо них остались две черных зияющих дыры.

Клацнули острые зубы.

Ида повалилась на снег, тяжело дыша и из последних сил вытирая кровь, рекой текущую по губам. С трудом повернулась так, чтобы было видно что происходило с Эцуром и Маром.

Фугул лежал с разорванным горлом.

– Фугул, – выдавила из себя Ида.

Она спасла его от волчьего бешенства и теперь он словно снова подвергся нападению животного.

Вокруг него растекалось алое пятно.

Эцур откатился в сторону, Мар что-то крикнул, но из-за шума в ушах, Ида с трудом слышала его. Ярдар отполз к хижине, попытавшись спрятаться. Люди Ивара спешились, замерли, не понимая что происходит и смотрели, как их наместник, утративший свою человеческий облик, медленно поднимался на ноги, делая это неуклюже, как новорождённый жеребенок.

Ивар выпрямился. Теперь он видел все очень хорошо.

Сделал шаг по направлению к прислужникам.

Еще.

И еще.

А потом набросился на того, что стоял ближе всех к нему, повалил его на снег и оторвал голову.

Ида попыталась встать на четвереньки и двинуться к Ярдару. Она была такой слабой и беспомощной, что тут же упала обратно.

Прислужники, наконец, опомнились. Кто-то выхватил оружие и с криком кинулись к Ивару. Некоторые бросились врассыпную, другие остались на своих местах, с обнаженными мечами, приняв оборонительную позицию. Ивар подскочил к ним, чтобы сотворить то же самое, что и с их павшим товарищем.

Ида смотрела на Эцура. Он ползал по снегу, кашляя кровью и хрипя. Видела, что он держался за грудину.

– Ярдар, – слабо произнесла она, – помоги ему.

Юноша трясся от страха. Он не слышал слов женщины.

– Ярдар! – изо всех сил закричала Ида. – Помоги ему!

Ярдар спрятал лицо в ладони.

Мар подступал к Эцуру. Он и так почти добрался до сердца, осталось дело за малым. Надо было убить его еще тогда, в то утро. Несносную девку можно и на потом оставить. Юнец и вовсе не помеха. Он не видел в нем абсолютно никакой угрозы.

На крик Иды обернулся Ивар. Облизал свои пальцы и пошагал к женщине.

– Эцур, не смей умирать! – успела выкрикнуть Ида, прежде чем ее голова покатилась к ногам Ярдара.

Рев Эцура, наверное, можно было услышать за многие мили от леса.

Он в мгновение ока вскочил на ноги и бросился было к обезглавленной женской фигурке. Черные волосы, разметавшиеся по снегу, поблескивали в свете огня. На уставшем лице застыло выражение легкого испуга и изумления.

На пути зверя встал Мар, отшвырнул его обратно.

Ивар издал странный клекот, наверное, это был смех. Снова вернулся к прислужникам, чьи ряды изрядно поредели после увиденного.

Ярдар слышал как кричал и исступленно рыдал Эцур. Мар не давал ему подступиться к остывающему телу Иды, и с каждым ударом, что наносил Мар, крики зверя становились все тише.

Ярдар вытащил из кармана глиняный шарик, раскрошил его, не отрываясь глядя в широко распахнутые глаза Иды. На ладони лежала красная жемчужина. Если потеряет ее, то пиши пропало. Юноша осторожно разомкнул губы Иды, вложил в ее рот жемчужину и распрямился.

Одежда полопалась по швам и упала на землю.

То, что стояло на месте, где еще мгновение назад был Ярдар, задрало голову к небу и потянулось. От непривычки и сразу навалившегося веса, явно превосходящего вес хрупкого юнца, существо поначалу не могло похвастаться скоростью. Но буквально через несколько секунд, тело наполнилось силой и прытью, почувствовало прилив сил.

Мар, продолжая кромсать Эцура, совершенно не ожидал удара со спины. Да еще такого сильного. Он пошатнулся, пытаясь удержать равновесие, но второй удар свалил его.

Перевернувшись на спину, Мар увидел три полыхающих янтарных глаза на омерзительной звериной морде, отдаленно напоминающей лисью. Из приоткрытой смердящей пасти торчали длинные клыки. Зверь скалился. Заостренные уши прижаты к голове. Мощный хвост раскачивался из стороны в сторону.

Зверь замахнулся для следующего удара, но Мар увернулся.

– Кто ты?! – выкрикнул он, совершенно не понимая, как он не увидел монстра в теле мальчишки.

Существо завыло. Эцур сначала ошалело смотрел на помощника, а затем хрипло расхохотался, отхаркивая кровь. Зверь, прятавшийся в теле Ярдара, выглядел совершенно иначе, чем представлял Эцур. Он-то ожидал увидеть какого-то дохлого перевертыша, а тут такую неожиданность преподнесли!

– Какой же ты! – гоготнул Эцур, с удовольствием наблюдая за тем, как вытянулось лицо Мара.

Ивар не интересовал его сейчас и уж тем более мало заботило что бывший наместник творил со своими прислужниками. Стойких осталось не так много. Те, кто еще сражался, только подначивали Ивара. Он распалялся, и не уставал. Эцур грустно посмотрел на слепо уставившегося в небо Фугула. Перевел взгляд на беззащитное тельце Иды и ее голову.

Ярдар ощерился. Повернулся к Мару, кинулся к нему с ревом. Мар выставил вперед почерневшую руку, полоснул зверя по горлу. Кровь выплеснулась на снег. Ярдар повалился на землю.

Мар рассыпался черным песком, а потом возник возле Ивара, ухватил его за шею, начертил на снегу квадрат, где возникло зеркало. Сначала толкнул туда Ивара, а затем и сам исчез.

Ярдар кое-как встал, прижимая правую лапу к ране. Доковылял до Эцура, помог ему подняться. Затем побрел к телу Иды. Аккуратно подтащил туловище к голове, сомкнул веки Иде. Эцур в свою очередь принес Фугула, положил рядом с женщиной. Тоже сомкнул ему веки. С тоской посмотрел на горящие деревья. Закрыл глаза и тяжело вздохнул.

***

Когда они перешагнули порог дома Иды, у Эцура защемило сердце. Они уложили тело Иды на кровать в ее спальне, накрыли простыней. Тело Фугула сожгли еще в лесу, под раскидистым дубом.

– Пойдем на кухню, у нее где-то припрятан эль, – нахмурившись, Эцур смотрел на белое лицо Иды.

Ярдар стоял позади него, понурив голову. Рана на шее затянулась, но в горле першило. Он корил себя за то, что не сделал ничего раньше, а лишь трясся от страха. Почему? Боялся показаться таким, какой есть? Так вот теперь лежала перед ним расплата за нерешительность.

Все-таки как сильно влияла человеческая оболочка и окружение. Отец дал жемчужину на случай, если придется застать нехорошие времена, и наказал жрецам следить за юнцом. Отец говорил, что с ее помощью можно переждать бурю, особенно, когда грядет перерождение и силы на исходе, отдал ее жрецам. Но как-то так получилось, что комфортнее всего оказалось в человеческом облике.

Разговоры. Вот что нравилось ему больше всего. Будучи зверем Ярдар пугал всех. Да и кто бы стал с ним беседы вести, глядя в янтарные глаза и на смердящую пасть. А выйдя к прихожанам в облике худого светловолосого парнишки, Ярдар мог безбоязненно общаться с кем угодно. Жрецы его сторонились, он их пугал и раздражал.

Ярдар часто сбегал из святилища. Шел к деревням, вел разговоры с местными жителями, но его всегда возвращали обратно. Не удалось только в последний раз, когда Ярдар совсем распоясался, не желая слушать нудные проповеди. За время общения с прихожанами, он насмотрелся на человеческое поведение, что помогло сойти за одного из рода человеческого. Он выкрал жемчужину и приготовился убегать. На его беду в тот вечер в святилище заглянули барбаройцы, которые попросили крова у жрецов в непогоду. Терпеть Ярдар больше не стал, потому обложил глиной жемчужину, сунул в карман и улизнул из своей каморки, заодно прихватил самоцветы, пока жрецы старались угодить гостям.

Когда обнаружилась пропажа, верховный жрец рассвирепел окончательно и попросил барбаройцев вернуть мальчишку, а в качестве награды позволил оставить себе жемчужину и камни. Ярдара разрешили убить, его отец давно не отвечал на мольбы прихожан. Сгинул во тьме, как и все остальные.

Они оставили Иду, пошли на кухню. Пошарив по шкафчикам, Эцур нашел бутылку эля и банку с заживляющей мазью. Обильно смазав раны, наплевав на то, что не промыл их, зверь откупорил бутылку. Ярдар так и остался стоять перед столом. Эцур поставил перед ним кружку, плеснул туда напитка, а сам начал пить из залпом горлышка. Он впервые находился на кухне без кольца, но он бы отдал все, что у него есть и будет, чтобы услышать недовольное ворчание Иды. Вот прямо сейчас.

– Как мне теперь тебя называть? – спросил Эцур, наблюдая как Ярдар с поникшим видом придвинул к себе кружку.

Тот пожал плечами, попытался ответить, но не вышло. Ярдар в ужасе воззрился на Эцура, снова ухватившись за шею.

– Как раньше называл? Это твое настоящее имя?

Ярдар кивнул.

– Никогда бы не подумал, что ты настолько страшный, – хмыкнул Эцур. – Зачем ты прятался и почему Мар не увидел?

– На себя посмотри. Не видел, потому что не может. Вор я, потому прятался, – прохрипел Ярдар с трудом произнося слова и понурил голову. Что-то не так.

Эцур цокнул языком.

– Вор, значит.

Парнишка исподлобья посмотрел на Эцура.

– И обманщик еще.

Ярдар согласно кивнул.

– Почему сам не поубивал тех, кто тебя преследовал в лесу?

Юноша нервно дернул плечом.

– Не хочу быть зверем, – выдавил из себя он, закашлялся.

Повисло гнетущее молчание. Эцур сверлил Ярдара глазами.

– Тебе не нужен никакой предмет, чтобы менять облик, верно?

– Да, как и остальным ануирам. Мы рождены зверями, но можем принимать облик человека.

Голос Ярдара ослабел, отчего тому стало еще хуже, чем было до этого.

– А меня, кажется, сотворили по твоему подобию, – протянул Эцур. – Ведь твой отец, если я не ошибаюсь, родной брат моего создателя.

– Да, – глухо отозвался Ярдар, попытался что-то еще сказать, но голос пропадал.

Снова воцарилась тишина. Эцур поморщился – мазь щипала раны. Он отпил еще эля.

– Мне нужно найти того, кто умеет скакать во времени.

Ярдар вопросительно взглянул на зверя.

– Не получится существовать дальше, – горько молвил Эцур. – Она лежит там, мертвая. Мне ее хоронить, укладывать в холодную землю. Ида не любит холод. Я ей носки связал, чтобы у нее ноги не мерзли.

Эцур понурил голову, чувствуя, как сердце бешено заколотилось в груди.

– Зачем тебе в другое время? Хочешь избежать превращения? – просипел Ярдар.

Эцур помотал головой.

– В человеческом теле не доживу до того момента, когда появится Ида.

Эцур усмехнулся.

– Мы оба воры. Но ты хотя бы обокрал того, кто этого заслуживает.

ЭПИЛОГ

Эцур крадучись шел по снежному лесу. Косые лучи зимнего солнца пытались ласково обнять голые и скрюченные деревья. Зверь уже издалека заприметил ссутуленную фигуру.

Мужчина лет пятидесяти. Одет хорошо, опрятно, в руках держал фотокамеру. За полгода скитания в чужом ему времени, Эцур уже выучил что есть что для обитателей.

На голове у мужчины фетровая шляпа, скрывающая волосы с сединой, на шею намотан объемный шарф. Если Эцур не ошибся и это тот, кто ему действительно нужен, то ближе к шоссе у человека припаркован автомобиль и ношу, полученную от Эцура, довезти до дома не составит труда. Эцур вздохнул с облегчением.

В свертке в руках Эцура кто-то копошился. Из-под детского одеялка высунулся длинный, тонкий хвост. Зверь аккуратно спрятал хвост и в шутливой форме велел свертку ничего не высовывать – зима все-таки.

Зверь постепенно приблизился к мужчине с фотокамерой.

– Раз ты пришел, то у меня все получилось. Отрадно видеть тебя в добром здравии, – задорно произносит Эцур.

Человек улыбнулся, подошел, обнял и похлопал Эцура по плечу. Эцур внимательно посмотрел в лицо мужчины – шрамы от ожогов на месте, но он жив.

– Рад видеть тебя, мой друг, – сказал Фугул. – Что тут у нас?

Он протянул руки к свертку и тонкие когтистые лапки, показавшиеся из-под одеяла, моментально обхватили его палец.

– Присмотри за ним, пока меня не будет, – Эцур передал сверток, откуда на него вопросительно таращились три огромных янтарных глаза на вытянутой мордочке, подобной лисьей. – У вас не получилось познакомиться как следует. Как ты поживаешь?

– Чудесно, – мужчина непроизвольно начал качать сверток на руках, как качал своих детей когда-то. – Что мне сказать супруге, если она увидит этого прохвоста?

– Соври про капкан. Мол, так и так, нашел звереныша, – Эцур пошарил в карманах своего балахона. – Благо, наш приятель похож на лиса. Вот еще что.

Он протянул мужчине красную жемчужину.

– Отдашь ему, когда уму-разуму наберется.

– Как мне его называть?

– Ярдар. Он скоро подрастет и заговорит. Только говорить будет плохо, глотку ему разорвали, я кое-как починил перевертышем из полусвета, – Эцур усмехнулся. – Как обустроился в этом времени?

Фугул пожал плечами.

– Было непривычно, но я справился. Машины куда удобнее лошадей, да и на смену Скандару пришел молодой эрстер. Куда более приятный юноша, чем его отец.

Эцур склонился над свертком и осторожно провел указательным пальцем по носу зверька.

– Пора прощаться. Помни, что я тебе говорил. Внимательно наблюдай за зеркалами, вдруг увидишь там нашего старого знакомого, – он хотел было убрать руку, как звереныш запищал и схватил его за запястье. – Будет тебе, дружок. Глазом моргнуть не успеешь, как я вернусь.

Эцур потрепал Ярдара по макушке и отступил от него. Зверек заверещал, он дергался и извивался, пытаясь выбраться из рук Фугула, но тщетно. По мордочке полились стеклянные слезы, он шипел, вырывался, тянул лапки к Эцуру. Фугул успокаивал звереныша, тихо говорил с ним, пока тот не прекратил пищать и не спрятался в одеяле. Обиделся.

Эцур с горечью расставался с мальцом, он был одним из напоминаний об Иде, правда, сам малыш мало что помнил, наверное.

– Когда все утрясется, жду тебя на ужин, – мужчина поглаживал сверток, подслеповато щурясь от яркого солнечного света.

– Несомненно, – Эцур кивнул и, бросив еще один взгляд на одеяло и торчащие из-под него заостренные уши Ярдара, ступил в полусвет.