Чародейка. Тропы Мальфгарда
- -
- 100%
- +
– Точнее, – не унимался Дарвелс.
– Проклятия могут быть заговорены исключительно на личные вещи объекта или вещи, принесённые в дар объекту, – заученно протараторила девушка, сидящая по левую руку от меня. Видимо, она была больше не в силах наблюдать за моими страданиями.
– Студентка Холлин, возможно, вам следует наведаться в целительский корпус и проверить слух. Если вы вдруг услышали, что я задал вопрос вам, а не студентке Блэквуд, – процедил недовольный мужчина. – За правильный ответ плюс один балл. За ответ без разрешения минус два балла.
Ох! Дьявол!
Вот и помогай людям после этого. Да профессор Дарвелс у любого отобьёт желание к благодеянию.
Я ждала, что девушка хотя бы одарит меня укоризненным взглядом, ведь из-за меня она получила штрафные баллы, но та даже не взглянула в мою сторону.
– Хотите дополнить свой ответ, студентка Блэквуд? – Профессор мазнул по мне взглядом и, очевидно, не рассчитывая на утвердительный ответ, открыл журнал.
– Хочу, – произнесла я, тут же отвесив себе мысленный подзатыльник. Вот зачем, спрашивается? Молчала бы в тряпочку, как советовала Беллс.
Брэм Дарвелс на секунду замер от неожиданности. Его рука, переворачивающая страницу, зависла на полпути. Густые тёмные брови поползли вверх.
– Удивите нас, – только и изрёк он.
Не обращая внимания на едкость, прозвучавшую в голосе профессора, я собралась с мыслями и произнесла:
– Помимо человека и предметов, принадлежащих ему, проклятие может быть наслано на местность.
Секундная тишина.
А затем кабинет пронзил хохот однокурсников. Теперь смеялись не только три девушки с последнего ряда, но и несколько студенток с первого.
Признаться, я даже засомневалась в верности сказанного. Но ведь я прекрасно помнила, как Шейн тогда, в хижине, рассказал, что ведьма перенесла проклятие с ребёнка на болота…
– Зря зубы скалите, – осадил Дарвелс нарушителей тишины. – Студентка Блэквуд права. Проклятие на самом деле можно наложить на местность. Точнее, переложить.
Затем последовала пауза и долгий оценивающий взгляд. Профессор приглядывался, будто старался отыскать во мне что-то, чего не приметил раньше.
– Как это?
– Быть того не может!
Пронеслись недоверчивые шепотки.
– Да, это и правда так. Однако подобная магия неподвластна ведьмам…
– Но профессор, лишь ведьмы могут насылать проклятия. Магам этот вид магии недоступен, – на одном дыхании выпалила девушка с первого ряда. Я не видела её лица, но по подпрыгивающим каштановым кудряшкам было заметно, как взволнована их обладательница.
– Спасибо, что просветили, студентка Скарбенс, – съязвил профессор. – Вы упускаете тот факт, что помимо ведьм природной и духовной магией владеют чародеи и мальфары.
– Но чародеев никто не видел уже четверть века. А мальфаров в столице можно сосчитать по пальцам.
– Студентка Скарбенс, ещё раз перебьёте меня – заработаете штрафные баллы, – предупредил Дарвелс неугомонную адептку с первой парты.
– Извините, профессор, – потупилась та.
– Не имеет значения, много среди нас чародеев или мальфаров. Данная магия сама по себе древняя и её изучение не включено в учебную программу академии. Посему считаю вопрос закрытым. – Мужчина пробежался угрюмым взглядом по студентам, убеждаясь, что смельчаков противоречить не нашлось, и задержался на мне.
Его тонкие губы были плотно сжаты, а чёрные, словно сама ночь, глаза смотрели с укором. Мне даже показалось, что я не должна была владеть этой информацией, или, во всяком случае, делиться ей с остальными.
Так или иначе, но всё это подвело меня к ожидаемому, но неутешительному выводу: в отличие от остальных, у меня имелся довольно-таки здоровенный пробел в базовых знаниях. И в этом я окончательно убедилась на следующем занятии по всемирной истории. Литература, собранная моей мамой, в подавляющем большинстве содержала трактаты о лекарском деле, травничестве и зельеделии. Мне неоткуда было почерпнуть банальные азы, даже такие, как происхождение рас Мальфгарда, а вот мои сокурсники получили эти знания ещё в школе, если не раньше.
Мысленно я сделала для себя пометку: обязательно заскочить в библиотеку и любой ценой наверстать упущенное. Повезло хоть, что занятие по всеобщей истории было первым в этом учебном году и прошло в формате лекции. Мы конспектировали за преподавателем, и если поначалу мне было интересно, то ближе к концу занятия монотонный и тихий голос профессора Олланда сделал своё дело.
Я откровенно зевала, как и большая часть однокурсников. Не заснуть прямо на паре помогало лишь то, что пожилой мужчина с пышной копной седых волос постоянно прочищал горло. И каждый раз, когда я слышала его покашливание, казалось, что он вот-вот сделает мне замечание и вычтет баллы.
Однако в отличие от Брэма Дарвелса, профессор Олланд не уделил моей персоне абсолютно никакого внимания. Может, потому, что на его первом занятии я присутствовала, а может, он был равнодушен к подобным событиям. В любом случае лекция прошла спокойно.
По академии разнёсся бой часов, оповещая о перерыве между парами, и студенты разом закопошились, собирая вещи. Кто-то даже позволил себе выскочить из аудитории вперёд преподавателя.
В спешке моя соседка по парте – к слову, ей опять оказалась зеленоволосая девушка – выронила учебник, и тот улетел к ножке моего стула. Я наклонилась и вернула книгу хозяйке.
– Спасибо, – растерянно бросила та.
– И тебе. – Я улыбнулась девушке. – За то, что ответила за меня на паре профессора Дарвелса, – пояснила я, заметив замешательство на её лице.
– Пустяки, – отмахнулась однокурсница; её взгляд скользнул мне за спину, и она подскочила со стула, даже не убрав книгу в сумку.
Предчувствуя недоброе, я обернулась.
К нашему столу подошли несколько девушек, в которых я сразу узнала тех неприятных хохотушек с проклятологии.
– Блэквуд, я бы на твоём месте не водилась с полукровкой, – выступив чуть вперёд своих спутниц, проговорила блондинка. Девушка была красивой: блестящие золотистого цвета волосы, собранные в идеальную причёску, большие голубые глаза, изящная фигура. Но ничего из этого не располагало к себе. – У тебя и без того шаткое положение в обществе, – насмешливо напомнила она.
– Хорошо, что ты не на моём месте, – огрызнулась я. Настроение было и без того паршивым, а после пары профессора Дарвелса и вовсе упало ниже нуля.
– И то верно. Не хотела бы я оказаться на твоём месте, – колко рассмеялась приставучая однокурсница. – Твой отец, вне сомнения, влиятельный человек, – отчего-то слово «человек» из её уст прозвучало более ядовито, – но сильно сомневаюсь, что кроме твоего зачисления, он сможет повлиять на что-либо в академии. Поэтому дам тебе совет: ответственно подходи к выбору друзей.
Я хотела спросить, не намекает ли она так на свою кандидатуру, но не успела.
– Мы с ней не друзья, Марлен, – резко выпалила Холлин; холодный металл сквозил в её голосе. Я даже вздрогнула от неожиданности: совсем забыла, что та стоит рядом. – И никогда не будем. – Девушка закинула сумку на плечо и быстрым шагом направилась к выходу из аудитории.
Марлен разразилась смехом, а я продолжала удивлённо следить за удаляющейся сокурсницей.
Разумеется, мы не были друзьями, но то, как она это сказала… Будто её подловили за самым постыдным занятием.
– Вот видишь, насколько шатко твоё положение. Даже полукровка не хочет с тобой водиться, – поддела довольно улыбающаяся Марлен.
Как же мне захотелось прямо сейчас стереть с её физиономии эту елейную улыбочку. И даже не знаю, чем бы это всё закончилось, если бы одна из девушек за её спиной не напомнила, что перед следующим занятием нужно успеть получить необходимый инвентарь.
На том и распрощались.
В том, что Марлен – главная задира курса, сомнений не возникало. Такие есть практически в каждом учебном заведении. Считают себя элитой и почему-то предпочитают выступать затычкой в каждой дырке.
Когда белокурая выскочка со своей свитой вышли из кабинета, часть однокурсников, оставшихся поглазеть на представление, тоже поспешили последовать её примеру. Среди толпы я заметила рыжую макушку, Беллс продолжала стоять на месте и растерянно глядеть на меня. Не знаю, чем именно терзалась соседка по комнате, но она всё же подошла ко мне.
– Кэсси, – осторожно начала девушка. – Тебе и правда не стоит находиться рядом с полукровкой.
– Не начинай, а? – устало произнесла я, убирая письменные принадлежности в сумку и вставая со стула. – В вашем мире вообще слышали о толерантности? – Пусть Холлин и дала понять, что не заинтересована в дружбе со мной, но судить о человеке только по расовой принадлежности глупо и несправедливо.
– Это скажется на твоей репутации, – как попугай продолжила твердить Беллс.
– Да плевать я хотела на свою репутацию! – в сердцах возмутилась я. Но это было лишь отчасти правдой. Нет, дружба с неугодным обществу человеком меня не смущала. А вот то, что все считают, будто я бездарь и не смогла бы сюда поступить сама – зацепило.
Ещё тогда, после реплики Брэма Дарвелса о том, что меня несправедливо приняли в академию, я решила: раз уж выбора нет и придётся здесь учиться, значит, я докажу им, что и без Виктора чего-то да стою. В лепёшку разобьюсь, но докажу!
ГЛАВА 8. Дружба – дело незапланированное
– Будь по-твоему, – сдалась Беллс, переминаясь с ноги на ногу. – Только давай поторопимся, не хочу ещё и на зельеделие опоздать.
В этом я была согласна с ведьмой, поэтому задерживаться больше мы не стали. Тем более что этот предмет мне самой не терпелось посетить.
Последние пару лет приходилось готовить зелья методом проб и ошибок. Да, у меня имелось несколько томиков с рецептами и справочниками трав, но вот раздобыть ингредиенты было куда сложнее. К тому же никакое самообразование не сравнится с возможностью перенять опыт знающего специалиста.
От предвкушения у меня даже пульс ускорился.
Мы бежали по коридору, не обращая внимания на оглядывающихся студентов. Кабинет зельеделия находился двумя этажами ниже, а до начала занятия оставалось каких-то пару минут.
Для своего невысокого роста Беллс оказалась весьма шустрой. Она проворно огибала учащихся, то и дело скрываясь за фигурами парней и девушек. Я старалась не отставать и не потерять рыжеволосую ведьму из виду. Заплутать сейчас в незнакомом здании было бы совсем некстати.
Я в очередной раз взглянула на сокурсницу и с силой налетела на что-то твёрдое.
– Смотри, куда прёшь, ведьма. – Этим чем-то твёрдым оказался высокий парень с белоснежными волосами, затянутыми в низкий хвост. В правом ухе у него торчала серьга с серебряным полумесяцем, а на груди блестел красный рубин. Факультетский камень указывал на то, что передо мной стоит не кто иной, как оборотень.
Лицо парня буквально перекосило от неприязни, а я так и застыла. Интересно, ему не угодила именно я или ведьмы в целом?
– Ну? Чего вылупилась, ведьма? Беленой надышалась? Свали с дороги.
Если минуту назад я и хотела извиниться и мирно пройти дальше, то теперь таких мыслей напрочь не осталось. В коридоре было достаточно места, чтобы он мог беспрепятственно обойти меня, так нет же, решил с ходу дерзить.
– Не трамвай, объедешь, – категорично произнесла я, решив стоять насмерть. Парень ошалело выпучил глаза. Видимо, теряясь в догадках, что за зверь такой этот «трамвай».
– Кэсси! Опоздаем! – вынырнула из толпы моя однокурсница и, прерывая наше немое сражение с оборотнем, потащила меня за руку дальше по коридору.
– Скажи, у вас здесь все отбитые? – поинтересовалась я, прыгая через две ступеньки вниз по лестнице.
– Ты о чём? – Беллс бросила через плечо удивлённый взгляд.
– У вас считается в порядке вещей грубить первому встречному?
– А, ты об оборотне, – догадалась одногруппница. – Не обращай внимания, они все недолюбливают ведьм. – Девушка махнула рукой, давая понять, что это всё обыденное дело.
Полюбопытствовать, почему так сложилось, я не успела. Ведьма толкнула первую от лестницы дверь и забежала внутрь.
Кабинет был громадным, с высокими приоткрытыми окнами, впускающими достаточно солнечного света и свежего осеннего воздуха. По центру тянулись парты в три ряда, оснащённые горелками и штативами для пробирок. На мгновение мне даже показалось, что я попала в кабинет химии.
Между окнами и у противоположной стены теснились закрытые стеллажи с пронумерованными деревянными ящичками, а их верхушки венчали десятки глиняных горшков с цветами и другими растениями. Зелёные островки разбавляли строгость помещения, придавая ему некую нотку уюта и жизни.
В конце же аудитории виднелась ещё одна дверь, возле которой топталось несколько девушек.
Преподавателя ещё не было, но на столе громоздилась высокая стопка из небольших листовок. Беллс схватила оттуда два листка и один из них протянула мне. Затем, на ходу изучая содержимое бумаги, устремилась к той самой двери, где кучковались однокурсницы.
Я последовала её примеру: в руках у меня оказался перечень предметов, нужных для предстоящего занятия. Котелок определённого размера, ступка с пестиком, корень аристолохии, листья дубровника и ещё кое-какие растения.
Никаких рогов единорога или глазных яблок драконов. Если уж и существовали подобные ингредиенты – ведьмам-первокурсницам их не доверили.
Скрипучая дверь привела в кладовую со множеством полок в несколько ярусов. Чего на них только не было: котелки разной величины, пучки трав, деревянные коробочки и бочонки с самым разнообразным содержимым, и ещё много всякой всячины. Глаза разбегались, а раздавшийся звон башенных часов намекнул, что пристально всё рассмотреть не получится.
Ещё раз взглянув на список, я приступила к поискам.
Отыскать котелок нужной ёмкости не составило труда, как и ступку с пестом. А вот треклятый корень аристолохии как сквозь землю провалился. На полках попадались корни арнебия, полыни, белладонны и даже имбиря. Казалось, здесь были все возможные коренья, кроме нужного.
Беспокойство зудело под кожей всё громче, опаздывать не хотелось, но, когда я повернулась к Беллс, чтобы попросить помощи – девушки не обнаружила. Впрочем, как и других одногруппниц.
Медленно выдохнув, я ещё раз неспешно осмотрела полки.
– Вторая полка слева. Глиняный горшок с красной крышкой, – подсказал кто-то сзади.
Я обернулась, но увидела лишь зелёную копну волос, мелькнувшую в дверном проёме. Ведьма-полукровка даже не взглянула в мою сторону. Странная она. Держится холодно и отстранённо, а помогать не гнушается.
Так или иначе, времени размышлять о её поведении у меня не было. Я извлекла из горшочка нужный ингредиент и поспешила обратно в кабинет.
К счастью, преподавателя ещё не было, и я смогла спокойно оглядеться в поисках свободного места. За партой с Беллс уже сидел рыжеволосый ведьмак, так что пришлось выискивать другое. К слову, в нашей группе оказалось всего два парня: тот мрачный с тёмными волосами и этот с огненно-рыжей шевелюрой.
Незанятой оказалась лишь вторая парта в ряду у окна. Перехватив поудобнее выскальзывающий котелок, я двинулась к свободному столу. Уже на подходе я чуть было не растеряла к бабуиновой бабушке весь атрибут. За третьей партой расположился как раз тот жутковатый брюнет. И вот взгляд его ни капельки не изменился. Испепеляющий, с примесью отвращения и злости.
Нет, так не смотрят только из-за того, что кто-то поступил без экзаменов. Здесь что-то личное.
Вот только я впервые видела этого ведьмака и понятия не имела, где и когда успела перейти ему дорогу.
С этими мыслями я опустилась на стул. Как раз в это время открылась дверь, и в кабинет прошла полная приземистая женщина с круглым лицом. Её пышные выгоревшие волосы были собраны в пучок, однако несколько непослушных медных пружинок наплевали на старания хозяйки и теперь торчали в разные стороны.
– Добрый день, студенты, – на ходу начала женщина хрипловатым голосом. – Меня зовут Гинерва Хилберт, и ближайшие пять лет я буду обучать вас зельеделию. Давайте пропустим лирическую часть и перейдём сразу к делу. – Она подошла к преподавательскому столу, опёрлась о него ладонями и цепко осмотрела аудиторию. – Надеюсь, проблем с поиском ингредиентов ни у кого не возникло? Мы не будем тратить время на повторение школьной программы по травничеству. И если вдруг вы не в состоянии отличить бадьян от аконита – то у вас большие проблемы.
Студенты молчали, а я с сожалением подумала, что педагогические методы профессора Хилберт и профессора Дарвелса могут оказаться схожими. Однако я зря переживала. Несмотря на резкую вступительную речь, женщина оказалась внимательным и терпеливым педагогом.
– Уверена, что у большинства были прекрасные наставники, которые познакомили вас с основами зельеделия, – уже мягче произнесла Гинерва Хилберт, усаживаясь за стол. – Но, прежде чем приступить к практике, пройдёмся по главным пунктам. Итак, кто-нибудь может рассказать про классификацию зелий и снадобий? – Профессор достала из ящика потрёпанный блокнот оливкового цвета, после чего ещё раз взглянула на студентов.
Несколько рук взметнулось вверх. Среди них оказалась и девушка с задорными каштановыми кудряшками. Она вновь заняла место за первой партой и теперь сидела в среднем ряду перед Беллс и рыжим парнем.
– Вы, – как раз на неё указала профессор.
Девушка радостно подскочила со стула и представилась:
– Эмилия Скарбенс, мэм. Зелья принято делить на лечебные, ядовитые и одурманивающие, влияющие на внешний вид, привораживающие… – воодушевлённо перечисляла она, а я на всякий случай решила законспектировать. Правда, как оказалось позже, абсолютно зря. Вся эта информация значилась на первых страницах учебника «Зелья, отвары и снадобья. 1 курс».
– Замечательно, студентка Скарбенс. Плюс один балл, – похвалила её профессор, когда та закончила с ответом, и черкнула какие-то пометки в своём блокноте.
Затем последовало ещё несколько вопросов, на которые тоже нашлось кому ответить. Скарбенс, конечно, тянула руку на каждый из них, но профессор Хилберт так больше и не подняла её, давая возможность другим студентам заработать баллы. Что уж там, даже я не ушла без бонусного балла с этого занятия. Вот только не за верный ответ, а чуть позже за правильно приготовленное зелье.
– Ну что же, основные сведения мы повторили, теперь приступим к практике, – торжественно объявила женщина. – На странице тридцать четыре вы найдёте рецепт универсального противоядия от рядовых ядов. Именно его мы и будем сегодня готовить. Надеюсь, с правилами безопасности все знакомы? Обойдёмся без подпаленных волос и волдырей на коже? – Профессор лукаво улыбнулась, а в ответ послышались весёлые смешки студентов. – Вот и замечательно. Тогда начнём.
Я заметила в глазах сокурсников недоверие с предвкушением и восхищением.
– Мы будем готовить зелье сами? – не поверил кто-то с задней парты. – Ну, то есть я хочу сказать, каждый сварит своё зелье, а не будет наблюдать, как это делаете вы, профессор?
– Вздор какой, буду я ещё за вас вашу работу делать, – отшутилась Гинерва Хилберт. – Это вам до поступления в академию нельзя было самостоятельно заниматься зельеделием. Потому-то вы и стояли в сторонке да следили за наставником. Теперь же у вас началась взрослая жизнь, пташки мои. Отныне всё делать придётся собственными руками и думать собственной головой.
Так я узнала о законе, запрещающем ведьмам творить ведьмовство (приготовление микстур тоже попадало под эту категорию) до поступления в магическое учебное заведение или достижения совершеннолетия. Ведьму, пойманную за этим занятием, штрафовали или и вовсе сажали в тюрьму. В зависимости от тяжести деяния и нанесённого ущерба.
– Ну что же, первый курс, вы отлично потрудились сегодня, – одобрительно улыбнулась профессор, когда занятие подошло к концу. – Оставшееся содержимое котлов выливаем в раковину. – Женщина махнула рукой в сторону стены, противоположной от окна, и я увидела закуток с двумя большими глубокими раковинами. Неподалёку от них стоял светлый стол. – Ах да, чуть не забыла. После каждого занятия от группы назначаются двое дежурных. Начинаем с первого ряда и идём по кругу, так что отлынивать не получится. Задача дежурных: отмыть котлы и привести кабинет в порядок.
Несколько ведьм уронили челюсть. Марлен так точно. Видимо, к тому, что придётся замарать руки, готовы были не все.
– Профессор, но это займёт всю перемену, – не смогла промолчать Марлен. В её голосе просквозили панические высокие нотки. – Из-за этого мы можем опоздать на следующее занятие.
Я подавила усмешку. Что-то мне подсказывало, что ведьма беспокоится далеко не за опоздания, а за свой свежий маникюр.
– Не переживайте, милочка, именно поэтому зельеделие стоит в вашем расписании перед обеденным перерывом. Времени хватит и на уборку, и на трапезу. – Женщина любезно улыбнулась, а Марлен скисла.
Я взглянула на расписание, которое Беллс таки закинула ко мне в сумку. Зельеделие и правда значилось перед обедом. Затем было часовое окно – и предстояло ещё одно – последнее на сегодня, занятие по боевым искусствам.
Только от одного названия под ложечкой неприятно засосало.
– Сегодня дежурите вы. – Преподаватель указала на первую парту моего ряда, где сидела Холлин. Одна. А затем на меня: – И вы.
Чудесно. Попасть в дежурные в первый же день, да ещё и с той, от которой советовали держаться подальше. Я поймала сочувствующий взгляд Беллс, но постаралась не подать виду, что расстроилась. Да и не так уж это было и страшно.
По замку раздался долгий раскатистый бой часов-гигантов. Однокурсники завозились, убирая пробирки с приготовленным зельем в сумки. Профессор разрешила забрать их с собой тем, кто удачно справился с заданием. Где оно могло нам пригодиться, даже думать не хотелось. Ну не готовят же на кухне настолько ужасно, чтобы перепутать солянку с бутыльком яда?
Гинерва Хилберт попрощалась и скрылась в коридоре. За ней последовали и все остальные. Почему-то я ждала, что Марлен не упустит шанса отвесить колкость, однако ведьма так увлеклась разговором со своими подружками, что про меня и не вспомнила.
В кабинете остались только я и Холлин.
Девушка молча принялась переносить котелки, словно бы меня здесь и не было. Что же, на общение меня тоже не тянуло, поэтому я просто взялась за дело. Чем раньше начну, тем быстрее закончу. Растягивать сие удовольствие я не горела желанием.
Так, в полной тишине, нарушаемой лишь льющейся водой из крана, мы перемыли всю использованную утварь. Оставалось лишь навести порядок на партах.
Начали с первого ряда: Холлин со своего стола, я со своего. Ведьма справилась быстрее, потому перешла к следующей парте, за которой ранее сидел ведьмак, бросающий на меня косые взгляды.
Раздался грохот. Что-то звонко ударилось о пол и разлетелось на куски.
Я обернулась.
– Проклятие! – выругалась Холлин, присаживаясь неподалёку от меня и торопливо собирая осколки керамической ступки. – Ай! – вскрикнула девушка, отдёргивая руку и прижимая указательный палец к губам. Но целебного эффекта, на который рассчитывала ведьма, не произошло. Стоило ей только ослабить давление на повреждённый участок кожи, как из пореза сразу же проступили алые капли.
– Подожди, я видела в кладовой порошок парепия. Он отлично заживляет раны. – Я помчалась к скрипучей двери, за которой хранились ведьмовские богатства. Странно вообще, что такое редкое растение держат вот так, в общем доступе.
Уже через две минуты я семенила обратно, сжимая в руках крошечный мешочек древесного цвета. Одногруппница облокачивалась о парту, зажимая рану тоненькими пальцами левой руки. Сейчас она казалась особенно хрупкой, и я не смогла не отметить её сходства с лесной нимфой. Такая вся миниатюрная, тонкие красивые черты лица, длинные до лопаток зелёные волосы.
Впрочем, не самое подходящее время, чтобы разглядывать новую знакомую.
– Будет щипать. Сильно, – предупредила я, развязывая тесёмочку.
Это я знала не понаслышке. Ещё в детстве я нашла подобный мешочек в маминых вещах. Инструкции к нему, конечно, не прилагалось, а у отца спрашивать тогда побоялась. Не любил он, когда я трогала мамины вещи, да и вообще начинала расспросы о ней. Это уже позднее, когда ко мне в руки попали книги по зельеделию и травничеству, я узнала, что это за чудо-порошок такой. И, разумеется, при первом удобном случае применила его на практике.
Ух и кричала я тогда. Весь дом на уши подняла. Как сейчас помню, с каким лицом ворвался Годерик в комнату, – будто ожидал там увидеть мой хладный труп.
Я слегка улыбнулась своим мыслям, что в нынешней ситуации могло неправильно растолковаться сокурсницей, и посыпала чудодейственное вещество на протянутый палец. Желтоватые песчинки покрыли рану, послышалось тихое шипение, как от перекиси водорода. Холлин плотно сжала губы, а её изумрудные глаза повлажнели.