- -
- 100%
- +
С королевским видом полностью уверенной в себе женщины, умеющей готовить борщ, котлеты и шесть видов завтраков из куриных яиц, я подошла к горничной.
– Повелевайте! – Проникшись моим величием умелой кухарки, она уступила место возле плиты.
– Раиса, мой муж колдун. Что это значит? – начала я.
– Что он быстро справится с огнем, если мы устроим пожар?
– В замке все действует на силе магии, – пояснила я и строго скомандовала конфоркам: – Огонь!
Плита по-прежнему стояла холодная и безответная, недоуменно таращилась на нас шестью круглыми «глазами» с мелкими дырочками и не торопилась дарить животворящий огонь.
– Пламя, – предприняла я очередную безуспешную попытку.
– По-моему, очаг вас не слушается, – подсказала Раиса. – Пойду все-таки за Тобольдом…
– Ты бутерброд с яичком хочешь? – быстро спросила я.
– Хочу! – немедленно воскликнула горничная. – Двуединый знает, как сильно хочу. А что такое бутерброд?
– Зажжем плиту – и узнаешь, – буркнула я и приказала: – Зажгись!
Плита молчала.
– Вспыхни! – рявкнула я, теряя терпение.
Внезапно внутри очага что-то ухнуло и из мелких дырочек в воздух вылетели снопы искр. Схватившись друг за друга, мы с горничной отскочили от плюющегося кухонного монстра.
– Двуединый помоги, – пробормотала испуганная Раиса.
– Он нам уже помогает, Рая. Мы на правильном пути! – обрадовалась я, справившись с недостойным истинной кухарки испугом.
– Путь ведет нас к пожару, – заупрямилась она, демонстрируя возмутительный пессимизм. – Мы не нравимся этому колдовскому очагу, хозяйка.
– Просто надо правильное слово сказать, – заключила я и тут же ласково проворковала: – Свет мой, огонь, зажгись!
Ласковое слово на магическую «варочную панель», в отличие от замечательного зеркала, транслирующего занимательные портреты моего мужа, не подействовало.
– Дай хоть слабого огня, – теряя надежду съесть на ночь вкусняшку, попросила я.
В плите снова что-то загудело, и вдруг из конфорок вырвались мелкие слабые язычки желтоватого пламени. Некоторое время они трепетали от сквозняка, но в итоге превратились в остроконечные крошечные пики.
– Хозяйка, – восторженно прошептала Раиса. – Ты настоящая колдунья!
– Ага, есть захочешь, не только колдовать начнешь.
Для надежности я проверила, как увеличить силу пламени, запалить только одну конфорку из шести и полностью потушить плиту. Когда принцип работы магического оборудования стал понятен, отправилась в морозильную кладовую за продуктами, а Раису попросила отмыть плоскую сковородку. Днище выглядело так, словно на ней полгода стряпали и ни разу не пытались поскрести щеткой.
Готовили мы слаженно, словно всю жизнь вместе стояли у кухонной плиты. Со сковородой сноровисто управилась горничная, я порезала помидор с сыром и быстро собрала бутерброды. Подсушенный до золотистого цвета хлебец, кругляш помидора, листик зеленого салата, тонкая пластинка сыра, а наверх лопаткой аккуратно выложила поджаренное до идеальной глазуньи куриное яйцо.
– Это и есть бутерброд? – зачарованно спросила Раиса, разглядывая аппетитную еду.
– Вообще, я готовила их на завтрак… – Я осеклась, осознав, что снова наговорила лишнего, и подвинула горничной тарелку с ее порцией: – Приятного аппетита. Ешь, пока не остыло.
– Хозяйка, не беспокойся: я унесу твой секрет в могилу, – произнесла она.
– Секрет, что я умею готовить?
– Ты не молодая госпожа Ивонна.
Еда пошла не то в горло. Пара глотков воды помогла справиться с приступом кашля. Не то чтобы после отъезда из дома Артиссов я пыталась изображать из себя дочь местных аристократов, но все равно не ждала признания в лоб. Ей-богу, как пыльным мешком по голове получила!
– И кто я, по-твоему? Демон?
– Ты вообще не из наших мест. Нездешняя, – заговорщицким шепотом ответила она. – Я почти сразу догадалась. Ты похожа на Ивонну, но ты не она. В доме господина Артисса я еще сомневалась, а теперь совсем уверена. Ты говоришь странные вещи и ведешь себя не как молодая госпожа. Замуж вдруг за колдуна захотела и совсем не боишься жить в его замке.
– Ты тоже не боишься, – заметила я.
– Это я сейчас не боюсь, когда знаю, что здесь нет привидений…
В кухне резко погас свет, оставив нас в кромешной темноте. Раиса, мигом отринув смелость, со страху прижалась ко мне. Было видно, как в черном до слепоты пространстве все еще светится красным раскаленная конфорка. Из глубины коридора донесся пугающий инфернальный шелест.
– Привидение! – пискнула Раиса и прижалась лбом к моему плечу.
– Тихо, – цыкнула я, прислушиваясь к замку.
В тишине кто-то громко кашлянул. Шелестящий звук стал отчетливее и больше всего он напоминал шаркание домашними тапочками.
Похоже, наше привидение носило имя звезды сегодняшнего вечера Тобольда. И он решил глубокой ночью проведать кухню. Может, захотел перед сном сковородки пересчитать?
Сначала появился жиденький свет, а потом в дверном проеме, в противовес моему предположению, выросла мощная фигура дворецкого с накинутым на плечи клетчатым пледом. В руках Вернон держал маленький квадратный фонарь с пульсирующим ярким шариком.
– Кто здесь? – резко вымолвил незваный гость.
– Госпожа Мейн, – сдержанно отозвалась я.
– Воскресла?! – страшным голосом охнул Вернон.
– Да я и не помирала.
Тут до него, по всей видимости, дошло, что в кухне живые люди, а не возвращенные из иного мира. Вернон поднял фонарь повыше, высветив лысину со вздыбленными жиденькими прядками по краям, и подслеповато сощурился.
– Доброй ночи, господин Вернон, – поздоровалась я и приказала кухонным лампам зажечься.
Послушалась пара светильников на стене, самых мелких и тусклых. Да и те разгорались неохотно, словно делали большое одолжение. Потрескивали и мигали, как старые лампы накаливания.
– Что у нас происходит со светом? – не поняла я.
– После полуночи в хозяйственных помещениях почти всегда гаснет свет, – пояснил дворецкий. – Замок пустует, зачем нам много света?
– Экономите на хозяйской магии? – хмыкнула я.
Вернон предпочел ироничное замечание проглотить и повел носом:
– Мне кажется, в кухне пахнет чем-то съедобным.
Он шустренько подошел к разделочному столу и с откровенным интересом пригляделся к яичному бутерброду.
– Мы решили позавтракать, – пояснила я.
– Сейчас ночь, – заметил он.
– У нас очень ранний завтрак. Хотите подкрепиться?
Раиса вкрадчивым движением забрала свою порцию и чуток отошла, чтобы не делиться с конкурентом. Со звоном я подхватила тарелку из стоящей на столе деревянной сушки и переложила один бутерброд дворецкому.
– Угощайтесь, господин Вернон.
– Я просто пришел попить водички, – пробормотал он, пристраивая на стол горящий фонарь, – но раз вы настаиваете…
– Мы не настаиваем, – ревниво заспорила Раиса.
– Негоже отказываться, если хозяйка предлагает разделить трапезу, – нравоучительно пояснил он, забирая тарелку. – Это вы готовили, юная леди?
Раиса едва не брякнула, что готовила новоявленная леди Мейн, но я успела чувствительно отдавить ей ногу домашней туфлей.
– Точно я, – промычала она. – По рецепту госпожи.
– Даже так? – восхитился Вернон и, принюхавшись к яйцу, шумно сглотнул слюну.
– Люблю почитать на ночь поваренные книги, – на ходу сочинила я.
Втроем мы так увлеклись ночным банкетом, что вторжение в кухню ее властелина уже не заметили.
– Вы что, едите?! – прогрохотал изумленный возглас Тобольда, буквально накрывшего нас на месте преступления.
У меня изо рта едва не выпал кусок.
В полосатой пижаме и с сеточкой на голове он застыл в позе глубоко оскорбленного предательством человека. Одну руку поставил на мясистый бок, а вторую протягивал к нам, требуя ответа на риторический вопрос. Видимо, мысль, что кто-то действительно пировал без его прямого участия, била прямиком в печень.
Я проглотила кусок, не пережевывая, в точности как удав, и на ходу сочинила ложь, вообще не выдерживающую никакой критики.
– Мы пришли водички попить, а потом вдруг начали есть. Правда, господин Вернон?
Я повернулась к дворецкому, надеясь отыскать в нем союзника, но этот самый союзник технично слинял. Непонятно, откуда в человеке такое проворство, коварство и страсть к предательству? Вроде только стоял в пледе и с тарелкой в руках, как исчез, словно сквозь каменный пол провалился.
– Господин Тобольд, мы все за собой уберем! – протараторила Раиса. – Двуединым клянусь, отскребу все сковородки!
– Чего? – Повар внезапно поменялся в лице, ринулся к плите и с испуганным вздохом схватился за голову: – Вы взяли сковородку великого Клода Салазара?!
– Простите, мы не знали, что она ценная.
– Ценная?! – Тобольд поперхнулся словами, с грохотом схватил остывающую сковороду со следами затвердевающего сливочного масла и потряс ею в нашу сторону. – Она абсолютно бесценная! В ней хранились остатки еды, которую великий Клод готовил на королевской кухне.
Какое счастье, что Раиса ее хорошенько поскребла прежде, чем мы начали жарить глазунью!
– Тобольд, давайте я вам куплю другую сковородку с едой от Клода Салазара? – предложила я.
– Он уже не готовит! – всхлипнул повар. – Великого Клода больше нет с нами.
– Но посуда-то со следами пригорелой картошки наверняка еще где-нибудь сохранилась.
Возникла странная пауза. Повар смотрел на меня как на классового врага.
– Госпожа Мейн, с этой минуты я отказываюсь для вас готовить! – трагическим шепотом объявил он и указал сковородой на Раису: – Пусть вам готовит эта дочь варваров!
Устроив большой переполох, Тобольд прихватил с собой бесценную сковороду и с гордым видом удалился из кухни. Некоторое время мы с Раисой смотрели в черный дверной проем.
– Теперь надо понять, как с ним помириться, – вздохнула я.
– Да зачем вам с ним мириться? – воскликнула Раиса.
– Молодая леди, знаете, кто самый страшный человек в любом замке? – прозвучал голос Вернона, словно выступившего из темноты, но на самом деле выползшего из морозильной кладовой, где он позорно пережидал скандал, поглощая «яблоко раздора». В смысле, бутерброд с яичком и вполне приличной для весны помидоринкой.
– Кто? – не поняла девушка.
– Повар! – пояснил Вернон, ставя пустую тарелку на стол. – Его нельзя обижать. Он может невзначай сварить в вашем супе носки или плюнуть в кофе.
– Какая гадость, – скривилась Раиса и посмотрела на четвертушку недоеденного бутерброда. – Даже есть расхотелось.
– В таком случае позвольте, я вам помогу, – с невозмутимым видом, словно вовсе не оставил нас двоих в эпицентре скандала, предложил Вернон. – Выбрасывать вкусную еду – губительное расточительство.
– Вам было не стыдно отдать нас на растерзание Тобольду? – укорила я.
– Госпожа Мейн, вы мне искренне нравитесь, – проговорил он, – но иногда каждый должен быть сам за себя. Вопрос выживания.
– Ладно, вы тут шли на водопой, – кивнула я. – Кран в той стороне. Мы сами доедим наш ранний завтрак. Вы же понимаете? Вопрос выживания. Тобольд отказался готовить, когда еще мне удастся нормально поесть?
Из плохо освещенной кухни мы из принципа уходили с тарелкой с обгрызенным бутербродом. Широкий коридор утопал во мраке, но лампы отказались зажигаться и после третьего строгого приказа. Пожалела, что из тех же принципов не отжала у дворецкого фонарь.
До покоев так и не добралась. Отправила Раису спать, а сама рванула в библиотеку. Внутри бурлила энергия! Я придумала, как помириться с поваром, а заодно, если очень повезет, заставить его готовить по нормальным рецептам, а не по увиденным во сне.
В книжное царство я ворвалась с громким приказом «свет». Внутри горел торшер, и он немедленно погас, как будто лопнула лампочка. Из густой темноты донеслось сдержанное покашливание. От страха бросило в жар! Откровенно говоря, не ожидаешь кого-то встретить в середине ночи в библиотеке пустого замка. Действительно недолго уверовать в привидения и злых духов.
– Зажечься, – прозвучал сдержанный голос Фостена.
Послушный светильник вспыхнул заново, озарив пространство уютным, мягким светом. В расслабленной позе муж восседал в кресле перед незажженным камином. В руках он держал заложенный пальцем закрытый томик. На столике обнаружился поднос с закусками и графином вина. Возможно, тем самым, который походил на виски. В общем, необходимости проникать в кухню под покровом темной ночи и заедать голод куском буженины прямо в холодильной кладовой у хозяина Рокнеста не было.
– Прости, не ожидала на кого-то здесь наткнуться, – извинилась я за внезапный световой кризис. – Пируешь в одиночестве?
– Читаю в тишине, – невозмутимо поправил он, словно в безлюдном замке было не найти тихого места. – Что тебя привело в библиотеку?
– Не поверишь, но книги, – призналась я. – Здесь где-то есть книги с рецептами?
– В верхних шкафах хранятся фолианты Луизы Мейн. – Он сощурился. – Ты решила почитать на ночь?
– Поссорились с Тобольдом, и он отказался готовить.
– Поэтому ты решила научиться готовить сама, – с иронией заключил Фостен.
– Не издевайтесь, господин Мейн.
– Да я тебе завидую, – хмыкнул он. – Как вы поссорились в это время?
– Ну не один ты любишь поесть среди ночи, – намекнула ему на банкет в одиночестве. – У нашего повара хранится… хранилась сковорода со священными пригорелостями. Мы с Раисой ее отмыли и пожарили яичницу. Тобольд оскорбился. Хочу ему подарить поваренную книгу. Ты же сможешь ее заколдовать?
– Решила проклясть повара? – Фостен чуток поменялся в лице и позу из расслабленной в напряженную тоже поменял, в смысле, опустил закинутую на колено ногу. – Ивонна, да ты страшная женщина!
– По-моему, это ты страшный человек! – возмутилась я. – Не в курсе, что нормальные люди после ссоры не проклинают, а пытаются помириться? Создадим для Тобольда, так сказать, новую священную сковородку.
– Решила превратить книгу в сковородку? – озадачился он, явно не поняв гениального плана. – Зачем тебе магия? Просто закажи похожую. Тобольд продастся даже за новый ковшик.
– Это было образное выражение. – Я покачала головой, намекая, что товарищ маг, похоже, безнадежен. – Просто хочу, чтобы ты поменял надписи на обложке, как умеешь. Ему нужна книга рецептов от Клода Салазара. Давай наколдуем! У нас же темная магия бесплатная.
– С чего ты решила, что она бесплатная? – поинтересовался он.
Я опешила от намека на товарно-денежные отношения.
– Вообще-то, с жены брать оплату за магию – некрасиво. Это как переложить деньги из правого кармана в левый.
– У нас, если я правильно помню, соглашение.
– А если правильно помню я, то мы по-прежнему в официальном браке! – возмутилась я. – Не пытайтесь, господин Мейн, нажиться на своей семье. Глядишь, из поваренной книги Тобольд еще знаний почерпнет.
– Я понял, – протянул Фостен. – Ты наивно веришь в чудеса.
Не опустившись до ответа на ехидное замечание, а то недолго до платной магии доспориться, с независимым видом я начала подниматься по деревянной лестнице в галерею.
– Справа или слева? – не оборачиваясь, спросила у Фостена.
– Второй шкаф справа.
Я повернулась в нужном направлении.
– Справа от меня, – донеслось снизу.
– Черт, – буркнула себе под нос.
Тихо ворча, я подошла к нужному шкафу и раскрыла стеклянные дверцы. Пахнуло затхлостью старых книг и как оглашенная вылетела моль. Видимо, не чаяла остаться в живых и вырваться на свободу прежде, чем начнет точить бумагу вместо шерстяных варежек.
Подождав, не вылетит ли следом за молью какая-нибудь внезапная гадость, я внимательно рассмотрела стоящие томики и не нашла ни одного корешка с названием. Пришлось вытаскивать наобум. На черной кожаной обложке был начертан полуистертый знак. Видимо, колдовской.
На поверку книга с желтоватыми рыхлыми страницами оказалась рукописной и отдаленно напоминала блокноты с рецептами моей бабули. Интернетом она пользоваться так и не научилась, записывала услышанные от подружек рецепты аккуратненьким круглым почерком в тетрадки. У меня в шкафу до сих пор хранится целая стопка этих рукописных сборников. В смысле, хранилась. Сейчас даже я не хранюсь в старой квартире и в прежнем мире.
С интересом я полистала книгу и вчиталась в рецепт…
– Фостен, – знатно озадачившись, обратилась я к мужу, – ты когда-нибудь пробовал жаркое с бледной поганкой?
– Нет, – отозвался он.
Логично, иначе не выжил бы.
– Просто продукты очень странные, – пояснила я.
– Потому что это не еда, а колдовское зелье, – донеслось сдержанное пояснение.
Немедленно захлопнув поваренную книгу начинающего маньяка, я сунула ее на полку и вытащила другую. Бледных поганок в ней уже не было, но зато предлагалось перед готовкой принести жертву, какую именно, к счастью, не уточнялось.
– А кем была Луиза Мейн? – спросила я, глянув на Фостена через перила.
– Отборной ведьмой, – отозвался он, по-прежнему делая вид, что читает. Надеюсь, не сборник с проклятиями.
– Ага, заметно, – охотно согласилась я.
– И моей матерью.
– Серьезно? Как-то неловко стало, – призналась я. – Не хотела оскорблять твою матушку.
– Она тебя не слышит, – заметил он.
– А может?
Фостен обернулся и посмотрел в мою сторону.
– Сейчас ее дух успокоен.
– Сейчас? – насторожилась я, невольно оглядывая просторную библиотеку в поисках инфернального создания с черными провалами вместо глаз и раззявленной пастью. – Хочешь сказать, что моя свекровь в любой момент может появиться? Как часто она возникает?
– После каждой женитьбы.
– Она не в курсе, что невесток не надо выставлять из замка? Ты и сам с этим неплохо справляешься.
Мы обменялись фальшивыми улыбками.
– Моя матушка появляется, чтобы благословить брак.
– Чудесно, – заключила я. – Другими словами, есть реальный шанс с ней познакомиться.
– Вряд ли.
– Как-то не очень уверенно прозвучало…
Я современный человек и вовсе не суеверная, но, черт возьми, внезапно вокруг нарисовался веселый бестиарий! Не хочется проснуться какой-нибудь лунной ночью от ледяного дыхания прямо в физиономию, открыть глаза и, как в фильме ужасов, обнаружить парящую над кроватью свекровь. Не люблю острые ощущения.
Между тем Фостен отложил книгу, поднялся и спросил:
– Тебе помочь?
– А у тебя есть предположения, где стоят поварские книги, которые не писала бы твоя мать?
В третьем часу ночи, когда я уже свернула челюсть от зевоты, а содержимое шкафов в галерее переместилось с полок на пол и стояло неровными пирамидами, мы отыскали поваренную книгу! В географических атласах. Возможно, ее туда запихнули под темой «Кухни народов волшебного мира».
– Смотри-ка! – восхитилась я, рассматривая сделанные чернилами и чуть расплывшиеся от времени рисунки. – Как здесь много всего! На год хватит готовить и ни разу не повторить.
– Я на твоем месте не был бы так оптимистичен, – отозвался Фостен, который, между прочим, не столько спасение от язвы желудка нам искал, сколько себе подбирал чтение на ночь. – Если Тобольд ее примет, то просто спрячет в дальний угол.
– Готова поспорить, что она станет его настольной книгой, – возразила я, закрывая объемный том с красивым орнаментом на обложке.
– На что? – бросив на меня быстрый взгляд, вкрадчиво спросил Фостен. – На что ты хочешь поспорить, Ивонна?
– Вообще-то, не хочу… На услугу! – немедленно сориентировалась я и, зажав книгу под мышкой, протянула руку.
– Договорились.
Он ответил на рукопожатие. Внезапно побледневшие брачные метки на внешней стороне кисти вспыхнули золотистым свечением, а кожу в этом месте заметно закололо.
– Это что было?
– Темная магия, – хмыкнул он. – Чтобы ты наверняка выполнила условие сделки.
– По договору ты не имеешь права использовать на мне магические штучки, – скривилась я.
– Значит, выпиши мне штраф.
– Не сомневайся! И ты напрасно не даешь нам с Тобольдом шанса, – заметила я. – Но твоя самоуверенность мне нравится.
– Приятно слышать.
– Да, а мне всегда приятно наблюдать, как у снобов потом вытягивается лицо, – с ехидной улыбкой ответила я и протянула книгу: – Заколдуешь?
Фостен забрал книгу и начал спускаться по лестнице вниз. Сомкнув створки разоренного шкафа, я заторопилась следом. Когда он положил том на стол и раскрыл, меня все-таки прорвало.
– Постарайся покачественнее заколдовать, чтобы надпись к надписи, – принялась раздавать указания. – Тобольд должен поверить, что книга написана Клодом Салазаром. В таком деле нельзя допустить небрежность.
– Я понял.
– Не подумай, что я на тебя давлю!
– Нет, ты пытаешься меня учить колдовать, – заметил он, заставив меня проглотить еще десяток замечаний, и протянул чистый лист: – Напиши имя… Как его там?
– Клод Салазар. Понятия не имею, как оно пишется, – замялась я.
– Тогда у тебя проблема.
– Ладно! – Состроив оскорбленный вид, я забрала лист и вытащила из письменного набора перьевую ручку. – Сейчас что-нибудь изобразим.
– Не надо что-нибудь, надо имя, – сдержанно поправил он.
– Ты всегда придираешься к словам? – буркнула я и, бросив на мужа недовольный взгляд, квадратными буквами четко вывела имя известного повара. – Разборчиво вышло?
– Более чем, – с иронией согласился он, забирая лист.
Фостен прикрыл глаза, прижал пальцы к раскрытой странице и замер. Черты его лица заострились, губы сжались до узкой линии. Тело напряглось, словно он пытался удержать или притянуть неимоверную тяжесть. В ожидании мастер-класса по классической темной магии я прикусила язык и затаила дыхание.
Внезапно рукописные строки в книге, оставляя на листе прилипшие к бумаге запятые, точки и мелкие рисунки, стеклись к пальцам, словно к магниту. Через мгновение они разлетелись обратно, занимая прежние места. И все закончилось.
Молниеносная магия! Я толком насладиться не успела.
Фостен резко открыл глаза. Казалось, что их затянуло черной глянцевой пленкой: ни белков, ни зрачков. Увидеть такое в реальной жизни, а не в фильме, оказалось жутковатым. Он моргнул, отчего этот странный эффект прошел, и размял напряженные плечи. Не знаю, как мне хватило силы воли не перекреститься.
Между тем поварская книга начала трансформироваться. Надписи ожили. Длинные усы вензелей пришли в движение: расползались и закручивались. Кривоватые рисунки становились четче. Почерк, явно принадлежащий женской руке, терял округлую элегантность и приобретал по-мужски сердитую угловатость. Наконец движение закончилось. Книга заснула.
– Проверяйте, госпожа Мейн, – проговорил Фостен неожиданно осипшим голосом и, поморщившись, кашлянул в кулак.
– Уверен, что можно? – уточнила я.
Он сделал приглашающий жест рукой, чтобы не мешкала и не боялась. Однако стоило прикоснуться к вместилищу поварских знаний, как страница, заставив меня отшатнуться, выплюнула в лицо сноп черного дыма. Я звонко чихнула, помахала перед носом ладонью и одарила дражайшего супруга выразительным взглядом. Впрочем, больше источник наших вкусных будущих трапез не артачился.
На титульном листе обнаружилось имя Клода Салазара, а для реалистичности стоял год. Насколько, по версии Фостена, книга стара, я уточнять не стала. Подразумевалось, что Ивонна разбиралась в летоисчислении и без наводящих вопросов.
– Все в порядке? – любезно уточнил муж.
– Превосходно! – воскликнула я. – Вы большой молодец, господин Мейн!
– Ивонна… – хмыкнул он, складывая руки на груди.
– А?
– Ты меня сейчас похвалила?
– Ну…
– Как малое дитя?
– Господи, умеешь же ты перевернуть! – проворчала в ответ.
На следующее утро я осторожно проверила книгу, но та по-прежнему выглядела так, словно была написана известным поваром, а не слеплена на коленке из магии и моей настойчивости. Раиса тем временем расставляла на столе нехитрый завтрак и искренне возмущалась, что Тобольд всячески чинил препятствия для готовки. Он попрятал сковородки, кастрюли и даже куда-то убрал ковшик!
– Оставил погнутую миску! – наябедничала она и с интересом посмотрела на книгу. – Что это, хозяйка?
– Надеюсь, наш пропуск в мир здорового питания.
Повар встретил меня неласково, что, конечно, не удивляло, но поражало, какие у нас все в замке собрались нежные. Кроме моего мужа, понятно. Его, похоже, вообще ничем не прошибешь.
– Доброе утро, господин Тобольд, – распевно поздоровалась я.
Он шинковал зелень и сдержанно поздоровался, продолжая стучать поварским ножом по разделочной доске, хотя уже дошел до кончиков стеблей. Короткие объяснения, что меня съела совесть за испорченную священную сковороду, повар выслушал с пресной миной.
– Поэтому я попросила леди Артисс прислать специально для вас книгу рецептов, написанную Клодом Салазаром.
Тобольд прекратил выстукивать желобок в деревянной доске. Завладев его вниманием, вкрадчивым движением я пристроила сверток на кухонный прилавок.