- -
- 100%
- +
Этот звон еще несколько секунд отдавался от стен кухни, казалось, что он никогда не прекратится. Нож будто перерезал натянутые как струна нервы, потому что в этот момент слезы хлынули из глаз девушки, понявшей, что это конец.
«Надо было переждать всего минуту, ведь они пошли наверх, какая же дура!»
Мысли проносились галопом в такт бухающему сердцу.
Алиса с ужасом уставилась на дверь, обессиленно сползая с подоконника. Ноги подкашивались, слезы текли без остановки, порез неприятно ныл и кровоточил, но все это было неважно – страх заставлял отчаянно искать пути спасения.
Прошло несколько секунд, после того, как Алиса выдала себя. За это время она подобрала нож и метнулась к противоположной от окон стене – там было темно, и она надеялась, что там получится хоть как-то затаиться.
«Может они уже поднялись и не слышали? Пожалуйста, пусть они не слышали…»
Она забилась в угол между кухонным шкафом и стеной, сжалась в комок, стиснув нож в руке. Тишина.
«Они не слышали, боже, неужели они не слышали?»
Дыхание начало выравниваться, Алиса только почувствовала облегчение, как вдруг дверь внезапно распахнулась, впуская в помещение тусклое свечение настенных ламп из коридора и яркий свет карманного фонаря.
Сердце остановилось. Внутри все оборвалось. Луч от фонаря скользнул по кухне и замер, зацепившись за съежившуюся в углу фигуру Алисы, в одной руке держащую нож, а второй закрывающую рот от ужаса.
– Блять, – послышался через секунду раздраженный и будто разочарованный голос. Мужчина шумно вздохнул, луч фонаря дернулся – он переложил его в другую руку, размышляя, что делать с находкой в виде девчонки. В этот момент на кухню зашел еще один. Увидев девушку он чертыхнулся и, в отличие от первого, не раздумывая ни секунды бросился в ее сторону.
Алису слепил яркий свет, направленный прямо в ее лицо, но она поняла по звуку шагов, что к ней направляется один из ублюдков. Она резко вскочила на ноги и выставила нож перед собой, обхватив рукоятку обеими руками.
– Не приближайся! – выкрикнула она сквозь слезы, угрожающе наводя нож на мужчину, которого видела плохо из-за слепящего света. Отступать было некуда: спиной Алиса вжималась в стену. Ублюдок всего на пару секунд замер в метре от девушки, затем резко вскинул правую руку и, схватив девчонку за запястье, второй рукой отобрал у нее нож. Всего одно мгновение, и холодный кончик ножа уже заставил ее замереть, уколов в шею.
– Откуда эта сучка здесь взялась?! – нервно выкрикнул он, держа нож у горла девушки.
– Не знаю, – выдохнул мужчина, державший фонарь, – ее не должно было быть дома сегодня.
Да, потому что она должна была пойти с отцом на корпоратив в честь дня рождения его гостиницы, с которой он начинал свое дело. Но Алисе нужно было готовиться к сессии, да и настроения идти совсем не было, поэтому она осталась дома. А ведь могла бы сейчас пить шампанское в роскошном ресторане, ловить взгляды мужчин, ведь она выглядела бы шикарно в своем молочно-белом платье. Но вместо этого она ловит взгляды мерзких грабителей, вломившихся к ней домой посреди ночи.
– Какого хрена ты здесь делаешь, м? – прорычал уголовник Алисе прямо в лицо. Однозначно, уголовник. Сейчас его лицо было близко к ней, и она могла немного разглядеть его. Весь внешний вид говорил об уголовном прошлом: худое угловатое лицо, лысина, на щеке шрам, на фалангах пальцев тюремные наколки.
Алиса не могла говорить. Даже если бы хотела что-то сказать, не смогла бы – слова застряли в груди, стянутые страхом, который все сильнее скручивался в узел. Ее трясло, она тихо всхлипывала, но молчала. Тогда ублюдок сильнее надавил на ручку ножа.
– Говори! – рыкнул он. Алиса всхлипнула громче, почувствовав, что кончик ножа проколол ее кожу на шее.
– Я…я…живу… здесь, – последнее слово она выдохнула еле слышно, затем судорожно сглотнула.
– Это я знаю, идиотка, – усмехнулся мужчина, ощерившись – тебя не должно быть здесь сегодня… Хотя… какая, нахрен, разница? – ухмыльнулся он и отошел от Алисы на шаг, убрав нож от ее шеи. Она хотела выдохнуть, но тот замахнулся, сжав руку в кулак, и белая вспышка ослепила ее. Все погасло. Будто сквозь толстое одеяло она слышала глухие разговоры, но не понимала, о чем они. Почувствовала, как оказалась на полу… больно локоть… в голове шумит… больно где-то еще, но она не понимает где именно.
«За что?.. За что?»
ГЛАВА 3
«За что?»
В ушах шумело, пульсирующая боль отдавалась в мозгу, тело было будто ватное.
– Ну ты и придурок, а если бы убил ее? – послышался мужской голос совсем близко к лицу Алисы. Затем она почувствовала, как кто-то взял ее за подбородок и немного повернул лицо. Она с трудом приоткрыла глаза, вспоминая, что произошло. Страх снова вернулся в ее тело, и она часто задышала, придя в себя.
Алиса лежала на диване в гостиной. Лежала на спине, а прямо перед собой она увидела лицо второго мужчины, который склонился над ней, сидя на краю дивана. Увидев, что она открыла глаза, он отодвинулся от нее и убрал руку от ее щеки. Вся левая сторона челюсти ныла, кожу щипало.
– Жива? Не дергайся, – он схватил Алису за плечо и прижал обратно к дивану, когда она попыталась выбраться с него. Ей удалось лишь принять сидячее положение, но дальше двигаться она не стала – его рука не спешила отпускать плечо. Мужчина был странно спокоен, его лицо не выражало никаких эмоций. У него были холодные, немного прищуренные карие глаза, слегка смуглая кожа, казавшаяся совсем темной в тусклом свете, и короткие темные, почти черные волосы. Было сложно рассмотреть его отчетливо из-за недостатка освещения, но она ясно видела его пронзительный взгляд, даже будучи спокойным, этот мужчина пугал ее.
Алиса судорожно осмотрелась по сторонам, заметив боковым зрением какое-то движение. В комнате был полумрак, горела лишь одна декоративная лампа на тумбе в углу. Кроме того, который сидел рядом, здесь находились еще трое мужчин: все одеты в черное, все в перчатках. Один сидел на полу, прислонившись к стене и смотрел на девушку, крутя в руке ее плеер. Другой, прежде неторопливо рассматривавший статуэтки на камине, тоже обратил на нее внимание, перебирая в пальцах что-то, взятое с полки. Последним был тот самый ударивший ее уголовник. Он нервно прошелся по гостиной, подошел к окну и, отодвинув штору на пару сантиметров, осмотрел двор.
Поняв, что девчонка очнулась, уголовник торопливо зашагал к дивану. Он шел прямо на нее – неизвестно, что конкретно он хотел сделать. Снова ударить? Вцепиться в волосы? Вряд ли что-то хорошее.
– Где они, сука?! – прорычал он, схватив девушку за горло. Она сидела на диване, вжавшись в высокий подлокотник, и дернулась в попытке отстраниться, но мужчина, державший ее за плечо, вдруг, резко расцепил пальцы, встал и остановил подельника, несильно толкнув его в грудь.
– Эй, осади, ладно? Я сам с ней поговорю, – с прежним спокойствием произнес он. Получив в распоряжение эту секунду «свободы», Алиса быстро перебралась через подлокотник и судорожно осмотрелась, решая, куда бежать. Повсюду были вломившиеся в ее дом люди, дорогу к выходу из гостиной перекрывал уголовник. Темноволосый мужчина повернулся к ней и выставил перед собой ладонь в успокаивающем жесте.
– Тихо-тихо… ты куда собралась? – он медленно наступал на девушку, держа перед собой руку. Алиса судорожно отступала назад. – Я с тобой просто пообщаюсь, и мы уйдем отсюда, ладно?
Алиса уперлась в стену спиной, и по щеке покатилась слеза.
«Он сказал, они уйдут? Просто оставят меня в покое? Хоть бы это было правдой… Ну, пожалуйста…»
Она всхлипнула и посмотрела мужчине прямо в глаза, ее трясло:
– Чего вы хотите? – дрожащим голосом спросила она.
Мужчина остановился перед ней и прищурился, внимательно глядя в ее лицо. Он был худощавым и высоким – на голову выше Алисы. Выглядел лет на тридцать или немного меньше.
– Мне нужен сейф с документами твоего отца, – сказал он, продолжая пристально смотреть ей в глаза, – он где-то спрятан?
Алиса нервно сглотнула. Она не знала.
– Без понятия, – честно ответила и отвела глаза, не в силах выдержать его взгляд.
– А если подумать? – вкрадчиво произнес мужчина тихим хриплым голосом, почти шепотом. Он сделал к ней шаг и остановился вплотную к девушке. Она вздрогнула и подняла на него глаза, полные слез.
– Я… п-правда… не знаю. Он не посвящает меня в свои дела, – пролепетала она и, всхлипнув, стерла слезы с левой щеки дрожащей рукой, дернулась от боли, задев рассеченную кожу.
Мужчина разочарованно вздохнул и легонько коснулся второй ее щеки костяшками пальцев, затянутых в плотную перчатку. Он провел по ней, стирая слезы, девушка замерла и закрыла глаза, вжав голову в плечи.
– Зря ты осталась сегодня дома… Алиса, – все так же тихо произнес он с ноткой сожаления в голосе. – И что мне с тобой теперь делать? М?
За спиной мужчины послышался шум, и он обернулся. Уголовник выдергивал из телевизора провод, соединяющий его с аудиосистемой. Высвободив оба его конца, он бросил их в руки темноволосому.
– Забираем ее, – безапелляционно бросил он. – Сучка видела наши рожи. А я говорил, что надо взять маски.
Сердце ухнуло вниз. Алиса в панике попыталась зарядить притеснившему ее к стене мужчине в пах, но тот ловко пресек эту попытку, без особых усилий шлепнув по ее колену.
– Нет! Пожалуйста… не надо! – Алиса в панике разрыдалась, и ноги перестали удерживать ее – она закрылась руками и стала сползать вниз по стене.
– Твою мать! Эй, тихо, слышишь? Успокойся, – мужчина присел на корточки и обхватил ее запястья, потянув на себя. Девушка сопротивлялась, сжимала руки в кулаки и неуклюже пыталась закрыться от него, будто это могло защитить.
– Отвали от меня! – выкрикнула она и, сильно дернув рукой, высвободила ее из хватки, наотмашь стукнула мужчину кулаком, попав по ключице. Он даже не дернулся, только снова схватил ее за руку.
– Эй! – он встряхнул ее, заставив посмотреть на себя. Она замерла, уставившись на мужчину, который поймал ее взгляд, но замялся, не зная, что сказать. Потому что… Что? «Эй, расслабься, я просто свяжу тебя, засуну в машину и увезу, чтобы решить проблему с твоей разговорчивостью? Так? Полная хрень.»
Он выдохнул.
Алиса не успела опомниться, как взлетела вверх, поднятая за талию резким движением сильных рук. Ублюдок поставил ее на ноги, затем, дернув за локоть, развернул лицом к стене и прижал к ней щекой. Он вдавил ее плечом в стену и, ловко борясь с сопротивлением, начал связывать проводом руки. Девушка пыталась высвободиться: пиналась, дергала руками, чтобы помешать сковать их этой холодной резиновой змеей. В ней смешались страх, злость, отчаяние, которые просто выплескивались наружу. Но, похоже, мужчина только казался худым и не особенно сильным. Он пресек все попытки вырваться, кажется, даже не напрягаясь.
Закончив с руками, мужчина развернул Алису к себе и снова прижал к стене.
– Пожалуйста… – пролепетала она, глядя на него большими глазами, полными слез, – я ничего никому не скажу, клянусь… отпусти…
– Слушай внимательно, – строго произнес он, – ты идешь с нами, у тебя нет других вариантов. В твоих интересах вести себя хорошо, ясно? Ясно, спрашиваю? – Алиса всхлипнула и кивнула. – Хорошо. С тобой ничего не случится, я все решу.
Он сказал это, зная, что ничего не будет хорошо. Вряд ли получится решить что-то в ее пользу – слишком уж все запуталось. Мужчина завязал Алисе рот полоской ткани, которую ему бросил кто-то из остальных преступников, и крепко взяв ее за плечо, повел к выходу из дома. Он надел ей на ноги белые кеды, которые стояли у входной двери, и вывел на улицу.
Они впятером прошли через двор, вышли из главных ворот, которые были чуть приоткрыты. В тени дерева, растущего чуть в стороне от входа на территорию, стоял большой черный седан. Девушку закинули в багажник, захлопнули его, и через несколько секунд автомобиль тронулся с места.
Алиса судорожно стала ворочаться, тереться лицом о пол багажника, пытаясь снять повязку с лица. Ей было непривычно и страшно чувствовать, что она не может пошевелиться и абсолютно ничего не видит. Она просто лежала и тряслась от рыданий. Это конец. Ее просто убьют. Это точно конец.
«Как же так? Этого не может быть. Это не справедливо, черт тебя подери!»
Она должна что-то сделать! Все, что будет в ее силах. Папа найдет ее, нет сомнений, он сильный, он все сделает. Но эта мысль не успокаивала.
«Папочка… спаси меня, родной, умоляю…»
ГЛАВА 4
ПЯТЬ ЛЕТ СПУСТЯ
– Это он, папа! – уже закричала Алиса, раздраженная непонимающим взглядом отца.
– Да кто? – тоже раздраженно спросил тот.
– Это он похитил меня, папа! Тогда, здесь! Он! – она закрыла рот рукой, и из глаз покатились слезы.
«Какого дьявола он здесь делает? Почему он работает на отца? Это какая-то чушь, этого не может быть. Невозможно!»
В мозгу проносились размытые от времени картинки, как этот мужчина силой связывает ей руки, затыкает рот… как почти за шкирку вытаскивает из собственного дома…
Тесный багажник… от этого воспоминания свело скулы.
Отец вопросительно посмотрел на Егора, ожидая его реакции на такое заявление. Тот недоуменно перевел глаза с Алисы на отца. Видно было, что он искренне не понимает, в чем дело.
– Я… что? – он вскинул брови, сделав удивленное лицо, и ухмыльнулся, будто только сейчас понял, что речь идет о нем. – Вы что серьезно?
«Ему весело? ЕМУ, ЧЕРТ ПОДЕРИ, ВЕСЕЛО СЕЙЧАС?!»
– Какое похищение? Я же работаю в охране уже черт знает сколько лет, вы знаете все мое прошлое, Андрей Томасович, это бред, – он снова ухмыльнулся. Кристенсен задумался на несколько секунд. Ведь, действительно, звучало как бред. У него отличный послужной список, рекомендации, да и будь он тем самым, вряд ли сунулся бы сюда.
– Дочь, в самом деле, ты просто обозналась, – успокаивающе произнес отец и подошел к ней, протягивая руки. – Успокойся, ты все еще боишься быть в этом доме, я все понимаю, но это не повод видеть во всех угрозу. Я за него ручаюсь – Егор проверенный человек, ты же не думаешь, что я взял бы на работу черт знает кого?
Алиса смотрела на папу испуганными глазами и перебирала в голове все возможные аргументы, но они не находились. Она снова глянула на Егора – тот стоял, не сдвинувшись с места, и все также недоуменно смотрел на нее.
– Татуировка… – пролепетала она сначала неуверенно, а потом, отчетливо вспомнив крыло под левой ключицей мужчины, похитившего ее в ту ужасную ночь, твердо повторила. – Татуировка. У него слева на груди набито крыло птицы. Посмотри сам.
Отец повернулся к Егору, взгляд которого говорил: «вы это серьезно?» Через мгновение тот коротко выдохнул, поняв, что «они это серьезно», и стал не торопясь расстегивать черную рубашку, обтягивающую его, теперь уже далеко не худое, тело. Он стал шире в плечах, был теперь более крепким. Закончив расстегивать все пуговицы до ремня брюк, мужчина показательно раздвинул края рубашки, не отрывая взгляда от Алисы. Его крепкая рельефная грудь была кристально чиста – ни одного изъяна. Никакой татуировки.
– Ну вот, видишь? Нет никакой татуировки. Ты обозналась, малышка, успокойся. Отец обнял дочку и погладил по голове, крепко прижимая к себе. – Я должен ехать, ладно? У меня самолет через два часа, я не могу опоздать, Алис.
– Не оставляй меня с ним, пожалуйста, пап, – всхлипнула она. Этого не может быть. Она почти уверена, что это он. Почти. Да, мужчина изменился, очень сильно изменился: другая прическа, волосы светлее, чем раньше, более мужественное лицо, более крепкое тело. Но ведь и прошло уже больше пяти лет – это естественно.
– Алиса Андреевна, – послышался серьезный голос Егора, – я вам клянусь, что не причастен ни к каким озвученным вами действиям. Вы меня с кем-то перепутали.
«Да заткнись, мать твою, мне плевать, что ты клянешься, гадкий ублюдок!»
Она злобно посмотрела на мужчину, отстранившись от отца. Алиса поняла, что ей нечем крыть – аргументов больше не было, и это злило.
– Пожалуйста, пусть он уйдет отсюда. Пришли кого-то другого, из тех, кого я знаю. Миша пускай приедет, – взгляд дочери был умоляющим.
– Как скажешь, малыш, я пришлю Мишу сюда, только Егор все равно останется – я ему доверяю.
– Боже… – обреченно произнесла девушка, – папа, пожалуйста, разве это так сложно? Я просто прошу, чтобы этого человека не было в нашем доме. Только и всего.
– Дочь, ты мне веришь? – он пристально посмотрел на Алису, та замялась на секунду, затем вымученно кивнула. – Тогда просто успокойся и ничего не бойся, потому что я знаю, что делаю. Егор останется, и за вещами свозит тебя тоже он, потому что тебя я могу доверить только ему. В доме останется Дима, сейчас я вызову Мишу, так что тебе ничего не угрожает. Я буду постоянно тебе звонить или писать. В случае чего, а таких случаев не будет, я поставлю на уши всех без исключений, поняла?
– Пап…
– Я все сказал, – отец посерьезнел, – не веди себя как ребенок, прошу тебя. Все, я поехал.
Он чмокнул дочь в щеку, взял свой портфель и, коротко попрощавшись с Егором, вышел из дома.
Повисла тишина. Алиса смотрела на закрытую за отцом дверь, пытаясь осознать произошедшее. Это какой-то сюр. Невозможно. Человек, которого она боялась и ненавидела, которого отец искал все это время, желая наказать, стоял здесь. В этом самом доме. И именно отец привел его сюда. Боже.
Она медленно перевела взгляд на Егора. Ей казалось, что сейчас он сорвется с места как пес, которого спустили с цепи, и бросится на нее. Но тот всего лишь вздохнул, отвел от девушки глаза, коротко кашлянул, прочистив горло, и уже начал что-то говорить, но Алиса тут же перебила его.
– О, пожалуйста, заткнись, – она вскинула руку, останавливая его речь жестом. – Просто молчи. Я знаю, что это ты, ясно? Я не идиотка. Можешь не строить из себя порядочного человека. Не знаю, что ты задумал, но если ты хоть пальцем ко мне прикоснешься, мой отец тебя уничтожит, ты понял? – она сделала максимально суровое выражение лица, на которое только была способна. Но этот козел только ухмыльнулся.
– Так точно, Алиса Андреевна, – он, что, подавил смех? Что, мать твою? – Мне незачем делать вам что-то плохое, я здесь наоборот для того, чтобы вас защитить в случае чего. Говорю же, вы меня с кем-то путаете.
Она внимательно посмотрела на мужчину. Его левую бровь пересекал небольшой шрам – она не помнила, чтобы он был у него раньше. Волосы, короткие по бокам и более длинные на макушке, зачесаны назад. У этого козла они более светлые, чем были у того, из прошлого. Как она уже заметила раньше, этот был более крепко сложен, но ростом вроде такой же…
Да, отличались, но это все ерунда, ведь пять лет прошло. Волосы можно покрасить, тело подкачать, шрам заработать…
«Надеюсь ему очень крепко вмазали, хотелось бы на это взглянуть.»
Татуировка? Можно вывести лазером. Но идеально ровной кожа после этого не была бы, наверное… хотя она не приглядывалась. Попросить его еще раз оголить свою грудь и подойти посмотреть поближе? Алису передернуло – еще чего.
– Андрей Томасович сказал, что вас нужно отвезти в центр.
– Я сама съезжу, – она развернулась и пошла на кухню, чтобы забрать свой рюкзак. Еще не хватало с ним в одной машине ехать! Уже накаталась. На всю жизнь хватит, и еще на потом останется…
Алиса вошла на кухню и стала растерянно оглядывать помещение, соображая, зачем пришла. Голова перестала нормально думать. Она схватила со стола брелок от машины.
– Я вас все-таки отвезу, – послышалось за спиной Алисы, когда она наклонилась, чтобы поднять рюкзак, брошенный ранее на пол. Девушка вздрогнула от неожиданности, брелок выпал из ее руки и прокатился по полу. Она резко развернулась.
Голос. Его голос был не таким. Он был мягче. Да, низкий, да, с небольшой хрипотцой, но он отличался. Алиса увидела Егора в дверном проеме, и ее пробило на мелкую дрожь. Снова эти воспоминания… эта кухня… он в дверях. Только теперь сумерки – не так темно, как тогда, и в его руках не было фонаря, ослепляющего ее.
– Я, по-моему, ясно выразилась, – начала она неуверенно, в голосе слышалась дрожь. Алиса опустила глаза, пряча в них свой страх, который не собиралась показывать. Она старалась выглядеть смелой. Не хотела выпускать ужас, который уже пять лет старательно подавляла внутри, пыталась скомкать его как неудавшийся рисунок. Чтобы потом однажды бросить в камин и смотреть, как его охватывает голодное пламя, а затем лист беспомощно тлеет, не в силах сделать что-то, чтобы остаться.
Но сейчас этот ужасный рисунок только разворачивался внутри, разглаживался и набирал силу. Она это чувствовала. И, черт подери, не могла позволить!
«Только не обратно, нет!»
Алиса выдохнула и подняла глаза, твердо посмотрев на Егора.
– …или ты чего-то не понял? Я съезжу сама – мне не нужна нянька, – твердо сказала она.
«Да, именно так. Молодец. Теперь будет только так.»
– Как скажете. Но я поеду следом, иначе ваш отец будет недоволен.
– Делай, что хочешь, – фыркнула Алиса и двинулась в его сторону. Она злобно глянула на Егора, и тот отошел, выпустив ее из кухни.
«Сначала догони.»
Алиса очень уверенно чувствовала себя за рулем, ведь сидела за ним с восемнадцати лет. Она шла и планировала свой путь так, чтобы он от нее отстал по дороге.
Девушка вышла во двор, нервно сжимая в руке брелок от машины. Она легонько надавила пальцем на него, и тот тихо хрустнул. Что? Алиса посмотрела на ключ. Нет-нет-нет, только не это. Сбоку была тонкая трещина – разбился при падении на каменный пол, черт! Девушка с надеждой подошла к своему авто и нажала на кнопку открывания дверей. Ничего не произошло. Ну, само собой. По-другому быть просто не могло! Зачем она вообще закрыла машину во дворе? По инерции. Она еще раз нервно нажала на кнопку – тишина. Этого любимого, самого лучшего в мире, родного «пик» не случилось. Дерьмо.
ГЛАВА 5
– Что означала твоя татуировка? – Алиса нарушила тишину, в которой они ехали уже десять минут. Девушка сидела на заднем сидении. Егор вздохнул.
– Не было у меня никакой татуировки.
– Как ты ее свел? Лазером? – проигнорировав ответ, продолжила она. Алиса глянула на его отражение в зеркале заднего вида, но тут же отвела глаза: было неприятно, как-то неправильно на него смотреть, быть в одной машине, мирно сосуществовать. Он промолчал, включил правый поворотник и плавно остановился.
Егор отстегнул ремень безопасности, убавил музыку почти на ноль и развернулся к ней, левой рукой взявшись за верх спинки переднего кресла. Алиса невольно вжалась в сиденье, дыхание прервалось. Она хлопала испуганными глазами и молчала – не смогла ничего сказать.
– Слушайте, Алиса Андреевна, – начал он серьезно, – я вас вижу в первый раз в жизни, не считая фото, которое стоит на столе у вашего отца в офисе, конечно. И я здесь исключительно для того, чтобы вас охранять, даже ценой своей жизни, если придется. Потому что это моя работа. И мне было бы проще выполнять эту работу, если бы вы мне доверяли. Так же как ваш отец. Я не знаю, что с вами произошло, и в чем вы там меня обвиняете, но я к этому не имею никакого отношения, можете быть спокойны.
Он выдохнул и замолчал, глядя на Алису.
«Ждешь ответа? Извинений? Чего ты так смотришь?»
Она несколько секунд переваривала сказанное и собиралась с духом, чтобы ответить твердо.
– Поехали уже, – в итоге хрипло выдавила Алиса и, прочистив горло, отвела взгляд от своего водителя. Тот кивнул, вернулся на место и вырулил обратно на дорогу, прибавил музыку.
Алисе стало стыдно.
«Серьезно? Тебе стыдно? Он же врет! Или… Ну, конечно, он врет! Я же не дура. Я все помню. И это не может быть совпадением.»
Но если он врет, тогда зачем он здесь? Зачем бы ему соваться в осиное гнездо, где его ищут уже пять лет? Его и всех тех, кто с ним был тогда. Он ведь предполагал, что она узнает его. Ну, свел татуировку, ну и что?
«Ничего, ты когда-нибудь проколешься, уж я постараюсь тебя вычислить.»
Портрет! Алиса подскочила на месте от собственной мысли, а сердце забилось как пойманная птица в ладони. Она ведь написала его портрет вместо того, чтобы составить фоторобот! Тогда в полиции, точно! Нужно сказать отцу, чтобы он его достал, он должен быть у следователя. Получит портрет и скажет отцу это сладкое «я же говорила». Вот, мол, полюбуйся, а ты видел своего начальника охраны в молодости? Нет? Так вот же он, на картинке!
И вот, Алиса уже видит этот, словно бы, трейлер к фильму: козла скручивают охранники, валят на пол вниз лицом, прямо в грязь… приезжает полиция… он сидит на скамье подсудимых, а Алиса показывает на него пальцем, давая показания… судья бьет молотком, и его уводят в наручниках. Стоп.