Лед Апокалипсиса

Глава 4. Топор ледникового периода

Я не знаю, какими средствами

будет вестись третья мировая война,

но четвёртая будет вестись

с помощью камней и палок.

А. Эйнштейн

День пятый. Светает. Проснулся бодрый, раньше всех. Костёр потух, но остались угли. Добавил дров. Раздул. Для готовки всё равно лучше подходит примус. Для готовки пищи на огне нужен походный котелок толстого металла, чтоб не прогорал, ибо огонь не отрегулируешь (разве что высотой расположения котла).

Облачился в комбез, взял складной нож, тесак-хвостовик. Внутри цеха есть вертикальная лестница к крыше. Полез. Откровенно говоря, на крышу общежития подниматься было проще. К середине устал, руки дрожали и возник навязчивый вопрос нахрена мне это восхождение? Однако, лез и лез, даже не стал останавливаться.

Наверху навесная площадка. Оттуда ещё лесенка к люку на крышу. Навесной замок. Вот говнище, монтировку не взял. От кого тут вообще замок, от голубей? Поднялся по лесенке, навалился плечом. Поднял. Старенькие шурупы, удерживающие пластину на люке, любезно оторвались, замок безвольной соплей повис перед лицом. Пойдет, но в следующий раз без монтировки никуда.

Наверху обнаружил что сохранилась обычная внешняя противопожарная лестница из множества маршей. Стоило корячиться?

Осмотрелся. Город превратился в большой сугроб. Тёмных цветов почти нет. Была бы обычная зима, сказал бы что красиво, доставайте ёлку, мишуру и оливье.

Но, поскольку на дворе одиннадцатое августа, такого ощущения не испытывал. Если бы не был озабочен выживанием, сделался бы напуган, до истерики и почечных колик.

Подозрительного движения нет. Уже хорошо. Чем заняться сегодня? Скорей всего переездом Иваныча. Вчера, пока мы слушали пустой эфир радио, пользуясь случаем зарядил свой телефон. Проверил на пробу связь, закономерно получил «нет сети».

Пёс с тобой, золотая рыбка. Есть одна мысль. Запустил «яндекс. карты». Они долго думали. Есть. Однако! Программа адекватно определяет мое местоположение на карте (правда, на карте я на краю Завода и там нет ни снежиночки). Это говорит о том, что спутники на месте и функционируют, несмотря на вулканический пепел в атмосфере. Хорошо, а что насчет загруженных в приложение данных? Например, аптеки?

Показывает аптеку ближе к церкви и ещё одну в сторону Одеона. Так, так. Насчет лекарств подумаем. Поставил телефон на режим «полёт» чтобы он не искал сеть и не сажал этим процессом аккумулятор. Кажется, у меня есть один годный артефакт.

Местные, если подумать и так знали где какие магазины, лавки, мастерские и так далее. Эту память мне заменит «железный мозг». А аптеку и правда надо попробовать обнести, лекарства-то нужны.

Всё, потопали вниз. Спустился по внешней лестнице. Как это часто бывает у нас, последний марш любезно срезан сваркой. Сиганул в толщу снега. Во дворе «припарковано» несколько сугробов. Народ в цеху просыпается. Взял монтировку, принялся вскрывать авто. Два из них даже пробовали угрожающе гудеть и мигать «всеми прожекторами» в снег.

Нажива – пару ящиков инструментов, канистра топлива, потасканные покрывала, промышленный комбинезон (жаль – летний), длинный полосатый буксировочный трос, зонтик, запасные галоши, баклажка с водой (вода нужна), упаковка печенья.

Принёс в цех. Всё в дом!

Позавтракали горячей кашей из крупы и тушенки, сваренной девчонками в оцинкованном ведре прямо на костре. Весьма недурственно. Даже кофе попили. Лепота. Горячительное открывать нельзя, весь день впереди. Благодаря телефону я знал, что время семь утра, легли рано (сказывалось отсутствие пожирателей времени – телефонов, телевизоров, компьютера), встали тоже «с петухами».

Температура, согласно показаниям градусника Уюта – минус семь. Хреново. Быстро остывает наш августовский город.

Оставил Лизу с Кариной, потащил парней на разведку. Зашли на старое кладбище, присмотрели место для Андрея. Не будем тянуть. Похороны с утра нетипичное занятие, но откладывать больше никак нельзя. Взяли короб, погрузили найденные лопаты, зацепили полосатый буксировочный трос, поволокли.

На месте по очереди копали могилу. Мне доводилось копать разнообразные ямы, но ни разу – для захоронения человека.

Сверху грунт подмёрз и подсох, потом дело двинулось. Впрочем, работали халтурно, настоящая могила метра полтора в глубину. У нас получилось неровная яма где-то сантиметров семьдесят. Прости нас за это, Андрей. И так почти два часа мудохались.

Спустили по наклонной. Укрыли брезентом. Постояли молча. Парни ждали что я скажу «слово». Ладно.

– Покойся с миром, водитель грузовика Андрей, родом, судя по номерам, из зеленого Татарстана. Спи крепко и ни о чём не сожалей.

Бросил горсть черной смерзшей земли, Денис с Кабыром повторили. Последним кинул горсточку Алик. Помолчали. Стали закапывать. Про крест не подумали. Чёрт. Уплотнили грунт, навалили грязного снега, место смотрелось инородным мутным пятном на белоснежном снегу.

Пошли назад. Надо чаю выпить, а то простынем все после такой физкультуры. Или чего покрепче.

* * *

Пока пили чай, с грохотом сбиваемого с обуви снега пришёл Иваныч с каким-то мужиком.

– Сабиров, – представился и подал руку он. – Ханиф Назифович. Можно просто Хан. Иваныч позвал к вам и с переездом помочь. Ещё Аяз будет, младший брат.

Хан не соответствовал образу воинственного и жестокого повелителя степных орд. Лет пятидесяти, седой как лунь, лицо вполне европейское, доброе, открытое, вокруг глаз сеточка морщин от постоянной улыбки. Он и сейчас добродушно и рассеянно улыбался, блуждал глазами, кивал.

Пока дожидались этого самого Аяза, экипировались.

На мне автомат, надел его «по-партизански», на спину, стволом вниз (он заботливо замотан тряпочкой, прижатой женской резинкой для волос, чтобы снег не попал внутрь), прикладом вверх. Чуть что, чтобы перехватывать снизу набок и вперёд в боевое положение. Потренировался. Получается. Настоял, чтобы все были более-менее вооружены. В дальнейшем это даже не обсуждалось. За территорию Завода без оружия не ходили.

Пока все собирались, одевались, копошились, вышел к вскрытым авто, лопатой откопал капот ближайшего. Старый облезлый «форд скорпио», некогда синий. Вроде. Пойдет. Отжал, орудуя монтировкой, варварски снял с креплений (почти без повреждений), получился целый капот отдельно от остальной машины. Перевернул, привязал к креплениям полосатый буксировочный трос. Получается неплохая «волокуша». Всё проще чем нести. Где бы санки достать, было бы огонь.

Пришёл Аяз. Лет сорока, мхурый, сердитый, воровато озирался, на плече нечто, напоминающее охотничье ружье в чехле.

Выдвинулись толпой. Двое Сабировых, Иваныч, я с парнями, Дядя Ярик. Девчонок оставили в лагере.

Дошли до многоэтажки Иваныча и Библиотекаря. Вытащили из квартиры и распределили вещи. Нагрузили волокушу. На этой стадии нам бы насторожиться. Топтались так долго что нас могли сто раз «срисовать». Снег всё идёт. Готовы, ничего не забыли? Супруга Иваныча с ребенком в хвосте колонны. Я с Аязом в «голове», Иваныч замыкающий. Построились, пошли.

Идём, пыхтим, по сторонам смотрим. Справа в очередном дворе ряд гаражей, тёмно-зеленых, ржавых, занесенных почти под крышу. Стоят себе и стоят. Народа никого, только иногда в окнах бледные испуганные лица мелькают.

Внезапно слева, за детской площадкой резкий пронзительный свист. Почти сразу же рядом, справа, из-за этих чёртовых гаражей, такой же громкий свист.

– Тревога, – пробормотал я. Надо бы кричать, орать, махать руками, но не сообразил. Пригнулся, движением плеча сбросил сумки, одновременно заученно подхватывая автомат. Приклад к плечу, передёрнуть затвор – клац, ладонью по предохранителю вверх.

Бух-бубуууух. На крыше гаража показалась искажённая рожа и поспешила разрядить в меня обрез с дробью. Это я позже осознал. Из-за того, что я пригнулся «на колено», когда услышал свист, заряд прошёлся над головой, только пара дробинок тренькнули воротник. То есть – заряд прошёл в миллиметрах от меня.

Аяз к тому времени уже кувыркнулся куда-то влево, в сугроб. Быстрее чем я пригнулся.

Как в замедленном кино, встал на колено, уперев автомат, в едином движении прицелился, совместив прицельные мушки и вдавил спусковой крючок. В лицо гаражного гоблина. Ожидал услышать очередь. Бахнуло одиночным. Гоблин исчез. Сорвал с пояса подаренный Иванычем нож, придерживая автомат, птичкой взлетел на гараж. Отчего-то я был уверен, что, если гоблин успеет перезарядить, мне каюк. Их там оказалось двое, один протяжно выл «Сааааня». Поднял взгляд на меня. За спиной протяжно и раскатисто гремели выстрелы. На задумываясь рубанул наотмашь тесаком по морде. Он отскочил. Повернулся ко второму. Ударил в шею, сверху вниз, по самую гарду, потянул, извлёк, снова повернулся к первому, подраненому. Падла. Он змеёй скользнул в дырку решетчатого забора и стал убегать как собака, на всех четырёх. Повалил «Саню». Со взмахом ударил медным наконечником по лбу. Глухой удар. Обхватил нож обоими руками ещё раз вбил в незащищенное горло. Кровь вышла фонтанчиком, тело противника даже не дернулось.

Так. Обратно на крышу гаража. Оттуда увидел, что Иваныч резко и зло лупит кого-то еще стоящего небольшим разделочным топором. Кровь и мясо летит ошмётками. Автомат к бою. Выцеливаю. Денис техничными взмахами своей монтировки сломал ещё одному нападавшему ногу, Кабыр легко уворачивается от беспорядочных взмахов здоровенного гопника. Шаг. Вонзает ему штык в грудь, в район сердца. Мгновение. Шаг назад. Нападавший падает «как озимые». Хакас спокоен как танк. Рядом ещё трое тел. И от гаража в сторону драки крадется Аяз, весь вжавшийся в дымящуюся вертикалку.

Отбились?

Скатился вниз, к убитому мной гоблину. Стрелял он. Крошечная дырочка в верхней губе. Во рту кровавая каша. А вот и обрез, ещё горячий, гильзы внутри. Этого решил обыскать. Коробка толстых ружейных патронов, опустошена на треть. Складной нож. Пакет с травой. Золотая печатка (или подделка). Сидит плотно, резать не стал. Три телефона, севшие (забрал айфон). Кастет, свинцовый. Удостоверение охранника ЧОП, фотка явно не его. По карманам всё. Ещё мне нравится дубленка, новенький ремень и теплые спортивные ботинки, тоже новые. Без тени сомнений снимаю всё что понравилось. Хватаю в кучу и возвращаюсь к полю боя.

Иваныч и Аяз тоже осматривают убитых, спокойно, деловито. Резкий взмах топора по голове раненого Денисом гопника. Я кидаю свои трофеи на волокушу. Жена и ребёнок Иваныча возвращаются, она закрывает ему глаза чтоб не видел трупы. Сердце сжимается, пацану лет пять.

Объективно прошло не больше минуты.

Денис сидит. Кабыр в расслабленной позе оглядывает двор сквозь козырек рукавицы. Где Алик? Дьявол, он лежит. Одновременно с Аязом бегу к нему.

Ранен. Аяз распахивает его куртку, ощупывает живот.

– Ножевая рана в подреберье. Иваныч, сруби вот то и то деревце, делаем волокуши. Антон, сними с боевиков ремни и обувь. Скорее, пока подкрепление не нарисовалось.

Ускоряемся. Тащим волокуши со стонущим Аликом, вещи. Быстрее, скорее. Не успокоились пока не зашли все в цех и заперли его за собой.

Побросали вещи. Молчим. Тишину нарушает Лиза, привлекает супругу Иваныча, зовут её Наталья.

– Пойдемте покажу что тут и как.

Дядя Ярик закуривает. В драке он не принимал участие, но, надо сказать, к его чести – и не сбежал. Справились. Все живы, только Алик ранен. Что я помню про первую помощь?

Хан с Аязом помолчали, пожали нам руки, ушли. Притаскиваем раненого к костру, кладём на кушетку. Огонь поярче. Вроде рана не страшная, но с ним начали хлопотать девчонки. Почувствовал шевеление червяка ревности. Прочь, не до сантиментов сейчас. Скидываю рукавицы, шапку, автомат. Проверяю выдыхающих пар и стресс Дениса с Кабыром на предмет анатомической целостности.

Достаю из запасов Капитана Моргана, фужеры. Так. Алику нельзя. Семь емкостей. Разливаю. Молча чокнулись, выпили. Потом ещё по одной, за Андрея, не чокаясь. Его знал только я и то минут пятнадцать, но он дал нам грузовик вместе с магнитовскими припасами. Вроде отпускает. Дядя Ярик затягивает ещё одну сигаретку.

Повернулся к Кабыру.

– Первая кровь?

Он не стал уточнять, сразу понял о чём я. Вздохнул, сощурил ясные тёмно-карие монгольские глаза, кивнул. Чертовски рад что солдат Чингисхана в этой истории на моей стороне.

– Если станет тяжко или захочешь поговорить. Есть я, есть Иваныч. Не молчи. Лады?

– А ты сам? – спросил инженер-энергетик, который оказывается ещё и топором шинковать умеет.

– Мой? На второй день, Лизку спасал от изнасилования. Монтировкой. Нет, мне не было жалко и душу не тронуло. Я жалость потерял как Андрея грузил в борт и потел от страха пока технику отгонял. Уже рассказывал. А ты?

– Первые мои.

– Сразу трое. Спецназ, Иваныч?

– Войска связи. – Ответил он с гордостью. Помолчал. – Надо бы выпить. Но потом. Пока сделать что-то руками.

– Как насчет изготовить мне топор, пока светло? – наугад спросил я.

Он кивнул, допил, встал.

– Вы парни, сидите. Девчонкам помогите. Костер, воды для промывки ран. Точно сами целы? Потом в клей нажритесь. Это всё трудно. Не думаю, что дело в возрасте, ни в каком возрасте нельзя быть готовым к той херне, которая с миром творится. Только не буяньте и не материтесь, ребёнок рядом.

Отвлечемся от того, что чуть не погибли. Вышли, шурша по могучим сугробам, отперли автомастерскую и мебельный цех.

На большом чистом листе нарисовал (художник из меня от слова «худо»), что хотел бы получить. Топор на длинной полутораметровое ручке, из картинки про Ледовое побоища. Так сказать – будем компенсировать по Фрейду (имею ввиду – отсутствие ума и совести, а не то, что вы подумали). Возможный донор – тот обыкновенный крестьянский топор, который успел побыть пожарным и колоть дрова.

Иваныч командовал.

Для начала провели розыск инструментов, которые ему нужны. Среди прочего, нашлись ещё три разных топора. Пока отложил. Набрали много чего. Большой стол, выдвинут под окно и очищен. Моя работа – подсобничать.

Электроинструмент не мог помочь. Иваныч вручную (ушло два полотна ножовки) спилил топор так, чтобы его верхняя часть была перпендикулярна обуху (то есть той части, которая «деревянная ручка»), а не торчала вверх. В верхней части топора получился прямой угол, как и на моей картинке. Не лезу под руки. И так техзадание выдал странное. Ушёл битый час, хотя болгарка срезала бы за минуту. Я сходил, принес нам какую-то брусничную водку, двухлитровую бутылку пепси и приличную колбасу на закуску.

«Мастер-кузнец» отдал мне тщательно шлифовать спилы заготовки напильниками, сам принялся вырезать рукоять.

Иваныч работал основательно, сосредоточенно, неожиданно спокойно, уверенно. Руками творилось волшебство. Придирчиво выбирал доску по качеству и породе. Отмерял и нарисовал карандашом в натуральную величину на ней моё огромное топорище. На боковой плоскости. Спилил точно по длине (запас не больше сантиметра), срезал с краю ровным спилом. Потом – вырезал уже фигурно по контуру рисунка.

Тиски, рубанок. Начал вытачивать. Я закончил шлифовать, шкурить. Вручил мне паяльную лампу – «грей топор, будем закалять». Зафиксировал в маленьких тисках, направил на него раскаленный воздух горящей паяльной лампы.

Иваныч сказал, что метод варварский, нужны угли и что «дай Бог не пропалит топор». В помещении стало тепло, даже жарко. Нашёл в автомастерской ведро масла-отработки. Вроде подойдет. Топор раскалился докрасна. Иваныч клещами взял его и бросил в отработку. Забулькало. Забавно.

Правда, скоро выяснилось, что снова надо шкурить и чистить от окислов и «побежалостей». Это на мне.

Всё это время он, раздевшись до пояса как заправский кузнец, строгал моё топорище. Шлифовал, выравнивал, проверял критическим взглядом.

Закончил очищать металл второй раз. Иваныч велел точить – аккуратно, неспешно.

Топорище получилось отменное. Распилил верхушку, сделал длинный едрёный стальной клин. Приладил. Дал мне в руки подержать. Круто. Отобрал. Снова точил. Фиксировал клин симметричными деревянными клиньями и саморезами. В запасах мебельного нашел канистру олифы, подобрал поддон, налил туда и уложил изделие в жидкость.

– Всё. Теперь он должен пропитаться, – сделал заключение Иваныч. – Хотя бы сутки, а лучше три. Только протереть и высушить останется. И лучше отнесём сразу в цех. Все ценности нужно постепенно перенести на базу, там есть несколько второстепенных помещений, в одном оборудуем мастерскую, может, даже построим со временем кузню, оборудуем холодный склад, притащим директорскую мебель. Всё нужно под одну крышу.

Дополнительно нагрузились инструментами, вернулись в цех.

В моем сознании Ледниковый период ассоциируется с Каменным веком, значит, для выживания нужно снаряжение, образ жизни, мысли – такой же как тогда.

Вечер. Алик спит. Карина бросает косые взгляды то на меня, то на Иваныча. С её точки зрения мы виноваты в том, что её брат вернулся «лежачим», а на нас не царапины. Маленький Ростислав изучал окраины «внутренней деревни». Неспешно жгли костёр. Я запустил примус для готовки.

Парни действительно напились и завалились спать. Мы с Иванычем по протоптанной среди сугробов тропе принесли ещё несколько кроватей из Уюта. Евстигней не вернулся.

В обычной ситуации, с учетом работы цифровых технологий и СМИ, мы получаем подробную информацию, слышим объяснения, официальные распоряжения, смотрим ролики, знаем мнение власти, блогеров и брехунов, смотрим прогнозы погоды, получаем сообщения в мессенджерах и соцсетях.

Сейчас мы внутри этой реальности. Где нет нихрена, кроме того, что буквально видишь своими глазами и можно понять из того, что увидел. Никто ничего не объясняет. Ничерта не понятно, что было вчера, что будет завтра. Мы просто болтаемся как говно в этой замерзающей проруби. Ещё и наш пьющий Нострадамус отсутствует.

Хотел бы я посмотреть на живучесть интернетных блогеров в реальном мире.

Поели отменный густой суп из алюминиевых мисок. Столов не было. Ели, сидя на кроватях, вокруг костра. Пили чёрный чай. Много молчали, постепенно легли спать.

* * *

День шестой.

С утра пораньше по сугробам, я, Иваныч и бравые парни (теперь их снова двое) пошли покупать палатки. Соорудили ещё две волокуши, чтобы я шёл налегке первым (в связи с чем на меня несмотря на протесты напялили бронежилет), с оружием наперевес. Иваныч теперь дополнительно вооружён обрезом, Денис – травматическим пистолетом. И у всех холодное оружие (мой топор пока что пропитывается).

Прапорщик был мелким, толстым, волосатым, щекастым и прятал недовольные глазки под аквариумами больших очков. Звали его Борис (как по дороге рассказал Иваныч, мужики во дворе звали его за глаза – Барбарис). С некоторой задержкой он открыл, смотрел зло.

Сделал ход конём. За каждую палатку двести долларов. Берём все три.

Человек существо иррациональное. Пока мы обшаривали АБК, то из столов, из забытых кошельков, из пары сумок и нескольких подозрительных заклеенных конвертов строительной фирмы насобирали (не будем говорить украли, реквизировали!) около ста восьмидесяти тысяч рублей наличными. Плюс содержимое тайника биг босса. На мой взгляд, деньги эти, как и валюта любой другой страны, нихрена не стоили. Тем более доллары США. Если Библиотекарь прав и бахнул Йеллоустон, то такой страны больше не существует. Её валюта просто здоровенные негигиеничные фантики. Однако, рассудив, что они возбудят воображение прапорщика, предложили ему именно доллары.

После некоторого препирательства продавца с Иванычем, закатыванием глаз и торговли, Барбарис принялся одеваться и повёл к гаражу.

Вход ещё и пришлось откапывать.

Протиснулись, столпились. Мда. Товарищ страшный прапорщик был та ещё толстожопая хозяйственная крыса. Машины в гараже не было, зато старым армейским добром завалено под крышу.

Палаток оказалось девять, они были разные (что сбило цену за штуку), взяли все. Купили полторы дюжины советских солдатских берц и столько же бушлатов, штанов к ним. Пока прапорщик отвернулся, парни натырили полотенец, ветоши, целый мешок фляжек, спальных мешков (да, мы не святые, но я своими бойцами горжусь). Пытался нам втюхать одеяла, но они уже ветхие, у нас из Уюта и то лучше. Цену сбивали простым утверждением о том, что можем и силой всё забрать. Выпытывали у него за оружие. Чувствовалось, что он не договаривает, но божился о полном пацифизме, что даже кухонного ножичка у него нету. Жучара, даже евро не взял.

Без приключений отвезли всё в цех (я чуть что хватался за автомат). Погрели кастрюлю воды, попили чай. Снег всю валит.

Решали, что делать дальше. Иваныч хотел превратить Завод в закрытую территорию, откопать и закрыть ворота, соорудить баррикады из промышленных ящиков, обнаруженного рядом ржавого морского контейнера, труб и мусора.

Дело, конечно, нужное, но я тем временем составил список того, что нам нужно «приобрести».

Итак. Перед колонией, лагерем, племенем, отрядом народного гнева – не важно, как это назвать – стояла задача длительного автономного выживания. Хорошо. Для этого по моему скромному разумению нужно:

1. Генератор.

2. Топливо к нему.

3. Топливо для костра и приготовления пищи.

4. Продовольствие (и чем больше и разнообразнее, тем лучше).

5. Одежда, обувь, снаряжение.

6. Оружие.

7. Инструменты.

8. Лекарства.

9. Вода, вернее источник воды. Пока что им должен стать снег, что тоже потребует затрат энергии.

10. Кухонная утварь.

11. Кровати, лежанки, прочие спальные штуки.

12. Развлечение, досуг, музыка, фильмы, журналы и так далее.

Основа такая. Составил список в блокноте «Обувная фабрика «Муромец». И для начала у нас не хватает почти всего. Есть только «нулевая» позиция – место.

Хорошо. Чтобы это всё добыть, нужно мародёрить, искать, торговать или отнимать. Причем отнимать мы готовы только у плохих парней, потому что сами вроде как хорошие. А ещё нас самих катастрофически мало. Хотя, меньше народу, больше кислороду. Был бы Библиотекарь, можно было спросить какова численность племени при выживании в условиях ледникового периода. Может он что-то по этому поводу читал.

Открыл блокнот, добавил пункт про книги. Поглядел в сторону Алика. Он не спал, визуально был порозовее, сестра сидела у изголовья изображая древнерусскую тоску.

– Прапорщик оружия не продал. Крыса пучеглазая. Аяз с ружьем ушел. Из вооружения серьёзен только «калаш», в меньшей степени обрез. Согласно навигатору оружейных магазинов «в округе» нет даже в теории, при наивной мечте, что гопники их не разграбили первыми. Иваныч, смотрел обрез? Давно его сделали?

– Нет, – он отрицательно покачал головой. – Спилы свежие. Сделано грубо. Наверное, кого-то из охотников ограбили.

– Понятно. Есть идеи, в том числе откровенно криминальные, где взять оружие?

Посмотрел на парней, на Иваныча. Мало ли. Зашевелился Денис.

– Под нами, на втором, жили ребята, квартира принадлежит матери одного из них. Я Лёшика оттуда знаю. Так вот, они «чёрные копатели». Каждым летом ходят на коп. Может быть, у них есть старое оружие времён Войны. Ну, как вариант.

Других идей не было.

Поскольку не раздевались, взяли одну волокушу (а вдруг нам вязанку шмассеров отсыпят), пошли. Дорога знакомая, сквозь Спальный район, только с тех пор сильно заметена.

После очередного поворота, возле тропинки лежало почти занесенное тело. Заметен был только ботинок. Вздрогнул, ковырнул снег, присыпал. Переступил, понадеялся, что остальные не заметят.

Ветер опять разгулялся. Дошли, подъезд заперт. Дернули. Закрыто. Ещё раз дернули (да, мы такие, с первого раза не понимаем). А, это просто дощечка вставлена. Сломали. Поднялись. Постучали (нынче звонки не работают). «Там» долго копошились. От нас первым стоял – Денис.