Поглотитель

И только потом появляется Тимур. Он выскальзывает из машины с привычной небрежной грацией, и та самая ухмылка уже играет на его губах. Будто он знает какую-то тайну, о которой остальные даже не догадываются.

Ярослава нет. И почему-то это беспокоит меня больше всего.

Взгляд Тимура скользит по толпе, насмешливый и всевидящий, и на мгновение цепляется за меня. Ухмылка становится чуть шире, чуть осмысленнее. Он поймал мой взгляд.

Мы смотрим друг на друга через шумную толпу – немой поединок, битва на истощение. Я чувствую, как мышцы лица застывают в каменной маске.

Неожиданно Тимур капитулирует первым. Но его сдача – это новая форма нападения. Он подносит два пальца к губам с преувеличенным театральным жестом и посылает мне через все расстояние воздушный поцелуй. Его и без того широкая ухмылка растягивается до ушей, до неприличия довольной. Он не проиграл – он просто сменил тактику, решив сбить меня с толку самым идиотским и непредсказуемым образом.

Я не выдерживаю. Едва заметно уголки моих губ взлетают вверх на мгновение – короткая, почти рефлекторная улыбка, спрятанная от всех. И тут же я закатываю глаза к небу, к блеклым утренним облакам, бормоча себе под нос так, чтобы слышала только я:

– Дурак. Безнадежный.

Женя, наблюдающая за всей этой сценой с видом знатока на теннисном матче, тихо хмыкает.

– Ну что, пойдём? – дёргает меня за рукав, разрывая момент напряженного молчания, повисшего между мной и Тимуром, который продолжал смотреть на меня с той же наглой ухмылкой.

– Идём, – уверенно кивнула я, с силой отталкиваясь от капота своей машины. Демонстративно повернулась к нему спиной, всем видом показывая, что спектакль окончен и он мне больше не интересен.

Женя не преувеличивала насчёт моей внезапной «популярности». К полудню я уже поймала на себе десятки любопытных взглядов. Девчонки шептались за моей спиной, прикрывая рты ладонями, их взгляды ползали по моей коже, как муравьи. Парни оценивающе задерживали взгляд – кто-то с нескрываемым восхищением, кто-то со скепсисом.

Один даже попытался подойти – коренастый парень из старших курсов с нагловатой ухмылкой.

—Слышал, ты вчера Тимура сделала? – бросил он, блокируя путь в коридоре.

—Ничья, – буркнула я, пытаясь обойти его.

—Да ладно? А на видео выглядело так, будто ты его обошла на последнем повороте… – он присвистнул. – Может, повторим? Только на более интересной трассе.

Женя, не говоря ни слова, просто встала между нами, посмотрела на него своим ледяным, безразличным взглядом и медленно, преувеличенно обвела его с ног до головы, будто рассматривала нечто не слишком приятное на подошве ботинка.

—Отвали, – бросила она грубо, но без злобы, констатируя факт.

Парень хмыкнул, смущенно отступил и растворился в толпе.

– Видишь? – сказала Женя, когда мы пошли дальше. – Теперь ты публичная личность. Готовься к предложениям о сотрудничестве и к тому, что каждый второй пацан будет мечтать тебя обогнать. В прямом и переносном смысле.

Я лишь глубже натянула капюшон на голову, стараясь спрятаться от любопытных глаз. Слава оказалась липкой и неудобной, как тесный наряд, надетый не по размеру.

Дома, я скидываю джинсы и тугую блузку, с облегчением переодеваясь в мягкие легинсы и просторную футболку, пахнущую стиральным порошком и домашним уютом. Бросаюсь на кровать, уткнувшись в телефон, и начинаю бесцельно листать новостную ленту, стараясь заглушить сегодняшние мысли.

За окном тихий вечер – шелест деревьев, редкие голоса прохожих. Но вдруг басовитый рокот мотора нарушает спокойствие. Я морщусь, но не отрываюсь от экрана. Однако мотор не утихает. Наоборот – он взрывается протяжным, почти звериным ревом, будто кто-то нарочно давит на газ, не в силах остановиться.

– Ну, сколько можно… – бормочу я, но любопытство берет верх.

Бросаю телефон на кровать, подхожу к окну, раздвигаю шторы – и застываю. Напротив, посреди пустынной улицы, стоит красный байк Тимура. Он смотрит прямо на мое окно. И даже отсюда видно – он ждет.

Я хмурюсь, как он меня нашел?

Тимур добавляет газу. Байк рычит, будто хищник, которому надоело ждать.

– Ладно уж, черт с тобой… – бормочу я себе под нос.

Наспех накидываю куртку, впопыхах зашнуровываю кроссовки и выхожу, даже не удосужившись поправить растрепанные волосы.

Выйдя на улицу, скрещиваю руки на груди и медленно приближаюсь к Тимуру. Он сидит, откинувшись назад, одна нога уверенно стоит на асфальте на лице вся та же ухмылка.

Тимур протягивает мне шлем.

– Садись.

– Куда?

– Увидишь.

В его глазах – вызов. Тот самый, против которого у меня нет иммунитета.

Я размышляю ровно три секунды.

– Ладно, – вздыхаю я, натягивая шлем.

– Держись крепче. Кричит он мне сквозь шум мотора. И я держусь.

Мы срываемся с места. Я вцепляюсь в Тимура, чувствуя сквозь тонкую ткань его куртки напряжение мышц. Он наклоняется в повороте, и я вместе с ним, сливаясь в едином порыве скорости и адреналина.

Улицы мелькают, как кадры из старого фильма – размытые, нереальные. Фонари превращаются в золотые нити, а ночной город становится просто фоном для этой безумной гонки.

Я закрываю глаза на секунду – и в этот момент Тимур резко прибавляет газу. Меня вжимает в сиденье, и я невольно вскрикиваю, цепляясь за него ещё сильнее.

– Так- то лучше!

Он доволен, чёрт возьми.

И знаете что? Я тоже.

Потому что иногда – только так, на бешеной скорости, с ветром в лицо и чьей-то спиной перед глазами – можно, наконец, перестать думать.

Час бешеной скорости, когда ветер вырывает слёзы из глаз, а рёв мотора заглушает все мысли. Дорога петляет вверх, то и дело, исчезая за крутыми поворотами, пока, наконец, Тимур не глушит двигатель. Внезапная тишина оглушает сильнее, чем был грохот.

Я сползаю с байка, ноги дрожат от долгого напряжения, и застываю, заворожённая. Перед нами – весь город, как на ладони. Мириады огней переливаются в ночи, будто рассыпанные драгоценности. Где-то внизу течёт река, отражая фонари ртутными бликами.

– Нравится?

Что тут ответишь? Я просто киваю, слишком переполненная впечатлениями. Мы на самой вершине – сзади стеной стоит тёмный сосновый лес, пахнущий смолой и ночной прохладой. А впереди… Впереди весь мир.

Тишина здесь особенная – не мёртвая, а живая. Шёпот ветра в иголках сосен, редкие крики ночных птиц, далёкий гул города, будто дыхание спящего великана. Воздух холодный, чистый, им хочется дышать полной грудью. Кажется, будто мы с ним остались вдвоём на краю света, и это… это прекрасно.

– Как ты вообще нашел это место? – спрашиваю я, оглядываясь.

Он пожимает плечами, отчего кожаная куртка поскрипывает.

– Случайно. Год назад гнал куда-то без карты, свернул не туда… А потом вышел сюда – и понял, что это не тупик. Это точка отсчёта.

Он подходит ближе и встает рядом. Мы замираем.

Город внизу – как живой организм: где-то вспыхивают, где-то гаснут огни, где-то едут машины, кто-то спешит, кто-то ждёт…

А мы стоим здесь. На краю. Он думает о своём. Я – о своём.

И тишина между нами – самая громкая вещь на свете.

Мне уже давно не было так хорошо и спокойно. Ветер играет прядями волос, забирается под рукава тонкой куртки, заставляет меня непроизвольно сжиматься. Легинсы и тонкая футболка – не лучший выбор для горных высот. Тимур замечает мою дрожь одним боковым взглядом. Без лишних слов снимает свою куртку и накидывает мне на плечи.

– Ты замерзнешь, – бормочу я, бросая на него недовольный взгляд.

Он стоит теперь в одной футболке, обтягивающей рельеф мышц, но только усмехается:

– Не замерзну.

И прежде чем я успеваю что-то ответить, он встает сзади, притягивает меня спиной к своему телу. Его руки обвивают меня – крепко, но нежно. Он и правда, как печка. Жар от его тела растекается по спине, согревает ладони, которыми он прикрывает мои холодные пальцы.

– Лучше?– его дыхание касается уха, и от этого по спине пробегают мурашки.

Город внизу продолжает жить своей жизнью. Лес за спиной шепчет что-то на языке хвои и ночи. А мы стоим так – две части одного целого, две половинки, которые вдруг сложились в идеальный пазл. И да. Лучше. Лучше, чем "просто хорошо". Лучше, чем "спокойно". Потому что это – тепло. Настоящее.

Я расслабилась, позволив себе на мгновение опереться на него, почувствовать эту неожиданную безопасность. Его подбородок коснулся моей макушки, и дыхание стало ровным, почти синхронным с моим.

– Знаешь, – его голос прозвучал тихо, без привычной насмешки, – я обычно не таскаю сюда никого.

– Почему? – спросила я, не открывая глаз, боясь разрушить этот хрупкий момент.

– Потому что это мое место. Где можно просто быть. Без масок.

Его слова отозвались во мне тихим эхом.

– А почему привез меня? – прошептала я.

Он замолчал на мгновение, и я почувствовала, как напряглись его мышцы.

—Потому что ты не спрашивала. Просто села. Доверилась. Мало кто так может.

В его словах была какая-то неожиданная уязвимость, спрятанная за привычной бравадой. Этот человек, который всегда казался таким самоуверенным, таким непробиваемым, вдруг показал трещину. И это было страшнее и притягательнее любой его ухмылки.

– Спасибо, – тихо шепчу я, и слова застревают в горле, становясь почти неслышными.

Тимур замирает, его удивление видимо даже в полумраке. Он явно не ожидал такой реакции. Его пальцы слегка сжимают мой бок, и на мгновение, кажется, будто он вот-вот скажет что-то еще – настоящее, без защитных масок. И я никак не ожидала, что за этим последует дальше.

– Только, чур, не влюбляйся в меня, – его голос прозвучал снова, но теперь в нем слышалась привычная насмешка, будто он пытался залатать ту самую трещину, что только что показал. – Я не создан для отношений.

Я открыла глаза, возмущенно разворачиваясь к нему лицом.

– Ты не слишком много берешь на себя – бросила я, сверкая глазами. – Ты вообще не в моем вкусе. Самоуверенные типы с комплексом бога меня не прельщают.

Тимур рассмеялся – низко, глухо, беззвучно. Его ухмылка вернулась на место.

– Ну, вот и славно.– А то я уж испугался, что ты там растаяла в моих объятиях.

– Мечтай, – фыркнула я, отворачиваясь.

Тимур лишь тихо рассмеялся, притягивая меня обратно в свои объятия, которые стали еще крепче.

Я была в себе уверена на все сто процентов. Почему? Всё просто – в моей голове прочно засел Ярослав. Даже сейчас, в объятиях Тимура, я думала только о нём. Где он? Чем сейчас занимается? Почему не пришел на учебу? Но вслух я не решилась озвучивать свои мысли. Поэтому спокойно продолжала нежиться в теплых объятиях Тимура, позволяя ему думать, что его чары действуют, пока моё сердце и мысли были далеко.

Это была странная игра – физическая близость с одним и полная поглощённость другим. Я вновь закрыла глаза, представив, что это другие руки держат меня так крепко. Другие губы вот-вот коснутся моего виса. Всё было не так. Не тот запах. Не тот ритм дыхания. Не то чувство, что мир сузился до точки здесь и сейчас.

Это было предательство. Не по отношению к Тимуру – с ним у нас не было никаких договорённостей. А по отношению к самой себе. Я позволяла одному мужчине меня обнимать, в то время как все мои мысли принадлежали другому. И самое ужасное, что в этой лжи мне было почти комфортно. Потому что пока я здесь, в его объятиях мне не нужно было искать ответы на вопросы, что жгли меня изнутри.

– Ты меня вообще слышишь? – голос Тимура прорезал моё сознание, как лезвие.

– Да, – соврала я без зазрения совести, не открывая глаз.

– Оно и видно. Ну и кто он?

Вопрос прозвучал на удивление спокойно, без тени возмущения. Я открыла глаза и встретила его пристальный взгляд боковым зрением. В его глазах читалось не гнев, а скорее… любопытство. И лёгкая досада.

– С чего ты решил, что это «он»? – попыталась я уйти от ответа.

Тимур недоверчиво хмыкнул.

—С того, что ты первая девушка, которую я держу в объятиях, а она думает не обо мне, а о ком-то другом. И знаешь, мне это не по вкусу.

Я фыркнула, отводя взгляд в сторону.

—Может, все не так, как тебе кажется.

Он рассмеялся, но в его смехе не было веселья.

—О, нет, королева. Со мной всё в порядке. Просто у тебя на лице написано: «Мысленно я не здесь». Так кто он твой загадочный незнакомец?

Его пальцы мягко коснулись моего подбородка, заставляя меня посмотреть на него.

—Он того стоит? Чтобы вот так… выключаться из реальности?

Этот вопрос застал меня врасплох. Стоит ли? Я и сама не знала ответа. Ярослав был как навязчивая мелодия, которая постоянно звучала в голове, но я до сих пор не понимала – была ли это красивая симфония или просто шум, мешающий жить.

– Не знаю, – прошептала я неожиданно честно.

Тимур внимательно посмотрел на меня, его насмешливое выражение смягчилось.

—Ну что ж… Тогда, может, дашь реальному человеку шанс отвлечь тебя от призрака? – он улыбнулся, и на этот раз в его улыбке была не насмешка, а что-то похожее на понимание.

Он прошелся взглядом по моему лицу, остановившись на моих губах. И я чётко поняла его намерения. Тимур чуть склонился, приближаясь ко мне, но я резко отпрянула, откинув голову назад.

– Не надо, – выдохнула я, и мои ладони уперлись в его грудь, создавая последний барьер между нами.

Тимур замер на расстоянии вздоха. Его улыбка не исчезла, но стала напряжённой, почти вымученной.

—Серьёзно? – в его голосе прозвучало лёгкое недоумение, но не злость. – Даже шанса не дашь?

– Это будет не честно, – прошептала я, опуская глаза. – Ни по отношению к тебе… Ни к себе. Пространство между нами наполнилось холодным ночным воздухом.

– Хорошо, я понял тебя. Без обид? – в его голосе не было ни капли прежней насмешки, только открытость.

Он протянул руку для рукопожатия, и этот жест был так не похож на всё, что я от него ожидала.

– Без обид, – кивнула я, и моя ладонь утонула в его тёплой, сильной руке.

В этот момент я с неожиданной ясностью поняла: Тимур может стать хорошим другом. С ним весело, с ним уютно, и в его взгляде теперь читалось не вызывающее любопытство, а искреннее уважение. Возможно, именно такая дружба – без намёков и недосказанности – окажется куда ценнее мимолётного увлечения.

– Расскажешь, где так безрассудно научилась гонять? – Он резко потянул меня на себя, и я вновь оказалась в кольце его рук, но на этот раз в его объятиях не было намёка на флирт – только товарищеская фамильярность.

Я поморщилась недовольно, но не стала вырываться.

—На этот раз обязательно отвечать?

– Обязательно, – он хмыкнул, но в его глазах промелькнула тень серьёзности. – Мне, так то, от парней из-за тебя влетело. Яр был в ярости. Все набросились на меня, что я тебя чуть ли не убил.

Я замерла, пытаясь представить эту сцену.

– Ярослав? – переспросила я, стараясь, чтобы голос не дрогнул. – Ругался с тобой?

– Ругался? – Тимур фыркнул. – Он чуть не проломил мне голову своим шлемом. – Никогда не видел, чтобы он так закипал.

Он посмотрел на меня изучающе.

—Так что да, рассказывай, откуда у хрупкой с виду девчонки такая стальная жилка. Чтобы я знал, с кем имею дело.

– Да нет никакой жилки, – я пожала плечами, стараясь сделать голос беззаботным. – Просто так сложились звезды.

Попытка уйти от прямого ответа провалилась мгновенно. Тимур изучающе посмотрел на меня.

– Не ври, – покачал он головой. – Я чувствую вранье за версту. И сейчас ты пытаешься обмануть. Правда, не слишком удачно.

Я уже набрала в легкие воздуха для ответа, как Тимур мягко приложил палец к моим губам.

– Тсс, – прошептал он.

Его мышцы напрягаются как у хищника перед прыжком. Он резко разворачивается к черной стене леса, буквально впиваясь взглядом в темноту.

Я замираю, пытаясь разглядеть что-то среди сосен. Сначала ничего – только колышущиеся ветки. Потом…

Там.

Глубже в лесу.

Мелькнул свет. Холодный, голубоватый, совсем не похожий на фонарик, он движется странно – прерывисто, будто скачет между деревьями.

Лицо Тимура в лунном свете кажется высеченным из мрамора – слишком резкие тени, слишком белая кожа.

– Уезжай.

Он по-прежнему не смотрит на меня. Его зрачки расширены, взгляд прикован к черной пустоте между сосен. Я чувствую, как его дыхание участилось – горячее, прерывистое.

– Что?.. – мой голос звучит глупо, как у тех девушек в ужастиках, которых все ненавидят.

Тогда он поворачивается. Резко. Его пальцы впиваются мне в плечи. Он трясет меня, и в его глазах – не просто страх.

– УЕЗЖАЙ СЕЙЧАС ЖЕ! – его рык разрывает тишину.

За его спиной, в лесу, что-то шевелится. Что-то большое. Ноги подкашиваются. Я поворачиваюсь к байку.

Он – к лесу.

И я понимаю:

Он не собирается ехать со мной.

– Тимур… – мое дыхание сперло, слова застряли в горле.

Он резко толкает меня к байку, не отрывая взгляда от леса.

—Заводи. Лети без оглядки. Прямо домой. – Его голос хриплый, срывающийся на шепот. – Не останавливайся, что бы ты ни слышала сзади.

Из чащи донесся треск – громкий, неестественный, будто ломали не ветки, а кости. Холодный голубоватый свет мелькнул снова, ближе.

Двигатель взревел, вибрация прошла по всему телу, но мои пальцы не слушались – они дрожали на рукоятках газа и сцепления. Я оглянулась в последний раз, надеясь увидеть его ухмылку, услышать: "Ну и доверчивая же ты!"

Но Тимур стоял спиной ко мне, его силуэт напряженный и неестественно прямой.

– ДАВАЙ ЖЕ! – его крик пробился даже сквозь рев мотора.

Я рванула с места так резко, что байк едва не вырвался из рук. Глаза заливало ветром, дорога мелькала под колесами, а в ушах стучало. Фонари выхватывали из темноты обрывки пути – здесь поворот, там яма, дальше спуск. Я неслась наугад, чувствуя, как что-то холодное ползет по спине. Не ветер.

Страх.

Ночной воздух вдруг взрывается леденящим душу воем. Я инстинктивно вжал голову в плечи – звук ударил по барабанным перепонкам, как молот. Я добавила газу.

Байк взвыл в ответ, подпрыгнул на кочках. В зеркале заднего вида мелькнуло что-то светящееся и тут же пропало.

Меня колотило так, что зубы стучали. В глазах стояли слезы от ветра, но я боялась даже моргнуть. И тогда – черное пятно. Мелькнуло справа, скользнуло вдоль дороги. Слишком быстро. Слишком… неестественно.

Я отвела взгляд всего на секунду.

Резкий удар – переднее колесо врезалось в глубокую колею, скрытую тенью. Руль вырвало из рук так резко, что пальцы пронзила острая боль. Байк дернулся влево, подбросило на кочке, и я почувствовала, как теряю равновесие.

Время замедлилось. Я летела вперед.

Удар.

Правым плечом – о твердую землю. Боль пронзила все тело, заставив скрипеть зубами. Перекатилась несколько раз, чувствуя, как:

– Камни впиваются в оголенные участки кожи

– Куртка задирается, обнажая спину

– В волосы впиваются сухие веточки и хвоя

Остановилась на спине, тяжело дыша. В ушах звенело, перед глазами плясали искры. Байк лежал в пяти метрах, фара мигала, освещая клубы пыли. Я попыталась подняться – тело горело. И тогда услышала.

Шаги.

Медленные.

Тяжелые.

Что-то приближалось из темноты, издавая животное рычание. Воздух вокруг наполнился звериным смрадом – смесью мокрой шерсти и крови. Я застыла, прижавшись к земле, каждый мускул скован ледяным страхом.

Передо мной встал огромный угольно черный зверь. Слишком крупный. Слишком… неправильный. Его глаза – два огромных, неестественно голубых пятна, светящихся в темноте, как фосфор. Зрачки вертикальные, как у кошки, но больше, длиннее. Они не моргали, не отводили взгляд, гипнотизируя меня. Из приоткрытой пасти капала слюна – густая, тягучая, с розоватым оттенком. Каждая капля, падая на землю, издавала тихое "плюх".

Существо напряглось, его мускулы вздыбились под темной шерстью, задние лапы с когтями впились в землю, готовясь к смертельному прыжку. Я вжалась в землю, чувствуя, как сердце вот-вот разорвется от ужаса.

Я зажмурилась, ожидая конца. Ну, вот и все…

Но вместо боли услышала… оглушительный рёв, от которого задрожала земля.

Я распахнула глаза и увидела невероятное:

Из чащи, как пушечное ядро, вылетел второй зверь – ещё крупнее, его белоснежная шерсть переливалась лунным светом, как свежевыпавший снег в полнолуние. Он врезался в первого в воздухе, их тела столкнулись со страшным хрустом. Я застыла, не в силах отвести взгляд от этой смертельной схватки. В каждом движении белого зверя угадывалось что-то… невероятно знакомое. Как будто я должна была знать, кто это. Как будто я ДЕЙСТВИТЕЛЬНО знала.

Я застыла, чувствуя, как сердце колотится в такт этой дикой схватке.

И вдруг – еще движение. Из темноты выскочили двое других.

Они были меньше, но быстрее – их шкура цвета грязной земли сливалась с тенями. Они набросились на белого зверя сверху, как гиены на льва.

– Первый вцепился ему в загривок, тряся головой, рвя шкуру.

– Второй атаковал сбоку, – самое уязвимое место.

Белый зверь взревел – не от боли, а от ярости. Он рванулся вперед, сбрасывая одного, но второй уже успел вонзить клыки ему в бок.

Кровь. Алая, почти черная в лунном свете, брызнула на траву.

И тогда я поняла.

Этот белый зверь – защищал меня.

И сейчас он проигрывает.

– "А-а-а-а-а!"– мой собственный крик оглушает меня.

Они катались по земле, рыча, как демоны:

– Белые клыки, блестящие в лунном свете

– Клочья шерсти, летящие вокруг

– Брызги слюны и крови

Я не понимала, что происходит. Но инстинкт кричал одно:

Беги!

Перекатившись на бок, я вскочила на ноги, игнорируя жгучую боль. Каждый вдох обжигал лёгкие, но я бежала, спотыкаясь о выступающие корни, которые будто специально цеплялись за мои ноги. Ветки хлестали по лицу, оставляя на коже тонкие, горячие полосы. Сердце колотилось так сильно, что казалось, вот-вот разорвёт грудную клетку. Я не оглядывалась, но знала – они где-то позади.

И вдруг – провал. Нога зацепилась за очередной корень, и я полетела вперёд, беспомощно раскинув руки.

Обрыв.

Я успела увидеть:

– Темную воду, блестящую внизу, как разлитая чернильная лужа.

– Камни, торчащие из берега, острые и неровные.

– Свои руки, мелькнувшие перед лицом, будто пытающиеся схватить пустоту.

Последние секунды перед ударом растянулись в вечность.

Я успела подумать: "Это конец".

А потом – Удар.

Ледяная вода сомкнулась над головой, вырвав из легких последний воздух. Тело пронзила боль – то ли от удара о поверхность, то ли от острых камней, скользнувших вдоль спины.

Тьма сомкнулась надо мной, затягивая в свою бездонную пучину, и я, беспомощная, погружалась все глубже в этот безмолвный омут, где время теряло смысл, а пространство растворялось в черной пустоте.