- -
- 100%
- +
1
– Зачем ты это сделала?!!
В лицо брызнула холодная вода, и я очнулась. Щёки горели, будто меня по ним отхлестали. А за плечи поддерживал разъярённый муж в тёмно-синем мундире верховного прокурора королевства, и взгляд у него был демонически чёрным.
– Пришла в себя? Ну, отвечай же, Изабелла?! – прорычал он, стиснув зубы до скрежета. – Как ты могла?!
Золото на эполетах слепило глаза. Голова гудела и кружилась. Я не могла сообразить, в каких грехах он меня ЕЩЁ обвиняет?!
Ведь вся наша совместная жизнь, все две недели брака, ни что иное, как одно сплошное обвинение. Муж ненавидит меня за ту роковую ночь, когда я пришла просить о помощи. Это была сумасшедшая ночь. А утром он отвёз меня в регистрационную палату, и мы заключили брак. Но моего отца он всё равно посадил за решётку и имущество моей семьи не защитил – всё было арестовано. Абсолютно всё. Я нищая голодранка, лишённая титула и наследства – теперь вся принадлежу ему до последних панталонов.
Жгучие эмоции разрывали сердце. Участился пульс. Когда-то я без этого мужчины не знала смысла жизни, дышала им и наслаждалась каждым его жестом, каждым словом и взглядом, как заворожённая, но теперь…
Я ненавижу своего мужа, прокурора Великого герцога Ричарда Сотерана.
Видит бог – ненавижу.
Я попыталась забрать ладонь у мужа и подняться, но моя магия, распечатанная после брачной ночи взбунтовалась и стиснула железным ободом виски. Снова приступ. Я пока совершенно не могла себя контролировать. Перед глазами всё поплыло, я ощутила, что слабею и вновь оседаю в руки прокурора.
– Изабелла? – Ричард потряс меня за плечи, голос его прозвучал взволнованно. Надо же. И взгляд даже на мгновение стал, как прежде, мягким и ласковым.
Но лишь на мгновение.
– Не теряй сознание! – прорычал мне в лицо Сотеран. – Не смей отключиться, пока не объяснишь мне, что тут, мать твою, случилось?! Почему ты в таком виде?
Я покачала головой, растирая виски. Голова ужасно болела, тело не слушалось.
– Я ничего не помню, – прошептала я слабым голосом.
Кажется, я упала? Почему мы на конюшне, мне же незачем было сюда являться! И откуда здесь столько людей?
За спиной сидевшего передо мной мужа стояла его разгневанная мать-герцогиня, а из-за её плеча выглядывал его младший брат, который меня терпеть не мог. Рядом с ним хлопали круглыми глазами слуги.
Стояла гробовая тишина.
– Немедленно прогони эту блудницу из дома, Ричард! – закричала герцогиня, нарушая напряжённое молчание. – Тут и так всё понятно, не видишь? Она такая же преступница, как её отец! Накажи её за измену по закону!
Я впилась пальцами в солому, на которой полулежала и опустила взгляд, осматривая себя: подол моего платья был надорван самым неприличным образом, открывая вид на нижнюю юбку, а рядом, развалившись на сене, громко сопел конюх.
2
Я подняла лицо к мужу и поглядела в его тёмные глаза с вытянутыми вертикальными зрачками. Великий герцог Ричард Сотеран был драконом с самой чистой кровью, идеальным мужчиной, желанным для многих женщин. Но его родовое кольцо, к всеобщей досаде, оказалось на моём пальце.
– Я не знаю, как здесь оказалась! – сказала я, продолжая растирать виски. – У меня с конюхом ничего не было!
– Тогда какого демона ты лежала с ним в обнимку на сеновале? – прошипел Сотеран, презрительно качая головой.
Он не верил. Не верил мне!
Лицо мужчины было очень близко, и я чувствовала, как горячее дыхание опаляет кожу. Я задрожала, только сейчас сообразив, что закоченела от холода. На улице зима, двери конюшни распахнуты настежь, а я в одном лишь домашнем платье. Я вряд ли в трезвом уме сама вышла в таком виде на улицу!
Что же случилось? Кто меня подставил?
Наверняка опоили чем-то и уложили рядом с конюхом, чтобы подстроить измену. Муж как раз к этому времени должен был вернуться со службы…
Врагов у меня теперь было много. Например, мать мужа – она просто мечтала поскорее избавиться от меня, дочери арестованного графа, которую не слушался собственный магический дар. Брат мужа – он всё время молчал, но глядел так, словно готов зарыть меня живьём под землю. Но самым могущественным моим врагом была, пожалуй, Младшая принцесса – я перешла ей дорогу, уведя из-под носа жениха. Я слышала, девушка была просто в гневе, когда объявили о нашем браке с лордом Сотераном, и обещала утопить меня в реке. Сгоряча, конечно, но кто её знает, она же водный маг!
– Единственное, о чём я просил тебя, Изабелла, никаким образом не скомпрометировать себя! Но что я вижу? Тебя с конюхом! Я не верю, что ты случайно на нём заснула! – прошипел муж и резко убрал руки.
От неожиданности я чуть не упала, но успела опереться на локоть. В лицо, словно плеть, ударил холодный порыв ветра.
Не верит он! Обвиняет постоянно! А сам! Сам каждую ночь отчаянно зовёт в постель! Но я сама ему больше не верю! И не позволяю прикасаться!
– Конюха разбудить и привести в мой кабинет! – приказал Сотеран, отряхивая руки, как будто потрогал что-то грязное.
3
– Устрой проверку на артефакте правды, и тогда убедишься… – выкрикнула вслед уходящему мужу.
Не договорила. Голос осёкся. Приступ усилился, разрывая болью виски. Не выдержав, я повалилась на солому, как безвольная кукла.
Последнее, что я увидела перед тем, как потерять сознание: на земляной пол, в вязкое месиво из снега и грязи упал неподаренный букет красных роз, и начищенные до блеска сапоги прокурора проплыли перед моим лицом, сминая живые бутоны.
Сердце разрывалось от ощущения, что эти цветы – словно моя жизнь. За измену мужу меня растопчут, изгонят в чём есть в дальние пределы страны, заточат в монастыре, но перед этим прилюдно опозорят на суде. А у меня в лифе рядом с сердцем лежит полученная записка от мамы: “Линде хуже, срочно нужен лекарь. Пришли денег, Изабелла”. Мама и сёстры ждут помощи, и я их единственная надежда, потому что после ареста отца от нас отвернулись совершенно все знакомые, нас лишили графского титула, конфисковали родовые земли и поместье, деньги, украшения и даже платья!
Очнувшись после приступа, я обнаружила себя лежащей на постели. Перед глазами всё плыло, но я различила тёмную фигуру, склонившуюся надо мной.
– Кажется, приходит в себя, ваша светлость, – проговорил скрипучий голос.
Я узнала лорда Готфрида – старого скрюченного магистра целительной и оберегающей магии, семейного лекаря Сотеранов.
– Приступы эти у неё из-за магии. Не может совладать с открывшейся силой. Последний припадок, похоже, силён был – чуть не померла. Жаль, а то вы бы избавились от груза, – проскрежетал магистр куда-то в сторону.
Вдали замаячила широкая спина в тёмно-синем мундире. Комната всё ещё расплывалась и раскачивалась, но я отчётливо увидела, что муж здесь, однако упорно не глядит на меня.
– Да что вы такое говорите, вы же лекарь! – прорычал прокурор.
– Да все понимают, ваша светлость, – замялся магистр. – Соблазнила вас и невинностью на крючок взяла, а вы ведь Великий герцог, честью и своей, и чужой дорожите!
– Хватит лебезить, лорд Готфрид. Магию запечатайте – довольно испытывать судьбу. И чтобы через час моя драгоценная была на ногах, я должен её допросить! Головой отвечаете!
– Всё понял, ваша светлость, – Магистр отвесил низкий поклон.
Дверь хлопнула – муж ушёл.
Я поморгала, приходя в себя окончательно.
– Что ж, приступим к запечатыванию, – проскрежетал Готфрид, подняв надо мной цепочку с артефактом, охваченным желтоватым свечением.
4
– Не трогайте меня! – воскликнула я, вскочив, как ошпаренная.
– Его светлость приказал вас запечатать, леди Изабелла! Лежите спокойно! – рявкнул лорд Готфрид.
– Нет! Это мой единственный шанс стать магиней! Когда запечатали мою магию, мне не было и восьми лет. Наложенную печать снять невозможно, но теперь, когда после заключения брака, она сама разрушилась, то я имею право распоряжаться своим даром! Дайте мне ещё раз поговорить с мужем! Он изменит решение!
На любые его условия соглашусь, только бы магии меня не лишал.
– Ваш муж застал вас за изменой! Он больше не будет слушать ваших просьб! И не тешьтесь надеждой! Вы полнейшая бездарность, не зря вас запечатали в детстве! За те две недели, что ваш дар с вами, вы не сотворили ни одного заклинания! Лежите смирно, леди Изабелла! – лорд Готфрид взял меня за плечи и придавил к подушке.
Как унизительно и невежественно обращается со мной магистр, я же леди из знатного рода, а не поломойка!
Обида тугим комом подкатила к горлу. Я не могу больше позволять обижать себя! Довольно молчаливых упрёков со стороны семьи мужа. Они считают, что я недостойная жена для Великого герцога. Да и сам супруг постоянно пытается в чём-нибудь упрекнуть или обвинить. Надоело! Я должна всем доказать, что я достойная женщина, хорошая, добрая и честная! И всё что произошло – чудовищная несправедливость и чужая клевета.
Я собрала все магические силы и попыталась сдвинуть очки с носа магистра небольшим заклинанием левитации, доступным каждому бытовому магу, а судя по записи в дипломе, именно такой дар когда-то во мне запечатали.
Не смотря на то, что практики никогда не было, по теории я знала абсолютно всё: грызла учебники в благородном институте упорнее других девочек – все у меня только и делали, что списывали. Я напрягла магический источник и ударила по очкам.
Но они остались на месте. Проклятие!
Ну, я же чувствую, что магическая сила у меня есть! Меня изнутри разрывает от желания дать выход этой силе.
– Лежите смирно, леди Изабелла! Не дёргайтесь! – грубо процедил лорд Готфрид, удерживая меня.
– Я приказываю вам не касаться меня! – выпалила я, стряхивая с плеч пальцы старика.
Магистр вдруг замер, и его руки упали плетьми вдоль тела, а взгляд сделался затуманенным. Артефакт с глухим звоном покатился по полу.
Удивительно, магистр меня послушался?!
Я осторожно встала с кровати и обошла лорда Готфрида кругом. Он глядел прямо перед собой и не шевелился, словно статуя.
Магические каналы пульсировали, словно перетруженные мышцы, и голова кружилась. Я придерживалась за кровать, боялась снова упасть в обморок.
– Ваф! Ваф! – В комнату вломился Фердинанд – рыжий пёс-фамильяр Ричарда. За его длинную пушистую шерсть я называла его Пушистиком, и ему очень нравилось.
Зверь умел открывать двери, навалившись на ручку, и никогда не спрашивал позволения. Пёс подбежал ко мне, уткнулся мокрым носом в ладонь и заурчал. Готова поспорить, что он что-то говорил, но я, к сожалению, не могла понять языка чужого фамильяра – только Ричард понимал своего пса.
Всегда желала, чтобы у меня тоже был питомец. Но мой дар запечатали как раз тогда, когда происходит привязка к животному-хранителю. Я осталась без дара и без фамильяра.
– Пушистик, любимый мой, только один ты мне рад в этом доме, – я стала гладить пушистую шерсть фамильяра.
– Ур-ур-ур, – заворковал питомец, продолжая ластиться.
Магия удивительным образом перестала бунтовать, сознание прояснилось, а ноги окрепли.
– Ты помогаешь мне справиться с даром? – удивилась я, потрепав собаку за толстые щёки. – Но как это возможно?
– Ур-ур, – кивнул Пушистик, ткнувшись носом в массивное родовое кольцо мужа на руке.
– Да что за невоспитанный пёс! А ну, прочь отсюда! – рявкнул на собаку внезапно отмерший лорд Готфрид и стал протирать глаза под очками, будто только что проснулся. – Леди Изабелла, вижу, что вы на ногах… Что произошло?… Я наложил печать? Что это с моей головой, ничего не помню… Дайте мне вашу руку, – лорд Готфрид схватил меня за запястье, чтобы проверить печать. – Нет, я чувствую, что ваша магия продолжает протекать по каналам, значит, мы не закончили!
– Нет! – Я вырвала руку и отпрыгнула от магистра.
– Идите-ка сюда! – рявкнул Готфрид, двинувшись на меня.
Пушистик зарычал на магистра, и я, поощряя, потрепала его по загривку. Защищает меня малыш.
– Вы меня не тронете, лорд Готфрид, – сказала я твёрдо. – Запечатать мою магию не дам! А лорду Сотерану скажете, что всё сделали! Не выдавайте меня, приказываю вам! – я пошла ва-банк, вдруг Готфрид и теперь послушается моего приказания.
А если послушается, то у меня большие сомнения в том, какой именно дар во мне запечатали!
– Понял, скажу, что всё сделал… – поклонился магистр. Глаза его снова остекленели.
– А потом поезжайте к моей матери осмотреть мою младшую сестрёнку! Она плохо себя чувствует. Адрес я вам сейчас напишу, – я бросилась к столу и достала из ящика записную книжку и карандаш. – Вот возьмите. Это в деревне за городом. Считайте, будто вам герцог приказал. А про мои приказы забудьте. Поспешите!
– Слушаюсь, леди, – снова поклонился Готфрид.
– Всё, теперь можете идти и доложить его светлости, что он может меня допросить. А потом сразу по этому адресу!
5
Хоть бы магистр исполнил мою просьбу и помог сестрёнке!
Отправить Готфрида – этот вариант куда лучше, чем искать деньги, ведь наличными меня Сотеран не снабжал, а мама там в деревне толком никого не знает. Что там за доктора – ещё вопрос, вдруг шарлатаны? Готфрид, хоть и вредный старик, но лекарь и маг довольно хороший, иначе бы его не держали в знатном доме.
Я случайно наступила на артефакт для запечатывания, подобрала его с пола и засунула поглубже под нижний матрац кровати. Пусть ищут как можно дольше!
Раскрыла шкаф и осмотрелась.
Для допроса прокурора нужно выбрать самое шикарное платье. В моём распоряжении было несколько прелестных нарядов “на выход” и несколько домашних платьев, которые впрочем не уступали парадным, – все от дома мод Жеона. Наряды пошили на прошлой неделе по приказанию мужа, поскольку весь гардероб, который имелся у меня до замужества, был конфискован.
Ричард знал, что я люблю хорошо одеваться, папа не жалел денег на дочерей, в том числе для меня, обделённой магией, и муж купил мне дорогие наряды, к которым я привыкла, и украшения к ним.
Так, а где же ещё одно платье? Желтое с розами. Я же помню, что оно было тут ещё утром. И шляпки к нему нет. Как странно! Но, может, служанка забрала прогладить?
Ладно, выбираем, из того, что есть.
Кажется, вот это нежно-голубое с высоким воротником-стоечкой и жемчужными пуговками под самое горло будет лучше всего отражать мою невиновность в глазах правосудия.
Положив на кровать платье и чистую кружевную нижнюю сорочку, я пошла в ванную. Освежиться ароматными пенками после конюшни было просто необходимо.
– Ваф! – Пушистик завилял пушистым хвостом и уверенно направился за мной.
– Нет, посиди, тут, мой хороший. Ты хоть и пёс, но я всё равно буду смущаться, – сказала я, вцепляясь в толстые щёки собаки.
Очень нравилось его тискать, и Пушистику, похоже, тоже, – он сразу выпустил розовый язык, балдея и закатывая глаза. Ну до чего прелестный медвежонок.
Прикрыв дверь в ванную комнату, я скинула разорванное платье и обомлела.
На горле темнели багровые следы. Меня хотели задушить! На ногах и бёдрах, слава богу, никаких повреждений не обнаружила, белые панталоны были целы и совершенно чисты.
Но горло…
Возможно, меня хотели не опозорить, а убить! Но кто-то помешал…
Интересно, кто обнаружил нас с конюхом? Его нужно допросить, может, он что-то успел увидеть. И ещё интересно, почему конюх даже не проснулся, когда мы довольно громко шумели и ругались с Ричардом? Может, мужчину тоже опоили?!
Надо подумать, кому больше всех нужно от меня избавиться?
Больше всех… Кому выгодно больше всех?
О нет… Нет… Нет!
Сердце зашлось в бешеном ритме. Ведь я неугодная жена для своего мужа. А что, если за всем этим стоит сам прокурор Великий герцог Ричард Сотеран?
Протри свои влюблённые глаза, Иза! – сказала я себе в отражении, похлопав по щекам.
Честь заставила его жениться на мне после проведённой совместной ночи, но, все мы прекрасно знаем, что на жизнь у герцога были совсем другие планы, и дочь преступника в них точно не входила. Если бы я погибла, у него бы больше не было проблем… А то, что он магистру сказал: “Что вы говорите, вы же лекарь!” – так это для отвода глаз, чтобы никто его не заподозрил.
Я намылилась цветочной пенкой и тщательно оттёрла кожу, будто смывая с себя весь пережитый ужас. Я буду выглядеть идеально, когда он будет меня допрашивать. Пусть облизывается и страдает, что я его не подпускаю.
Завернувшись в махровый халат, я вышла в комнату и снова стала тискать заскучавшего Пушистика. Не могла пройти мимо.
– Ур-ур-ру, – заворковал он в ответ.
В дверь постучали.
– Я буду готова через пять минут! Ждите! – резко ответила я, берясь за платье. – Пушистик, отвернись!
Наверняка пришли, чтобы отвести меня на допрос.
Сейчас я покажу дорогому супругу синяки на шее. Пусть знает, что я не дура и поняла, что от меня хотят избавиться. По его глазам я пойму, знает он об этом что-нибудь или нет.
Интересно, а что на допросе сказал конюх? Я надеюсь, что Сотеран использует артефакт правды, и не придётся долго выяснять истину. Волшебный камень всегда знает лжёт человек или нет.
– Изабелла! – в дверь снова нетерпеливо постучались. – Это леди Элеонора, открой!
Леди Элеонора! Директриса института благородных девиц, моя дорогая наставница и старшая подруга. После провала на брачном сезоне, она помогла мне поступить в высший университет, из которого правда меня на днях благополучно выгнали из-за папиного ареста.
Леди Элеонора была очень доброй и любящей, всегда относилась ко мне, как к дочери, защищала от злословия учившихся со мной девочек и угощала в тайне конфетами, сочувствуя моей безмагичности.
Я застегнула крючки на платье и бросилась к двери, впуская женщину.
– Иза, как ты?! – распахнула объятия наставица.
Руки у её были холодные, она явно с мороза, но от объятия близкого человека стало так тепло! В груди разлилась радость.
– Как хорошо, что вы пришли, леди Элеонора! Как же вы нужны мне сейчас! – проговорила я, утыкаясь лицом в плечо наставницы.
Леди Элеонора прижала меня крепче и стала гладить по длинным рыжим локонам.
– Мне очень жаль, что так случилось с твоим отцом, так всё быстро решилось! – проговорила она. Но объясни, пожалуйста, Изабелла, как так вышло? Как за те две недели, что мы с сестрой-королевой были на водах, ты оказалась замужем? Тем более за верховным прокурором!
6
– Да, простите, что не пригласила на свадьбу. Празднования не было, всё вышло спонтанно, – проговорила я, отводя взгляд.
Было стыдно и неловко перед наставницей.
Леди Элеонора была, как всегда, затянута в чёрное платье, на руках плотные бархатные перчатки, волосы убраны в идеальную высокую причёску, украшенную дорогими заколками. Выглядела женщина строго и элегантно, и я бы никогда не дала ей больше тридцати пяти, если бы не знала, что ей на самом деле за пятьдесят.
Я сделала несколько шагов по комнате и погладила Пушистика, вьющегося у ног. Пёс упал на спину и поджал лапки от радости, требуя, чтобы я продолжала гладить. Я склонилась над ним и, конечно, не отказала себе в удовольствии почесать пушистое рыжее пузико.
– Удивительно, что чужой фамильяр так себя ведёт, – хмыкнула наставница, проходя в центр комнаты и внимательно осматриваясь.
– Да, Фердинанд меня обожает с того момента, как я вошла в этот дом, – пожала я плечами. – Пушистик, да, обожаешь меня?
Внимание наставницы привлекли книги, разложенные на всех доступных поверхностях, – все были на тему развития магического дара, я раздобыла их в семейной библиотеке Сотеранов и принесла к себе изучать.
Полистав одну, наставница подняла на меня взгляд и потребовала:
– Рассказывай всё, Изабелла! Немедленно!
Я пригласила наставницу присесть в кресло, сама разместилась напротив и начала свою непростую историю:
– Папа очень нас любил, вы знаете. Он оплачивал наше с сёстрами обучение в благородном институте, покупал лучшие платья и украшения, даже мне, у которой не было магии. Он самый лучший отец. Но мы даже не догадывались, что у него были нечистые дела. Когда папу арестовали, адвокат попросил всю семью прийти на предварительное слушание, чтобы разжалобить судью, мы даже Линду с собой взяли, вы знаете, она ведь не может сама ходить. Тогда, сидя на заднем ряду в девичьей вуали, я увидела в зале суда его… прокурора… И поняла, что мы давно знакомы…
– Но как вы могли познакомиться? Великий герцог Ричард Сотеран пропадает днём и ночью в комитете при королевском дворце, а ты не выходила из стен университета. И потом он на пятнадцать лет тебя старше, строит мощную политическую карьеру и собирается породниться с королевской семьёй! Вернее, собирался. Как вы могли познакомиться?! Где?! – изумилась леди Элеонора.
– Он был моим партнёром в триббл.
– Что?! – воскликнула наставница. – Карточные игры?!
Леди Элеонора откинулась на спинку кресла и достала из чёрной бархатной сумочки коробочку с табачным набором и длинный тонкий мундштук. Она всегда курила, когда хотела ругаться.
– Ну, рассказывай дальше, Изабелла! – потребовала наставница. – Теперь пока всё не расскажешь, я не отстану!
– Сейчас я сильно разочарую вас в себе, леди Элеонора, – вздохнула я. – Но да, по субботам я не ездила домой из университета к родителям, а ходила играть в клуб. В тот самый клуб, где все носят маски. И прежде, чем вы выскажете мне своё осуждение, постарайтесь понять, мне двадцать один год, три брачных сезона я не имела успеха у женихов из-за того, что я неспособная владеть своим даром, и следовательно рожу слабых детей. Я была никому не нужна и неинтересна!
Я всхлипнула, приложив руки к лицу. Фердинанд тут же полез мне на колени, и я обняла его, зарываясь пальцами в густую рыжую шерсть.
– Изабелла, деточка… – Элеонора погладила меня по плечу, склонив голову набок. – Я думала, что в университете ты нашла своё призвание. Тебе же нравилось учиться и преподавать подготовительному курсу…
– Я трудолюбива, но на самом деле я умирала от тоски и ненужности, – я твёрдо взглянула в глаза наставницы. – А в клубе я ощутила себя живой и интересной для мужчин, особенно для Ричарда. Он научил меня играть в триббл, и мы встречались каждую неделю. Это длилось год.
– Так вот в чём причина, почему целый год откладывалась помолвка Младшей принцессы! – хмыкнула Элеонора. – Жених был занят игрой в триббл!
– Я понятия не имела, кто он и есть ли у него отношения. Мы лишь играли в карты! До момента, случившегося две недели назад…
– Я и не думала обвинять тебя, продолжай, Изабелла.
– Да, по его порой жесткому поведению с другими гостями клуба, я догадывалась, что человек, с которым я сдружилась, высокопоставленный властный мужчина и сильнейший маг. Я ни на что не надеялась и вела себя более, чем скромно. Хотя, признаюсь, влюбилась по уши. Взрослый, сильный, он приносил мне цветы и шоколад. Мы встречались раз в неделю по субботам, садились за карточный стол и играли часами. В этом мужчине сосредоточилась вся моя жизнь, я жила нашими встречами от недели к неделе. Когда встречалась с ним взглядом, сердце замирало. Но клянусь, ничего не было: ни поцелуев, ни даже прикосновений. Однажды он попросил меня о ночи, сказал: “ты мне нравишься, давай займёмся любовью”. Но я отказала, сославшись на то, что храню верность мужу. На самом деле я испугалась, что во время близости он узнает, что я без магии и все мои таланты заканчиваются картами. Я не хотела, чтобы он разочаровался, ведь моё сердце было бы разорвано в клочья. Он был недостижимым для меня. А потом был судебный процесс у папы, на котором я увидела его, – произнесла я, понизив голос. – Ричард, он носит особые запонки с золотыми драконами, которые я не могла не узнать, и ещё выправка, и голос, и волевой подбородок, который я изучила до миллиметра. Он выступал в суде – властно и громко говорил – и я его узнала. Он оказался главным папиным обвинителем. Я бы никогда не стала его просить, но семье грозила конфискация имущества и изгнание из столицы. Я бы уехала и больше никогда не увиделась бы с Ричардом. Никогда больше… Не знаю, сумела ли бы я это пережить. И тогда я решилась попросить его… попросить по-дружески смягчить обвинение для папы и не сажать его в тюрьму, чтобы мы могли остаться в городе. Он выслушал меня и… приказал раздеться…
Мои губы задрожали.
– Ричард обезумел от того, что у меня на самом деле не было мужа! – мой голос дрогнул, когда я начала вспоминать ту безумную сладко-горькую ночь. – Сотеран оказался мужчиной чести: увидел кровь на простыни и надел мне на палец родовое кольцо. Вот такая история, леди Элеонора. Знаю, что я разочаровала вас.