Лимб

Глава 1

Фиолетовый отблеск. В глазах у Ромы вспыхнуло именно оно – ослепительная, короткая вспышка, будто в мозгу замкнуло проводку. Не боль, а предупреждение. Сетчатка запеклась белым светом, и когда пятна поплыли перед глазами, мир вернулся, но уже другим. Воздух на кухне стал густым, как сироп, и отдавал запахом пыли и остывшего металла. Каждая деталь – трещинка на чашке, капля кофе на столешнице – обрела зловещую, гиперреалистичную четкость.

– Ты какой-то напряженный, – голос  Ангелины прозвучал будто из другого измерения, мягко и беспечно.

Она потягивала свой латте, обхватив чашку длинными пальцами. Ее безмятежность в этот момент казалась ему оскорбительной, почти предательством. Как она может не видеть? Не чувствовать, что воздух трещит по швам?

– не знаю, – выдавил он, отведя взгляд. Смотреть на нее было невыносимо. Ее обыденность была ложью. – Просто плохо спал.

Он встал так резко, что стул заскреб по полу, издав визг, заставивший Ангелину вздрогнуть. Не глядя на нее, Рома схватил свой старый черный рюкзак, тяжелый и необъяснимо чужой сегодня. Он не помнил, что клал в него.

– Ром? – в ее голосе прозвучала тревога, но он уже был в прихожей, натягивая куртку. Дверь захлопнулась за ним с таким глухим стуком, будто хоронила его прежнюю жизнь.

Лифт пах озоном и чужими духами. И в нем была Нина , их соседка сверху, та самая, что на прошлой неделе на вечеринке полчаса рассказывала ему о своем коварном плане по захвату маркетингового отдела. Сегодня ее взгляд, холодный и стеклянный, скользнул по нему, не задерживаясь. Без тени узнавания. Без намека на ту пьяную откровенность. Просто пустота.

– Этаж? – ее голос был плоским, как стерильный скальпель.

– Вниз, – просипел Роман, прижимаясь спиной к холодной стенке кабины. Он чувствовал, как по его позвоночнику бегут мурашки.

В метро ад начался по-настоящему. Не то чтобы люди пялились открыто. Нет, все было тоньше, изощреннее. Старуха с сумкой-тележкой, уставившаяся в пространство, медленно перевела на него свои мутные глаза и неотрывно смотрела, пока поезд не тронулся. Бизнесмен в дорогом костюме, уткнувшийся в телефон, поднял голову, и его взгляд, острый и оценивающий, на секунду зацепился за лицо Ромы, прежде чем вернуться к экрану. Подросток в наушниках ритмично кивал под бит, но его зрачки были расширены, и он смотрел прямо на него, будто видел сквозь него нечто иное, ужасное. Это был сговор молчания. Вселенная наблюдала за ним через чужие глаза.

«Панорама офис» небоскреб из синего стекла, встал на его пути как гигантская холодная гробница. Стеклянные двери впустили его с тихим шипением. Воздух внутри был мертвым, кондиционированным. Он шел по стерильному коридору, и каждый его шаг отдавался в ушах гулким эхом, хотя вокруг кипела обычная офисная жизнь. Звук доносился будто из-под толстого слоя воды.

Его кабинет – стеклянная аквариумная клетка. Он сел за стол, пытаясь загнать внутрь панику, что поднималась по горлу кислым комом. Руки дрожали. Он не мог вспомнить пароль от компьютера. Три попытки. Неверно. Аккаунт заблокирован.

В дверь постучали. Не дожидаясь ответа, вошел мужчина. Невысокий, в помятом плаще, лицо серое, изможденное. Его глаза, темные и слишком живые на этом фоне, метались по кабинету, словно искали жучков.

– Роман Вернер? – голос у него был сдавленный, шепотом.

– Я. Чем могу помочь? – Рома попытался натянуть на себя маску профессионала, но она треснула в первый же миг.

Мужчина резко шагнул к столу, наклонился так близко, что Рома почувствовал запах дешевого табака и пота.

– Слушай меня внимательно, – прошипел он. Его пальцы вцепились в край стола, костяшки побелели. – У тебя нет времени. Ты должен сваливать. Отсюда. Прямо сейчас.

– Что? Что вы такое говорите? Какое дело? – голос Ромы предательски дрогнул.

– Дело? – мужчина коротко и беззвучно усмехнулся. – Дело в том, что ты не там, где думаешь. Ты не тот, кто думаешь.

Он выпрямился, его взгляд на секунду застыл на лице Романа с выражением, в котором странным образом смешались жалость и нетерпение.

– Беги.

И он вышел так же быстро, как и появился, оставив за собой щель открытой двери и зияющую пустоту в сознании Ромы.

В ушах зазвенело. «Не там, где думаешь». Слова клиента отдавались в его черепе, сливаясь с гулом офиса в единый нарастающий гул. Он посмотрел в стеклянную стену. В отражении сидел он сам – бледный, с безумными глазами.

Он вскочил, сбивая кресло. Рюкзак. Ему нужен был рюкзак. Он накинул его на плечо и, не глядя по сторонам, почти бегом ринулся к аварийному выходу, подальше от лифтов, от глаз.

Хлопнувшая за ним дверь оглушительной тишиной отрезала его от прошлого. Он стоял на грязной лестничной клетке, воняющей краской и нищетой, и пытался перевести дух. Сердце колотилось о ребра, как пойманная птица.

Он полез в карман рюкзака, нащупал холодный металл. Он вытащил предмет. Это был старый, потрепанный латунный ключ. Не от квартиры. Не от машины. Незнакомый.

И в кармане брюк завибрировал телефон. Одно-единственное смс от неизвестного номера.

«Не успеешь».

Рома прислонился лбом к холодному бетону.

Глава 2

Паника, острая и тошная, отступила, оставив после себя вакуум. Мысли в голове Ромы бились, как мухи о стекло – громко, бесполезно, обреченно. Бежать. Но куда? Инстинкт, древний и слепой, вытолкнул его на улицу, в гул городского ада, который теперь казался гигантской ловушкой.

«Дима» Имя всплыло из пелены, единственная соломинка. Дима, его старый друг, вечный параноик и конспиролог, который всегда твердил, что «система дает сбой». Может, он знает? Может, это один из его дурацких розыгрышей?

Он почти бежал по улицам, не замечая толчков плеч прохожих. Его рюкзак, все такой же тяжелый и необъяснимый, давил на лопатки, как груз вины. Окна магазинов отражали его искаженное лицо – провалы глаз, запавшие щеки. Чужое лицо.

Подъезд Дмитрия  встретил его затхлым запахом старого линолеума и вареной капусты. Табличка на двери его квартиры была другой – не та, что он помнил. Он нажал на звонок, сердце замерло в ожидании знакомого ворчливого «Кто там?».

Дверь открылась на цепочке. В щели виднелся глаз, мутный, покрытый бельмом. Не Дима.

– Вам чего? – проскрипел старческий голос.

– Дима… Дима Ледовски? – выдавил Рома.

– Не знаю таких. Живу здесь одна. Сорок лет уже.

Щелчок цепочки, и дверь распахнулась шире. Маленькая, сгорбленная старуха в выцветшем халате смерила его подозрительным взглядом. За ее спиной была чужая жизнь: кружевные занавески, икона в углу, старый телевизор. Ни следов Дмитрия— его постеров с группами, разбросанных плат, вечной пыли. Ничего.

– Он… он умер? – спросил Рома, и голос его дрогнул.

Старуха покачала головой, ее морщинистое лицо исказилось в гримасе раздражения.

– Говорю же, не было тут никакого Димы. Вы, молодой человек, может, перепутали? Или вам помочь надо? – ее взгляд скользнул по его лицу, и в нем мелькнуло нечто острое, оценивающее. Не просто старушечье любопытство. Настороженность.

Рома отшатнулся.

– Извините… ошибся.

Он отступил, спускаясь по лестнице, держась за липкие перила. Тело было ватным. Это был не розыгрыш. Это было нечто большее. Кардинальное. Все изменилось. Вспышка в глазах, незнакомая квартира, старуха… и Дима. Дима, который, по словам той женщины, никогда здесь не существовал. Но Рома помнил его.

Он очнулся в дешевом кафе с липкими столиками и приглушенным светом. Запах пережаренного масла и остывшего кофе стоял в воздухе густой пеленой. Он схватился за телефон, как утопающий за соломинку.

Я сошел с ума?,– прошептал он сам себе. – ничего практически не помню. Он не помнил, но чувство было до боли знакомым – чувство полной потери почвы под ногами.

В кармане завибрировал телефон. На экране – «Ангелина». Он сглотнул ком в горле и поднес трубку к уху.

– Рома , где ты?! – ее голос был высоким, напряженным, но не от беспокойства. В нем звучала странная, металлическая нотка. – На работе сказали, ты сбежал, как сумасшедший! Все в панике! Где ты? Его все ищут!

«Его». Не «тебя». «Его». Слово прозвучало безлично, отчужденно.

– Ангелин, послушай, со мной что-то не так, – начал он, пытаясь вложить в голос мольбу, надежду на понимание. – Я ничего не понимаю. Дима… его нет.

Пауза. Слишком долгая.

– Какого Димы? – ее голос стал тише, но та металлическая примесь не исчезла, а лишь зазвенела тоньше, словно лезвие ножа. – Рома , о чем ты? У тебя нет друга Димы Ты всегда был… одинок. Возвращайся. Сейчас же. Его все ищут.

Этот голос… он был точной копией голоса Татьяны, секретарши из банка, которая сегодня утром с той же безжизненной вежливостью предложила ему кофе. Та же нечеловеческая, отлаженная интонация. Маска, под которой ничего не было.

Он разорвал соединение, выключил телефон. Руки тряслись так, что он едва не уронил аппарат.

И тогда, на самое долю секунды, мерцающая лампа над его головой погасла. Не просто выключилась, а будто взорвалась, оставив после себя не тьму, а нечто иное. Абсолютную, беззвездную пустоту. И в этой пустоте он не просто увидел, а ощутил – гигантский, безликий город из черного стекла и металла, простирающийся до горизонта под багровым, неестественным небом. Он почувствовал запах озона и пепла, услышал отдаленный, механический гул, пронизывающий кости.

Это длилось мгновение. Лампа снова замигала, заливая все грязным желтым светом.

Он был не в своем мире.

Глава 3

Три дня.

Семьдесят два часа, распавшихся на бесконечную череду голода, жажды и безумия. Лес не был убежищем; он был лабиринтом из мокрых стволов и колючих ветвей, что цеплялись за одежду, словно пальцы самой реальности, пытающиеся удержать его, чужеродное тело, в своих объятиях. Дождь, холодный и назойливый, стал его постоянным спутником, промочив кожу до костей, смывая последние следы привычного мира. Он жевал кору, пил из луж, и каждый звук – треск ветки, уханье совы – заставлял его сердце биться в паническом ритме. Он был зверем в загоне, и весь мир был охотником.

Сознание плыло. Воспоминания о Ангелине, о офисе, о старухе на месте Димы – все это превратилось в кашу, приправленную диким страхом, больше он не помнил ничего, ни одного дня до этой фиолетовой вспышки. Он сидел, прислонившись к сосне, обхватив голову руками, пытаясь вдавить обратно обломки своего разума.

– Должен же быть… – его голос был хриплым шепотом, похожим на скрежет. – Хоть кто-то… Кто может помочь.

Шелест. Не такой, как от ветра или зверька. Целенаправленный. Тихий.

Рома резко поднял голову. Из-за завесы мокрых папоротников появилась она. Девушка. Одежда – простая, серая, почти сливающаяся с сумерками. Лицо – бледное, с острыми скулами и глазами неопределенного цвета, в которых не было ни страха, ни удивления. Лишь холодная, отстраненная ясность.

– Ты застрял, – сказала она. Ее голос был плоским, без интонаций, будто она констатировала погоду. – В другой реальности. Ты называешь это своим миром, но это не так.

Рома попытался встать, но ноги подкосились. Он смотрел на нее, впитывая слова, которые были одновременно кошмаром и единственным лучом надежды.

– Другие… – продолжила она, ее взгляд скользнул по лесу, будто отмечая невидимые глазу угрозы. – Они это чувствуют. Ты для них – ошибка, сбой, инородное тело. Они будут стараться стереть тебя. Уничтожить. Тебе здесь нет места.

– Кто они? – просипел Рома— Почему я здесь?

Девушка покачала головой, словно отгоняя назойливую муху.

– Время кончается. Есть разрыв. Цикл. Ты должен продержаться до его окончания. Если не успеешь вернуться – останешься здесь. Навсегда. И твое сознание растворится, как соль в воде.

– Вернуться? Куда? Как?!

– Там же, где и появился. Точка входа – точка выхода. Ты должен быть там в момент завершения цикла. – Она сделала шаг назад, уже растворяясь в тенях. – Ищи знаки. Они укажут время. И помни, они будут пытаться удержать тебя. Их мир не хочет отпускать свою добычу.

Она исчезла так же бесшумно, как и появилась, оставив его с новым, еще более чудовищным знанием. Он был не просто потерян. Он был в ловушке. И за ним охотились.

Мысль пришла мучительной вспышкой. «Там же, где и появился». Вспышка пламени в глазах. Кухня. Его квартира. Это была точка входа.

Но как выманить их оттуда? Ангелину, его сестру, которая в этом мире смотрела на него пустыми глазами.

Он нашел свой телефон в глубине рюкзака. Чудом еще работающий. Его пальцы, закоченевшие от холода, с трудом набрали номер.

– Ангелина— его голос дрожал, но он вложил в него всю остаточную силу, всю притворную слабость. – Я… я на старом заводе, за городом. Я плохо. Кажется, я умираю. Прости… Прости за все.

Он положил трубку, не слушая ответа. В ее голосе, даже сквозь статику и расстояние, он уловил ту же металлическую нотку, то же нечеловеческое напряжение. Но он сделал ставку на их программу, на их потребность «исправить ошибку». Они приедут. Они должны были приехать.

Он ждал, затаившись в кустах напротив своего подъезда, сливаясь с грязью и тьмой. Время растянулось. Каждая секунда была пыткой. И вот он увидел ее. Она вышли из подъезда,ее движения были резкими, синхронными, как у роботов. Она села в машину и резко рванула.

Момент. Сейчас.

Он выскочил из укрытия и ринулся в подъезд. Сердце колотилось где-то в горле. Он влетел в свою квартиру, захлопнул дверь и, дрожащими руками, повернул ключ, щелкнув замком. Затем он вставил ключ с внутренней стороны и провернул еще раз, наглухо. Он отшвырнул ключ в угол.

Спиной прислонился к холодной деревянной поверхности и медленно сполз на пол, обхватив колени. Тишина квартиры была оглушительной. Он был в логове зверя. В точке своего падения. Он заперся в клетке, из которой должен был сбежать. Цикл подходил к концу. Оставалось только ждать. И надеяться, что стены выдержат то, что придет за ним снаружи.

Глава 4

Сознание вернулось к Роме нехотя, обволакивая его ватой помутнения и тяжелой, липкой головной болью. Он лежал на холодном полу в прихожей, вцепившись пальцами в ворс ковра. Воздух был густым и неподвижным, пахнущим пылью и чужим страхом.

Он поднял голову.

И застыл.

Они стояли полукругом. Молча. Смотрели на него. Ангелина, ее лицо было маской холодного недоумения. Какая то девушка— смотрела поверх него, в стену, ее взгляд был пустым, как у куклы.И она. Женщина, возможно его мать и в ее глазах не было ни капли тепла, лишь та же отстраненная, изучающая пустота, что и у остальных.

«Бежать, – пронеслось в голове адреналиновой вспышкой. – Надо бежать!»

Но его тело не слушалось. Ноги были ватными. Он метнул взгляд на запертую дверь, на цепочку, которую он сам и защелкнул. Ловушка. Он сам загнал себя в ловушку. Бежать было некуда. Стены сжимались.

– Мама… – выдохнул он, и это слово застряло в горле колючим комом.

Лариса смотрела на него словно рассматривала  редкое насекомое. Никакой реакции. Никакого узнавания.

И тогда в его глазах снова вспыхнула та самая вспышка но уже ослепительно -белая , прожигающий мозг. Только на этот раз за ним пришла не тревожная ясность, а густая, беспросветная тьма. Он почувствовал, как пол уходит из-под ног, и провалился в бездну.

Очнулся он от ритмичной тряски и глухого рокота двигателя. Его тело раскачивалось на заднем сиденье. Он лежал на боку, его руки были странно одеревеневшими, будто ватными. Попытка пошевелиться вызвала легкое головокружение.

– О, смотри-ка, наше солнышко проснулось, – прозвучал спереди бодрый, улыбчивый голос.

Рома медленно, с трудом поднялся, опираясь спиной о дверцу. Перед ним были два незнакомца. За рулем – мужчина лет тридцати пяти, с тщательно выбритой налысо головой и открытым, почти дружелюбным лицом. Он бросил на Рому взгляд в зеркало заднего вида и широко улыбнулся, обнажив слишком белые зубы.

– Ник, – представился он, будто они старые приятели. – А это Павел.

На пассажирском сиденье сидел другой, лет сорока. Плечистый, с жестким, неподвижным лицом, испещренным морщинами. Он не обернулся, лишь его глаза на секунду встретились с Ромой в зеркале. Холодные, как речной лед в декабре.

За окном проносился унылый пейзаж – бесконечные поля, редкие перелески, уходящая в никуда асфальтовая лента. Цивилизации не было видно.

– Куда мы едем? – голос Ромы  был хриплым и слабым. Он сам с трудом узнал его.

Повернулся Павел. Медленно, нехотя.

– На лечение, – его голос был низким, глухим, без единой эмоциональной ноты.

В груди у Ромы что-то похолодело и сжалось в тугой, ледяной ком.

– В смысле… что? Какое лечение?

Ник весело хохотнул, но в его смехе не было радости. Это был механический, отработанный звук.

– Ну, браток, ты даешь! В психиатрическую лечебницу, конечно! Закрытого типа. И, как видишь, – он кивнул на безлюдный пейзаж за окном, – вдали от людей. Для твоего же блага, понял? Чтобы никому не мешал и себя не покалечил.

Слова повисли в воздухе, тяжелые и ядовитые. Психиатрическая лечебница. Закрытого типа. Это был приговор. Это была тюрьма. Не та метафорическая тюрьма иной реальности, а самая что ни на есть настоящая, с смирительными рубашками, нейролептиками и решетками на окнах.

Он посмотрел на затылок Павла, на улыбающееся лицо Ника в зеркале, на убогий пейзаж за окном, не сулящий ничего, кроме забвения. Девушка в лесу говорила, что его уничтожат. Она не соврала. Его не убьют физически. Его уничтожат иначе – запрут, накачают лекарствами, сотрут его личность, его память, его правду. Сделают из него тихого, послушного овоща, который больше никому не будет мешать.

Он откинулся на сиденье, сжимая кулаки так, что ногти впились в ладони. Грудь сдавило таким леденящим страхом, от которого перехватывало дыхание. Это был не животный ужас бегства, а глухое, безысходное отчаяние загнанного в угол зверя, который понимает – пути назад нет.

Лечебница представляла собой два мрачных каменных здания, соединенных крытым переходом, похожим на туннель. Архитектура унылого советского модернизма: узкие, похожие на бойницы окна, облупленная серая штукатурка и бесконечные решетки, отбрасывающие клетчатые тени на стерильные полы. Воздух был насыщен едким коктейлем из хлорки, дешевой еды и чего-то невыразимо сладкого, тошнотворного – запаха отчаяния и смирения.

Рома бродил по центральному холлу, своему «прогулочному» загону. Его окружали призраки. Одни пациенты сидели на скамьях, уставившись в одну точку, их лица были масками химического спокойствия. Другие бесцельно кружили по периметру, шепча бессвязные монологи. Один мужчина лет пятидесяти, в стёганом халате, ритмично бился затылком о стену – тук-тук-тук, словно пытался пробить брешь в реальности. Никто не обращал на это внимания. Здесь это было нормой. Рома чувствовал, как его собственная паника, живая и острая, становится здесь инородным телом, за которое рано или поздно придется заплатить.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.