Феномен сенсорных проекций в современном человекознании

© Кирилл Титов, 2025

ISBN 978-5-0067-1488-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

СОЦИАЛЬНАЯ АНТРОПОЛОГИЯ И АНТРОПО-СОЦИАЛЬНЫЕ ТЕХНОЛОГИИ

Если социальная антропология – наука, предметом которой является социальная активность Человека, то в содержании этой науки одновременно присутствуют и социальность, и личность этого Человека, поскольку они совместно есть некоторая общность, представляющая эту его социальную активность. Заметим, что речь идет именно об активности, а не о деятельности Человека, что очень важно для понимания места проблематики оперирования сенсорными проекциями по отношению к предметам различных естественных и гуманитарных наук и к предмету социальной антропологии – в частности. Проективные антропо-социальные технологии, как и теория социальной антропологии принадлежат сфере отношений Человека, сфере его социальной активности, имея регулирующее значение по отношению к его деятельности, представляющей его социальное бытие.

В целом, трудовая, физическая и умственная деятельность, логичная и целенаправленная, весьма условно подразделяется на непосредственную и опосредствованную, то есть Труд Человека – это вообще и прежде всего деятельность орудийная и опосредствованная, в которой мысль с очевидностью обнаруживает свое движение, свою логику. Но что придает труду Человека эту логику? Этот во прос всегда был наиболее сложным для тех, кто догматически истолковывает причинность: чаще всего они находят ответ в сведении, редукции этой логики к природе Человека, к его опыту, к его потребностям и так далее, до бесконечности, без надежды на исчерпывающее объяснение.

Активность, в отличие от деятельности, если она понимается не как простая характеристика интенсивности этой деятельности – это и отношения Человека в деятельности, в его социальном бытии, и, также отношения к его деятельности, к его бытию. Таким образом, социальная активность Человека – это сложная открытая система, совокупность, ансамбль его отношений и к деятельности, и в деятельности. Это идеальная сфера множества отношений Человека как субъекта его активности, в том числе – его отношений к отношениям.

В гносеологическом, теоретико-познавательном плане социальная активность Человека является тем самым одухотворяющим его труд началом, которое определяет логику, смысл, цели и ценности познавательной и преобразующей мир человеческой деятельности, определяет возможности социального творчества и неограниченность, всесторонность человеческого познания.

Деятельность (умственная и физическая) может быть материализована, активность же всегда и в принципе представляет собой идеальное образование. Она всегда является лишь стороной деятельности, внутренней формой деятельности, сохраняя при этом относительную независимость от содержания какой бы то ни было деятельности. Активность определяет способ, структуру, порядок и средства деятельности, она представляет её идею, её методологию, от нее зависит, какая именно деятельность, как, где и когда будет (или не будет) осуществляться труд Человека.

Только дифференцируя, разделяя понятия активности и деятельности становится возможным, наконец, не только терминально, но и инструментально определить понятия сознания, самосознания, социальности и личности Человека.

Сознание – это та «часть» активности, то есть отношений Человека в деятельности, в его социальном бытии, которая актуализирована, объективирована в конкретной ситуации («здесь и сейчас»).

Не актуализированная «часть» отношений (не «здесь» и не «сейчас») – представляет собою так называемое «Бессознательное», или «Неосознаваемое». Таким образом, в целом, социальная активность человека в его бытии, или его социальность объединяет сознание и бессознательное. Содержание актуальной и ещё не актуализированной социальности Человека, в принципе, является познаваемым научными средствами социальной антропологии и научного челове-кознания вообще, если эти средства будут адекватными для изучения общественных отношений Человека в его бытии.

Самосознание, в свою очередь, также представляет актуализированное содержание внутреннего мира Человека, в его собственных координатах – «Я-здесь и Я-сейчас» – состояние активности Человека, выражающееся в его отношениях к социальному бытию, к его общественной, социальной и культурной деятельности.

Неактуализированная ещё часть активности такого рода (отношений к бытию) представляет собой, как утверждают представители негативной (например, психоаналитической) антропологии, -«вершину» Бессознательного, которую следует определить как совокупность культурных установок, архетипов (духовных ценностей), как коллективное бессознательное, или, ещё точнее, – как Сверхсознательное. Понятно, что содержание сверхсознательного вовсе не является ни вершиной, ни глубиной бессознательного. Оно вообще располагается «по другую сторону» от последнего, – во внутреннем мире Человека, в истоке тех его отношений, которые по своему статусу (и по меньшей мере) являются отношениями отношений, на порядок более сложных и значительно более отвлеченных от социального бытия, от человеческой социальности.

Сверхсознательное и самосознание Человека совместно представляют ту форму социальной его активности, которая представлена его личностью, его уникальностью, многообразно воплощаемой многими конкретными индивидами, как только они обнаруживают свои отличные друг от друга отношения к миру, свои личные мнения и пристрастия, свои совершенно различные жизненные стратегии и способы существования.

Итак, если выделеятся социальная и личностная формы активности Человека: отношений в бытии и отношений к бытию, то, соответственно, социальность Человека раскрывается в его сознании, а его личность – в самосознании. Как сознание, так и самосознание -познаваемы, они отнюдь не составляют сферу иррациональной, трансцендентной мистики (также как бессознательное и сверхсознательное), необходимы только адекватные научные средства познания отношений Человека.

Активность, проявляющаяся в социальном бытии Человека, – это так называемая активность достижения. (фоновая активность по тексту К. В. Титова). При этом как достижение результата, так и стремление, например, избежать этого результата (как нежелательного, возможно, – опасного для жизни и здоровья) одинаково означают некоторое «достижение». Вообще, не всегда обязательно достижения Человека истолковывать в смысле «результата», который должен всенепременно состояться, поскольку и сам процесс достижения может переосмысливаться как некоторый желательный « результат».

Иными словами «активность достижения» не следует толковать в буквальном и в узком смысле этого нового понятия, вообще соизмеримого с понятием «цивилизация»: все, чем жив Человек, обязано его активности достижения, структурирующей его целесообразный труд, направленный на обеспечение цивилизованной его жизни, качество которой – иное, нежели в мире животных.

Добавим, что социальность Человека, воплощаемая в активности достижения (сокращенно – «АД») может быть связана и с достижением, поистине, «всех кругов ада». Активность достижения сознательна, но смысл её не всегда вполне ясен Человеку, поскольку «ключ» к «благим намерениям» находится в том обществе и в той цивилизации, где этот Человек приобретает со-знание. Кроме того, ещё один смысловой ключ к намерениям Человека располагается, «этажом выше», – в сфере другой, личностной, формы его активности.

Активность отношения (АО) (Осознанная активность по тексту К. В. Титова), как личностная форма отношений Человека к бытию, придает уникальный смысл и активности достижения, и, следовательно, всему тому, что составляет его со-знание, как совместное

знание, непрерывно изменяющееся в процессах человеческого взаимодействия, в общественном разделении труда. АО – это активность культурная, определяющая то, каким способом вообще существует Человек, способ его общественного бытия, – то, какой может быть цивилизация, если она не лишена культурного, духовного начала.

Личностная форма АО гораздо более эффективна как в понимании Человеком различных жизненных ситуаций, так и в установлении человеческого взаимопонимания. Понимающий, герменевтический, статус АО возможен, напомним, потому, что она возникает только на таком уровне социальной активности Человека, которая представляет отношения второго, третьего и, наконец, л-го порядка. То есть сознание и, вообще, социализированная, цивилизационная активность достижения представляют душевную жизнь и Ум человека, как совокупность умений, знаний, навыков.

Умный человек, душа которого может быть, по Радищеву, изъязвлена со-страданием, – это человек, общественным образом мыслящий, многое умеющий и обладающий богатым жизненным опытом социального познания действительности.

Но только в активности отношения, в рефлексии Человека возникает его Разум и самосознание, способные одухотворить и внести творческое начало в общественную деятельность людей. В противном случае общество, лишенное критических, личностных начал АО, не смогло бы развиваться, поскольку множество умных людей, неспособных к волевому действию, при всей их общественной независимости и самостоятельности, при творческом понимании ими мироустройства, скорее всего невольно вынуждены будут следовать лишь констатации недостатков и проблем общественного воспроизводства Человека. Общественная жизнь людей не может быть лишена волевого начала, благодаря которому она приобретает характер преднамеренного и целенаправленного социально-культурного действия. Творческое и действенное, напряженное социальное бытие адекватно родовой характеристике Человека как общественного индивида, реализуемой в содержании культурного, «расширенного» его воспроизводства. Эта форма человеческого воспроизводства предполагает возвышение меры ответственности и свободы Человека в утверждении космического статуса всей биосферы Земли, в космическом настоящем и, в особенности, – в космическом будущем нашей планеты.

Социальная (сопряженная с духовным её началом, и в этом смысле, культурная) антропология, как практическое и теоретическое че-ловекознание, является сравнительно новой интегративной наукой о Человеке как общественном, культурном индивиде. Социальная, культурная антропология представляет, во-первых, общую теориюЧеловека, а во-вторых, практикоориентированную систему знаний, непосредственно предназначеннную для самопознания человека в его конкретном индивидуальном существовании.

В эту систему знаний вполне адекватно «вписываются» и специальные антропосоциальные технологии, включая все содержание антропосоциальной энергоинформатики, обобщенное в теории сенсорных проекций. Вот почему, не лишая читателей возможности самостоятельно оценить содержание этой книги, можно, с моей точки зрения, утверждать, что уникальная работа К. В. Титова заслуживает внимательного прочтения и обдумывания не только специалистами, но и многими другими заинтересованными людьми, для которых настоящий труд будет говорить сам за себя, – сообразно содержанию их мировоззренческих представлений, в той или иной мере допускающих возможность обсуждения темы сенсорных проекций.

Елисеев О. П., профессор, декан факультета социальной

антропологии, заведующий кафедрой социальной антропологии

Московского государственного социального университета

Москва, 22 октября 2003 года

1.ФИЛОСОФИЯ АНТРОПО-СОЦИАЛЬНОЙ ЭНЕРГОИНФОРМАТИКИ

1.1. Проблематика энергоинформационного понимания социальной активности человека

Из опыта восточных техник человеческого взаимодействия и практики магнетизма европейского средневековья, из предвосхищений неизвестного неуёмными искателями тайн Природы и Общества, из арсеналов психотронных направлений прикладной психологии постепенно складывается некая особенная область знаний, именуемая то как синергетика и биоэнергетика, то как невербальная психология или, например, как психология энергоинформационного обмена…

Нет смысла перечислять эти самоназвания различных направлений человеческой мысли, тем более, что все они, от мистически-витиеватых и откровенно шарлатанских до претендующих на статус научных, основываются на одном главном постулате объяснений феноменов, с которыми имеет дело эта постоянно расширяющаяся область знания: в идеальном мире форм и структур, в сфере биоинформационного взаимодействия, как и в мире материальном, существуют некие, энергетически характеризуемые «поля», связываемые с живыми объектами, в особенности с Человеком, отличающимся выраженной способностью оказывать влияние на любой из этих объектов, включая самого человека.

Тому есть многочисленные, в том числе и экспериментальные свидетельства, от вполне отвечающих основному критерию научного эксперимента, – обязательной их воспроизводимости и подтверждаемости, – до вызывающих недоумение постоянно изменяющейся их масштабностью, граничащей с чудом. Слишком широкий спектр наблюдения эмпирических фактов, или, что то же, весьма неопределенные, с точки зрения естественнонаучной и логико-математической, границы существования энергоинформационных полей обуславливают острую их дискуссионность, имманентную их проблематичность и пока ещё трудно устанавливаемую их достоверность.

В то же время, пожалуй, нет в мире такого развитого государства, в котором, исходя из интересов национальной безопасности, не исследовались бы, в той или иной феноменологии, вопросы синергетики, биологии и психологии Человека, курируемые закрытыми учреждениями оборонной науки и промышленности.

Впрочем, пока ещё нерешенные мировоззренческие, научно-методологические, социально-политические и морально-правовые проблемыэнергоинформационного взаимодействия отнюдь не являются препятствиями для широкого распространения практик, в которых те или иные особенности этого взаимодействия уже принимаются в качестве краеугольных их оснований. Несмотря на отсутствие контактов с теми из писателей, которые представляют научно-популярную литературу и с теми из ученых, что относят себя к официальной науке, популяция творцов и технологов биоэнергетических практик отличается завидным постоянством расширенного воспроизводства, бизнес этих специалистов процветает, их знания и приемы передаются из поколения в поколение, поражая воображение многих людей, а, значит, и многих потенциальных клиентов, своей действенностью, полезностью и уникальностью.

Не имеет смысла останавливаться на сопровождающем развитие этой сферы человеческого самопознания неизбежном шарлатанстве, поскольку оно паразитирует чаще всего именно в сфере творчества и спекулирует на имманентном ему свойстве неопределенности. Отметим только, что способность творить, как родовая характеристика Человека, с неизбежностью предопределяет то, что и биоэнергетика, в ряду многих других новых направлений человеческого познания, оказывается тем предметом, который из поколения в поколение привлекает к себе все большее число людей, самостоятельно вновь открывающих ранее открытые «иные» миры и, независимо от первопроходцев, по-своему их структурирующих.

1.2. Познаваемость человеческой деятельности в понятиях энергии и информации

Пока ещё в значительной мере неопределенное и, в общем закономерное, положение дел в новой области человеческого познания, в сфере творческого исследования биоэнергетики не может оставить равнодушными к нему всех тех, кто считает себя, и не без оснований, специалистом в применении энергоинформационных техник. Профессиональное применение этих техник осложняется непрерывным противостоянием специалистов как по отношению к дилетантам, так и по отношению к ученым, последовательно отстаивающим традиции естественнонаучного мировоззрения, согласно которым, несмотря на признание многих различных видов энергии (механической, так называемой «внутренней», электромагнитной, химической, ядерной и … «других», утверждается: «Возможны два качественно различных способа передачи движения и соответствующей ему энергии от одного макроскопического тела к другому – в форме работы и в форме теплоты Спутем теплообмена)» (12, 58).

Оговорка в отношении особенностей переноса энергии «отдельными микрочастицами», включая «атомы, электроны и т. п.» ничуть не упрощает, но ещё более мистифицирует картину энергетического плюрализма физики, – на фоне того, что легитимными признаются только два вышеуказанных способа передачи движения и энергии, если только не допустить, что истолкование понятий «работа» и «теплота» должно апеллировать не к буквальным, а к переносным смыслам этих исторических терминов.

Такое, «исторически обусловленное», расплывчатое определение фундаментальных понятий энергии и поля в официальной науке (по принципу универсальной незыблемости и несомненной, абсолютной истинности этих определений) является весьма зыбкой почвой для противостояния шарлатанству от науки. ещё в большей мере эта ветхозаветная расплывчатость исходных представлений фундаментальной науки выступает своеобразным табу на творческие поиски формулировок и эмпирических оснований современного энергоинформационного образа мира. И, наконец, вне редукции к некоторым постоянно обновляемым (и поэтому лишь «несомненным», то есть несомненным относительно, а не абсолютно) характеристикам мироздания обессмысливается понятие научного прогресса.

Вне содержания и критериев относительной и, в то же время, фундаментальной истины становится невозможным утверждать, состоялось ли, как таковое, очередное научное открытие, или научный поиск превратился в самоцель, в бесконечное и в бессмысленное конструирование «новых миров».

Расплывчатость иных научных определений не может быть оправдана их претензией на универсальность и вечность, она не может не настораживать всех тех специалистов, которые, в силу развивающихся потребностей практики не могут не творить в подлинном смысле этого слова, то есть не могут не разыскивать Истину, а не вообще нечто «новое» или «полезное».

«Широта и фундаментальность», «новизна» и «полезность» – этими понятиями как раз и спекулируют те, кто склонен всячески «закрывать» истину, а не открывать ее, кто нуждается в монопольном обладании истиной – и это положение дел не может не раздражать и меня, поскольку я по образованию и по опыту – врач, знающий, что Истина стоит жизни Человека, и убежденный, что практик должен быть «материалистом» или, точнее, – реалистом (по крайней мере в решении основных вопросов гносеологии, включая вопрос о принципиальной познаваемости мира).

По роду своих творческих исканий и по роду занятий в настоящее время я являюсь руководителем Школы ДЭИР (Дальнейшего ЭнергоИнформационного Развития), то есть научно-практической школы, которая располагает широким спектром антропосоциальных технологий и в деятельности которой решаются существенные и острые, жизненно значимые для каждого конкретного клиента антропосоциальной помощи, проблемы адекватной самореализации Человека, как субъекта его жизненного пути. Как специалист, я сумел развить свои профессиональные возможности отчасти вполне самостоятельно, начиная ещё со студенческой скамьи, но, при этом, в значительной степени, я считаю себя обязанным своему Учителю, – Дмитрию Сергеевичу Верищагину (3).

Кроме того, в связи со стремительным процессом диверсификации практики ДЭИР и необходимостью расширения научных контактов для меня был весьма интересным и содержательными обмен мнениями со многими известными учеными в России и за её рубежами. В частности, я считаю необходимым отметить неизменную продуктивность и конструктивность научных дискуссий с профессором, заведующим кафедрой социальной антропологии Московского государственного социального университета О. П. Елисеевым, (5,6), продолжающим разработку проблемы активного человеческого взаимодействия, – в том её понимании, которое предложили в своё время Л. С. Выготский, Б. Г. Ананьев и С. Л. Рубинштейн (1, 4, 21).

Я твёрдо знаю, что все мои навыки в области развития антропо-социальных технологий, зачастую именуемых «биоэнергетическими», действительно «работают», но, однако, несколько в ином, не в буквальном физическом смысле слова «работа». В то же время, я не склонен предаваться умозрительным сомнениям в доводах ортодоксальной, то есть вполне сложившейся, фундаментальной науки, эти доводы мне представляются до известной степени корректными, пока, в дополнение к ним, не удастся сформулировать более адекватные истине представления об энергоинформационном взаимодействии.

Если верно и то, и другое мое знание, то положение дел в так называемой «биоэнергетике» таково, что оно может быть интерпретировано как намного более интересное и перспективное, чем если бы оно было однозначно определенным!

По моему глубокому убеждению, и поле, и энергия, и энергоинформационное взаимодействие – всё это понятия, безусловно представляющие реальность. Но реальность идеальную, то есть реальность иного качества, – если так можно выразиться – качества субъект- объективированного, – и, при этом, разумеется, – нематериального.

Понятие энергии представляется в этой связи феноменом, реально воплощающим для человека идею единства Вселенной, неотделимой частью которой является он сам. Это энергетически интерпретируемое единство или общность всех явлений природы лишь относительно дифференцировано в связи с различными формами движения материи, то есть формами движения объективной реальности. Поэтому некорректно считать, что энергия – это понятие, применение которого адекватно лишь в сфере той реальности, что материальна в сугубо вещественном смысле. Сфера идеального, пожалуй, даже ещё более сензитивна применению понятия энергии как именно понятия, как понимания человеком того, что энергия есть мера реальности косных «усилий» природы и напряжения человеческих физических и умственных сил, различным образом складывающихся в трансформации или в закреплении тех или иных состояний вещества, тех или иных отношений объектов и (или) субъектов.

Структуры веществ, способы, которыми они существуют, структуры и способы изменений существа человеческого взаимодействия, способы самого человеческого существования и, наконец, – мировые культуры как способы бытия всего человечества, – все это выражается в определенных количествах затраченной или накопленной энергии, восходя к мерности энтропии и нэгэнтропии.

В свою очередь, как напоминает О. П. Елисеев, «Единица энтропии – это единица двоичная, или 1 «бит» информации… и.«если энтропия в её простейшем математическом представлении оказывается функцией логарифмической, а… нэгэнтропия также не может быть иной, то за связью основных характеристик восприятия информации человеком обнаруживается принципиальное его отличие от всего окружающего мира…». Это отличие состоит в нэгэнтропийном характере социально-культурного творчества человека прежде всего в энергоинформационном смысле, в смысле утверждения им идеальной реальности, преобразование которой позволяет человеку целенаправленным образом изменять собственное положение в Космосе, изменять мир и собственную природу. (5,492)